Только мы

Август Ахо

Только мы

От автора

С любовью для моей музы и моего смысла жизни.

Ты – маяк в моем море отчаянья, ты – моя пристань, к которой я готов возвращаться раз за разом.

Твой Август. А.

Он и она

Она сидела в кресле-качалке, укрывшись синим пледом со звездами, и работала за ноутбуком. Он расположился в кресле напротив и наблюдал за ее сосредоточенной фигурой. На ней был большой оранжевый свитер, который, казалось, носил еще ее прадед, белые шорты с дыркой на левом кармане и теплые носки с красными ромбами. В ее серых глазах читалась неопределенность – она работала над новым романом и не могла решить, с чего начать.

Обычно происходило так: сначала она загоралась какой-то идеей, записывала ее на бумагу, но, когда дело доходило до создания текста, чувствовала, что в голове пусто, и не могла ничего придумать.

Ее прошлые работы не пользовались особой популярностью, но она никогда не теряла надежды. В ней было что-то, что не позволяло ей опустить руки. Писательство было ее жизнью и смыслом.

Этот новый роман стал для нее особенным: она стремилась поведать о том, что было ей особенно дорого, и это значительно затрудняло процесс написания. Писать о своей жизни – значит писать правду, порой весьма горькую правду. В этом романе не могло быть места вымыслу, все должно было быть подлинным.

– Чаю? – предложил он, поднимаясь с кресла и заглядывая в ноутбук, на экране которого был только пустой документ.

– Ты же знаешь, что я не люблю, когда кто-то подглядывает, – улыбнулась она мужу, снимая очки. – Завари тот новый чай, который привезла Оля.

– Есть, капитан! – он шутливо отдал честь и пошел на кухню.

За окном стоял сентябрьский вечер, небо розовело, напоминая спелый персик. Последние лучи солнца, словно в зеркале, отражались на полу, подсвечивая мягкий коврик у ее ног.

«Листья шумели уныло

Ночью осенней порой;

Гроб опускали в могилу,

Гроб, озаренный луной…» – она отвернулась от окна и уставилась в пол. Несмотря на всю прелесть этого времени года, она не могла насладиться им в полной мере. Для нее осень всегда была периодом, когда в жизни происходили события, которые приносили ей лишь неприятности. И так было на протяжении всей ее жизни.

На кухне загорелся теплый свет лампочки, зашумел чайник, а за ним раздалось приглушенное бурчание.

– Не можешь найти чай? – она поднялась и направилась на кухню.

Он стоял на носочках, пытаясь дотянуться до верхней полки, и его лицо покраснело от напряжения.

– Сашка, Сашка, – раздался ее смех, и она легко достала прозрачный пакет с листовым чаем. – Когда же ты вырастешь?

Он ущипнул ее за бок и начал щекотать. Саша был почти на голову ниже своей жены, но ему хватало сил удерживать ее и не давать увернуться от щекотки.

– Ну все, все, – она повисла на его руках вниз головой, ее и без того розовое лицо залилось краской. – Я сдаюсь.

– Вот значит, как, – он прижал ее к себе и поцеловал в шею. Рыжие ее волосы коснулись его лба, и он ощутил приятный цветочный аромат. – Чайник уже закипел.

На кухне витал тонкий аромат трав. «Дом и тепло, мой дом…» – она смотрела в окно на свою любимую и одновременно ненавистную осень.

Солнце уже скрылось за горизонтом, и далекий город, виднеющийся за окном лишь верхушками небоскребов, погрузился в ночную тишину.

– Откуда она его привезла-то? – спросил Саша, жуя печенье.

– С Алтая, – ответила Аля почти безразлично. – Она там работала этим летом. Эх, сейчас бы на Алтай, – мечтательно добавила она.

– Этой зимой обязательно съездим, – уверенно сказал Саша.

– А как же твои родители? Не обидятся, что мы не приедем на Новый год?

– Аль, мои родители все понимают. Там твоя семья, и мы туда обязательно поедем, – сказал он с теплотой.

Аля улыбнулась, ее глаза светились благодарностью. Она нежно взяла его руку.

– Спасибо, – прошептала она, и в этом слове была вся ее любовь, которую она вот уже десять лет теплила в своей душе.

Саша взял со стола пульт и включил телевизор, который висел на стене напротив. Это был подарок ее родителей, но они редко смотрели его, так как телевидение не привлекало их внимания, а хорошие программы появлялись редко.

