Наследник

Вот только разобраться бы надо, что вообще происходит. Да и поесть не помешает, а то внутри уже всё сводит от голода.

Я представил зажаренное мясо на углях и понял, что не хочу его. Как не хочу и овощей с фруктами. Мне требовалось нечто иное, но что именно, я не мог понять.

С улицы донёсся шум. Послышались звуки твердых шагов – кто-то направлялся в сторону моего убежища. Вот чувствую, что это враги!

Я огляделся в поисках оружия, но ничего подходящего на примете не находилось. Ну не соломой же бить супостата! Пришлось впиваться пальцами в землю и брать сыпучую горсть. В крайнем случае смогу ослепить противника, и, следовательно, на время обезвредить. А дальше? Дальше действуем по обстоятельствам.

Внутри меня заклокотало давно забытое чувство. Адреналин вспрыснулся в кровь. На мгновение я будто стал не склочным стариком, а тем уверенным бойцом, который ликвидировал врагов моей Родины.

Я мог бы попытаться спрятаться, забившись в стог сена, но тогда моё положение будет менее выгодным, чем сейчас, так что этот вариант отпадает.

Подлетел к стене и встал так, чтобы моё тело не попадало под проклятущий свет. А лучи-то будут пробиваться, когда дверь распахнется, в этом я уверен.

Снаружи (через доски) просвечивался мужской силуэт. Я увидел, как чужая ладонь берется за ручку, а следом тянет её на себя. В сарай вошел человек, который держал в правой руке какое-то странное оружие. Оно напоминало металлический прут. Разбираться, что это такое, не было времени. Собранная земля полетела в глаза врага. Мой неизвестный соперник с бабским визгом попытался замахнуться, но я поднырнул под него и пробил ниже пояса. Затем перехватил руку и ударил в локтевое сочленение – оружие выпало. Следом прошелся ребром ладони по горлу – крик прекратился. Потом ударил прямой ногой в обратную сторону колена – конечности подогнулись. И в завершение взял на болевой, скрутив плечевой сустав так, что мог бы легким движением оставить человека инвалидом.

Я с удивлением увидел, что выпавший металлическим прут им и являлся. А если точнее – это была кочерга для печи. И откуда взялась у него такая древность?

Я прислушался – на улице было тихо, на крик никто не прибежал. Чисто сработал… Вот и славно!

– Слушай меня внимательно, – прошептал я на ухо. При этом нажал на плечо. До меня донесся едва слышный скулёж. – Если попытаешься вырваться, сломаю руку, затем убью. Попробуешь закричать или позвать на помощь – убью. Откажешься отвечать на вопросы —получишь тот же результат. Тебе всё понятно?

– Ты чё, охерел, тварь? – послышался ответ. – Да ты знаешь, с кем говоришь? Я уполномоченный представитель…

Договорить я ему не дал. Слегка надавил. Ощутил, как трещат кости под моими ладонями.

– Где я сейчас нахожусь? – задал я первый вопрос.

Мой пленник, что удивительно, больше не скулил. Он будто перестал чувствовать любую боль. Видна многолетняя подготовка заграничных спецслужб. Контроль боли, контроль тела, контроль сознания. Нас учили этому с самых первых лет в учебке. И его, видимо, тоже. С этим мужиком нужно держать ухо востро.

– Кто ты? Ты из катакомб? Я представитель смотрящего. Ты уже труп, – прорычал он, пытаясь повернуть голову.

– Не дергаться! Не задавать вопросы! Смотреть прямо перед собой! – пришлось нажать ещё сильнее. Хрящи затрещали. Я чувствовал, что сустав вот-вот вылетит из своего привычного места. – Всё понятно?

– Да, – сдался мужик. – Я всё понял.

Ага. Строит из себя смиренного барашка. Теперь будет делать вид, что боится и очень податлив. Знаем мы таких. Насмотрелись в прошлом…

– Повторяю вопрос: где я сейчас нахожусь? Мне нужен максимально краткий, но максимально подробный ответ.

