Стажер в Министерстве Магии

Коробок было ровно на две больше, чем рук у Феликса.

«Было бы недурно, Павел Александрович» – ответил Феликс другу.

«Miseris succurrere disco», – пришло в ответ. Феликс усмехнулся. Полностью фраза звучала «Non ignara mali, miseris succurrere disco» и с латыни переводилась как «Познав несчастье, я научился помогать страдальцам». Кроме прочего, она приглашала Феликса к их с Пашкой старой игре – ехидной перепалке латинскими фразочками, к месту и не очень. Феликс задумался – именно сейчас в голову ничего не приходило.

Пашка закончил филфак. А в МГУ, как известно, лучший филфак в мире. И речь декана на первом курсе о том, что «каждый наш выпускник говорит минимум на пяти языках» была констатацией факта, а не банальной похвалой.

Несмотря на множество историй, в которые чуть ли не ежедневно влипал Пашка, к диплому он в совершенстве писал и говорил на русском, английском, старославянском, древнегреческом и латыни.

Феликс, с которым они жили в одной комнате, соответственно, тоже.

Изучив список предметов на второй семестр, Пашка ругался и подвергал сомнению все мертвые языки по списку «да кому это надо в двадцать первом веке, Фел?»

Со временем практическая ценность древнегреческого и старославянского не раз подвергалась сомнению, но латынь неожиданно реабилитировалась в глазах веселого соседа.

Он отметил «по чистой случайности», что невзначай брошенная фраза на латыни действует на окружающих если не магически, то магнетически. А на женщин работает не хуже коктейля в баре и уж точно мощнее «бабулиных» очков.

Тут главное – не переборщить. А то вместо «боже, какой он умный» можно дожать до «боже, какая я тупица» и дама погрузится в пучину самокопания и самоедства. И для вывода ее из этого состояния нужен расширенный курс психологии, а не общий, который нам читали, – делился он секретами соблазнения.

Он-то когда-то и затеял эту игру.

«Давай я тебе буду писать на латыни, а ты мне отвечать? Зачем? Ну, в прикол просто, – и добавил высокопарно, явно цитируя кого-то из классиков или профессоров, – дабы не утратить остроту ума!»

Сомнительное с точки зрение нормального человека развлечение неожиданно прижилось и вошло в привычку.

– Привет, – Пашка ворвался в воспоминания о самом себе с характерной ему настойчивостью, – надеюсь, книг в этих коробках нет?

– Ну, может быть парочка, – прикинул Феликс.

– Парочка десятков?

– Хорошо, бери вон те две, – указал он на стоящие с краю коробки, – в них точно нет книг.

Пашка подхватил предложенное и охнул:

– Я передумал – давай меняться. В этих, видно, очень ценные и дорогие твоему сердцу камни. А книги я люблю больше презренных… да что уж там, любых камней.

– Hominis est errare, – ответил Феликс латинской фразой «Человеку свойственно ошибаться» и прибавил шаг, видя реакцию друга на остроту, – догоняй!

Под пашкины наигранные вздохи коробки были погружены в багажник новой (она же первая и пока единственная) пашкиной машины.

– Ну что, поехали? Я тебе освободил место в шкафу. Диван, правда, один, пока поспишь на полу, – деловым тоном сказал человек, еще пять секунд назад изображавший страдальца, который «знал бы, что придется работать грузчиком, не стал бы заморачиваться с поступлением в МГУ».

– Поехали. – Феликс пристегнулся. Не из соображений безопасности, а ради пашкиного финансового благополучия – в Москве с этим строго – везде камеры, камеры, камеры… – Но не к тебе. Мне дали квартиру на работе, так что есть, где жить. Но все равно спасибо за помощь и содействие в переносе грузов, а также подъеме пешком по лестнице на последний этаж.

– Слющая, какой такой пАдъем? Тебе шашечки или ехать? Я водитель обычный, не грузчик, э? – с деланным ужасом в глазах вращал головой Пашка попутно выезжая с парковки. И уже деловым тоном. – С каких это пор вам на работе дают квартиры? Еще недавно ты жаловался, что вам даже бумагу в офис не покупают?

– Я нашел нормальную работу, там и выдали.

– Ого! И куда?

Феликс задумался – говорить или нет?

– В Министерство Магии, – решился он.

– И что, взяли без диплома Хогвартса? – хохотнул друг.

– Ну у меня же диплом МГУ с отличием, видимо, это что-то да значит.

