Дневник 1389. За кулисами

***

Не может быть! Двое парней с фестиваля на Байкале. По-моему, один из них был немой, точно сказать не могу, я видел их совсем недолго. Никита рассказывал о них, даже внешность их соответствует описанию Котова. Я уверен, что это были братья Касьяновы, все совпадает. Как это понимать? Сначала пересказ интервью. Я, кстати, так и не понял, каким образом ему это удалось. На прямые вопросы он ничего так и не ответил.

Я, по идее, вовсе не должен этого делать, но меня одолевает интерес. В моем арсенале есть несколько надежных, так сказать, источников информации, с которыми порой приходится плотно работать по долгу службы. Так вот, я составил поименный список выдуманных Котовым пациентов и разослал его этим самым источникам с просьбой что-либо узнать об этих людях, если таковые действительно имеются. Посмотрим, что из этого выйдет.

***

Сейчас уже поздний вечер. Я уже давно дома, но мне есть что сказать. Оказывается, братья Касьяновы вовсе не такие, какими их описывал Котов. Несколько минут назад я разговаривал с одним человеком, который навел о них справки. Так вот, оба брата, и Петр, и Григорий, уже в начальной школе попали в поле зрения инспекторов по делам несовершеннолетних. Судя по тому, что мне удалось узнать, братья были типичными будущими представителями криминального мира. Оба были вовсе не объектами травли, а ее источником. Братья с детства занимались единоборствами, что давало физическое превосходство над сверстниками. Пока это все, что удалось узнать о братьях. В голове не укладывается… Я их видел своими глазами, это два максимально приветливых молодых человека. Ничего не понимаю! Ах да, чуть не забыл. Мне также удалось узнать место нахождения гончарного клуба, основанного, кстати, тоже братьями. Даже не знаю, зачем мне это, но я хочу встретиться с ними. Если Котов знает их, может, и они о Котове что-то расскажут. Ехать-то, по большому счету, недалеко, соседняя область. А что я скажу в клинике? Что я скажу Тане? Куда я поехал? Да ну, глупости какие-то, нужно придерживаться стандартной терапии и выбросить это из головы.

***

Я взял билет на послезавтра.

<Громкий вздох.>

Евгений Вампилов

04.10.2021»

– Мне нужно срочно отъехать, буквально на пару дней… Да, думаю пары дней хватит. – Вампилов не привык просить отгулы, поэтому, стоя в конце рабочего дня в кабинете главврача, чувствует себя неуверенно. – Дело важное.

– Надо так надо. Думаю, пару дней переживем, – задумчиво отвечает Виталий Андреевич, изучая взглядом стопку бумаг на своем рабочем столе. – Только журнал заполни и дежурных предупреди.

– Хорошо.

С клиникой вопрос решен! Да и что, в конце концов, может произойти за пару дней без заведующего отделением? Тем более в середине осени, когда сезон отпусков уже позади. В то время как главврач лишь предполагает, что Евгению, возможно, необходимо решить какие-то семейные дела, Татьяна же точно знает: муж готовится к очередной командировке. Татьяна абсолютно уверена в том, что именно главврач и отправляет светилу клиники, то бишь Евгения, на очередную конференцию в области психиатрии. По крайней мере, именно так все преподнес сам Вампилов, дабы избежать лишних вопросов.

Вечером того же дня Евгений занял боковое место в плацкартном вагоне номер 4 и под стук колес отправился в один из многочисленных городов соседней области. За окном мелькали деревья, проводник без конца носил чай и предлагал лотерейные билеты, а в тамбуре вагона, вопреки запретам, постоянно курил кто-то неуловимый. Ночь пролетела так же быстро, как и половина следующего за ночью дня. Когда Евгений наконец ступил на перрон незнакомого города, шел то ли снег, то ли дождь, то ли снег с дождем. Разобрать было практически невозможно, в воздухе словно висели мелкие капли, которые постепенно оседали на одежде и впитывались, – в общем, на улице находиться было весьма неприятно. Поэтому Вампилов, не теряя ни минуты, ловит такси и, слегка продрогший, усаживается на заднее сиденье.

– Зима никак не наступит, – громко говорит таксист. – Осень в этом году у нас долгая и мерзкая.

– Ага, заметил, – нехотя отвечает Евгений отвлеченно глядя в окно.

