Невозможный этюд

Улькера Динова

Невозможный этюд

Глава 1

– Черни требует к себе много внимания, Эльза Эриковна! Тридцать первый этюд в особенности! Тебе никогда не стать великой пианисткой, если ты будешь отвлекаться на посторонние занятия и отлынивать от ежедневного упорного труда. Либо ты полностью отдаёшь себя музыке, либо нет смысла мучить инструмент и соседей! Тебе всё ясно?

– Да, мама.

– На работе я для тебя Фрида Карловна. Это ещё что за фамильярности? Дома увидимся. Иди, разогрей себе макароны с курицей, полы протри и сделай уроки пока я приду. Отца не забудь покормить. Будешь при мне упражнения Ганона отрабатывать. Пальцы совсем деревянные после твоего лагеря. Какого рожна я пошла у твоего отца на поводу?

– Но ты сама сказала, что я бледная как поганка. Зато я загорела.

– Ты спорить с мамой надумала, Эльза? Кожа вон облазит лохмотьями с тебя. Теперь ещё и техника потеряна напрочь. Месяцы занятий вылетели в двухнедельную трубу! Это катастрофа! Отныне ни на что постороннее ты не будешь отвлекаться. Свободна!

Эльза понурив голову, начала складывать ноты в папку и одеваться, когда в класс к Фриде Карловне зашла мама ученика, который должен был прийти с минуты на минуту.

– Фрида Карловна, здравствуйте. Витюша повторял, но с листа выучить не успел. Не ругайте его сильно, пожалуйста. Мы приболели на выходных.

Хотела исправить, что с листа не учат, а читают, но только мысленно закатила глаза.

– А где сам Витя? И болели бы дальше себе спокойно. Никто вас не гнал сегодня сюда.

– Он сейчас раздевается. Да мы уже почти выздоровели, это всё остаточное у него. Я поеду, проводите его до машины к отцу, хорошо? – упорхнула мамаша быстрее, чем видела.

– Господи, зачем я трачу своё время на чужих бездарей? – тихо пробубнила Фрида Карловна, – Ты до сих пор здесь, Эльза? Живо домой!

Нерадивый Витюша зашёл в класс, хлюпая носом, чем вызвал ещё большую бурю негодования у мамы Эльзы. Она сморщила нос, прикрывая рот платочком и запахнулась ещё больше в свою шаль. Сопливых и больных учеников она не переносила на дух. Это ещё хуже, чем пытаться хоть что-то из них толковое выбить в музыке.

– До свидания, Фрида Карловна, – тихо пролепетала Эльза, покидая класс мамы.

– До свидания, Эльза. Занимайтесь больше, Черни остаётся за вами. С него и начнём в следующий раз. Идите.

И ведь есть талантливые мальчишки, но родители ничего не понимая, отдавали их в наиотвратительнейшие секции по борьбе, бездумно ломая жизнь, стремление к искусству, к прекрасному и удовлетворяя свои родительские амбиции. Аж противно. И даже не объяснишь им, что ребёнок будет эту несчастную борьбу тихо ненавидеть, плакать по углам и продолжать молчать, чтобы ненароком не обидеть отца или мать. В такие моменты у Фриды Карловны, педагога по фортепиано в музыкальной школе, опускались руки и она теряла всякую надежду достучаться до их родителей. Они все твердили, что знают лучше, что нужно их чаду, только вот это самое чадо счастливым и довольным не выглядело.

К сожалению, это был именно тот случай, когда человек у себя бревна не замечает. Заботясь о чужих детях больше, чем о своим ребёнке, она ломала единственную дочь настолько, что желание сделать её без малого великой пианисткой превратилось в одержимость. Либо лауреатство в международных конкурсах и признание, либо – ничего. Гнесинка в Москве и лишение всех остальных интересов у Эльзы и третьего не дано, мнение девочки в этом вопросе не имело абсолютно никакого значения. И плевать, что они из далёкой Казахстанской глубинки, мать цель поставила дочери – значит она будет достигнута любой ценой. Эти стремления не родились на пустом месте и, безусловно, Эльза была талантливым ребёнком и трудную программу для выпускников музыкальных училищ она играла уже сейчас в шестом классе музыкальной школы, а ей всего лишь пятнадцать лет. Она быстро схватывала, имела абсолютный слух, но плоховато решала задачки по гармонии. В этом году мама решила дополнительно ввести этот предмет, попросив коллегу индивидуально заниматься с дочерью. Музыку она обожала, но как и любая девочка хотела погулять с одноклассниками, потанцевать на школьной дискотеке и дружить с мальчиком. Всего этого в отличие от своих одноклассников она была лишена по настоянию матери. Закончилось тем, что учась в девятом классе она была изгоем в классе и её за спиной девочки называли выскочкой, а мальчики обидно дразнили вопросом не украла ли её мама у папы Карла кларнет?

