Отбор пяти колец

Пока его не будет, мачеха все сделает так, как хочет. Она сговорит Агату за генерала, и когда отец вернется из поездки, та будет уже давно замужем и возможно на сносях. Агата поморщилась при одной только мысли о том, что ей пришлось бы делить ложе с генералом. Он и как человек то ей не нравился, не то, что как мужчина.

Устав ворочаться, она поднялась с постели и налила в чашку воды из кувшина. Попив, принялась рыться в мешке. Достав из него свою самую любимую и искусно сделанную куклу дракона-императора, она поднесла ее к слабому свету, просачивавшемуся сквозь прорези в резьбе ставней. Она с любовью рассматривала казавшиеся такими родными черты, словно они были знакомы всю жизнь и росли вместе. В каком-то смысле так оно и было.

Сколько Агата себя помнила, ее путь всегда сопровождался изображением дракона-императора. В южных княжествах, по которым они с отцом путешествовали до того, как осесть в предместьях Арлеи, статуям предпочитали фрески и мозаичные картины.

Лик дракона-императора был буквально везде. Андроник Великий следил за своими подданными со стен домов, и с плит городских площадей. Взгляд его зеленых глаз неизменно следовал за Агатой, где бы она ни была.

Он был с ней в самые тяжелые времена. Когда было трудно так, что болело сердце, и казалось, что она не справится и не вынесет всего.

Мысль о драконе-императоре согревала ее, когда заболела, а затем и умерла, воспитавшая ее старая няня. Когда на отца напали и ранили разбойники. Когда его скинул со своей спины самец фернали, которого он пытался объездить и он почти два дня не приходил в себя и не вставал с постели. Когда их стадо подхватило степную лихорадку, и птицы падали на землю, неспособные больше встать на лапы. Когда саму Агату укусила кобра, которую она не смогла укротить своим голосом, и целую ночь она металась в лихорадке, думая что доживает свои последние часы. Когда отец женился на мачехе. Когда та наказывала ее и ругала, а Вероника смеялась над ней и не хотела дружить.

Агата не знала, как бы она пережила все это, если бы не пылавшая в ее сердце любовь и преданность дракону-императору. Он был светом, который согревал ее и указывал ей путь.

Теперь любовью к нему полнилось ее тело, все равно, что кровью. Любовь струилась по ее жилам, была ее воздухом, пищей и водой.

Каждую ночь, засыпая, Агата думала об Андронике Великом, а просыпаясь вспоминала о нем же.

Только за одно то, чтобы увидеть его, она отдала бы все на свете, а раз уж ей посчастливилось родиться в том поколении из которого дракон-император возжелал избрать себе невесту, то она не могла, не имела права, не рискнуть всем и не искусить судьбу. Пусть ее надежда на то, чтобы стать императрицей и были ничтожно малы, она должна была сделать все, чтобы попасть в число его невест и чтобы он выбрал именно ее.

Агата вернулась в кровать, положив куклу дракона-императора возле себя, головой на подушку. Засыпая, она глядела на его прекрасное фарфоровое лицо и стеклянные зеленые глаза.

Глава 5. Лавка и порт

Агата вывела Фифи из птичника, и проверив, что наклювник и шторки держатся крепко, села верхом.

По широкой улице медленно двигались повозки, кареты и такие же, как и Агата всадники, то и дело создавая заторы на перекрестках. Запряженные фернали, возмущенно клокотали, а двое самцов едва не подрались между собой.

До улицы, на которую ей указал хозяин постоялого двора, Агата добралась когда солнце стояло уже высоко. У нее оставалось всего пара монет, и надо было раздобыть еще.

На узкой, но шумной и многолюдной улице, рядами тянулись лавки старьевщиков и ростовщиков.

Агате пришлось спешиться и оставить Фифи возле общей ферновязи, где уже были привязаны две скромные серые самочки, которые тревожно заклокотали, когда к ним присоединилась более крупная и яркая соплеменница.

– Веди себя хорошо, я скоро вернусь, – заверила Агата прежде чем отойти, бережно прижимая к боку мешок, который она взяла с собой.

Прогулявшись по улице и осмотревшись, она выбрала самую респектабельную на вид лавку на витрине которой были красиво разложены серебряные ложки, шкатулки, ручные зеркала и гребни.

Когда она вошла внутрь, над ее головой задорно зазвенел колокольчик.

– Чем могу служить, госпожа? – поинтересовался стоящий за прилавком господин средних лет, с острой как коготь фернали, короткой бородкой.

– Я хотела бы кое-что у вас заложить, – ответила Агата. – Уверена, вас это заинтересует.

Она достала из мешка бережно замотанных в ткань кукол.

Их было три, и каждая была настоящим произведением кукольного искусства. Отец выписывал их из столицы в подарок Агате, а мачеха каждый раз ворчала, что вместо того, чтобы тратить монеты на ерунду он мог бы купить ей колье, или заказать целый новый гардероб Веронике, которая росла быстрее, чем розы у них в саду.

Отлитые из фарфора личики были самой тонкой работы, локоны изготовлены из настоящих человеческих волос, руки и ноги сгибались на шарнирах, а наряды в точности повторяли настоящие одеяния дракона-императора.

Владелец ломбарда изучал их с равнодушным и немного презрительным лицом. Взял по очереди каждую куклу в руки, заглянул в стеклянные глаза, погладил по волосам, а с одной из них зачем-то стянул штанишки.

Агата нетерпеливо ждала, переминаясь с ноги на ногу.

– Три серебряных за каждую, – сказал он, наконец.

– Простите, я кажется вас не расслышала, – Агата нервно сглотнула.

Она не знала сколько эти куклы стоили, но была уверена, что гораздо больше.

– Три серебряных, итого будет девять за всех, – повторил лавочник, собираясь, уже убрать кукол под прилавок.

– Постойте, постойте! – поторопилась остановить его Агата, вцепившись в кукол. – Они должны стоить дороже.

– Больше не дам. Если что-то не устраивает можете пожаловать в другую лавку, – задрав подбородок отрезал лавочник, и словно забыв об Агате, отвернулся от нее и принялся протирать серебряные ложки мягкой тряпочкой.

Засунув кукол обратно в мешок, Агата с возмущением выскочила из лавки.

Сумма, которую ей предложил старьевщик, равнялась половине того, что она уже заплатила за ночь на постоялом дворе. Агата не знала пока точно, сколько ей будет стоить дорога до Альторы и проживание до начала отбора, но была уверена, что гораздо больше.

За пару часов она обежала почти все лавки, но в каждой из них ей предложили за кукол не больше, а даже меньше. Она пыталась также продать свои серьги и колечки старому ювелиру, сидевшему в темной и душной лавке в конце улицы, но он презрительно оскалился почти беззубым ртом и предложил ей за все пять серебряных.

Агата отказалась и едва не плача выбежала на улицу. Пока она шла до ферновязи, где оставила Фифи, успела немного успокоиться и прийти в себя.

Получалось, что если сложить все монеты, которые она могла получить за продажу кукол и украшений и те, что остались от ее накоплений, то выходил один золотой и девять серебряных. Возможно, этого бы ей хватило, чтобы добраться до Альторы, а там она придумала бы что-нибудь еще.

Агата решила дойти до речного порта, расположение которого ей также указал еще утром хозяин постоялого двора.

Он вообще оказался очень приятным человеком, хотя и вел себя немного странно, пять раз спросив за разговор, не хочет ли Агата позировать для картин, которые пишет его племянник. Агата, может быть, и согласилась бы, ей всегда было интересно искусство, но Отбор невест не ждал, и она должна была успеть к императорскому двору к сроку.

Речной порт гудел. У пристани пришвартовалось не меньше десятка кораблей. Матросы, покрикивали друг на друга, и сновали вокруг, занося в трюм мешки. Под пристальным взором купца в расшитой тонкой вышивкой тунике, птичники пытались загнать в трюм небольшую стаю ферналей. Птицы были мельче, чем те, которых разводил отец, но, в целом, тоже не дурны. Они испуганно клокотали, боясь заходить в незнакомое место.

– Не стоит пытаться загнать их всех разом, – сказала Агата, подойдя к купцу.

Он показался ей совсем молодым, не сильно старше нее, и, похоже, мало разбирался в том, как обращаться с ферналями. Его рабочие казались столь же неловкими, и, очевидно, боялись птиц, отчего те их не слушались.

– И как же нам завести их внутрь, юная госпожа? – чуть раздраженным тоном поинтересовался он, повернувшись к Агате.

Она на секунду задумалась, разглядывая толпящихся у причала птиц.

– Заведите сперва вот того красного, – сказал она, указав на самого крупного на вид самца. – Его можно приманить свежей крысой. Похоже, что он вожак, и остальные последуют за ним.

Купец недоверчиво хмыкнул, но взмахом руки подозвал к себе одного из своих птичников.

Агате было интересно узнать, как они справятся с ферналями, но у нее не было времени, чтобы стоять и глазеть на то, как идет погрузка.

Ведя за собой Фифи под уздцы, она прошла до конца пристани. Большая часть кораблей оказались грузовыми. Было только два судна, которые принимали на свой борт пассажиров. Одно из них следовало в сторону южных княжеств, зато другое шло как раз туда, куда Агате было нужно, как ей подсказали снующие по пристани мальчишки.

Они, должно быть, надеялись, что за подсказку она даст им пару медяков или хотя бы румяное яблоко, но у нее ничего такого не было, и им пришлось довольствоваться обыкновенным «спасибо».

Они указал ей на изящное вытянутое судно, с вырезанной птичьей головой на корме. Его сложенные паруса имели насыщенный бирюзовый цвет, а круглые окна кают казались куда больше, чем у остальных кораблей, и были украшены разноцветными витражами.

Побеседовав с помощником капитана, следившим за погрузкой провианта в трюмы, Агата разузнала, что «Лазурный рух», так назывался корабль, был исключительно пассажирским судном, построенным одним из столичных купцов для того, чтобы устраивать увеселительные прогулки в южные княжества для пресыщенных богатых господ.

Судно как раз возвращалось в Альтору и было готово принять на свой борт Агату, а для Фифи нашлось бы место в стойле внутри трюма, но билет стоил два золотых, и это было на один серебряный больше, чем могла бы заплатить Агата, если бы продала своих кукол и украшения за выставленную лавочниками цену.

Неловко улыбнувшись, и сказав, что подумает, она отошла в сторону.

Как же Агата ругала себя за то, что остановилась на постоялом дворе, вместо того, чтобы провести еще одну ночь под звездным небом, где-нибудь в роще возле Зераны. Если бы не эта необдуманная трата, то у нее бы точно хватило монет, чтобы попасть на корабль.

Едва не задев ее плечом, мимо проскочил стройный юноша, с убранными на восточный манер в высокий хвост черными блестящими волосами. Покачивающийся на его бедре меч, и лук с колчаном стрел за спиной, красноречиво предупреждали об опасности, которую представлял их обладатель.

Подскочив к помощнику капитана, с которым только что говорила Агата, юноша высоким и звонким голосом спросил:

– Эй, приятель, сколько будет стоить дорога до Альторы на вашем корабле?

Помощник, поднял взгляд от свитка со списком припасов, с которым все время сверялся и взглянув на юношу тут же побагровел, да так сильно, словно увидел насквозь проеденное червями яблоко в вазе со свежими фруктами.

– Нисколько, – отрезал он. – Мест на корабле нет.

– Но, я же только, что слышала, как вы говорили той девице, что проезд вместе с ферналью будет стоить два золотых? Как же так, получается, что для нее и ее гигантской курицы место есть, а для меня нет?

В первую секунду, Агата едва не задохнулась от возмущения! Никто не смел называть Фифи гигантской курицей!

Внезапно, ее осенило, что юноша – вовсе не юноша, а такая же, как и она сама, девушка, только выряженная в мужскую тунику, и легкие доспехи, да еще и обвешанная оружием.

– Прошу меня простить, юная госпожа, но «Лазурный рух» – особое место, – чванливо сказал помощник капитана. – И каюты на нем есть не для всех, а только для порядочных господ.

– А я, что же, по-вашему, не порядочная? – возмущенно спросила девушка. – Мой отец был князем, между прочим!

– Прошу меня простить, но вы вовсе не выглядите как княжна!

– А как кто я выгляжу, по-вашему?!

– Как городская сумасшедшая! Иначе с чего вам было рядиться в мужское платье?

Агата с интересом следила за перебранкой, которая смогла отвлечь ее от собственных бед, когда кто-то кашлянув привлек ее внимание.

Повернувшись она увидела молодого купца, которому недавно подсказала, как завести стадо ферналей в трюм.

Его румяное молодое лицо лучилось самодовольством, а пышные каштановые кудри развевались на ветру.

– Хотел поблагодарить вас за дельный совет, – сказал он, слегка поклонившись Агате. – Не часто увидишь юную госпожу, которая разбирается в чем-то кроме украшений и нарядов.