Таксист понимает, что пассажир не настроен на диалог, поэтому поездка проходит в полной тишине.

Штаб-квартира гончарного клуба «Глиняное братство», по сути, представляла собой что-то среднее между ангаром и гаражом в промзоне6 в нескольких километрах от города, добраться до которой можно было лишь на утреннем рабочем автобусе, и никак иначе. Евгений это знал, поэтому заблаговременно снял небольшую, но уютную квартиру практически в центре города. Вампилов также узнал расписание движения вышеупомянутого автобуса. Оказалось, придется проснуться раньше обычного, дабы успеть к его отправлению. Но разве это может помешать задуманному? Конечно, нет.

Следующий день не заставил себя долго ждать. Несмотря на раннее утро и висящий в воздухе густой туман, пропитывающий влагой все вокруг, Вампилов вышел из автобуса и, опасаясь быть обрызганным грязью от проезжающих мимо машин, шагал по обочине дороги промзоны в направлении заветного ангара. Как привыкший к кабинетной работе Евгений ни старался не испачкаться, у него ничего не вышло. Вскоре грязь под ботинками сменил хоть и мокрый, но тем не менее чистый гравий, чему наш герой был несказанно рад. Спустя еще пару сотен метров среди многочисленных построек Евгений наконец приметил серый ангар с наполовину окрашенными воротами. Это определенно он! Вампилов, подняв ворот пальто как можно выше и втянув голову в плечи, ускоряет шаг. «Глиняное братство» – гласила уже читаемая надпись на небольшом листе металла, приваренного к воротам.

Шумная дорога осталась где-то позади, Евгений подходит к воротам и упирается в металлическую дверь, закрытую снаружи на тяжелый амбарный замок. Зачем-то подергав дверь, Вампилов прислушивается. Тишина, внутри никого нет, вокруг тоже ни души. Неужели путь проделан зря? Ведь братья могут быть где-то в отъезде или вообще появляться здесь раз в неделю. Но замок на двери не ржавый и всем своим видом дает понять, что им часто пользуются. Поэтому гость в пальто не унимается, он еще раз дергает дверь и громко стучит по ней кулаком.

– Эй! Есть кто?

В ответ лишь отдаленные звуки дороги где-то за спиной. Евгений решает обойти строение по периметру, возможно, есть другой вход. Прогулка по бетонной отмостке вокруг ангара ни к чему не приводит, с противоположной стороны такие же ворота, но тоже заперты, и, скорее всего, их уже давно никто не открывал. Кованая лавка с вензелями по правому боку от ангара на все той же отмостке не оставляет слегка измотанному и, откровенно говоря, невыспавшемуся Вампилову выбора. Он садится на лавку и опирается спиной на листы холодной жести, которой, собственно, и обшито строение. Дремота не заставляет себя долго ждать, и гость, сам того не замечая, проваливается в чуткий сон. Звуки, коими кишит любая промзона, не дают сну полностью завладеть съежившимся на лавке человеком, поэтому время от времени человек вздрагивает и, не успевая полностью проснуться, снова тут же засыпает.

Громкий одиночный стук, доносящийся из ангара, заставляет Евгения резко открыть глаза и осмотреться по сторонам. Показалось? Приснилось? Вовсе нет, снова звуки изнутри. Сколько он тут проспал на лавке? Не имеет значения, ведь там внутри кто-то есть. Из-за угла, оттуда, где вход с амбарным замком, на полкорпуса выглядывает автомобиль, серый седан. Гость потягивается, зябко вздрагивает и, покинув место сна, решительно направляется к входу в ангар.

– Утро доброе! Мастер-классы по пятницам! – приветствует только что вошедшего Евгения один из братьев.

Второй оборачивается и тоже взмахом руки приветствует гостя.

– Доброе утро! Вы Петр, а вы Григорий? – Вампилов не знает, с чего начать.

– Совершенно верно, – отвечает Григорий.

Двое парней, которым на вид около двадцати лет, поразительно похожи на выдуманных Котовым персонажей. Хотя совершенно очевидно – не выдуманных, а реальных. Сам ангар внутри, как и снаружи, довольно просторный, двухъярусный. На первом этаже в глаза бросается неимоверное количество инструментов и разных приспособлений.

– Касьяновы? – продолжает гость.

– Верно. Вы что-то хотели? – уже с долей недоверия спрашивает Григорий, поглядывая на брата.