Впрочем, в этом году они помалкивали. А Лёша Ким, так вообще с фингалом под глазом пришёл на следующий день после своей травли в адрес Эльзы. И смотреть в её сторону теперь побаивался, то и дело оглядываясь на самого хмурого мальчишку в их классе по имени Рустам Алиханов. Он вечно сидел на задних партах на всех уроках, потому что был самым высоким среди всех парней и не по годам развит в плечах. Эльза сама его побаивалась, стараясь не смотреть в глаза лишний раз. Он сторонился всех, не тратил слова понапрасну и молча изучал со своего места присутствующих, сложив руки в груди. Перекидывался парой слов со своим соседом по парте Максимом Чанышевым, и то по инициативе последнего – троечника, который не поспевал за учителем записывать материал и подглядывал у Рустама.

К слову, успеваемость у Рустама была на удивление хорошая. Все годы учебы с первого класса он заканчивал на четвёрки и лишь по математике и физике у него была твёрдая пятёрка. Он быстрее всех считал и мастерски, на зависть остальным, управлялся с контрольными работами, жонглируя сложными уравнениями и задачами. По большей части, он скучал всю оставшуюся часть урока и находил себе единственное любимое занятие до звонка – разглядывал свою первую любовь. Самую красивую девочку в мире Эльзу Альбах. Тоненькую, как тростиночка, белокурую, с длинной косой до пояса, с огромными на пол лица голубыми глазами. За последний год эти глаза не давали ему ни есть, ни спать. Мучили и преследовали во сне, открывая ему яркий мир волнующих подростковых сновидений ещё зелёного парнишки и заставляли его ходить за ней по пятам, охраняя всю дорогу от школы до музыкальной школы и домой. Он знал о ней всё. Любимый цвет – белый, пирожки в столовой она всегда покупает с картошкой, чай пьёт только зелёный, любит подкармливать котят, терпеть не может зиму, морщит свой вздернутый носик и забавно хмурится, если что-то не получается, ломала ногу, когда падала с велосипеда в третьем классе и провалялась в больнице месяц с гипсом, он тогда ещё принёс для неё пакет с фруктами с подписанной печатными буквами запиской внутри "Альбах Э., палата №3", сказав медсёстрам, что это от класса, у неё дальнозоркость, но её зачем-то всегда сажали за первую парту, она левша и математика вообще ей не даётся. Никак. Она часто плачет от своих троек за контрольные и остаётся переписывать после уроков. Эльза – потомок немцев, оставшихся здесь после войны. А её мама – сущая ведьма, и выглядит соответствующее. Высокая, худощавая, с крючковатыми тонкими пальцами, всегда на невысоких каблуках и с алой помадой на морщинистых губах. На голове затянутый пучок, сделанный так, что ни одна прядь не выбьется за весь день. И всё время надменный взгляд на каждого, кто к ней обращается. Она – олицетворение всего того, что Рустам ненавидел в женщинах. Насколько он не мог терпеть эту Фриду Карловну, настолько же сильно все эти годы тайно обожал и молился на её дочь.

Глава 2

Рустаму повезло попасть в эту школу, благодаря своей тётушке Алие. Та дико боялась мужа, который не хотел из детдома забирать "приблудыша" и трудного ребёнка. Желая как-то загладить свою вину за то, что не взяла к себе племянника, она устроила Рустама сюда с третьго класса, хотя обещала в своё время умирающей сестре позаботиться о нём. Проблемного мальчика не хотели брать. Отзывы о нём были, мягко говоря, не очень. Он очень часто сбегал, неизвестно где пропадал неделями в летнее время и много дрался со сверстниками. Основными характеристиками в его деле были замкнутость, абсолютное отсутствие желания идти на контакт, но сильная привязанность к чему-то, что он считает своим.

Все детдомовские ходили в дневной интернат при самом учреждении. И к сожалению, он был гораздо хуже по качеству знаний и контингенту. Рустам к тёте относился не теплее, чем к другим, но был благодарен ей, в конечном итоге, потому что встретил здесь свою первую любовь. А ведь этого могло не случиться, не прими она такое решение.