Просмотрев несколько каналов, Саша остановился на новостях. Ведущая, женщина в синем пиджаке и белой рубашке, рассказывала об открытии нового стадиона в небольшом городке недалеко от Москвы. Ее каштановые волосы были аккуратно зачесаны на левую сторону, а ярко-красные губы выделялись на уже немолодом лице.

– Сколько лет она уже ведет новости? – риторически спросила Аля. – Пора бы уже отдохнуть.

– Вчера Екатеринбург потряс ряд жестоких нападений. Несколько человек в разных районах города атаковали прохожих, нанеся им серьезные травмы, включая рваные раны, полученные в результате укусов. Местные жители уже окрестили этот инцидент «Екатеринбургским бешенством». С места событий наш корреспондент Екатерина.

На экране появилась хрупкая девушка, корреспондент Екатерина. Она стояла на одной из улиц, где произошло нападение, и вела репортаж с места событий.

– Ого, это же соседняя улица, – Аля приблизилась к телевизору.

– Да это, наверное, наркоманы или алкаши, – Саша отвернулся от экрана. – Не парься.

«Что же ты, осень, приготовила для меня на этот раз? Какое изысканное блюдо у нас в меню в этом году?» – подумала Аля, но вслух произнесла:

– Пойдем спать, у меня очень болит голова.

– Опять мигрень? – Саша начал убирать со стола, с тревогой поглядывая на жену.

– Нет, просто устала, – тихо ответила она.

Постельное белье приятно пахло свежестью и чистотой. Аля, укутавшись в одеяло, закрыла глаза и почувствовала, как ее муж нежно поцеловал в щеку и лег рядом. Он обнял ее и уткнулся носом в ее волосы. По телу пробежала дрожь, и весь мир словно замер в это мгновение.

– Спокойной ночи, я люблю тебя, – прошептал он своим хриплым голосом.

– И я люблю тебя, солнце, – ответила она с нежностью.

Аля лежала на кровати, устремив взгляд на стену, украшенную их свадебным фото и несколькими грамотами. Саша уже давно спал, отвернувшись от нее, а у ее ног мирно урчал рыжий кот, толстый и мягкий.

Всю свою жизнь она мечтала об этом: о своем маленьком уютном доме, любящем муже рядом, о добром и толстом коте, о возможности писать книги. Однако, осознав свое счастье, она почувствовала, что не заслуживает его. Ей казалось, что в жизни она не сделала ничего особенного, ничего значимого. Она была простым человеком, но все ее мечты сбылись несмотря на множество испытаний, выпавших на ее долю.

Это была не первая ночь, когда она корила и ненавидела себя. Многие события из прошлого не давали ей покоя. Каждый раз она думала: «Чтобы наслаждаться настоящим, нужно исцелить прошлое», но это не помогало. Единственным утешением для нее был ее муж. Рядом с ним она ощущала желание жить и делать все возможное, чтобы он был счастлив.

Она посмотрела на его спящую спину и тихо произнесла: «Спасибо, что ты есть». Утром она вернулась к своему роману. Хотя она не спала всю ночь, настроение было прекрасным. Вместе с мужем они приготовили завтрак и выпили кофе. Она наслаждалась очень сладким кофе с молоком, а Саша – черным, слегка сладким. Поцеловав ее в лоб, он отправился на работу. Этот поцелуй в лоб содержал больше страсти и чувств, чем поцелуй в губы. Это было что-то прекрасное, и они оба это ощущали.

Он был военным и часто оставался на работе допоздна, но, возвращаясь домой, он всегда заставал ее на кухне, сколько бы времени ни было на часах. Она ждала его, даже если болела или устала, – она всегда ждала его. Ждала, когда он служил в армии, ждала, когда учился в другом городе. Она ждала всегда.

Сентябрь шел своим чередом, наступило бабье лето. Погода за окном была сухой и жаркой; об осени напоминала только груда желтой листвы во дворе.

…

– Ты уже почти месяц не выходила на улицу, – Саша нежно обнял жену сзади и поцеловал ее в затылок. – Книжный маньяк, давай прогуляемся, а?

– Прогуляемся? Ты зовешь меня на прогулку? – она с удивлением приподняла брови. – Удивительно!

– Не хочешь – не надо, – он притворно обиделся и скорчил гримасу.

– Да ладно, ладно, сейчас оденусь, – она встала и закрыла ноутбук.