– Да, я не насчет мастер-класса, знаете…

Евгений пытается вызвать доверие. Братья продолжают вопросительно смотреть на нежданного гостя.

– Меня зовут Вампилов Евгений. Я врач-психиатр, пишу работу о природе мутизмов7. – Вампилов, полагаясь лишь на информацию, полученную от своего пациента, пытается импровизировать. – Видел ваш павильон на байкальском фестивале. Я могу с вами поговорить?

– В общем-то, да, конечно, можете. Я Гриша, это мой брат Петя.

– Да, я в курсе. Мне рассказывали о вас.

– Раз такое дело, пойдемте на второй этаж, кофе заварим, мы только приехали, – говорит Григорий и показывает на металлическую лестницу, ведущую на второй ярус. – А вы давно нас ждете?

– С раннего утра, если честно. Я там даже задремал на лавке.

– Там у нас курилка, – говорит поднимающийся по лестнице Григорий. – Вам, вообще-то, повезло. Мы сегодня не планировали приезжать. Так, решили заехать, прибраться немного. Проходите сюда.

Вампилов следует за Григорием, Петр замыкает тройку и поднимается по лестнице вслед за гостем. Оказавшись на втором этаже, Вампилов сразу обращает внимание на радикальную смену обстановки. Если там, внизу, все для работы, то здесь, на верхнем ярусе, все для отдыха. Нельзя не обратить внимание на довольно уютную, даже домашнюю обстановку. Весь второй этаж разбит на своеобразные зоны. Здесь кухня, чуть дальше – тренажерный зал с боксерской грушей, еще дальше – огромный плазменный телевизор с игровой приставкой, диванами и мягкими креслами. Сразу около лестницы что-то типа прихожей с напольной вешалкой для верхней одежды, на которой, собственно, тут же появляются две куртки и пальто. Надо отметить – здесь достаточно тепло, несмотря на непогоду за бортом. Петр уходит на так называемую кухню и ставит чайник.

– Что будете? Чай, кофе? – спрашивает Евгения Григорий.

– Пожалуй, кофе. Уютно у вас тут.

– Ага. Что есть, то есть. Мы постарались. Проходите пока вон туда, присаживайтесь. – Григорий показывает пальцем в сторону диванов и кресел.

– У вас тут будто квартира, а не второй этаж ангара.

– Мы тут иногда даже ночуем, когда работы невпроворот.

В это время Петр наливает полный чайник воды и ставит его греться. По большому счету, кухня представляет собой огороженное невысокой гипсокартонной стеной пространство с кухонным гарнитуром, электрической плитой, микроволновой печью и другими атрибутами самой рядовой кухни. Проходя мимо пространства для тренировок, Вампилов обращает внимание на довольно потертые и, скорее всего, самодельные тренажеры, грифы для штанг и разбросанные тут и там железные блины. Оказавшись наконец в зоне отдыха, Евгений усаживается в ближайшее кресло и продолжает с интересом глазеть по сторонам, ведь не каждый день ему удается побывать в столь интересном месте. Братья не дают гостю долго скучать и уже через пару минут появляются с приготовленным на троих кофе.

– Так о чем вы хотите поговорить? – усаживаясь на диван, спрашивает Григорий.

– Ах да, моя работа о мутизме.

– Что это?

– Простыми словами, если не вникать в подробности, это немота.

– А, понятно. О брате речь. Вообще-то, Петя говорит. – Григорий делает глоток кофе и кивает брату.

– Говорю, говорю, – отвечает Петр.

– Да? Неожиданно. – Евгений пока не понимает, с чего начать, так как, судя по всему, история, которую поведал Котов, достоверна лишь отчасти. – Я слышал, что-то случилось в детстве?

– Случилось. Если мы о… как вы сказали? Мутизме? Был период, когда Петя не говорил. – Григорий словно пытается подобрать слова. – Возвращались мы как-то из школы… Хотя нет, даже не знаю, с чего начать.

– Да с начала начни. – Петр немногословен.

– С начала и начну, – в знак согласия кивает головой Григорий.

***

– Теперь точно не убежишь, нищеброд, – злобно говорит тринадцатилетний Петя Касьянов загнанному мальчишке.