Пашка вырулил на дорогу, разговор прервался на пару минут, пока не очень-то уверенный еще водитель перестраивался и набирал разрешенную скорость. Так что шутка, ожидаемая Феликсом, так из него и не вылетела.

– И давно ты это провернул?

– Час назад, – пробормотал Феликс, глядя, как летят мимо дома, машины, магазины и сотни и сотни людей, спешащих к метро, – знаешь, это было самое странное собеседование в моей жизни.

Адрес квартиры, указанный в выданных Феликсу документах, пашкин навигатор не нашел. Домов на улице Ленивка было множество. Одних только корпусов и строений у домов с номером «1» друзья насчитали штук десять. Так что они просто поехали в нужную сторону.

– Разберемся на месте, – предложил Феликс.

– А то… – Пашка вырулил с Тверской на ужасающий любого автолюбителя шестиполосный перекресток у Охотного ряда(*). – На работу ты в Кремль ходить будешь?

Он пару раз дернул рулем, притормозил, пропуская блестящие дорогие машины.

– Офис на Китай-городе, – ответил Феликс, имея ввиду, конечно же, станцию метро, – в принципе, тоже не очень далеко, – кивнул он на красные башенки Кремля, – но пешком… все же перебор.

По поводу расположения адреса Пашка шутил уже второй раз. Ещё бы! Везет вещи друга из общаги в самый центр столицы. Судя по карте, нужный дом находился в крошечном квартальчике.

С юга островок жилых домов прикрывала набережная Москвы-реки. С востока – Кремль. С запада – просторный парк вокруг массивного храма, и, собственно, храм. На севере, через тихую Волхонку, перетекающую в извечно стоящую в пробке Моховую, столпились известные на всю страну и окрестности, музеи, центральные филиалы банков и иные элитные учреждения.

– Место пафосное. Ты уточни, может, есть еще вакансии? Я тоже хочу жить рядом с Кремлем.

Они почти подъехали. Феликс сунул руку в карман и наткнулся на новенький телефон, выданный ему в зеркальном зале. Он о нем совершенно забыл!

Стоило дотронуться пальцем до кругляша в центре, как экран разблокировался.

«Неужели защиту никакую не ставят?» – удивился Феликс.

В глаза бросилось приложение «MAPS» – больше на рабочей панели ничего не было. Феликс открыл программу. Больше от нечего делать, чем питая какие-либо надежды.

– Смотри-ка, Паш. А в этом навигаторе нашелся адрес. Поворачивай в арку, потом направо. Судя по карте, можно доехать прямо до подъезда.

Пашка молча кивнул, напряженно прикусив губу. Чем ближе к центру, тем тяжелее было ему в роли водителя. Последний километр сложность маневров на дороге достигла своего пика. Новость, что в конце напряженного пути, полного лавирования и слежки за десятками знаков, хитрой разметкой и натыканными всюду камерами, ему не нужно будет искать место для парковки, он воспринял почти позитивно.

Грела мысль, что во дворе парковка может быть бесплатной, а не пятьсот рублей в час, как обычно бывает в этом районе.

По адресу улица Ленивка, дом 2 действительно нашелся четырехэтажный дом, построенный где-то на стыке девятнадцатого и двадцатого веков.

– Модерн, – оценил Павел с видом знатока и тонкого ценителя архитектуры, – смотри-ка, соседние дома с пластиковыми окнами, а здесь ценители старины – в парадной отреставрировали родные, деревянные.

Гнутые дубовые рамы во всю высоту здания открывали перед вчерашними студентами вид на просторный подъезд с лепниной и богатыми резными перилами.

– Если тебе выдадут для работы черный феррари, я не против подрабатывать твоим Робином! – оценил Пашка новый уровень жизни друга.

– Паш, успокойся. Может, там комната с гнилыми полами и тараканами, мы ж не знаем, – пробормотал Феликс, по-хозяйски распахивая багажник.

– Комнаты с гнилыми полами магнитными замками не закрывают, – справедливо заметил Пашка.

Ребята разгрузили машину и подняли коробки на третий этаж.

Номеров на дверях не было, но на каждой площадке было всего по две квартиры. На карте Феликса они нашли небольшую цифру 6.

– Гарантирую, это шестая дверь! – подмигнул Пашка и первым пошел наверх.

Пашкины гарантии оказались гораздо надёжнее, чем официальные банковские.