Все годы Рустам тайно наблюдал со стороны за Эльзой, не предпринимая каких-либо попыток к более тесному общению. А в последнее время, замечая всё больший интерес к ней со стороны парней из других классов, он никому из них не позволял близко подходить и всегда был начеку. Особенно с выпускниками, которые могли легко глаз положить на неё. Так, один за другим он устранил каждого соперника, угрозами, драками или просто своим характерным волчьим взглядом исподлобья. К девятому классу, вся школа кроме самой Эльзы знала: её трогать нельзя. Бешеный Рустам так сказал. А кто не понимал с первого раза, догонялся вторым, через фингалы под глазами. Самой Эльзе было не до этого всего со своей музыкалкой. Да и по большому счёту, не завела она себе подругу, которая последние слухи бы передала.

– Эльза, останься, пожалуйста. Нам нужно поговорить. Рустам, тоже не уходи. Подожди за дверью минуту.

Классный руководитель, которая вела у них алгебру и геометрию, прекрасно была осведомлена об успеваемости своих учеников. Она решила, что неплохо было бы закончить ребятам девятый класс, подтягивая друг друга по тем предметам, в которых они сами сильны. Польза для обоих сразу будет и экзамены легче сдать. Таким образом, у неё в голове созрел план разбить всех на пары. А самого угрюмого мальчика в классе смогла бы вынести только Эльза. У неё характер подходящий и его крутой нрав она заметно смягчит.

– Анна Семёновна, я пыталась. Но у меня опять не получилось. Ну и пусть тройка будет. Бесполезно это всё, – грустно вздохнула девочка, убирая тетради в портфель.

– Эльза, впереди девятый класс. Тебе нужно подтянуться, иначе дело труба. Твоя мама обеспокоена оценками, – учительница очень переживала за девочку. Знала, что ей итак несладко.

– У нас нет денег на репетиторов. Буду как есть заканчивать, – Эльза стыдливо опустила голову.

– А давай тебя Рустам подтянет? – предложила Анна Семёновна.

Эльза вскинула глаза на ту, не веря своим ушам. Она же это несерьёзно?

– Что вы? Он не согласится! – с улыбкой отмахнулась она от абсурдного предложения.

– Почему?

– Он меня с самого своего прихода сюда избегает. Я ему не нравлюсь, – как есть выпалила Эльза сгоряча.

Во взгляде учительницы чувствовалось некое недоумение. Судя по тому, что она замечала, мальчик точно не мог испытывать к Эльзе антипатию. Ей казалось, да нет, она была уверена, что Рустам из всех одноклассников, только к Альбах сносно относится. От неё не ускользали его взгляды на девочку, якобы украдкой и искреннее переживание в глазах, когда она вызывала Эльзу к доске с просьбой доказать теорему. Видя её мучения и растерянность во время ответов, он еле сидел, чуть ли не порываясь самому выйти вместо неё, чтобы отчеканить материал за пару минут, без запинки и на автомате, как он умел. Чем веселее были остальные ребята от её ответов и волнения, тем мрачнее он сидел со сжатыми кулаками, не поднимая головы. Такое необычное поведение ещё пару лет назад ей бросилось в глаза. Нет, не похоже это на отвращение, как ей поначалу подумалось. Слишком пристальный и влюблённый взгляд у него, с безотрывным слежением за всем, что Эльза делает. Анна Семёнова поначалу переживала, что он может своей одержимостью причинить неприятности её любимой ученице. Но однажды, случайно увидела, как он не догоняя, медленно идёт позади девочки после музыкальной школы. Когда Эльза завернула за угол, схватила его за рукав и отведя в сторонку, спросила прямо:

– Говори, Алиханов. Зачем за Эльзой ходим? И почему ты не на тренировке ещё?

Тот с досадой посмотрел на неё, словно обвиняя, что учительница оторвала его от жизненно важного занятия и спокойно ответил, отводя руку:

– Провожаю, темно уже, – буркнул он и нахмурился. Смутился, – Тренировка через сорок минут. Успею. До свидания, – и поспешил дальше.

– До свидания, Рустам. Смотри мне! – она только поулыбалась и покачала головой вслед. Тогда всё и поняла окончательно, успокоилась и решила больше не вмешиваться.

– Глупенькая, не переживай. Уверена это не так. Давай спросим его? – Анна Семёновна открыла дверь и позвала мальчишку.

– Рустам, ты согласен позаниматься после уроков с Эльзой по алгебре и геометрии? Ей нужно на четвёрку год постараться закончить.

Рустам задумался, но лицо оставалось непроницаемым. Эльза любого ответа ждала от него, но только не того, что он сказал:

– Заниматься надо будет каждый день, буду ждать в читальном зале библиотеки. Опоздаешь, дольше десяти минут ждать не буду. Не успеешь -твои проблемы, – руки скрестил и даже не смотрит на неё, отвечая раздражённо.

– Х-хорошо. Я приду. Завтра начнём?

– Сегодня. У тебя всё совсем печально с неравенствами, о функциях я вообще молчу.

Господи, он столько с ней не разговаривал за все годы учёбы. Она сейчас не могла поверить, что разговаривает с ним. Странно, что Рустам не только в курсе её существования, но и в подробностях знает слабые стороны. Эльза покраснела от смущения. Как он, наверное, тешит сейчас своё самолюбие. Лучшая во всём остальном девочка, отличница по всем предметам кроме алгебры, геометрии и физики попросила помощи "жителя Камчатки", который с ней никак не хотел контактировать до этого дня. Стыдно-то как.

– Я приду.

– Не задерживайся.

Рустам развернулся и ушёл.

– Вот видишь, Эльза. Ты ошибалась насчёт Рустама. Он хороший мальчик, просто жизнь в детском доме не сахар. А тётка не взяла к себе жить. Он немного озлоблен на людей, но внутри у него доброе сердце. Уверена, вы найдёте общий язык, – уверяла Анна Семёновна.

Слабо верилось. Но другого выхода сейчас нет. Придётся хвататься за любую возможность подтянуть трудные предметы. Тем более, с таким сильным учеником по ним.

– Я его плохим не считала. Просто он всегда избегал меня, вот я и подумала, что терпеть не может.

– Попробуйте, вдруг он сможет тебе доступно объяснить, – настаивала учительница, – Ты можешь потом аккуратно предложить ему позаниматься по русскому языку. Он плохо диктанты пишет и путается в грамматике. А мог бы на пять постараться закончить год.

Нет, не могла Эльза представить себе, как это будет проходить. Скорей всего, он откажется от их занятий уже сегодня, после первой попытки.

– Хорошо. Я спрошу. Но не обещаю, что он согласится, Анна Семёновна.

Глава 3

За год до наших дней

– Лёлька наша сегодня занята, Рустам. Могу Маргошу прислать, – Макс курил уже третью сигарету, сидя рядом и наблюдая с випа за танцполом.

– Времени нет у меня ждать, – сегодня Рустам был особенно злой. Быстрее бы закончился этот тупой, дурацкий день. И новости, которые он узнал – мерзотнее не бывает. Лучше бы в зале помахался сейчас с кем-нибудь в спарринге. Будто кислотой разъедало внутренности и мозги. Как доехал сюда – сам не понял.

– Всё любовь свою никак не забудешь, смотрю? До сих пор по блондинкам ходишь. Нашёл свою пропажу-то?

– Без допросов, Макс, – ещё пара слов и кулаки в ход пойдут сами. Итак еле сдерживался. Тот хмыкнул и продолжил наблюдение, в перерывах печатая что-то в телефоне.

– Найдёшь, женишься, семью устаканишь – заглядывай, не пропадай совсем. Свежак у меня каждый месяц приходит работать. Затрахают так, что неделями сытый будешь ходить, – да, плохая идея была приходить, всё-таки. Не отвяжется с разговорами своими.

– Женился бы, сюда дорогу забыл бы, – Рустам прикрыл глаза и откинул голову на спинку дивана. Главное, не думать ни о чём сейчас и увиденную сегодня сцену, без конца мелькавшую перед глазами, забыть.

– Сюда женатые чаще всего и ходят, Руст. Не зарекайся. Жёны быстро приедаются, – судя по тому, что он трижды в разводе – Макс свято верил в свои слова.

Страдальческий вид Рустама его откровенно забавлял. Он чувствовал, что по лезвию ходит, но не мог не поглумиться жёстко над ним. Не особо его боялся ещё со школы. Знал, что Рустам больше рычит на него, но бить не станет. И сегодня Макс по его виду понял, что тот Эльзу нашёл. С таким же кислым видом он ходил ещё в школе. Макс это выражение лица знал очень хорошо.

– Не в моём случае, – припозднился с ответом Рустам.

– Нууу, как ты тронулся на Альбах – не удивлюсь.

Он точно огребёт сейчас.

– Попридержи язык. Не посмотрю, что друг, – Рустам потушил сигарету и посмотрел на девушку, которая к ним поднималась.