Щуплый парень Олег Кравец напуган, он тяжело дышит и пятится назад, совершенно очевидно – бежать некуда. Он загнан в угол школьной площадки, поэтому крепко вцепился в лямку висящего на спине школьного ранца и старается избегать зрительного контакта с обидчиками.

– Твоя мамка-алкоголичка тебе не поможет, – продолжает Петя.

Олег бы и рад возразить, но обидчик, увы, чертовски прав. Семья Кравцов, проживающая в комнате бывшего общежития на окраине микрорайона, на особом контроле в органах опеки и попечительства, так как и мать, и отчим Олега практически не выпускают из рук сосуды с горячительными напитками. Как бы это ни было прискорбно, но зачастую именно дети расплачиваются за подобный досуг своих родителей, которым, в свою очередь, совершенно безразличны «детские» трудности.

– Давай уже, бей его! – тут же кричит во все горло Гриша, младший брат Пети.

Братьям Касьяновым, в отличие от Олега Кравца, повезло намного больше. Ведь двухэтажный частный дом, в котором проживают с матерью-домохозяйкой братья, наполнен заботой и благополучием. Отец братьев, владелец крупного досугового центра с боулингом на первом этаже и бильярдом на втором, хоть и не проживает с семьей, но с лихвой обеспечивает нужды как бывшей жены, так и двоих сыновей. Но, несмотря на все это благополучие, есть одна деталь, которая объединяет семью Касьяновых с семьей Кравцов – внимание со стороны органов опеки. Только в случае Касьяновых внимание привлекают окончательно отбившиеся от рук братья, а не их родители.

– Ну бей же! – продолжает подливать масла в огонь Гриша.

Петя сжимает кулак и бьет Олега в нос, отчего тот падает на траву и закрывает рукой лицо.

– Лежать! – кричит Гриша и присоединяется к брату.

Олегу, нос которого уже изрядно кровоточит, остается лишь закрыть голову руками и сгруппироваться, лежа на траве. Он даже не пытается сопротивляться, так как прекрасно понимает, что может быть и хуже.

– Дай сюда это старье, ему пора на помойку. Может, поприличнее купишь. – Петя отбирает школьный ранец у жертвы и, обращаясь к брату, добавляет. – Давай рванем?!

– Давай! – смеется Гриша.

– Не надо, – пытается возразить Олег, но тут же получает очередную оплеуху.

Один из братьев берет ранец за одну плечевую лямку, второй – за другую. Они резко дергают в разные стороны, и старый ранец с треском рвется по швам на две части. Все, что было в ранце, высыпается на траву. И, будто всей этой экзекуции было мало, братья, смеясь и ликуя, топчут содержимое ранца.

– До завтра, нищеброд! – кричит Петя и убегает вместе с братом с площадки.

Олег, убедившись в том, что ему ничего не угрожает, поднимается с травы на ноги. Отец учил его не плакать, пока был жив, и он не плачет. Школьник трогает пальцем опухший глаз, вытирает нос рукавом рубашки и принимается собирать в лохмотья рюкзака то, что осталось от содержимого. Пенал сломан, как и некоторые письменные принадлежности. Тетради и учебники изрядно потоптаны, что-то порвано. Сложив все, что удалось найти в траве, в охапку, Олег бредет в сторону дома. Он с досадой понимает, что это не последний раз, это будет продолжаться снова и снова. Чтобы издевательства прекратились, нужно ответить, причем ответить так, чтоб обидчику было больно. Увы, Олег ответить не может, он попросту боится еще больше разозлить распоясавшихся от безнаказанности братьев. Иначе никак, школьные взаимоотношения в большинстве случаев построены именно на доминировании сильных над слабыми. Так было, есть и будет.

Издевательства продолжались, с каждым днем братья становились более жестокими и изощренными. И это касалось не только Олега, страдали и другие ученики школы, но никто ничего не мог сделать, так как привлечь к какой-либо ответственности братьев нельзя было в силу возраста. А в качестве жертв Касьяновы предусмотрительно выбирали именно тех, кто не мог им противостоять и за кого некому было заступиться. Сегодня в качестве жертвы – вышеупомянутый Олег, которого легко унизить, тыкая носом в непутевую мать. Завтра – упитанный одноклассник, которому придется отдать свои и без того скромные сбережения, дабы не оказаться на лопатках. Послезавтра – сорванный урок и словесная перепалка с завучем. И так далее, день за днем, неделя за неделей. Казалось, этому не будет конца, но это только казалось. Буквально несколько минут перевернули все с ног на голову.