Черная коробочка на двери мигнула зеленым огоньком и щелкнула. Дверь приоткрылась. Пашка многозначительно посмотрел на нее.

– Заходим или попробуем открыть соседнюю? – спросил он, – Вдруг ключ подойдет?

– Нет уж, давай зайдем в эту.

Они зашли.

Если внутри когда-то и были гнилые полы с тараканами, то тараканы в срочном порядке разбежались, а полы покрылись наборным паркетом елочкой. На паркете, в окружении бетона и стекла, в самом центре большой комнаты стоял широкий диван из желто-коричневой кожи, перед ним – дизайнерский столик. Как в ресторанах – на тоненькую золотистую раму с изящными ножками положили растрескавшуюся деревянную дверь с остатками облупившейся краски. За диваном виднелась современная кухня в серых тонах – глянцевые фасады во всю стену. За прозрачной перегородкой напротив – спальня. За ней еще одна стеклянная стена открывала вид на санузел.

– Душ размером с нашу комнату в общаге! – Пашка заглянул внутрь, – Интересно, как тут мыться с прозрачным стеклом? – он зашел внутрь, захлопнул дверь – стеклянная перегородка стала матовой, – Ого! – закричал он уже изнутри, и потом уже громче, – ОГО! Тут сидушка унитаза с подогревом!

Пока Пашка восхищался современными технологиями на службе производителей сантехники, Феликс сел на диван и аккуратно сложил ноги и новенький телефон на старинную дверь. Выглядела она, надо сказать, очень натурально. Может, и правда, настоящая? «Сказать ему, что нас снимают, – размышлял Феликс, слушая полные искреннего восхищения вопли, – или не говорить? Поздно наверное… Да и кто такие интересные эмоции вырезать будет? Эх, хотел Пашка попасть в телевизор… может, это его шанс?»

«Интересно, что это за квартира? – размышлял Феликс, постукивая карточкой-ключом по кожаному боку дивана, – посуточно арендовали или, может, кто-то из телевизионных боссов одолжил?»

Последнее не было редкостью. Когда по сценарию съемки должны идти в шикарных апартаментах, а бюджета хватает на пару кирпичей и собачью будку, частенько вот так просят кого-то из знакомых, обеспеченных. Или может какой-нибудь большой начальник с канала пустить к себе.

Уж очень вокруг было шикарно, как-то по-настоящему, на декорации не похоже.

«Картина на стене точно маслом написана!» – Феликс не удержался и подошел поближе к абстрактному полотну из серых полос разной ширины.

– Любуешься искусством? – выглянул из ванной Пашка, – знаешь, я решил! – уверенно сказал он, – нам все же стоит жить вместе! Но жить мы будем не у меня, а у тебя! О, а это что такое?

Он подошел к блестящей конструкции, выпирающей из стены. Издали Феликс принял ее за какой-то объект современного искусства – объемное панно или настенную скульптуру.

Вблизи она оказалась еще больше похожа на арт-объект.

– Ого! – Пашка постучал по хромированному краю торчащей из стены трубы. Края у нее были аккуратно загнуты к стене.

Диаметр отверстия оказался около метра и… это действительно была труба! Настоящая!

То, что Феликс принял за блестящую раму с имитацией объемной картинки внутри, оказалось утопленной в стену огромной трубой.

Через полметра труба изгибалась в спираль на манер горки в аквапарке и плавно уходила вниз.

Пашка посветил внутрь фонариком телефона, но ничего нового они не увидели.

– Интересно, куда она ведет? Посмотрим?

– Почему бы и нет? Вряд ли это такой особенный камин?

– Может там внизу живет Сплинтер и он возьмет нас в ученики?

– Оставайся здесь, – Феликс снял куртку и бросил на диван, «это третий этаж, труба явно ведет на второй», – если я минут через десять ничего не отвечу, спускайся этажом ниже и стучи соседям. Ключ на двери, – махнул он в сторону винтажной вещицы, – то есть… на столе.

– Подожди, не залезай! Я сейчас поищу ведро, наберем воды и спустишься как в аквапарке.

– Так. Встречу Сплинтера, замолвлю за тебя словечко.

Не дожидаясь ведер, тазиков или другой тары, в которую Пашка догадается налить воду, Феликс залез ногами вперед в трубу и действительно, поехал вниз, как в аквапарке.

_______

(*) Имеется в виду станция метро Охотный ряд. Это ближайшая станция метро к Красной площади. Собственно, один из выходов ведет прямо в начало главной площади страны.