– Спусти пар, дружище. Пойду я, дела ещё есть. Хорошего вечера, – хлопнул по его плечу Макс и пожал руку на прощание, подзывая Маргошу.

Девушка боготворила Рустама и просила забрать её отсюда с самого его появления здесь, но ему это всё не нужно было. Да и возвращаются девочки обратно, втянуться успевают, видимо. Хотела бы она сильно уйти, не ждала бы от кого-то помощи. Значит, устраивает всё.

Ты совсем меня забыл, Рустик. Просишь прийти только когда Лёля не может. Не нравлюсь больше? – поразительная наивность при её профессии. До смешного просто.

Они зашли в приватную комнату и девушка начала снимать свои блестящие стринги.

– Много болтаешь, Марго.

– Давай массаж сделаю? – с надеждой в голосе спросила Маргоша.

– Забываешься. Раздвигай ноги или уходи. Ты правила знаешь.

– Не кипятись, я просто соскучилась, – девушка встала на четвереньки на кровати и отвернулась от него. Смотреть и трогать себя он не давал. Даже Лёле, которая была его постоянной здесь. Только вот она была покладистее и менее болтливее Маргоши, за что он всегда выбирал её для своего удовлетворения. Никаких привязанностей, привычки или других мотивов.

Рустам спустил штаны и надев презерватив, начал трахать Марго, работавшую здесь уже три года. В клубе его школьного друга Макса. Того самого, нерадивого, отстающего Чанышева. В Москве он нехило поднялся на открытии своего первого стриптиз клуба. Затем раскрутил всё это до трёх заведений и планировал открыть в ближайшие пару лет четвёртое. Он всегда набирал к себе самых сочных девок. Молодых и красивых, желающих за ночь заработать столько, сколько за неделю получают официантки.

Секс получился как всегда пресным, монотонным и заглушал его эмоции всего лишь ненадолго, сбрасывая физическое напряжение. А душевного равновесия не давал. Всё не то. Даже с нормальными девушками тоже. Пробовал ведь, на пару месяцев их отношений хватило. Не могли они дотянуться до его идеала в голове. Заселилась одна и царствовала там много лет, никому и близко не позволяя подходить к своему пьедесталу. Всегда чего-то не доставало в других: цвет волос отличался, глаза тусклее и другого оттенка, талия шире, голос абсолютно мимо, хамоватый тон, о манерах и говорить не стоит, слишком наигранные, слишком злые, всё слишком. И далеко не та милая и нежная девушка, которая ему нужна. Единственная и самая желанная.

Но мужская природа берёт своё рано или поздно. При всём желании он не смог бы столько лет жить в аскезе и отказывать себе в физической потребности в женщине. Но маленькая заразка всегда фоном мелькала в голове. При мысли о ней всё закипало внутри и бурлило вулканом. А уж кончал думая об Эльзе, он несчётное количество раз, представляя её каждый раз под собой. Рустам сомневался, что смог бы насытиться ею сполна. Но, определённо, это был бы самый фееричный секс в его жизни, учитывая какие искры из глаз сыпятся при обычной дрочке с фантазиями о ней. Всегда так было. С самого пубертата. А как они заниматься алгеброй вместе стали, так вообще кошмар начался. Как он тогда руки не стёр себе, до сих пор не знает. С ней сидеть рядом и вдыхать запах лаванды и ещё чего-то неуловимо сладкого тяжело было, не то что разговаривать. Вот он и грубил постоянно или всем своим видом показывал, как она его утомила. Всячески отталкивал, не мог в ответ тоже что-то хорошее сказать, сам страдая потом от её тяжёлых вздохов и грустного лица. Сейчас бы он, конечно, шанса зажать в углу и горячо отлюбить её не упустил, признаваясь ей в своих чувствах.

Рустам был по жизни упёртый парень. Если вбил в голову что-то, ни за что не отступит. И решил он, во что бы то ни стало, по приезду в Москву найти Эльзу и всеми правдами и неправдами развести её с мужем, если он есть и нагло присвоить себе. Всё, хватит. Настрадался за эти годы думая беспрерывно о ней. Конец мучениям настанет или нет? Надо будет – прикончит и её мужа и мать, если они у него на пути встанут. Последнюю вообще заслуженно и без сожаления.