Внезапно она ощутила укол в сердце, словно предчувствуя нечто недоброе. Аля не была суеверна и не верила в предчувствия, но в этот миг она отчетливо осознала, что надвигается нечто неизбежное и ужасное.

Она взглянула на своего мужа и, увидев, с какой любовью он на нее смотрит, тотчас успокоилась и улыбнулась.

Окинув взглядом шкаф, она вздохнула и начала перебирать вещи, выбирая, что надеть.

Саша в это время развалился в кресле, прикрыл глаза и сделал вид, что ему тяжело ждать. Хотя на самом деле он был готов ждать ее сколько угодно.

Спустя полчаса она остановила свой выбор на брюках зеленого цвета в стиле бохо, белом пушистом свитере и платке с цветочным орнаментом.

– Идем? – Она подошла к мужу и взяла его за руку.

– Женщина, мне не нужно гадать, – коротко ответил он усмехнувшись.

– Разве я похожа на цыганку? – Она наклонилась и начала водить пальцем по его ладони. – Вижу, вижу… Сегодня тебе предстоит купить своей жене кофе в ларьке на набережной и, хм… кажется, пончик в шоколаде.

– Ого! Но знаете, я не верю в предсказания, – произнес он, поднимаясь, улыбнулся и, взяв ее за руку, направился к двери. Их смех наполнил комнату.

Вечер выдался восхитительным, и они неспешно прогуливались по набережной реки Исеть, наслаждаясь обществом друг друга.

Такую осень она любила, потому что в этой осени рядом с ней был он. С ним мир наполнялся теплом, листья становились ярче, а солнце светило особенно дружелюбно. Когда он был рядом, все вокруг наполнялось спокойствием и гармонией.

– Вот бы это мгновение длилось вечно! – сказала Аля, остановившись и с любовью глядя на своего спутника. – Мы добились всего, чего хотели. Больше нам ничего не надо, пусть это мгновение не кончается, ладно?

Саша молча сжал ее руку крепче и улыбнулся. Его серо-зеленые глаза сияли от радости; он был счастлив быть здесь, рядом с ней. Мягкий ветерок играл ее волосами, и на мгновение показалось, что время остановилось.

– Хотя, я думаю, нам нужно еще кое-что, – произнесла Аля с озорной улыбкой.

– Да? И что же это? – поинтересовался Саша.

– Ну, например, маленький Лукашев, – на лице Али появился румянец.

– Или Лукашева, – Саша тоже не смог сдержать улыбку.

– Думаю, теперь мы готовы взять на себя такую ответственность, – начала рассуждать Аля, но ее прервал какой-то шум.

Вдалеке они заметили скопление людей возле беседки, оттуда доносились громкие звуки. Они переглянулись и решили подойти ближе.

В центре толпы на земле лежал мужчина. Его лицо было бледным, изо рта текла пена, а тело сотрясали конвульсии.

– Боже мой! – воскликнула Аля, прикрывая рот рукой и отворачиваясь.

Саша мгновенно прижал ее к себе. Он повернулся к ближайшему человеку, пытаясь разобраться в ситуации.

– Скорую вызвали? – спросил он, стараясь скрыть панику в голосе.

– Да, – ответил тот, не поднимая глаз.

– Наркоман? – Саша, поглаживая жену по голове, чувствовал, как ее тело дрожит от напряжения.

– Не похоже, – мужчина посмотрел на Сашу с настороженностью. – Это уже не первый случай. Говорят, бешенство, – добавил он шепотом, словно боялся, что его услышат.

Саша хотел возразить, но не успел. Внезапно мужчина, лежавший на земле, вскочил и бросился на женщину из толпы. Его глаза горели, а губы искривились в безумной улыбке. Саше даже показалось, что у него были не зубы, а настоящие клыки, как у зверя.

Он впился зубами в ее шею и начал рвать ее. Кровь разлеталась во все стороны, а женщина кричала, захлебываясь собственной кровью.

Саша схватил жену за руку и бросился бежать. Тем временем мужчина с невероятной скоростью переключился на другого прохожего, и началась паника.

– Что это такое? – спросила Аля, задыхаясь, и поспешила за мужем. Ее сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.

– Я не знаю, но нам лучше уйти отсюда, – ответил Саша, крепко сжимая ее руку.

Они быстро добрались до ближайшего такси и поехали домой. В машине царила тишина. Аля держала руку мужа, ощущая, как дрожат ее ноги и страх подступает к горлу.

