Постфактум. Книга II

– Пей, – коротко, но настойчиво попросил парень.

Первый судорожный глоток заставил Годогоста поперхнуться, он выпучил глаза, закашлялся, проливая часть вина на бороду. И это возымело действие, взгляд мага обрёл ясность.

– Ильм Сварожич, да что же это такое! Ещё чуть-чуть, и предстал бы пред всеми прародителями, – просипел Годогост, потянувшись губами к бурдюку, руки всё ещё не слушались его. – Вот это откат, ребятки, согнул в три погибели!

Илья напоил Годогоста, не забыв про себя и Ясмину.

– Всё, ни воды, ни горячительного, – констатировал парень, затыкая опустевший сосуд.

– И еды нет, – напомнила девушка, издав грустный вздох. Спиртное разожгло в пустом желудке пожар, который требовал чего-то съестного. – Ой! Что за чёрт! – взвизгнула она, отпрянув от резко раскрывшейся берестянки.

Испугались все, даже едва пришедший в себя чародей, уж слишком внезапно короб подпрыгнул и открылся. Мал на мгновение завис над ним пушистым шаром, заискрился и обратился в муху. В полумраке подъезда насекомое было едва заметно, зато жужжание слышалось отчётливо, несмотря на бушующую стихию. Не успели друзья опомниться, как запечник проник в квартиру через замочную скважину, а спустя ещё несколько мгновений в двери что-то щёлкнуло, и она приоткрылась.

В носы ударил стойкий затхлый запах, однако сам интерьер нетронутой квартиры не отталкивал, хотелось зайти в неё, закрыться и наконец-то отдохнуть.

Илья помог Годогосту подняться и завёл его вслед за буквально влетевшей в прихожую Ясминой.

– Мал, ты где?! – радостно закричала смуглянка. – Почему не вылез раньше? Меня чуть-чуть не сожрал огромный червяк-мутант! А ты всё прятался, сорванец!

– Уж прости, Ясмина, в том не моя вина, не мог я из короба вылезти, покуда хмарь вокруг непроглядная, словно в колодце сидел глубоком! – Запечник возник в дверном проёме, ведущем в одну из комнат. Выглядел он странно: волосяной покров не переставал мерцать редкими искрами, в больших глазах застыл ужас, замешанный на непонимании происходящего. – Куда я попал? Это место… тут всё мертво… тут ничего нет, жизнь ушла, а мир заполнило нечто жуткое и непонятное, – растерянный голос Мала продолжал звучать даже когда тело, окутавшись в белое свечение, несколько раз пропадало из виду.

Впрочем, это не помешало Малюте поведать друзьям совершенно невообразимые вещи.

Илья слушал и не верил своим ушам, как и поражённая до глубины души Ясмина. Оказывается, в их разрушенном войнами мире, где человеческая цивилизация находилась на грани вымирания, есть нечто подобное магии. И тут посреди пустого города, в этой замурованной с начала войны квартире домовой почувствовал её. Вернее сказать, услышал зов родной души, благодаря чему и смог выбраться из короба. Существо, невидимое человеческому глазу, пригласило Мала в дом, отдало часть своей силы, позволило материализоваться в чуждой среде. Оно не было мутантом – результатом испытания чудовищных военных технологий, а жило в этом доме задолго до войны.

– Он говорит, – Мал сделал паузу, прислушиваясь к одному ему известному собеседнику, а после продолжил неспешно: – Таких, как он, люди называли барабашками или полтергейстами, боялись и всячески договаривались с ними, изобретая смешные ритуалы, не приняв все их проказы и ночной образ жизни. Именно верой человека в неизведанное, страхом и любопытством он питался, существуя бок о бок с семьёй, жившей в этом доме. Но в один из дней они ушли и больше не вернулись, оставив его с пронырливым и вечно голодным котом. Вскоре животное, с которым ему поневоле пришлось подружиться, – кошки способны видеть и чувствовать полтергейстов, – умерло с голоду. Так он остался один, запертый в опустевшем жилище.

– Как его зовут? – спросила Ясмина, присаживаясь на пыльную банкетку, под которой скучковалась различная обувь.

– Когда-то давно люди, почитавшие и остерегающиеся таких как он, дали ему имя Шишко3 [3], – ответил Мал, выдержав паузу, смотря перед собой на невидимого для людей духа. – И оно нравится ему больше, чем какой-то там Барабашка…

– Так это что получается, их в нашем мире много?! – ошалело спросил Илья, прерывая речь запечника. – Чёрт, то есть вся эта хрень существует! Ясмина, ты слышала когда-нибудь байки про злых духов?