Агата едва смогла выдавить из себя улыбку. В ферналях она разбиралась очевидно куда лучше, чем этот молодой позер.

– Благодарю, за добрые слова, – вежливо ответила Агата.

– Я случайно услышал часть вашей беседы, – он кивнул на помощника капитана, который испуганно пятился назад, пока на него наступала разъяренная девушка. – И мне показалось, что вы в затруднительном положении и вам не хватает монет, чтобы оплатить путешествие до Альторы. Я думаю, что мог бы помочь вам с этим небольшим затруднением.

Сердце радостно забилось в груди. На секунду Агате показалось, что все ее проблемы решены, и что за помощь в погрузке ферналей, этот молодой господин отблагодарит ее россыпью монет.

– Я мог бы выкупить вашу птицу за пять серебряных, – добавил купец. – Что касается вас, то пожалуй вы могли бы добраться до Альторы на зафрахтованном мной корабле. Свободных кают там увы нет, но я приглашаю вас составить мне компанию в моей каюте.

Агата медленно и глубоко вдохнула и выдохнула, чувствуя как к лицу приливает кровь, а пальцы дрожат от злости.

Дожидаясь ее ответа, купец протянул ладонь к клюву Фифи. У той был ограниченный обзор из-за закрывавших глаза шторок, но мелькавшие перед ее носом пальцы она разглядела и щелкнув клювом мотнула головой. Агата едва успела дернуть ее за уздцы. Если бы не это, то молодой человек лишился бы, как минимум нескольких пальцев, если не всей руки.

– Вам стоит научиться тому, как правильно обращаться с ферналями, – сказала Агата. – Впрочем, как и с юными госпожами. Оба ваши предложения абсолютно неприемлемы.

Повернувшись к нему спиной, и потянув Фифи за уздцы, Агата пошла прочь, чувствуя, как к глазам подступают горячие слезы.

– И чего выделываться? – сорвавшимся от злости голосом крикнул ей вслед купец. – Все равно же едешь на Отбор невест! Дракон-император с вами там нежничать не будет! Лучше уж бы со мной сперва все попробовала!

Агата не думала, куда идет. Для нее было главным как можно скорее убраться подальше от порта и заносчивого мальчишки, посмевшего так ее оскорбить.

Она надеялась, что узкий переулок выведет ее рано или поздно на одну из знакомых улиц, но вместо этого он закончился тупиком, образованным высокой каменной изгородью и казавшимся заброшенным домом с заколоченными окнами.

Привязав поводья Фифи к сухому дереву, Агата присела на поросшую мхом каменную скамью. Ветер трепал заросли крапивы, а из старого колодца доносилось странное бульканье.

Склонив голову, Фифи тихо клокотала и рыла лапой землю. Кажется, она учуяла поблизости крысиную нору и пыталась теперь добраться до ее обитателей.

Агата не знала, что ей теперь делать. «Лазурный рух» покидал порт в шестом часу, и новых кораблей следующих в Альтору не будет еще дней семь, не меньше. Так ей сказали всезнающие мальчишки, ошивавшиеся в порту.

Даже если Агата будет гнать Фифи галопом по дорожному тракту, пренебрегая отдыхом и сном, то все равно не успеет к указанному сроку и пропустит Отбор!

Она нервно теребила рукав платья. На мгновение ей даже подумалось, что она зря отвергла предложение купца. Может быть, ей надо было все-таки на него согласиться?

Спать в его каюте она, разумеется, бы не стала. Придумала бы, что-нибудь. Ночевала бы в стойле у Фифи, рискуя, что та ее насмерть затопчет или что хищническая натура возьмут верх над преданностью взрастившей ее хозяйке, и она раздробит клювом ее висок и выклюет мозг.

Вспомнив, что купец хотел еще и выкупить у нее Фифи, Агата окончательно отринула эту идею. Свою питомицу она никогда бы не предала и не продала такому остолопу.

Прервав ее мысли, во двор влетела та самая девушка, повздорившая с помощником капитана из-за того, что тот не захотел пускать ее на «Лазурный рух».

Она резко выхватила из ножен меч, заставив Агату испугаться, а Фифи отвлечься от ловли крыс, а затем принялась с остервенением бить крапиву, рассекая сочные зеленые листья с громким хрустом.

Агату она, кажется, вовсе не замечала.

Какое-то время та и сама сидела молча. Затем в ее голове яркой вспышкой мелькнула идея, и она решила, почему бы не попробовать ее осуществить? Все равно она уже ничего не теряет.

Заложив руки за спину, Агата подошла к девушке, все еще измывавшейся над крапивой, и спросила:

– И что, ты действительно умеешь пользоваться этой штукой?

Та так резко развернулась к ней, что Агата едва успела отскочить назад. Если бы не натренированная годами общения с ферналями скорость движений, то она могла лишиться кончика носа.

– Совсем ополоумела? Кто так подкрадывается, со спины? – презрительно бросила девушка, оглядев ее.

Агата тем временем, рассматривала ее саму. Она была похожа на жительницу восточных княжеств с тонкими чертами лица, острыми скулами и по-лисьи раскосыми глазами. И все же была в ней и некая плавность и мягкость, присущая обитателям Центральных равнин, словно в ее жилах смешалась кровь и тех и других. На мгновение Агата даже позавидовала ее экзотичной красоте.

– Так ты действительно умеешь биться на мечах и стрелять из лука? – повторила Агата свой вопрос.

Вздохнув, как будто говорила с ребенком или юродивым, девушка достала из поясной сумки яблоко и, подбросив его в воздух, на лету разрубила мечом, а затем еще и ухитрилась поймать обе половинки прежде, чем они коснулись земли.

– Впечатляет, – оценила Агата.

– Рада радовать, – процедила девушка, и откусив от яблока, повернулась спиной, собираясь уходить.

– Постой! – крикнула Агата и даже кинулась вперед, схватив ее за рукав, но тут же убрала руки, когда девушка повернулась к ней, сверкнув яростным взглядом. – Ты же тоже едешь на Отбор невест в Альтору? Я тоже. Думаю, мы можем друг другу помочь. Меня, кстати, зовут Агата.

Глава 6. Сделка и гонка

Выдернув рукав из ее пальцев, девушка поглядела на Агату, вскинув бровь.

– И чем же замарашка в сером платье может мне помочь?

Агата проглотила обиду. Вообще-то ее дорожное платье было пошито одной из лучших швей Арлеи. Просто мачеха отчего-то считала, что серый цвет аристократичен и подходит ее падчерице, а также будет немарким в пути.

– Ну, тебя же не пустили на корабль. А знаешь, почему? – поинтересовалась Агата. – Потому, что ты выглядишь не как юная госпожа знатного или хотя бы богатого рода, а как обычный мужлан.

Ее собеседница дернулась, и на секунду Агате показалось, что та ее ударит, но все обошлось.

– Я княжеская дочка, – проговорила та, задрав подбородок.

– А я купеческая, но какая разница, кто наши отцы, если нас обеих не пускают на «Лазурный рух», без которого нам никак не добраться на Отбор ко времени.

– С чего ты взяла, что я еду на Отбор?

– А куда еще то? – развела руками Агата.

Ей казалось очевидным, что все девушки достойных семейств, не обзаведшиеся женихами, должны стремиться сейчас на Отбор к дракону-императору.

– Ну хорошо, предположим, – согласилась девушка. – Но как ты можешь помочь мне пройти на корабль?

– Очень просто. – Агата заулыбалась. – Меня на него точно пустят, ведь я выгляжу, как подобает. Я скажу всем, что ты моя компаньонка и охранница.

– Я что, должна притвориться служанкой? – Девушка презрительно скривила губы.

– Ну, выбора-то у тебя другого все равно нет, – пожала плечами Агата. – Если не попадешь на корабль, ни за что не успеешь в столицу ко времени.

– Ну ладно, пойдем, – девушка тяжело вздохнула. – По пути расскажешь, что хочешь взамен. Меня, кстати, зовут Мира.

В стороне от них, Фифи торжествующе заскрежетала из под наклювника. Она все-таки поймала крупную черную крысу.

Они спешили по узкой улице обратно к речному порту. Мира шла впереди. Раскачивавшиеся при каждом ее шаге, собранные в высокий хвост волосы то и дело задевали Агату по лицу.

Стараясь не обращать на это внимания, Агата торопливо семенила за ней следом, ведя под уздцы Фифи, довольную тем, что с нее ненадолго сняли наклювник, и дали подкрепиться.

– Так что ты хочешь в обмен на свою помощь? – поинтересовалась Мира.

– Сущий пустяк, – тут же заверила ее Агата. – Мне всего лишь не хватает немного монет, чтобы оплатить каюту.