Пока проходил наш обмен репликами, я ощупывал его тело. Благо, что для захвата требовалось только одна рука, а вторая при этом была полностью свободна. Никаких микрофонов или оружия скрытого ношения я не обнаружил. Сотовый тоже отсутствовал. Ну кто же сейчас ходит без телефона? Да, почитай, и не осталось таких.

Я бесцеремонно сорвал с него странную серую одежду – голый человек всегда чувствует себя более уязвимым. Сморщенная кожа, пигментные пятна, лысая (наверно, от радиации) голова. На предплечье мужчины красовалась странна татуировка, напоминающая каплю. На миг мне показалось, что она двигается. Бред какой-то! Ну точно галлюциногенами накачали.

– Так это, – начал пленник, имитируя какой-то непонятный акцент, – в трущобах мы сейчас.

– И в каких же трущобах? – ласково поинтересовался я. Сейчас начнет мне втирать какую-нибудь чушь. Ну послушаем…

– Так в трущобах Рязанского графства.

– А где находится это графство? – задал я вопрос. Пока покажу, что играю по его правилам, затем перейду в наступление. Нужно выждать момент, когда он по-настоящему расслабится.

– В Центральном герцогстве! – недоуменно проговорил мужик.

Вот ведь актер! По Станиславскому работает. Прям вжился в роль глупого простака. И его словам хочется верить. В общем, пять баллов за реализацию.

Я не забывал поглядывать в сторону двери. Если появится кто-то ещё, мне придется обезвредить моего языка. Но пока что всё было тихо. Лишь курицы продолжали носиться по сараю, а со стороны улицы доносилось коровье мычание.

– А герцогство?..

– Ты, тварь, подлечился бы, – посоветовал он. – Не видишь, на кого напал? Да я из тебя все жилы вытяну. Перебрал, небось, вот и несет тебя, будто…

Договорить я не дал. Свободной рукой я слегка ударил в лопатку. Послышался звук ломающихся костей, а следом тяжкий всхлип. Всё! Правая рука, если не вправить, теперь точно не будет работать. Я схватил его за левую и снова скрутил.

– Мне не нужны советы. Отвечать только на поставленный вопрос! – раздался мой приказ. Ну и голос у меня… Будто у сопляка какого-то. – Кто ты такой? На кого работаешь?

А сейчас он, наверное, устроит истерику. Начнет говорить, что у него остались годовалые внучатки, а дети умерли. И что только он один теперь о них заботится, но меня подобным не проймешь.

– Я человек Альфача. Я слежу за порядком на пустыре. Любой, кто тронет меня, будет жестоко наказан. И никто не посмотрит, что с тебя можно выкачать литров пять крови. Тебя забьют, будто свинью, и выкинут в канаву. Я плачу налоги. И я под защитой смотрящего.

Ага. Разливается соловьем. Сплошной и бессвязный поток мыслей. Будет говорить много, но без какой-либо конкретики. Придется действовать по старинке. Такой точно просто так не расколется. Ещё угрозами сыплет…

– Заткнись, – пришлось снова надавить на плечо. – Какое сейчас число и месяц? – спросил я, а после добавил. – И год?

– Вторая неделя лета заканчивается, опарыш безмозглый. А год я не знаю. Я же мало живу, тупой ты ублюдок. Мне нет смысла года считать.

– Где мы находимся? – повторил я первый вопрос.

– В трущобах, – ответил мужик. Он кое-как сплюнул и сразу же добавил. – В Рязанском графстве. А оно в Центральном герцогстве. А герцогство в Российской империи.

Я ведь специально проверил, не начнет ли он путаться в словах. Но нет: легенду свою знатно стелет. Вызубрил назубок. Такому хоть под ногти иголки загоняй да зубы напильником стачивай – не расколется. А ведь не хочется доводить до такого, но, видимо, придется. Задам-ка я какой-нибудь необычный вопрос:

– Какая скорострельность АК-74?