Девушка отрицательно покачала головой. Для неё, как и для Ильи, знакомый, материальный мир, к которому они привыкли с детства – рухнул.

– Я тоже не слышал об этом в Интернате, только читал в некоторых книгах, но, как всегда, думал, что это вымысел авторов.

– Всё минется, одна правда останется, – расположившись у стены на придверном коврике, изрёк Годогост. – Были и будут у вас подобные создания, но, как известно – кто больше знает, тот меньше спит. Не знали, не верили в них и жили смиренно, теперь так не будет.

– Ты так спокойно об этом говоришь, – изумилась Ясмина.

– Сударыня, для меня это обыденно, не забывай, откуда я родом, – устало произнёс чародей, оглаживая бороду, и добавил, оживившись: – Другое меня удивило, имя нашего добродушного хозяина, что пустил в избу, – Шишко, у нас лесных духов так кличут. Водятся в чаще, нечистые, грибников да охотников пугают, с дороги сбивают.

– Нас было много, – продолжил запечник, повысив голос, передав ответ полтергейста дословно, и путники умолкли, боясь пропустить информацию. – Говорит, что раньше их было много. Они чувствовали друг друга на расстоянии, поддерживали связь. Но в один миг всё перевернулось с ног на голову. Исчезли люди, а потом Шишко и сородичей перестал слышать. Он не знает, почему это произошло, а выйти за пределы жилища не мог, потому как привязан к нему.

– Всё ясно, такой же пленник своего дома, каким и ты был, Мал, – покачала головой девушка, с теплотой смотря на домового.

– Да, Ясмина, спасибо, что выручила тогда, – Мал шмыгнул курносым носом, большие глаза его заблестели. – Век не забуду.

– А они смертны? – не преминул спросить любознательный Илья.

И вновь Мал замолчал надолго, уставившись в пустоту, и только через две минуты продолжил, смотря на людей:

– Теперь Шишко думает, что да. Что-то неведомое смогло уничтожить всех живых существ. Даже духи не уцелели, а иначе куда бы они делись? Он и сам едва не сгинул, ведь нет людей – нет и пищи. Он истощён и сломлен.

– А как же он тогда выжил? – не унимался парень.

– Он не знает, – развёл ладони в стороны Мал, казалось, что они торчат прямо из его шерсти, совершенно не имея продолжения. – Может, всё дело в двери, закрытой хозяевами квартиры на ключ, тут это сильное сторожевое заклятье. Оно действует, покуда дом не взломают чужие люди, пусть даже помыслы их чисты.

– А мы чуть-чуть не взломали, – Илья посмотрел на притихшего гмура, тот как ни в чём не бывало достал из-за пазухи пачку с отсыревшими папиросами, разломил одну и стал набивать свою трубку табаком, – а Шишко возьми да пусти нас сам, это всё благодаря тебе, Мал, сколько раз ты уже нас выручаешь.

Запечник застенчиво зашаркал по мягкому, разрисованному под дерево линолеуму и вновь на миг исчез, окутанный белым свечением, словно облаком.

Искать еду в доме, где за тобой пристально наблюдает древний дух-невидимка, оказалось очень неуютно, несмотря на то, что Мал передал друзьям его согласие. Однако потребность взяла верх, и путники принялись копошиться в покрытых пылью столах и шкафчиках, стараясь ничего не уронить и не разбить.

Столько разнообразной посуды и другой кухонной утвари, чьё назначение осталось загадкой, Ясмина никогда не видела. Наверняка хозяйка квартиры очень любила готовить и радовать своих родных всякими вкусностями.

В памяти девушки всплыли затуманенные обрывки воспоминаний, исключительных и единственных: костёр, устроенный между сложенными в два ряда кирпичами, железная решётка с закопчённой на ней сковородой. И запах, такой манящий запах оладий. Худая угловатая фигура склоняется над очагом, слышится звон посуды и шипение поджариваемой еды, запахи становятся явственней. Мама готовит завтрак для неё, и девочка ждёт, ещё не зная, как всё хорошее в жизни скоро закончится. Да, отец ещё долгое время будет с ней, но всё больше в статусе – «папа раз в месяц», в то время как ненавистные родственнички окружали круглый год. Он постоянно пропадал в поисках пропитания. Ясмина всё понимала, он старался для неё, для их общины, однако это не ослабляло её душевных и физических мук.