Расплатившись, они быстро забежали домой и, на всякий случай, занавесили все окна и заперли двери. Оба не понимали, как это может помочь, но то, что произошло на набережной, явно не предвещало ничего хорошего.

– Что это было? Что это было, Господи? – задыхалась Аля в ужасе, ее голос дрожал от страха.

– Тише, успокойся, пожалуйста, – сказал Саша, крепко обняв жену. – Я не знаю, но не переживай, мы уже далеко. Скорее всего, туда уже приехала скорая и полиция.

– Он грыз ее… он убил ее… она точно не выжила, – произнесла Аля, ее голос срывался от безумного ужаса.

Саша бережно взял ее лицо в руки и заглянул в ее заплаканные глаза, пытаясь найти в них искру надежды.

– Все будет хорошо, слышишь? – произнес он с уверенностью, которую почти не чувствовал. Ему нужно было, чтобы она ощутила его силу, его защиту.

Аля кивнула, и Саша нежно поднял ее на руки и отнес на кровать. Они тесно прижались друг к другу, укрывшись одеялом прямо в одежде. Тишина окутала их, и они провели так всю ночь, не размыкая объятий.

Когда первые солнечные лучи коснулись кровати, Аля мирно спала на плече мужа, а Саша увлеченно читал новости на городском сайте.

Екатеринбург был охвачен яростью. Вспышки агрессии разрастались по всему городу, как безумные искры. Власти настойчиво призывали людей оставаться дома и избегать лишних контактов.

Бутылка вина

Однажды кто-то сказал: «Самое тяжкое заключение – это быть узником в собственном доме»

Прошел почти год с момента катастрофы. Сначала это вообще не хотели называть катастрофой, говорили, что это просто осеннее обострение. Будто бы психи повылазили из своих убежищ и начали на людей набрасываться. Но через три месяца это стало уже мировой проблемой. Люди даже придумали название новому вирусу – Е.В.Б., что расшифровывается как «Екатеринбургский вирус бешенства».

На самом деле, эта зараза не имела ничего общего с бешенством, но так было проще ее называть. Зараженных стали именовать просто «бешеными». И они действительно выглядели как бешеные, как нелюди, единственной целью которых стало убийство – не ради еды, а просто, чтобы убить, выплеснуть свою ярость.

Никто так и не смог ответить на вопрос, откуда в Россию пришла эта напасть. Все началось в Екатеринбурге, а затем распространилось по другим городам и странам. Мир погрузился во мрак, и надежда таяла как снег.

Те немногие люди, которым удалось выжить, не раз жалели, что не погибли в самом начале. С каждым днем их число уменьшалось, а количество тех, кто стал безумен, росло.

Обитатели выживших городов жили в постоянном страхе, запертые в своих домах, где каждый лишний шорох мог привести за собой неминуемую гибель. Дни сливались в один бесконечный кошмар, а ночи приносили только еще большее отчаяние. В этом мире не было больше места для надежды.

Невзирая на весь ужас происходящего, люди своими неосмысленными действиями лишь усугубили свое положение. По прошествии шести месяцев после начала эпидемии власти приняли решение провести «дезинсекцию» города, как если бы он был заражен насекомыми. С вертолетов над городом был распылен некий газ, который оказался безвредным для инфицированных, но губительным для выживших. Теперь выжившим угрожала не только опасность нападения бешеных, но и риск отравления газом, который скопился в воде, земле и иногда витал в воздухе, собираясь в ядовитый туман.

Мир вокруг, некогда привычный и спокойный, превратился в устрашающую декорацию. Развалины домов напоминали о былом величии, а тишину нарушали лишь завывания ветра и пронзительные крики бешеных.

Людям, живущим за пределами крупных городов, повезло чуть больше. В сельской местности бешеных было меньше, но вместе с тем не хватало припасов и необходимых ресурсов.

В маленьком домике за городом, в подвале, укрывшись одеялами и куртками, спали двое. Парень заботливо накрывал собой девушку, защищая ее от возможных ночных угроз. Спать наверху было крайне опасно: бешеные могли легко пробить всю оборону дома и забраться внутрь. Поэтому Аля и Саша проводили свои ночи только в подвале, окруженные сыростью и холодом, но в относительной безопасности.

Саша проснулся первым, как это часто бывало с ним в последнее время. Вокруг царила непроницаемая тьма, нарушаемая лишь тихим дыханием его спящей жены. Она беспокойно ворочалась во сне, ее тело дрожало, но не от холода – она была напугана, возможно, ей снова снились кошмары.

Осторожно, чтобы не разбудить ее, Саша вынул затекшую руку из-под головы жены, нежно поцеловал ее в лоб и накрыл одеялом. Затем он встал, зажег огарок свечи, который лежал на блюдце, и начал подниматься по деревянным ступеням, которые поскрипывали под его весом.

Приоткрыв крышку подвала, Саша ожидал увидеть что-то страшное, но в доме царила тишина. Темнота окутывала все вокруг, и свет не проникал сквозь забитые окна. Саша взглянул на часы на своем запястье.

– Полвосьмого, – прошептал он и полностью открыл крышку подвала.

Саша вытащил из-под лестницы огромный нож, который блестел в тусклом свете свечи, и решил осмотреть дом. Пусть нож и давал ему некоторое спокойствие, но он знал, что это оружие не сможет остановить бешеного – как и любое другое.

Он тщательно осмотрел каждый уголок дома и с радостью обнаружил, что следов вторжения нет. В доме царила полная тишина, и Саша вздохнул с облегчением.

Завершив осмотр, он зажег газовую горелку и поставил разогреваться две банки перловой каши с мясом. Баллончик был почти пуст, пламя было слабым и едва различимым. «Скоро нам придется разводить костры», – подумал он.

Когда каша была готова, он достал самые крупные куски из одной банки и аккуратно переложил их на тарелку для Али. «Она совсем исхудала, ей это будет гораздо полезнее».

Он вернулся в подвал и сразу же ощутил разницу в температуре: наверху было гораздо теплее. Он невольно поежился и взглянул на свою жену. В его душе зародилось чувство, что он должен защитить ее любой ценой. Едва коснувшись ее руки, он заметил, что она была холодной и сухой.

Аля открыла глаза, и в полумраке они показались пустыми и безжизненными. Темные зрачки неподвижно смотрели куда-то сквозь него.

– Уже почти восемь, – прошептал он еле слышно, стараясь скрыть тревогу в голосе.

Она села и долго, испытующе смотрела на него. Но затем, словно узнала его заново, бросилась в объятия.

– Еще один день, – тихо произнесла она, прижавшись к мужу. В ее голосе было что-то такое, что заставило Сашу поверить в лучшее.

– Я разогрел еду, – сказал он, отстраняясь от Али. – Газ почти кончился.

– Паршиво, – протянула она, потягиваясь и разминая пальцы. Сверху что-то скрипнуло. Дом постепенно прогнивал и жил своей жизнью.

Они поднялись. Саша вел жену под руку, боясь, что она наткнется на что-то в темноте. Но Аля шла уверенно. Она очень хорошо знала свой дом.

В этом доме воцарилась мертвая тишина. Телевизор, висящий на стене, безмолвствовал, часы не тикали, холодильник не гудел. Лишь изредка тишину нарушал стук вилок о металлические банки с перловой кашей и мясом.

– Я пойду в туалет, – Саша зажег еще одну свечу и медленно удалился с кухни, прихрамывая на левую ногу.

Аля, оставшись одна, вытащила из своей каши куски мяса, переложила их в тарелку мужа, накрыла перловкой и доела остатки своего завтрака. Она выбросила одноразовую тарелку в мусор и заглянула в шкаф. Ее сердце екнуло, когда она заметила, что запасы консервов и воды стремительно подходят к концу. Она выдохнула и вернулась на свое место, ощущая тяжесть ожидания, которое нависло над ними.

– Тоже заметила, что припасы кончаются? – Саша уставился на открытый шкаф, а потом на Алю.

Она кивнула, в глазах читалась неуверенность и бесконечная печаль.

– Ну, теперь будет повод прогуляться. – Прошептала она, подавляя хрипоту в голосе.

Он поднял брови, скептически посмотрев на свою тарелку.

– Ты уже съела? – вопрос вырвался с легкой ноткой беспокойства. – Хочешь еще?

– Нет, я наелась.

– Точно?

– Конечно, – она улыбнулась, но тут же закашлялась, пытаясь скрыть урчание в животе. – Кушай, думаю, сегодня будет трудный день.

Он сел за стол, ощущая напряжение, повисшее в воздухе. Они давно перестали обсуждать события за пределами своего убежища. Все эти разговоры затихли в первые два месяца после катастрофы. Теперь Аля и Саша старались находить радость в простых моментах, проведенных наедине.