– Что? – Мира так резко остановилась, что Агата едва не налетела на нее, а Фифи застрекотала, недовольная резкой остановкой.

– Так тебе нужны деньги? – разочарованно и почти даже обиженно протянула Мира. – Тогда у нас ничего не выйдет. Мне самой едва хватит монет, чтобы добраться до Альторы.

– Ты меня не так поняла, – поспешила заверить ее Агата. – Я вовсе не нищенка и не попрошайка. Я знаю, как мне добыть монеты, просто для этого мне нужно кое-что продать, а лавочники на Ломбардной улице намеренно занижают цену. Может быть, увидев тебя и твой меч, они станут сговорчивее.

Мира посмотрела на нее с явным сомнением, но потом все же, вздохнув, махнула рукой:

– Ладно, показывай, что там у тебя. Надеюсь, это хотя бы не краденое. Хотя о чем это я, разве такая как ты умеет воровать?

Почему-то последняя фраза прозвучала, как завуалированное оскорбление. Дескать, Агата настолько бестолковая, что и украсть бы ничего не смогла.

Игнорируя грубость Миры, которую явно не учили хорошим манерам, Агата потянулась к мешку, закрепленному на седле Фифи и сняв его, продемонстрировала новой знакомой хранившихся в нем трех фарфоровых кукол тончайшей работы.

Взяв в руки одну из них, Мира восхищенно присвистнула.

– Сколько тебе давали за них? – спросила она, перебирая пальцами шелк кукольных одежд.

– По три серебряных за каждую.

– Что за глупости, каждая из них должна стоить по меньшей мере пять золотых!

Агата удивленно охнула:

– Ты любишь кукол и хорошо в них разбираешься?

– Кукол? Нет, терпеть их не могу, – отмахнулась Мира. – Я разбираюсь в дорогих побрякушках и в том, насколько выгодно их можно продать. Ладно, пойдем на Ломбардную улицу, посмотрим на сколько мы сможем уломать здешних лавочников.

По случайности, лавкой куда они зашли, оказался тот же самый ломбард, который самым первым посетила Агата в прошлый раз.

Лавочник переставлял на полке песочные часы. Завидев их, он поспешил занять место за прилавком.

– Что, юная госпожа, одумались? – самовлюбленно ухмыляясь спросил он.

Забрав из рук Агаты мешок, Мира выложила кукол на стол.

– Вот, за эту хотим десять золотых, остальных так уж и быть отдадим за восемь каждую, – сообщила она.

– Что вы такое несете? – возмутился лавочник. – Я уже сказал вашей подруге, что больше чем по три серебряных за них…

– Это ты что такое несешь? – перебила его Мира. – Видишь это? – перевернув одну из кукол, она указала на клеймо, изображавшее три драконьих головы, расположенное на задней стороне шее. – Такое же есть и у остальных. Оно означает, что куклы были изготовлены мастерами культа дракона-императора. Их тела из фарфора, одежды из шелка, а волосы…

– Из настоящих волос дракона-императора? – восторженно спросила Агата.

Она и не подозревала, что ее куклы такие ценные. Мира и лавочник отвлеклись от своей перебранки и уставились на нее, как на дурочку.

– Нет, конечно, – пробормотала Мира. – Они из детских волос. Впрочем, неважно, все равно они стоят куда дороже, чем ты собирался ей заплатить, – обвинила она лавочника.

– Госпожа, позвольте, – покачал головой тот. – Вы продавец, я покупатель. Я волен заплатить столько, сколько посчитаю нужным, в противном случае вы можете ступать в другие лавки и там…

– Да вы просто все тут в сговоре, – хлопнула ладонью по прилавку Мира. – Думаешь, я не знаю, как такие как ты работают? Обманываете людей, которые приносят вам последнее, платите им медяки, а потом продаете в разы дороже, а Торговая гильдия это все покрывает!

Агата испуганно сжалась. Она и не думала, что все выльется в такой скандал.

Мрачно посмотрев на Миру, лавочник щелкнул пальцами. Из темноты задней комнаты, примыкавшей к лавке, вышел здоровый громила, едва не царапавший лысой головой потолок.

– Я предлагаю вам честную сделку: по пять серебряных за каждую и ступайте вон, а если вам что-то не нравится, то можете жаловаться в Нижнюю ложу Совета. Посмотрим, что там вам скажут.