Глава 3

К вечеру погода за стенами пыльной, но уютной квартиры только ухудшилась, как и настроение её гостей. Найденные запасы пропитания оказались донельзя просроченными. Даже оптимистично настроенный Илья после осмотра банок рыбных и мясных консервов со вспученными крышками поспешил отставить их в сторону. Полиэтиленовые пакеты с крупой, а их оказалось немало, также не сохранили продукт. Нашлись ещё пластиковые бутылки с жидкостью, напоминающей воду, но пробовать её побоялись.

– Что смурные такие? – зайдя на кухню и оглядывая заваленный снедью стол, поинтересовался Годогост.

– А то не догадываешься? – раздражённо произнёс Илья, отпихивая от себя консервы. – Одна гниль да труха!

– А кушать хочется невыносимо, – шмыгнула носом Ясмина. Девушка сидела на кухонном уголке, рядом с ней, светясь от счастья, притих Мал. – Глупо было надеяться, но всё равно обидно!

– Собой владеть – всё одолеть, а вы раньше времени нос повесили, – хохотнул в бороду маг. – Чародей с вами, есть у меня в загашнике волшебство одно нехитрое, вмиг всё исправит, станут едьба да питьё свежими да пригодными.

– Ура! – радостно воскликнула смуглянка, подкидывая запечника. – Наш волшебник опять нас накормит!

– Только вот есть проблемка одна, для того чтобы заклинание подействовало верно, мне нужно лично знать вкус пищи, до того как она испортилась, – он поднёс банку рыбных консервов к глазам. – А я такого даже в глаза не видывал.

– Ну давай мы тебе расскажем, – засуетился Илья. – Хотя, если честно, сам ничего из этого не ел, а ты, Ясмина?

Девушка отрицательно махнула головой, переживая, что у них ничего не получится.

– Тогда просто читаем название и ингредиенты на пакетах и банках, думаю, почти все продукты, что использовались для приготовления, тебе известны, Годогост.

– А что, хорошо придумал, отрок, умная голова сто голов кормит, а безумная и своей не прокормит! – одобрил предложение парня маг-самоучка. – Давайте попробуем, правда, я давно этим заклинанием не пользовался, аж совсем чуть не забыл про него.

– А как же твой откат, ты едва не лишился чувств, открывая замок? – взволнованно подметил Илья. – А сейчас снова хочешь творить чудеса. Нет, я лучше останусь голодным. Что, если мы тебя не откачаем, вина-то больше нет?

– Если бы да кабы, да во рту росли грибы, – назидательно поднял указательный палец гмур. – Не переживай, отрок, простое это заклинание, несложное, ему на первых порах обучают магов, оттого сил много не забирает, да и легко управляется.

Удовлетворённые железным доводом, молодые люди принялись читать по очереди, беря со стола продукты. Как только содержание очередной этикетки становилось известно всем, начиналась процедура обсуждения. Все, кто хоть что-то знал о содержимом пакетов и банок, начинали это описывать, пытаясь вспомнить мельчайшие подробности. А после происходило настоящее чудо, вспученная тара под ладонью гмура, источающая желтоватое свечение, приходила в свою первоначальную форму, а раскрошенные в труху крупа и макаронные изделия становились цельными, приятными на вид и цвет.

Занимаясь жизненно необходимыми делами, друзья совсем позабыли, что находятся в квартире не одни. Однако и дух Шишко не спешил проявлять себя на правах хозяина. И только когда вся еда стала пригодной для употребления, Ясмина спросила притихшего домового:

– Мал, а наш радушный глава дома обычную еду не ест, как я понимаю? А то невежливо как-то живот набивать, не пригласив его к столу.

– Нет, не беспокойся, – не раздумывая ответил запечник и добавил несколькими мгновениями позже: – Шишко благодарит тебя за беспокойство, а ещё он… – Мал запнулся, нервно постукивая маленькими пальчиками по столу, – чувствует, что ты другая. И ты, Годогост, другой, таких людей он ещё не встречал.

– Оно и понятно, я маг, да ещё из другого мира, – оглаживая бороду, произнёс Годогост, бледная кожа на его лице, не принимавшая такой дар от солнца, как загар, стала отливать синевой, под глазами легли тёмные круги.

– Я точно другая, – с толикой грусти подтвердила Ясмина. – Сама не своя, после боя с Ягой.