В один из погожих майских дней Касьяновы возвращались из школы домой. На носу были летние каникулы, поэтому братья всем своим видом излучали безмятежность. Грело уже практически летнее солнце, и впереди маячили три месяца беззаботного времяпрепровождения. В воздухе стоял тот самый неповторимый аромат поздней весны и уже вот-вот начинающегося лета, балующего каждого из нас длинной чередой жарких дней. Именно эти три месяца, особенно в школьном возрасте, оставляют те воспоминания, которые мы, уже будучи взрослыми, с доброй улыбкой на лице достаем из глубин памяти снова и снова. Пожалуй, тяжело найти ребенка школьного возраста, который не любил бы лето. И братья Касьяновы, несмотря на известные нам изъяны, не были исключением. Они вальяжно шли по улице, ступали по нагревающемуся под лучами солнца асфальту и строили грандиозные планы. Да, вы не ослышались, именно грандиозные, достойные только этих незабываемых трех месяцев.

– Смотри, что у меня! – Гриша демонстрирует брату складной нож.

– О, где взял? – спрашивает Петр.

– Нашел в сумке у Олега. Нищеброд не хотел его отдавать. Пришлось отобрать! – смеется на пару с братом Гриша. – Нечего ему с ножом ходить.

– Это точно! О, ну-ка, дай мне его.

Петя, приметив пару бродячих собак, вырывает нож из рук брата и, громко крича и размахивая ножом, бежит в сторону животных.

Не стоит недооценивать бродячих псов. Сбиваясь в городские стаи, хоть и не прямые, но все же потомки волков представляют немалую опасность. Известно достаточно много случаев нападения даже домашних собак на хозяев. Что же в таком случае можно сказать о бродячих, безнадзорных особях, даже представить страшно. А представлять, собственно, ничего и не нужно. Достаточно ознакомиться с данными сухой статистики. По стране в среднем за год происходит около 300 тысяч случаев нападений бездомных собак на людей, а на долю детей приходится около 30% от общего количества инцидентов. Как бы это ни было прискорбно, но имеют место и летальные исходы.

Далее произошло событие, которое в корне изменило мировоззрение братьев. Откуда ни возьмись наперерез Пете бросился довольно крупный пес, который в считаные секунды сбил мальчика с ног и принялся трепать его, словно тряпичную куклу. Так же неожиданно возникли еще несколько собак, поднялся дикий лай и истошный крик Пети. Собаки окружили его, и уже было очевидно, что выбраться из этого зубастого котла целым и невредимым не выйдет. Гриша стоял как истукан поодаль и не мог пошевелиться. Наблюдать за физическими страданиями близкого по крови человека – это особенное и крайне неприятное психофизиологическое состояние, тем более когда повлиять на происходящее нет никакой возможности. Организм выбрасывает в кровь неимоверную «солянку» из гормонов, которые заставляют ощутить пусть и не физическую боль, но не менее болезненные страдания другой природы, приводящие иногда к более серьезным последствиям. Будучи более не в состоянии наблюдать за беспомощно извивающимся среди озверевших животных братом, Гриша развернулся в обратную от своры собак сторону и бросился бежать прочь.

***

– У вас есть братья?

– Нет, – коротко отвечает Евгений на вопрос Григория.

– Тогда вы вряд ли поймете, что я тогда чувствовал. Я знал, что там, позади меня, льется братская кровь, но почему-то ничего не сделал. Да ладно, будем смотреть правде в глаза, струсил я. Я бежал и даже не оглядывался. Не знаю, может, боялся увидеть то, что там происходило, может, от стыда… Не знаю. Покажи, Петь.

Петр, дабы подтвердить слова брата, закатывает штанину до колена и демонстрирует многочисленные шрамы от укусов. И, видимо считая, что этого мало, Петр задирает рубашку и оголяет правый бок, на котором красуется впечатляющий своими размерами шрам, по форме напоминающий букву Г. В заключение он показывает пальцем на шею, где можно наблюдать несколько коротких рубцов.

– А самое интересное в этой истории знаете что? – вкрадчиво спрашивает Григорий и сразу добавляет: – Что, наверное, и повлияло на дальнейший ход событий.

– Что же?