– Че, мля? Ты че несешь, дебил? Я не понимаю тебя. Нормально говори.

Не понимает он… Сам-то наверняка неполную разборку и сборку с закрытыми глазами за полминуты сможет сделать. Но продолжим:

– Что за лучи на улице? Откуда такой радиационный фон? Когда началась война?

– Ты че, сука?..

– Почему ты свободно проходишь через лучи? – я продолжал сыпать вопросами. – С кем война? Кто первый напал?

– Какая, нах, война? У нас нет войны. Слухи даже до наших трущоб дошли бы.

– До ваших? – зацепился я. Всё понятно. Со своей начальной легенды он теперь точно не свернет. – А есть и другие? Какие? Называй!

– Я знаю только про наши, ублюдок. И знаю, что в других графствах тоже есть трущобы. Иначе баронствам пришлось бы держать у себя опустившихся дворян.

А теперь и баронства какие-то приплел…

– Называй графства! – приказал я. Снова пришлось надавить на скрученную руку.

– Тамбовское, Липецкое, Тульское, Московское, Владимирское, – перечислил мужик. – Есть и другие. Их много.

– Я хорошо знаю Московскую область, – признался я. И ведь не соврал. Память, вопреки моим же словам, всё-таки у меня ещё нормально работает. Старые знания до сих пор сохранились, но могу забыть то, что произошло пару минут назад. – Есть ещё, наверное, Орловское, Ярославское, Воронежское…

– Да. Такие тоже есть. Ну, сука, дай мне выбраться, и я тебе глаза вырву.

– Что за баронства? Отвечать! – я нажал свободной рукой на лопатку. Рано или поздно он должен сдаться.

– Обычные баронства. Их все знают.

– Ну так называй, раз все знают!

Не разговор, а какой-то бред. Я стою голый посреди сарая, вокруг бегают курицы, на улице к мычанию коров присоединились козы. Тело не моё. При этом мне приходится пытать подготовленного мужика-диверсанта, а за дверьми меня поджидают лучи, которые сразу же прожигают кожу. И хочется жрать! Меня уже начало ломать от непонятного внутреннего голода. Но пока что держусь, так что допрос с пристрастием продолжается.

Глава 3. Кушать подано!

– Ты будешь говорить или нет? – прорычал я через пару секунд.

Чувство непонятного голода затмевало сознание. Всё-таки меня долгое время накачивали наркотиками, а вот теперь подступает ломка. Я посмотрел на пробегающую курицу и понял, что не хочу есть эту суетную птичку. Да и вообще ничего не хочу из того, что мне было известно. Мне нужно было нечто иное. Что-то такое, что способно насытить меня. Я всегда презирал торчков, ведь каждый из них сознательно губил свою жизнь. И теперь я оказался на их месте. Ирония судьбы!

– Буду, – сказал мужик. Он попытался вырваться, но я не дал ему этого сделать. – На востоке Голицынское баронство и Брюсовское. На западе – Шереметьевское. На Юге – Келинское и Меньшиковское. На севере – Репинское и Лефортовское.

– И откуда такие названия? – спросил я ласково. При этом не забывал крепко держать его руку. – И знания о них? Ты ведь строишь из себя недалекого человека.

– Так названия даются всегда по родам, которые ими правят, мразь. А знания… Так все люди это знают. А ты нет?

Он просто непробиваем! Несколько минут назад я сломал ему локоть и перебил горло. В глазах до сих пор земля. Его плечевой сустав не работает, а скоро и второй отправится вслед за первым. И при этом в голосе почти нет страха. Хотя, наверное, он тоже употребил что-нибудь эдакое. Вон кожа у него какая нездоровая, будто иссушенная вся. Наркоман-диверсант – это странно. Хотя, возможно, его и готовили для подобных дел. И я теряю время.