(**) Приложение «MAPS» – «Карты» – на английском и латыни пишется одинаково.

Глава 6. Сказано – сделано

Dictum est factum.

Сказано – сделано (лат.).

– Ну, ты как? – прогудела труба Пашкиным голосом. – Живой?

– Пока да. Но ты за мной не прыгай, – ответил Феликс, сидя на полу после не самого мягкого приземления, – тут темно, как в подвале. Сейчас попробую включить свет.

Лампочки будто услышали его. Включится свет. Первым загорелся светильник в дальнем углу, на кухне – точной копии той, что осталась наверху. После весело заморгали встроенные в потолок лампы вдоль стены.

Феликс увидел плотные металлические жалюзи, опущенные на окна изнутри.

«Вот почему тут так темно».

Последним, прямо над головой Феликса, включился светильник в виде огромного… то ли осьминога, то ли летающей тарелки с вырывающимися из нее щупальцами, на кончиках которых, вместо присосочек, горели крошечные огоньки.

Феликс обнаружил себя сидящим на ковре перед знакомого вида диваном и изящным стеклянным столиком.

«Видимо, антикварных дверей на всех не хватило, – подумал он, – а то я уже решил, что типовая меблировка».

Рядом, под столиком, Феликс обнаружил медового вида надкушенное яблоко. Надкусивший, очевидно, был голоден и отхватил добрую треть. А также оставил следы кроваво-красной помады. На этом насытился и бросил недоеденый фрукт под стол, где место укуса начало темнеть и к появлению Феликса приобрело древесно-земляной оттенок.

На диване, кокетливо свесив ножку, выбившуюся из пышной юбки, оголив грудь распущенной до самого пупка шнуровкой, лежала мечта любой девушки от четырнадцати до ста лет. Молодой, свежий, прекрасный юноша. Широкоплечий, с крепкими мышцами и рельефными квадратами на виднеющемся в вырезе платья животе.

Лежавший неслышно двигал во сне губами, накрашенными кроваво-красной помадой.

Свет мигнул.

Феликс не выдержал и громко выругался словами, которых, по мнению всех мам в этом мире, не должен знать порядочный юноша в его возрасте. Как, впрочем, и в любом другом.

Переборщивший с помадой и яблоками юноша вскочил. От неожиданности запутался в оборках юбки и тут же свалился обратно на диван.

Увидел Феликса и выругался еще витиеватей, чем юный журналист.

Прооравшись, оба застыли, с интересом изучая друг друга и невольно отмечая сходство.

Возраста они были примерно одного. Роста, скорее всего, тоже. У одного глаза карие, у другого – зеленые. Но в таком освещении почти не видно разницы. Лица с правильными чертами. Про таких девушки говорят – симпатичные, но не приторно сладкие. Щетина отросла на ту же длину – оба пропустили утреннее бритье. Общего было много. Впрочем, один из них был в платье, другой… нет!

– Я… не ожидал тебя увидеть, – начал Феликс неуверенно, – сегодня устроился на работу. Я живу сверху, – указал он на дыру позади себя, – мне выдали ключи и я спустился по трубе.

Попытка наладить контакт принесла мгновенные плоды. Парень растянул в улыбке кровавые губы.

– Работаешь в Министерстве? Где именно?

– Да, сегодня подписал контракт, – ответил Феликс, наблюдая как сосед осматривает кружевной рукав платья так, будто видит его впервые, – в обед. Связи с общественностью, – назвал он указанный в подписанном договоре отдел.

– И тебя заселили к нам в общежитие? – незнакомец отвлекся от изучения собственного костюма. – Логично, мы с тобой работаем в одном департаменте. И даже в одном отделе. – он элегантно приподнял юбку и сделал шаг навстречу. – Жорж Шереметев. – представился Жорж и протянул руку.

– Феликс Шрайдер, – назвался Феликс и пожал протянутую ладонь, – но все зовут меня Алекс.

Феликс вспомнил про Пашку.

– Все, кроме одного моего друга, который остался в квартире сверху. Он зовет меня как попало.

– Я буду звать Феликсом, если ты не против.

Феликс был немного против, но промолчал.

Звякнул новый телефон, который Феликс не успел ещё перевести на привычный беззвучный режим. Он полез в карман.

– Ого, – удивился Жорж, – тебе в первый же день дали нетеряшку?

– Какую еще нетеряшку?