– Ладно, хорош уже трепаться, скоро мы ничего не сможем разглядеть в темноте, надо есть скорее! – в нетерпении повысил голос Илья, вынул нож и стал быстро открывать жестяную банку с надписью «Тушёнка кусковая. Говяжья». – Сейчас оценим, что ты там наколдовал, Годогост!

Сначала они с осторожностью принюхивалась, держа нос на почтительном расстоянии от еды. Ясмина даже предложила приоткрыть пыльное окно, десятки лет назад задёрнутое лёгкими шторами, да так и оставшееся без изменений, ведь жильцы не вернулись. Впрочем, приятный запах, вызвавший в желудках радостное урчание, изменил всё в момент – голодные люди набросились на еду. Найденные в квартире столовые приборы решили пока не применять, слишком грязными они были, воспользовались своими.

Да, было очень вкусно! Никто из них никогда не пробовал подобной еды, так что насколько чародею удалось приблизить истинный вкус продуктов, оставалось только догадываться. Мал также не остался в стороне, не отказавшись от «Сайры в масле» и кусочка тушёного мяса.

Запили ужин водой, уже привычно «очищенной» гмуром, затем, блаженно улыбаясь и позёвывая, стали готовиться ко сну.

Стеклянный звон в одном из шкафчиков кухонного гарнитура, висевшего рядом с холодильником – Илья не без труда смог объяснить Годогосту и Ясмине предназначение сего агрегата, когда они искали съестное – заставил всех вздрогнуть. Уже покидавший кухню маг развернулся обратно, Монислав словно материализовался в его руке, чрезмерно быстрым оказалось движение гмура.

– Всё в порядке, не бойтесь, – шёрстка Мала покрылась искорками, освещая мрачную атмосферу. – Шишко хочет сделать вам подарок, чтобы скрасить эту мрачную, дождливую ночь. Откройте шкаф.

– Ух, я чуть под стол не заскочила, – облегчённо выдохнув, произнесла Ясмина. – Зачем же так пугать!

Илья воздержался от комментариев, хотя тоже струсил, он стоял ближе всех к гарнитуру и поэтому сразу же полез смотреть.

– Там, в самом дальнем углу, за коробкой, – подсказывал запечник, передавая слова полтергейста. – Ищи лучше.

Парень несколько мгновений копошился во внутренностях шкафчика, после чего снова что-то звякнуло, и он выудил наружу стеклянную бутылку.

– «Пётр Великий», – прищуриваясь, прочёл Илья. Свет угасающего дня, да ещё плотно окутанного тучами, едва пробивался через окно. – Российский коньяк, крепость сорок процентов… о, так это же алкоголь, да ещё и крепкий!

– Там ещё свечи в коробке лежат, и тара стеклянная есть, – подсказал запечник. – Наш добродушный дух хочет, чтобы вы угостились тем, что очень любил прежний хозяин этого дома.

– Спасибо, конечно, но восстанавливать незнакомый горячительный напиток я не умею, – убирая Монислав, уныло произнёс Годогост.

На душе гмура скребли кошки и, несмотря на крепко запертую дверь, обуревали тревога и страх. Выпивка в такие минуты, казалось, могла бы снять хоть малую часть этих скверных чувств. Илья также чувствовал себя некомфортно, несмотря на спокойную обстановку и сытый желудок. Одна Ясмина находилась в прекрасном расположении духа, хотя и не показывала своих эмоций. Сегодняшней ночью она будет спать в относительно тёплом и сухом месте, рядом со ставшими родными людьми, бок о бок с любимым, а не в логове червя-переростка.

– Подождите, может, ничего восстанавливать и не нужно! – вскакивая с места, пролепетала смуглянка. – Крепкое спиртное может храниться уйму времени, и ничего с ним не случится!

– Откуда такие познания? – удивлённо взглянув на девушку, спросил Илья, вдруг вспомнив, что и сам про это знает.

– Ты не представляешь, сколько раз наши мужики, ну из общины, те, кто уходил в поисках пропитания, находили старинные бутылки. Потом они надирались, восхищаясь умением предков делать столь прекрасные напитки, а после били друг другу лица.

– Мужики – везде мужики, что на просторах разрушенного мира, что на Руси – выпили, да кулаки давай чесать! – заметил Годогост, протягивая руку к коньяку. – Дай-ка, отрок, посмотрю, а ты пока свечи да чарки поищи.