– Когда тебе нужно выйти на связь? Сколько человек в твоей группе? Какое вооружение? Отвечать! – я переусердствовал, не рассчитав возросшие силы. Снова послышался хруст. Теперь две руки повисли по бокам бесполезными кусками мяса. – Ты ведь понимаешь, что это продолжится? Я не остановлюсь. У тебя ведь ещё и ноги есть. Да и другие части тела: глаза, зубы, язык… Ты знаешь, кем я был пятьдесят лет назад, и понимаешь, что это не просто угрозы.

Теперь можно было не беспокоиться, что он убежит или что-то сделает. Одними ногами много не навоюешь. Хотя знавал я одного тувинца. Вот тот мог. И носился, аки лось по лесам, и бил так, что диву можно было даться. А сколько раненых товарищей он вынес с поля боя!.. Ему бы за такое памятник поставить!

Я обошел мужика и встал прямо перед ним. Краем глаза контролировал дверь, которая открывалась во внутрь. Понятно, что больше не было никакого смысла скрывать своё лицо, ведь, пока я лежал без сознания, он его видел сотни раз. И почему меня не связали? Что за безалаберность? Или не ожидали, что я очнусь? Хотя куда бы я убежал? После пробуждения я ограничен этим сараем. Проклятая радиация!

Он поднял голову и посмотрел на меня. Злобные глаза не сулили ничего хорошего. А следом взгляд стал испуганным и каким-то растерянным. Губы слегка дрогнули.

– Господин, – непонимающе протараторил он, – вам ведь нельзя… Это запрещено… Я думал, что вы обычный… Обычный… А вы…

– Ну и кто же? – спросил я и попытался сделать устрашающее лицо. Хотя поясницей ощущаю, что и лицо-то уже не моё. Зеркало бы найти какое-нибудь!

– Вы же благородный, хоть и опустившийся, – сказал мужик. Создавалось ощущение, что он сам не мог поверить в то, что говорит. Диверсант зачем-то посмотрел на моё предплечье, а следом завопил. – Ааааа! Демон! Упырь! Нечисть! Изыди! Именем пресветлой матери заклинаю!

На его безжизненных руках появился слабый луч света. Я тут же перебил связки пленника, а затем вывернул кисть. Неизвестно было, что у него там за фонарь. Вдруг по совместительству с шокером? Предмета никакого не оказалось. Да и незаметно выкинуть его он бы не смог. Чертовщина какая-то…

На мгновение мне показалась, что его кожа стала более иссушенной. А потом я заметил, как на землю опадают поседевшие остатки волос. Ногти пожелтели, тонкие губы потрескались, по телу проступила вязь истончившихся фиолетовых вен. И что это за гадость? Какую дрянь он употреблял, что его так колбасит? Вот шельма!

Я отпрыгнул. Из рта мужика полилась бурая жижа, а в уголках глаз образовались красные кровяные полоски. Он завалился и захрипел. Ну ясно: передоз.

От его тела исходило слабое сияние, которое почему-то потянулась ко мне, а после начало впитываться в кожу. Пленник брыкался, стучал ногами, но в итоге затих. И что это, спрашивается, было?

Я подобрал кочергу и потыкал в его живот – никакой реакции. Сдох что ли? Надавил сильнее – тот же эффект. Подумав, приложил металлом об колено – закрытые глаза мужика даже не шелохнулись. Передоз! Ну и черт с ним!

Так-то человек я хороший и зла никому не причиняю. Да и живу теперь по простому принципу: ты не трогаешь меня и моих родных – я тебя не трону. А это подобие на человека замешано в моем похищении, так что жалеть его уж точно не буду, ибо не заслужил. К тому же такую околесицу нес, что диву можно даться. Надо же – графство Рязанское! Я, по привычке придерживаясь за поясницу, смачно сплюнул.

Лучи, идущие с улицы, исчезли, а в сарае ещё больше потемнело. Я приоткрыл дверь и выглянул наружу. Радиации уже не боялся – отжил я своё. Главное – успеть отомстить своим обидчикам.

– Ну и где это я нахожусь? – задал вопрос вслух.

Передо мной открылась странная картина. Покосившиеся невысокие строения стояли рядом с ветхими деревянными домишками. По улицам бродили коровы, бегали козы, неуклюже семенили бараны.

Я сразу же подметил, что никакого электричества здесь нет. Да и машин не было. Как, в общем-то, и асфальта. Ну и дыра! Ядерная война, что ль, прошла? Вон у всех зданий из крыш до сих пор дым идет. И сколько я провалялся? Чудится мне, что дело годком-то одним не ограничилось.

По улицам, к моему изумлению, ходили люди в странных серых одеждах. Много людей. Но никто не приближался к сараю. Некоторые обращали на меня внимание. Они смотрели, тут же слегка кланялись и отводили взгляд. Неподалеку чадили костры, вокруг которых собиралась гомонящая толпа баб и мужиков. Повсюду сновала детвора. Один плечистый молодец вскинул над собой руки и звучно ударил ладонями. Рядом появились разноцветные искры, которые своими очертаниями напоминали бабочек. До меня донесся восторженный детский писк. Что, мать твою, тут происходит?

Я оглянулся на валяющийся труп мужика. Мой пленник высох настолько, что казалось, будто он лежит тут уже лет десять. Я подошел ближе и посмотрел в его лицо. Как есть мумия! И что за вещество ты принимал? Что-то я и не слыхивал про такое. С уверенностью могу сказать, что лет двадцать назад ничего подобного не было, а сейчас… Кто его знает, что оно сейчас? На всякий случай надо раздобыть противогаз. Да и резину какую-нибудь. От греха. Но сперва вычислить, какой сейчас год и где я нахожусь. Ну и одеждой какой-нибудь надо разжиться, а то щеголяю своими новыми причиндалами, будто старый извращенец.

Стемнело неожиданно резко, но мне это было только на руку. Стараясь держаться в тени, я пробирался вдоль строений. Ну и дыра! Повсюду валялось коровье и козье дерьмо, ото всех канав тянуло помоями, везде лежал мусор.

Спереди показались двое неизвестных. По их повадкам и оценивающему взгляду понял, что это представители структур. Вот только одеты они так, что и встреченный мной петух по сравнению с ними походил на мужика: какой-то цветастый камзол, обтягивающие кожаные штаны, высокие лакированные сапоги, большие шляпы. И везде бахрома и какие-то значки. С боку висела перевязь, на которой поблескивала шпага. Серьезно? Цирк уехал, а клоуны остались? Или это агенты под прикрытием? Всё же я попытался спрятаться, но они меня заметили:

– Эй, отребье, стоять на месте! – донёсся до меня насмешливый приказ.

Ну это уже ни в какие ворота не лезет. С такими и находиться рядом мерзко, не то, что общаться. Хотя не это должно меня беспокоить. Придется действовать! Всё-таки нужна хотя бы какая-то одежда. Пусть и такая. Да и чувствую, что эти хлопцы знают больше, чем мужик-наркоман. И чего это каждый щегол меня оскорбить пытается? То я мразь, то тварь, то ублюдок.

Я принял вид испуганного человека: приподнял плечи, опустил голову, втянул грудь. Ну и сделал затравленный и боязливый взгляд. Ага! Видно, что молодчики-то расслабились.

– Отребье, иди к нам!

– Ммм, – многозначительно проблеял я.

– Ты чем там мычишь? А выглядишь прям как благородный, – заржал незнакомец. – Не жрал давно, что ли? Так сходи в ночлежку.

Они стали приближаться. Глухой стук каблука эхом разносился по улице. Я посмотрел по сторонам, проверяя округу – никого. Отлично! Свидетелей не будет. И что у них за акцент? Не припомню я такого.

– Ну и что ты тут?..

Договорить они не успели. Я атаковал, метя кулаком в горло и пробивая в пах прямой ногой. Противник тут же согнулся. Я впечатал кулак в его затылок. Один готов! Со вторым тоже церемониться не стал. Два хука по подбородку отправили его в нокаут. И это всё? Что-то как-то слишком просто. Видно, что не бойцы, а держались и вышагивали так, будто хозяева мира. А мне, кстати, моё новое тело очень даже нравится! Сильное, быстрое и крепкое.

Я заметил, что около шеи одного молодчика собирается белесое марево. Ну и что это за черт?

Светлая взвесь сразу же потянулась ко мне. Теперь я по-настоящему ощутил, чего так не хватало моему организму. Меня будто что-то подпитывало снаружи. Зрение обострилось, мышцы окрепли, да и чувство голода ушло. И как это вообще понимать?

Я посмотрел на тело, от которого секунду назад исходило сияние. Незнакомец превратился в иссушенный труп. Второй страж закона валялся рядом. Тьфу, падла! Хотя проблемой меньше. Мне и одного для допроса хватит.

Я потрогал шпажную перевязь. Ясно: бутафория. Причем довольно дешевая. И материал странный. Это точно не пластик. Да и на металл с деревом не похоже. Резина или что-то вроде того.

Подхватил на руки бессознательное тело. И с чего оно такое легкое? Или это я резко стал сильнее? Куда его тащить? Обратно в сарай? Так враги знают, что я был именно там, но оставаться на улице не имеет никакого смысла.

Я завертел головой, в полглаза наблюдая, не очнется ли моя очередная жертва. Ничего подходящего, где можно было бы уединиться, рядом не было. Пришлось всё-таки тащить законника в сарай, благо, отойти далеко я не успел. Да и ночь скрывала меня от посторонних глаз.

Через пару минут скинул патрульного на землю. Кочергой подпер дверь, чтобы никто неожиданно не заявился. С удивлением понял, что стал видеть в темноте. С чего бы это?

Пришлось прождать, пока пленник оклемается. За это время я успел снять с него всю одежду и принарядиться. Ботинки и штаны немного жали, но, в принципе, лучше быть в этом, чем сверкать голой задницей.

Ага! Приходит в себя. Глазки-то задергались, но делает вид, что в отключке. Сейчас исправим ситуацию дедовским способом. Хе-хе. Я снова скрутил руку. Мужик застонал.

– Слушай меня внимательно. Дернешься – убью! Попытаешься…

– Я обходчик, – перебил патрульный. – Меня нельзя трогать.

– Да что ты говоришь! – восхитился я. Тут, я смотрю, прям всех нельзя трогать. Недотроги блин. Кость под моим напором хрустнула. Страж закона завизжал. – Вот шельма!

Ведь не собирался сразу ломать. Силушку-то богатырскую контролировать надо. Я взял остатки тряпья, которые содрал с прошлого мужика, и затолкал их в ревущий рот. Паскуда такая – чуть пальцы не откусил!

– Если ты сейчас же не успокоишься, я тебе твою же шпагу в жопу затолкаю. Затем проверну пару раз по часовой стрелке, – пригрозил я. – Или ты предпочитаешь против?

Современное поколение такое, я вам скажу, бесхребетное. Уколол пальчик – сразу же мажут перекисью, затем пластырь лепят, а сверху бинт наматывают в десять слоев. Разбил коленку – сразу в больничку. Температура больше тридцати семи – готовь гроб. А если сломал что-то, то это трагедия и воспоминания на всю жизнь.

Вот тут стоит отдать пленнику должное. Потребовалась всего минута, чтобы он начал нормально соображать. Я вообще в своем мире нахожусь или нет? Что-то начинаю сомневаться. Уж не впал ли я в маразм? Или они все наркотой обдалбываются, поэтому боли не чувствуют? Хотя этот на торчка не похож: и кожа вполне здоровая, и взгляд осмысленный, и лицо почти чистое.

– Эй, обходчик, теперь ты будешь отвечать на вопросы? – спросил я, аккуратно фиксируя его мордой в пол.

– Кто ты? – невнятно проговорил пленник. – Что тебе надо?

– Вопросы тут задаю я. Это понятно? – я вдавил его лицо в землю. Ну и на лопатку нажать не забыл. Есть там специальная болевая точка…

– Да, – донесся односложный ответ.

– Где я сейчас нахожусь? – на моем лице проскочила улыбка. Дело сдвинулось с мертвой точки.

– Рязанское графство. Трущобы. Территория Альфача Косого.

Да какого черта? Они сговорились все что ли? Ну-ка, проверим его на знание географии:

– Что входит в графство?

Патрульный без запинки перечислил баронства. Я еле удержался, чтобы не сплюнуть. Снова услышал знакомые названия: Голицынское, Репинское и прочие.

– Какая сейчас дата?

– Семьдесят шестой год со дня Второй мировой клановой войны. Завтра настанет третья неделя лета, – отрапортовал обходчик.

Ответы порождали новые вопросы:

– Что было до войны? Что за кланы? Кто такой Альфач?

– Не ведаю. Кланов было много. Российский выиграл в войне. А Альфач – это смотрящий этого района трущоб.

Ясно, что ничего не ясно. Языка-то я хорошего нашел. Поёт, будто соловей. Хотя на нем может быть жучок слежения, и скоро сюда набегут другие патрульные. Я обратил внимание, что на его предплечье такие же наколки, как и у первого мужика.

– Что значат твот татуировки? – спросил я, представляя клейма, которые наносились различными представителями банд, организованных преступных группировок и даже кланам мафии.

– Я не понимаю вопроса, – моментально признался страж закона.

Я ткнул в его рисунок.

– Неужели не знаешь? – удивился он, позабыв о боли. – Это же все зна…

Снова не рассчитал, снова перелом, снова крик. Опять пришлось заталкивать в рот кляп. Через три минуты мы продолжили общение:

– Это было последнее предупреждение! – произнес я спокойным тоном. В таких ситуациях люди понятливее реагируют, когда ты не повышаешь голос.

– Я всё понял, – смиренно пробормотал патрульный.

– Что за татуировка? – повторил я вопрос.

– Это печать. Дается каждому живому существу при рождении.

– Кем дается? – не понял я. Тут клеймить, что ли, начали, прям как в концентрационных лагерях?

– Богами. Они дают нам тело, а на нем – печати.

– Печати? Несколько?

– У рожденных в трущобах она одна. У других три.

– Ну предположим, – я хмыкнул. Почему-то мне казалось, что мужик сам верит в то, о чем говорит. – И что они значат?

– Первая – капля. Это значит, что мы являемся кормом. Вторая – знамя графства. А третья – символ клана.

Первым желанием было свернуть ему шею. Ну достал! Чесслово слово! Мне внуки как-то пробовали объяснить, что они делают за компьютером. Они зачем-то мышкой всё время клацали, а по экрану передвигался маленький человек. И там огоньки всякие были. Вот из этих объяснений я понял больше, чем из трёпа патрульного. Но всё-таки я взял себя в руки:

– Ну допустим. А где находится Рязанское графство?

– В Центральном герцогстве.

Глубокий вдох… Выдох…

– Пусть так, – смирился я. – А герцогство?

– В Российской империи, – пленник попытался скрыть своё недоумение.

– Когда было крещение Руси? – спросил я, делая вид, что не заметил заминки. Ну эту дату он точно знает. Хотя… Нынешнее образование ни в какое сравнение с советским не идет. Встречались мне различные особи непонятного пола, которые двух слов связать не могли, а в истории разбирались хуже, чем я в веяниях молодежи.