– Это, – Жорж показал на телефон, – это нетеряшка. Её нельзя потерять, забыть, сломать. Его не могут прослушать спецслужбы, взломать хакеры, скушать вирусы, его не нужно заряжать, – перечислял он, – их кому попало не дают. Я, между прочим, работаю четвертый год и до сих пор хожу с обычным телефоном.

Феликс почувствовал, что по спине потекла холодная капелька пота. Пока Жорж не сказал, он и не задумывался, что достал из кармана телефон, который, как он четко помнил, сейчас лежал на столике-двери этажом выше. Он сам положил телефон перед тем, как идти к трубе. В момент, когда Феликс вылез из трубы, в карманах ничего не было!

– Можешь бросить нетеряшку где угодно, – предложил новый знакомый, поправляя платье, – когда он тебе понадобится, придет сообщение или звонок – он сразу под рукой. Как тебе достижение мировой магии?

Достижения мировой магии впечатлило Феликса более чем.

«Это точно не фокус! Телефон был на столике и в карман его мне никто положить не мог. Значит он сам? Действительно сам?»

– Что-то важное? – напомнил Жорж.

Феликс, стараясь не выдать охватившее его волнение, залез во входящие сообщения.

– Зинаида Николаевна пишет, – прочитал он, запнулся и продолжил немного удивленно, – что мы с тобой должны через пятнадцать минут быть у нее в кабинете.

Жорж, уже направившийся в сторону ванной комнаты, резко остановился. Одернул платье и попросил прочесть первоисточник полностью.

– «Алекс, жду вас с Шереметевым у меня в кабинете через пятнадцать минут. Идите через дверь», – процитировал Феликс новому коллеге. – Жорж, при чем тут дверь? – уточнение про дверь окончательно сбило его с толку.

«Неужели к ней можно еще как-то попасть, кроме как через дверь? Через окно или трубу? – Феликс посмотрел вокруг, но входов в новые трубы не обнаружил.

– Душ принять не успею, – разочарованно протянул сосед, – придумывай, как выпроводить своего друга из квартиры. Вот ведь, переодеться тоже не успею… Ну да… Она же срочно меня выдернула, среди напряженного рабочего дня. Могу прийти, в чем ты меня застал.

Феликс представил, что может сделать руководство солидной государственной конторы за явление в офис в безусловно красивом, но женском платье, при немного потерявшем свежесть, но все еще ярком вечернем макияже. Нервно сглотнул.

– Ты всегда так… одеваешься?

– Я вообще не так одеваюсь, – ответил Жорж и добавил загадочное, – это все Косен, – после чего мечтательно улыбнулся своему отражению в зеркале с лосиными рогами, – кажется, я в нее влюбился.

«Это хорошо. Надеюсь, что он имеет в виду хотя бы женщину.»

– Идем наверх, – Жорж уже направился к выходу из квартиры, – у тебя дверь удобнее.

– Не понял.

– Ты, человек, вообще никогда не ходил через двери? – улыбнулся Жорж.

– Ходил конечно, – не понял Феликс.

– Через пространственные двери? – уточнил его новый знакомый.

– Понятия не имею, о чем ты.

Жорж притормозил, наклонился, подцепил с пола белоснежную рубашку. С сожалением отказался от соблазна переодеться, вздохнул и принялся оттирать с губ остатки помады.

– Для перемещения в пространстве мы используем двери, – сказал он, – внешне они как обычные. Энергии для работы нужно много, пользуемся ими редко. Когда что-то срочное, – он пожал плечами, – мы сейчас в общежитии для сотрудников. В каждой квартире есть дверь в Министерство, – Жорж собирался уже бросить окровавленную помадой рубашку обратно на пол, но вовремя заметил открытую дверку стиральной машины в кухонной зоне. Бросил рубашку в нее, но закрывать и запускать не стал. – Видимо, что-то срочное, раз Зинаида вызывает через дверь.

– Подожди-ка, – Феликс осмотрелся, – у тебя тут тоже такая дверь есть?

– Есть, – кивнул Жорж, – но по факту… Мы с тобой соседи и живем в одной двухэтажной квартире. И удобная для использования дверь одна и она у тебя. У меня тоже есть и я ей даже однажды пользовался, когда было лень ползти по трубе, – он посмотрел наверх, – она сквозная, эта дверь. Для экономии, чтобы не устанавливать на обоих этажах, поставили источник подпитки и модуль переноса в перекрытии.