Только вот увидеть её вместе с каким-то старым хреном в качестве мужа не готов был. Уж если и променяла его, то на кого-то получше надо было. Ведь мамаша так мечтала об успешной партии для Эльзы. О красивой жизни, о блестящей карьере лучшей в мире классической пианистки, замужем за достойным, образованным мужчиной. Где всё это? Почему с ней теперь этот старик? Неужели всё равно было, под кого лечь? Судя по досье, которое накопал его сослуживец Аброр, работавший в силовых структурах, старпер этот – её же собственный научный руководитель. Он чуть не избил этого маразматика, который, похоже, своими методами пытался привязать к себе Эльзу. Она ему – молодое тело и ласку, он ей – помощь в защите кандидатской диссертации. Возможно, ещё какие-то договорённости у них есть, он пока не знал. С какой стати он думал о ней всегда хорошо и сам же защищал от собственных нападок в её сторону, если она ничем не отличается от той же Маргоши? Только лицемерно прикидывается чистенькой, а сама замаралась по локоть в грязи. Мамаша-монстр и её, в конце концов, превратила в такую же циничную суку, которая глазом теперь не моргнёт в попытках продать себя повыгоднее.

Глава 4

– Ты опоздала на две минуты, – сердито проговорил Рустам глядя на Эльзу, которая итак очень торопилась на их допзанятие. Он сидел в самом последнем ряду читального зала.

– Я… Булочку купила тебе. Будешь? – по правде говоря, Эльза сама была очень голодна после уроков и быстро заточила свою по пути, торопливо запивая всё холодным чаем на ходу.

– Зачем?

Библиотекарь шикнула на них, делая замечание, чтобы они потише вели себя. Эльза подсела к нему и шёпотом ответила:

– Ну, нам сидеть тут долго, наверное. Хотела чтобы ты подкрепился. Я вот еле на ногах стою после уроков, например. А потом ещё и в музыкалку идти.

Могла не говорить, он расписание её занятий наизусть помнил. Узнай она, насколько досконально он изучил всё о её образе жизни, обходила бы за километр. Понимал, что его сталкинг дуркой попахивает, но остановить себя не мог. Пытался пару раз ведь. Каких только мыслей не приходило в голову, пока на тренировке истязал себя. Боялся за неё сильно. Вдруг приставать в тёмном переулке будут, обидят, испугают или расклады похуже вообще, о которых даже думать боялся, не то что вслух говорить. В итоге, с двойным усердием следил за ней, осознавая, что в этом есть что-то нездорово-одержимое.

– Позже поем, но больше так не делай, – буркнул он тихо, забирая булочку из её протянутой руки, – В еде не нуждаюсь.

– Я не поэтому, Рустам. Просто хотела…

– Я понял. Давай начнём уже. Не хочу до ночи здесь сидеть, – грубовато получилось.

Нахмурился ещё больше от своего тона и поведения. Открыл книгу и пододвинул её тетрадь поближе к себе, чтобы посмотреть, где у неё низкие оценки. Хотел начать объяснять материал по этим разделам. Тут же залип на её аккуратный, ровный почерк с красивыми, почти каллиграфичными завитушками на концах букв. Так только она писала в классе, залюбуешься. Творческой личности вроде неё сам бог велел, конечно, такой почек иметь, но уравнения решать он особо не помогает ей.

– Э… Да, конечно, – Эльза расстроилась, что ненароком огорчила его. Не понимала, что он как подачку расценить может её жест, – Извини, если обидела.

Вздохнула от того, что так нелепо сейчас начинаются их совместные занятия. Рустам заметил её досаду и поняв, что перегнул немного, решил сгладить момент. Откусил булочку и с аппетитом жуя, прошептал:

– Не обидела. Перепиши пока 311(в), доем и объясню как решаются такие функции.

Она потянулась через него за ручкой в свой рюкзак, который рядом ним лежал и задела волосами руку Рустама. Он тут же почувствовал её запах и замер. Пожалел сейчас, что согласился заниматься. Не получится максимально отстраниться и сосредоточиться на алгебре, как бы он ни старался. Да уж. Год будет тяжёлый.

***

Через месяц Эльза смогла уговорить его немного пописать диктанты и повторить правила русского языка. Сидели они теперь уже в родном читальном по полтора часа в день. Час для неё и полчаса для Рустама. Нельзя сказать что она начала сразу отлично писать контрольные, но сдвиг был заметен. А самое главное, он научил не торопиться и от волнения не забывать главные правила в алгебре: упрощать до конца, выносить за скобки всё, что выносится, подбирать нужный алгоритм и приводить к стандартному решению. Так, они оформили с двух сторон альбомного листа, шпаргалку с основными алгоритмами, которые всегда должны быть под рукой.