Илья отдал спиртное магу и вновь принялся за поиски. В голове вертелась прочитанная на этикетке информация. Слова: «Российский» и «Коньяк», конечно же, ему знакомы, встречались в книгах. Парень знал, что до гибельной для всего живого войны Россией называлось большое и великое государство. Один раз он даже спросил у учителя Абдула, знает ли тот, что стало с этой страной. Старик онемел от злости, буравя его строгим взглядом из-под седых бровей, а потом выдал сквозь зубы:

«Хочешь и дальше учиться у меня в классе и читать книги из моей библиотеки – никогда не задавай подобных вопросов! Пацан, ты понял – никогда! Забудь! Той империи больше нет и не будет!»

С коньяком дела обстояли иначе, впервые он узнал о напитке из литературы, однако потом ему довелось попробовать его лично. Только вот повод и компания оказались до тошноты отвратительными – день рождения Сабины. Толстуха-извращенка, получившая от Ильи свой излюбленный «подарок», едва отдышавшись, достала из тумбочки початую бутылку.

«На, Илюшенька, хлебни, заслужил, – противно промурлыкала она, плеснула в кружку насыщенную ярко-жёлтую жидкость. – Пей, пей, дурачок, не кобенись, не представляешь, как тяжело достать хорошее пойло, эти диггеры вконец охамели, три шкуры дерут за пузырь! Оно и понятно, вещь-то раритетная!»

– Свечи – это хорошо, только вот зажигать их опасно, – рассуждения Ясмины вытащили Илью из омута неприятных воспоминаний. – Может, чем-нибудь окно завесим?

– Верно, давай, – согласился парень, ставя на стол картонную коробку с изображением заснеженной ели или ёлки, украшенной разноцветными шариками. – Сходи в спальню, я видел на кровати плотное покрывало.

– Чур, я с тобой! – Мал спрыгнул с мягкой лавочки кухонного уголка, и периодически пропадая из виду, словно призрак, устремился вслед за девушкой.

– Россия, русский, Русь, – задумчиво бубнил себе под нос Годогост, присаживаясь за стол и тщательно разглядывая бутылку со всех сторон. – Я уверен, что эти слова имеют что-то общее, но как это возможно? У нас Великая Русь, большая часть которой разбита на княжества, в коих живут русы, ну или русские, как их ещё называют, степняки кличут Урусами4. У вас, значит, Россия, и в ней тоже живут русские, интересно, интересно, – он подпёр пышную бороду кулаком. – Верно разумею, отрок?

– Жили, – ставя на стол маленькие из прозрачного стекла стаканчики, подтвердил Илья, разрозненная картинка в его голове тоже начала складываться воедино. – И этот город когда-то принадлежал им.

– И ты прямой потомок русичей5, похож же, ей-богу, да и письмена у вас одинаковые почти, я вон без труда прочёл, что написано на этом флаконе.

– Выходит, так…

– Илья, поможешь? – Ясмина вошла на кухню, держа красную накидку. Мал явился с ней. Выглядел он странно, всё время мерцал и пропадал из виду, но люди уже успели привыкнуть к этому. Главное, что он вообще смог появиться благодаря подаренной силе полтергейста и открыл дверь в запертую квартиру. – Давай занавесим окно.

В то время как молодые люди занимались маскировкой, маг не без труда откупорил спиртное, понюхал и, одобрительно кивнув, наполнил предварительно протёртые тары.

– Первый тост сам не придёт, пока чарки не заполнит народ. А я вот уже налил, скорее, ребятки, – поторопил Годогост и добавил в предвкушении: – Добрый аромат у коньяка, надеюсь, и вкус не подкачает.

– А свечи, – смуглянка первая вернулась к столу. – Совсем же темно стало.

– Сударыня, простите меня великодушно, я, как житель подземелий с очень острым зрением, всё время забываю, что данное преимущество не всем доступно, – сконфузился маг. – Как же не хватает Светляка моего, проклятая Яга, будь она неладна, такой нужной вещицы лишила!

Настал черёд Ясмины смущаться, ведь это она воткнула магический кристалл в голову ведьмы, а он возьми да исчезни вместе с ней. Меж тем Годогост достал из коробки разноцветные свечи, тут были: фигурки животных – медведя, большой кошки и зайца, украшенная игрушками ёлка и бородатый дед с мешком за спиной, и много чего ещё.

Несмотря на то, что для разжигания свечей гмур использовал, как он сам сказал, простенькую магию, поочерёдно беря их в мясистую ладонь и что-то шепча себе под нос, загорелись не все. Однако две из них: смешной дед в красной шапке и заяц сжалились над путниками и, громко треща и чадя, привнесли в этот дождливый вечер тёплый свет и уют.