– А то, что разогнал псов случайно оказавшийся неподалеку отчим Олега Кравца. Забавно, да? – Григорий отхлебывает кофе и стучит пальцами по обивке дивана. – Мужик хоть и был не совсем трезвый, но сделал все как надо. Оказал первую помощь, вызвал скорую. Я наблюдал из-за угла дома. Если бы не этот мужик… Даже не знаю, наверное, Пети бы сейчас с нами не было. Я не появлялся дома три дня, не мог просто прийти после такого поступка. Матери, конечно, досталось. Один сын в больнице, весь зашитый и не говорит, а второй пропал. После нападения собак брат на какое-то время перестал говорить. У нас дома, кстати, тогда жил щенок лайки.

– Классный пес был, – вставляет пару слов Петр.

– Тогда все кардинально изменилось! Не поверите, сейчас мы с Олегом друзья, он часть нашей команды. Сегодня его нет, у него там какие-то дела по дому, – говорит Григорий и скороговоркой добавляет: – Кстати, на Байкале он был с нами, вы его, наверное, просто не заметили в павильоне.

– Скорее всего, – отвечает Евгений, пытаясь вспомнить третьего члена команды.

– Так вот. Я все-таки появился дома и увидел брата, он был как мумия – весь в бинтах. Ох, помню, как долго не мог зайти к нему в комнату, боялся полного презрения взгляда, что ли. Конечно, я был уверен, случись это еще раз, я бы точно уже не струсил, бросился бы отбивать брата у собак. Но, как говорится, после боя руками не машут. Одного раза стало достаточно для того, чтобы Петя перестал говорить.

– Речевой аппарат в норме, но пациент не издает ни звука… – задумчиво произносит Евгений.

– Вы подозрительно много знаете, – пристально глядя на гостя, замечает Григорий.

– Я же врач, ребята, по долгу службы приходится кое-что знать, – пытаясь перевести ответ в шутку, с улыбкой на лице говорит Вампилов и, не давая шанса неловкой паузе, спрашивает: – Как же вы пришли к этому ремеслу?

– А, гончарное дело. Вот поэтому я и начал рассказывать со школы. Когда все это произошло, мировоззрение наше изменилось. Кардинально изменилось, будто кто-то дернул за волосы и развернул нас обоих кругом. Я до сих пор не знаю, что произошло, но школа вздохнула с облегчением, это точно. Мы перестали вести себя так, как вели себя раньше. Петя больше не мог ходить в школу, родители нанимали учителей и репетиторов на дому. Я посещал школу один, и, казалось бы, теперь мне могут отомстить все наши обидчики. Но нет, наверное, просто никто не хотел связываться. Мне его дико не хватало. – Григорий показывает на брата. – Он не говорил ни слова. Я пытался его разговорить, задирал его специально, обзывал, думал, что поможет. Однажды мы даже подрались, но все без толку. Молчит как партизан – и все.

– А врачи? Что говорили врачи?

– А что врачи! Батя хоть и не жалел средств на лечение, но все как один брали деньги и разводили руками. Мол, парень сам разговаривать не хочет. Может, но не хочет. Будто обет молчания дал. Кто-то из врачей вообще думал, что мы издеваемся и ради шутки все это придумали.

– Ага, – коротко отвечает Вампилов и морщится от горького вкуса кофе.

– Поэтому я врачей как-то не очень… – смеясь, говорит Григорий. – Но вы вроде ничего, по крайней мере денег не просите.

– Да уж, я здесь вовсе не за этим, – отвечает, смеясь, Евгений. – И все-таки мастерская.

– Ах да. Вы меня иногда поправляйте, а то я могу зубы заговорить. Так! Мастерская! Я продолжал ходить в школу один и в какой-то момент всем своим нутром почувствовал, что меня все сторонятся, как прокаженного. Я не идиот, я прекрасно понимал почему. Чуть ли не главный задира вдруг притих, не иначе что-то задумал. Примерно так, наверное, все думали…

Григорий отпивает кофе и над чем-то задумывается.

– Когда же это случилось? Хоть убей, не могу вспомнить. – Григорий продолжает о чем-то думать и вдруг громко выпаливает: – А! Вспомнил! Как с Олегом-то получилось. Я заступился за него пару раз. Не нужно думать, что на всю школу было только двое задир, нет, были и еще. Так вот, я заступился как-то за Олега, вы бы видели выражение его лица.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».