Аля больше не могла писать и теперь пересказывала свои романы вслух, а Саша слушал ее с удовольствием. Слушал, закрыв глаза и обхватив ее за талию. В этом было что-то романтичное, если не обращать внимания на грязную одежду и запах, который они оба источали.

– Отправимся за припасами сегодня? – спросила она, протягивая руки к столу так, чтобы коснуться его ладоней.

Он кивнул, ощущая, как его сердце сжимается. Выход на улицу был сопряжен с большим риском, особенно для нее. Аля была слишком слаба, чтобы быстро убежать, если что-то пойдет не так. Он чувствовал ответственность за нее и за себя.

С самого начала они решили быть вместе, не разлучаться ни на мгновение. Всюду могли поджидать мародеры, готовые ограбить любого. Он не мог оставить ее ни на минуту.

– Слушай, а в нашем магазине еще что-то есть или нам в город переться? – спросила Аля, держа Сашу за руку.

– Надеюсь, что-то осталось, – ответил Саша, доедая кашу. – Но, похоже, все равно придется идти в город.

– Да ладно, не парься, пойдем потихоньку, – успокоила его Аля.

Он улыбнулся и нежно поцеловал ее в макушку, украшенную рыжими волосами. Даже в этой грязной одежде она была для него ярким лучом света в этом мрачном мире.

Аля надела несколько слоев одежды и маску из плотной ткани. Она помогла завязать маску Саше. В таком обмундировании было нелегко передвигаться, да и дышать тоже, но другого выхода не оставалось.

– Готова? – спросил он, когда она взяла свой рюкзак.

Она, улыбнувшись, подняла большой палец вверх и накинула капюшон на голову. «Всегда готова».

С грохотом распахнув массивные двери, они преодолели импровизированное заграждение, установленное в самом начале катастрофы, и вышли на дорогу.

Аля бросила быстрый взгляд под дуб, росший у их ворот. Там в маленькой могиле покоился их кот. Он погиб от газа, отравился, облысел и умер. Для Али это было тяжелым ударом, и она почти два месяца не могла прийти в себя.

Заметив ее взгляд, Саша нежно приобнял ее за плечи и кивнул в сторону дороги.

– В путь, – сказал он.

Холодный ветер, пронизывающий до костей, проникал сквозь многочисленные слои одежды. Улица была безлюдна. За пределами города не осталось живых. Кто-то ушел, кого-то съели. Бешеные также покинули эти места, направившись в город. Ветер поднимал ядовитую пыль с дороги, затрудняя видимость. Аля, держась за край куртки мужа, шла немного позади, прикрывая тыл.

За все их вылазки им удавалось избежать столкновения с бешеными, но мародеры были частыми гостями. Эти обезумевшие люди нередко нападали на путников, но размер ножа Саши служил им предостережением. Аля же носила с собой палку, нашпигованную огромными гвоздями. От бешеных это, конечно, не помогло бы, но от людей – вполне сойдет.

Они шли мимо заброшенных домиков с разбитыми стеклами, мимо колонок с водой, которые уже давно не работали. Их маленький магазинчик находился на окраине поселка. В нем еще оставались продукты, по какой-то причине их так и не разграбили.

– Твою мать! – воскликнул Саша. – Здесь совсем ничего нет.

Они стояли посреди опустошенного магазина, среди разбитых стеллажей и груд мусора. В углу магазина лежало тело, иссохшее и безголовое, но они не обратили на него внимания, поскольку это тело находилось здесь уже больше полугода.

– Все украдено, черт побери! – Аля стиснула зубы. – Что делать?

– Выбора нет, нам придется отправиться в город, – он повернулся к жене и посмотрел на нее. – Это будет очень опасно.

– Я знаю, но что поделать? Не умереть же с голоду, – она похлопала его по плечу, так неуклюже и по-дружески.

Сквозь прорези капюшона и маски Саша уловил мерцание ее глаз, в которых читалась надежда. Страх тотчас же отступил, сменившись решимостью и теплом.

– Думаю, ты права, – произнес он.

Они вышли из магазина и не спеша направились по пустынной дороге в сторону города. Они шли осторожно, стараясь избегать некогда густонаселенных районов. На полпути они услышали тихий вой бешеного, но он не привлек их внимания, вой донесся издалека.