– За хозяина дома! Благодарствуем за трапезу и кров, – сердечно произнёс Годогост и первым выпил горячительное. Большие голубые глаза его округлились от удивления и он, крякнув, продекламировал. – Большим, ведать, человеком был Пётр Великий, раз в честь него такое недурное хмельное сварганили!

Илья с Ясминой переглянулись и последовали примеру гмура.

– Жжёт! – зелёные глаза девушки вспыхнули от удивления и неожиданности, она смешно помахала ладошкой в сторону открытого рта. – Вот же зараза, аж дыхание перехватило!

Илья сдержал эмоции, хотя вкус такого древнего алкоголя ему пришёлся по душе. Малюта, наблюдавший за людьми, молчал и шмыгал веснушчатым носом, став невольным свидетелем завязавшегося разговора. А говорили путники о многом, о том, что не успевали обсудить и спросить друг у друга в бесконечной суматохе минувших дней. Убеждение в том, что миры друзей как-то связаны меж собой и одним из связующих элементов является их неслучайная встреча, только окрепло.

– Возможно, именно на нашу долю выпало спасение Руси от погибели и сохранение того, что осталось от вашего мироздания! – делал смелые предположения захмелевший Годогост. – Судьба всюду встретится, её конём не объедешь! Значит, боги свели нас не зря.

– Не знаю насчёт богов, ты же знаешь, как я к этому отношусь – никак, но вот в остальном могу согласиться, – закивал Илья, чувствуя, как язык стал непослушным. – Я так масштабно не мыслю, Годогост, мне сейчас хорошо, лучше, чем когда-либо, со мной верные друзья и даже больше, – он недвусмысленно посмотрел на Ясмину, хотел что-то добавить, но громко икнул.

Девушка рассмеялась, уткнулась тяжёлой головой в плечо парня.

– Ну, всё, ребятки, закругляемся! – резко хлопнув в ладоши, объявил маг. Голос его вновь обрёл твёрдость, будто и не пил гмур вовсе. – Нам нужно хорошенько отдохнуть. Утром в путь, я надеюсь, что уже завтра увижу родную Русь!

Они поднялись из-за стола. Маг в очередной раз поблагодарил Шишко за гостеприимство, поддерживаемый искренними, но сумбурными словами благодарности своих молодых спутников, и первым отправился спать. Местом для ночлега гмур избрал зал, в окружении незнакомых вещей и предметов, уж очень приглянулся ему большой угловой диван. Мал пожелал всем спокойной ночи и просто растворился в воздухе, хотя его короб находился под кухонным столом.

– Я сейчас, – Ясмина привстала на цыпочки и чмокнула Илью в губы, после чего взяла пластиковую бутылку с водой и одну потерявшую форму свечу, направилась в коридор.

– Ты куда? – спросил её ничего не понявший парень.

– В ванную комнату, душ приму, дурачок, – не оборачиваясь, бросила через плечо смуглянка, перейдя на шёпот. – Кровать пока приготовь ко сну.

– Ааа, понял, – протянул парень, оторопевший от раскованности Ясмины. И тут же направился в сторону спальни, охваченный волнением. Илья был уверен, уснут они ещё не скоро, несмотря на наказ гмура. – Хорошо, только и мне воды оставь, я…

Он не успел договорить, девушка проскользнула в санузел и закрыла дверь. Немного растерявшийся парень вернулся на кухню, забрал оплывшего зайчика, из туловища которого торчал горящий фитиль, и зашёл в комнату. Первое, что сделал, это плотнее закрыл ночные шторы, поставил на прикроватную тумбочку скромное светило и оглядел кровать: большая с высоким изголовьем и пышными подушками в цветастых наволочках. Шорох в ванной и еле слышимый стук заставили напрячься. Илья хотел было метнуться назад, но стремительно вернувшаяся Ясмина остановила его.

– Споткнулась и уронила свечку, – пролепетала она, её обнажённая грудь вздымалась от возбуждения.

«Она голая, полностью голая! А вдруг Годогост ещё не спит?! – пронеслась мысль в голове парня, но надолго не задержалась, сменилась на: – Как же она красива, чёрт возьми!»

– Подожди, я… – только и успел прошептать парень и упал на кровать от неожиданного грубого тычка в грудь.

В следующую секунду смуглянка оседлала его, прижимая к ложу, стала стягивать одежду.