– Чего?!

– Дверь установлена в перекрытии между этажами.

Феликс последовал взглядом за ним и понял, что ошибался. Антикварных дверей хватило на всех. И меблировка и правда была типовой. Потому что копия двери, лежащей в «его» квартире на золотистой подставке с ножками перед диваном, висела на толстых чернёных цепях у Жоржа под потолком.

***

– Ты решил, что участвуешь в съемке? – сдерживая смех спросил Жорж уже в подъезде.

– А что я мог подумать? – Феликс двигался следом, стараясь на наступить на метущий ступени подол платья, обильно украшенный рюшами, – до сих пор со мной ничего особенного не происходило. Да ты пойми, всё, абсолютно всё можно объяснить логически!

– Ха, – отразился возглас Жоржа от подъездных стен, – сколько открытий чудных тебе изведать предстоит!

Он добрался до третьего этажа, выпустил из рук края юбки и распахнул дверь в квартиру Феликса. На пороге стоял Пашка. Судя по всему, друг как раз собирался выйти в подъезд и опоздал лишь на мгновение.

Лицо Пашки задеревенело, глаза лихорадочно заметались по возникшей в дверях фигуре. По отдельности с ней все было хорошо – пышное платье, декольте. Сверху торчал накрашенный полуголый мужик, что тоже было, по Московским меркам, относительно приемлемо. Но вечером, в клубе или на костюмированной вечеринке.

Меньше всего Пашка ожидал декольтированного Жоржева тела в подъезде жилого дома при свете дня. Ключи от машины медленно выпали из его руки, и, дважды перекувыкнувшись в воздухе, упали на пол.

– Паш, это сосед снизу, Георгий, – вклинился Феликс.

Георгий подхватил юбку, оттеснил Пашку от двери и просочился внутрь.

– Павел, – Жорж с ходу переменил тон на скучающе официальный, – сожалею, но продолжить знакомство мы сможем в другое время. Сейчас прошу вас оставить нас с Феликсом.

Пашка перевел взгляд с обнаженной мужской груди на смущенное лицо друга.

– Паш, – Феликсу стало неловко за поведение Жоржа, – это по работе, – он попытался сгладить ситуацию, – я потом тебе расскажу. Извини, правда вообще нет времени.

По Пашкиному лицу было видно, что он сдержал не только свои мысли, но и особенно похабную шутку. Друг сухо кивнул.

Феликсу стало еще гаже – такая реакция означала только одно. Он обиделся.

«Не знаю, что хуже: просить у Пашки прощения за то, что Жорж его выгнал или слушать искрометные шутки, которые он придумает еще до того, как сядет в машину?» – Феликс проводил друга взглядом.

Хлопнула дверь.

– Время! – Жорж, кажется, вообще ничего не заметил. Он освободил поверхность столика от диванных подушек, которые Пашка, видимо, положил под ноги, пока ждал друга. – Подходи ближе, пойдешь первым. Сейчас я открою дверь. Она лежит на полу, – начал инструктаж новый коллега, – в Министерстве выход в стене. Ну, как в обычную дверь. Так что может немного мутить, это нормально. Постарайся сразу перекинуть большую часть тела на ту сторону. Проще всего будет запрыгнуть с разбега, – размышлял он, – тогда тебя по инерции закинет в коридор полностью, а не по частям.

– В смысле, по частям? – Феликс, уже склонившийся над столиком, резко отодвинулся назад.

– В смысле, часть тебя будет здесь, а часть там. Но ты останешься целым, это безопасно, – успокоил его Жорж тоном мальчика, бросающего угли в лужу с бензином «не боись, я сто раз так делал», – обычно проблем нет и переход почти не ощущается. Но тут, видишь ли, в комнате, гравитация на тебя давит сверху. На тебя всего, – он махнул рукой сверху вниз, обозначая направление гравитации, – это потому, что ты сверху. А дверь, – он указал на столик, – лежит. – дверь действительно лежала. – И ты в дверь будешь наступать сверху, как в колодец.

Феликс кивнул. Пока все было ясно.

– Там, на выходе, – продолжил Жорж, – дверь стоит в стене. Ты из нее вылезешь в другой плоскости, понимаешь? На твою высунутую в дверь ногу гравитация будет давить не сверху, а сбоку относительно тебя, то есть…

Видимо Феликс поменялся в лице, потому что Жорж сменил тактику инструктажа: