«Алое перо»

– Доброго вечера, Уолтер.

– Доброго вечера, Скрудж, – ответил он и выбежал из дому.

Том стоял у канала и наблюдал за двумя скользившими по воде лебедями.

– Они хранят верность друг другу всю жизнь, лебеди, ты это знала? – спросил он проходившую мимо девушку.

– Вот как? Счастливчики! – Она была маленькой и худенькой; проститутка-наркоманка с встревоженным лицом. – Полагаю, тебе и самому не нравятся случайные пары, – с надеждой произнесла девушка.

– Нет-нет, извини, – откликнулся Том, как ему показалось, довольно пренебрежительно. – Не сегодня, – добавил он, словно сообщая, что в другое время был бы весьма рад.

Девушка устало улыбнулась:

– Ну все равно, с Новым годом!

– И тебя тоже, – безнадежным тоном ответил Том.

В «Дубках» позвонили в дверь.

Ханна, слегка покачиваясь на высоких каблуках, пошла к двери, гадая, кто мог появиться так поздно. Кэти прислонилась к столу в глубине холла, чтобы дать мгновение отдыха уставшим ногам и увидеть, какая еще грядет неожиданность. Поздний гость, желающий попасть к главному блюду?

Оказалось, что это двое детей, приехавших на такси, на которое у них не было денег. Кэти вздохнула. Ей почти жаль было Ханну. Нигерийский студент, а теперь вот двое беспризорников… Чем еще могла ее огорошить эта ночь?

– Кэти, пожалуйста, позови поскорее мистера Митчелла! – приказала Ханна.

– Это прислуга? – спросил мальчик.

Он был бледным и выглядел старше своих восьми или девяти лет. Как и у сестры, у него были прямые светлые волосы, и все казалось того же цвета: свитер, волосы, лицо и маленькая холщовая сумка в руках.

– Не говори «прислуга», – шепотом поправила его девочка; вид у нее был испуганный, под глазами темнели круги.

Кэти никогда прежде не видела их. Джок Митчелл и его брат Кеннет не были близки; единственное, в чем они сошлись, так это в устройстве Уолтера в контору дяди, где он совсем не проявил себя, решила Кэти.

Джок все равно уже вышел посмотреть, кто это явился. Вид детей его не обрадовал.

– Ну? – начал он. – И что у нас тут?

– Нам некуда было пойти, – объяснил мальчик.

– Поэтому мы приехали сюда, – добавила девочка.

Джок был явно сбит с толку.

– Кэти, – наконец сказал он, – это брат и сестра Уолтера, можешь дать им что-нибудь поесть в кухне?

– Конечно, мистер Митчелл, возвращайтесь к гостям, я за ними присмотрю.

– Так ты горничная? – снова спросил мальчик.

Ему, похоже, нужно было определить место каждого.

– Нет, я, вообще-то, Кэти, жена Нила, вашего кузена. Как у вас дела? – (Они серьезно уставились на нее.) – А может, вы мне скажете, как вас зовут? – (Оказалось, Мод и Саймон.) – Пойдемте в кухню, – устало предложила Кэти. – Хотите пряного цыпленка?

– Нет, – ответила Мод.

– Мы никогда не пробовали, – объяснил Саймон.

Кэти заметила, как они тайком прихватили шоколадное печенье и сунули в карманы.

– Положите обратно! – резко сказала она.

– Что положить обратно? – Взгляд Саймона был невинен.

– Красть нельзя, – заявила Кэти.

– Это не кража, ты же сказала, что дашь нам что-нибудь поесть, – решительно возразила Мод.

– Но дам то, что сама захочу, так что кладите немедленно обратно!

Они неохотно положили на серебряный поднос уже раскрошившееся печенье. Кэти быстро сделала им сэндвичи с холодным цыпленком и налила каждому по стакану молока. Ели они с жадностью.

– Вам что, до сих пор никто не говорил о слове «спасибо»? – поинтересовалась Кэти.

– Спасибо, – весьма неучтиво произнесли они.

– Да не за что, – с подчеркнутой вежливостью откликнулась Кэти.

– А что нам теперь делать? – поинтересовался Саймон.

– Ну, думаю, вы можете посидеть здесь, если не хотите помочь мне вымыть посуду.

– Вообще-то, нет, если честно, – решила Мод.

– А нам не лучше пойти ко всем, как ты думаешь? – предположил Саймон.

– Вообще-то, нет, если честно, – повторила Кэти слова Мод.

– И что, мы будем сидеть здесь всю ночь, пока спать не ляжем? – спросила Мод.

– А вы останетесь здесь?

– А куда еще нам деваться? – с наивным видом произнесла Мод.

В кухню вошла Ханна, постукивая каблуками, делая маленькие шажки, от которых у Кэти всегда сводило зубы.

– А-а-а, ты здесь, Кэти… Думаю, людям нужно наполнить бокалы…

– Конечно, миссис Митчелл, я сейчас займусь этим. Уолтер, который вроде как должен был за этим присматривать, похоже, решил исчезнуть, а я, как вы и просили, кормила ужином его брата и сестру…

– Ну да, конечно, – кивнула Ханна.

– Так что теперь я пойду, а вы можете заняться устройством Мод и Саймона, – сказала Кэти, направляясь к двери.

– Устройством? – Ханна явно встревожилась.

Кэти задержалась у двери ровно настолько, чтобы услышать, как Мод спрашивает звенящим голоском:

– А в каких комнатах мы будем ночевать, тетя Ханна? Мы взяли с собой пижамы и все такое…

Кэти отправилась в гостиную, чтобы наполнять заново бокалы гостей.

– Тебе не кажется, что все это чистое безумие? – спросила она Джонатана.

Он ответил все с той же усталой улыбкой:

– В школе меня учили ирландские священники. Они много рассказывали мне об Ирландии, но я никак не ожидал в новогоднюю ночь оказаться в таком вот месте.

– Так не должно было быть, уж поверь, – усмехнулась Кэти.

Она снова взялась за дело, наполняя бокалы тут и избегая взглядов там. Эта милая миссис Райан уже выпила более чем достаточно. Кэти с удивлением увидела, как Мод и Саймон с легкостью присоединились к гостям, словно это было для них совершенно естественно.

Кэти работала и работала. Она заменяла тарелки, подбирала смятые салфетки, опустошала пепельницы, чтобы все шло как надо. Вскоре наступит полночь и все начнет раскручиваться в обратную сторону. Большинству гостей было за пятьдесят и за шестьдесят, вряд ли у них хватит выносливости гулять до рассвета. Кэти посмотрела на то окно, возле которого стоял Джонатан. Он оживленно разговаривал с кем-то. Кэти посмотрела туда еще раз. С Джонатаном болтали близнецы.

– Джок, что ты собираешься с ними делать?

– Успокойся, Ханна, успокойся.

– Они не могут остаться здесь!

– Ну, это же не навсегда, уж точно не навсегда.

– Но как долго?

– Пока мы их не пристроим.

– И сколько времени это займет?

– Немного, немного…

– Но куда…

– Устрой их в комнатах Нила и Мэнди или еще где-нибудь. Ради бога, разве у нас в доме не полным-полно спален? – Джок был явно раздражен и хотел вернуться к гостям.

Ханна подошла к странной компании у окна:

– Дети, довольно надоедать клиентам Нила. Мистер… э-э-э…

– Но они мне ничуть не надоедают… Они прекрасная компания! – умоляюще произнес Джонатан.

В конце концов дети оказались единственными здесь, кто нормально с ним разговаривал. И уж точно они единственные из всех, с кем он встречался, спрашивали, не черный ли у него язык и много ли рабов среди его друзей.

– Вы останетесь в этом доме? – с надеждой спросила Мод.

– Нет, вообще-то, нет, меня просто любезно пригласили на ужин, – посмотрев на бледное лицо матери Нила Митчелла, ответил Джонатан.

– В любом случае вам пора спать, – заявила Ханна.

– А Джонатан может прийти на завтрак? – поинтересовалась Мод.

– Я не уверена, что… – начала было Ханна.

– Очень приятно было познакомиться с вами обоими… Мы можем еще как-нибудь встретиться, но не завтра, – поспешно сказал Джонатан, и дети неохотно ушли.

Ханна отвела их наверх по широкой изогнутой лестнице, прежде чем они успели придумать еще какое-нибудь приглашение. Показав им спальни, она велела утром сидеть тихо, так как в доме не проснутся слишком рано после ночного приема.

– У тебя плохие нервы? Как у нашей мамы? – спросила Мод.

– Конечно нет! – огрызнулась Ханна, но тут же взяла себя в руки. – Пока это вас очень огорчает, но все уладится. Ваш дядя позаботится об этом, – твердо заявила она, пытаясь устраниться от проблемы.

– А которая комната моя? – поинтересовалась Мод.

– Какая захочешь. – Ханна махнула рукой в сторону коридора, где старые спальни Аманды и Нила до сих пор хранили разные сувениры, которые не годились для их новой жизни. Между спальнями была ванная комната.

– Ладно, спокойной ночи, отдыхайте. Мы поговорим обо всем утром.

Ханна с тяжелым вздохом пошла вниз. Туфли у нее были очень тесными, Нил притащил какого-то африканца и предоставил всем развлекать его, а Кэти была просто невыносима… И кто скажет, что устраивать приемы легко? Даже если у тебя свой поставщик?

– Ты какую комнату займешь? – спросил Саймон.

Они уже осмотрели все.

– Я бы хотела ту, где все пальто.

– Но она не говорила…

– Но она и не говорила, что нельзя, – решительно возразила Мод.

– Это же может быть их собственная спальня, смотри, тут дверь в ванную комнату. Не думаю, что тебе следует здесь спать, Мод.

– Она сказала, где захотим. Мы можем убрать пальто с кровати на стулья.

Они еще постояли в большой спальне Джока и Ханны Митчелл.

– Ух ты, здесь телевизор!

Мод пожалела, что не заметила этого первой.

– Да, но сначала надо убрать все эти пальто и шарфы, – заявила Мод, равняя счет; они побросали все на стулья, но в основном на пол. – Смотри, у нее такая же косметика, какая была у мамы на туалетном столике, пока у нее не расстроились нервы. – Мод схватила один из тюбиков губной помады.

– А это черное что такое?

– Это для бровей.

Саймон немедленно нарисовал себе широкие черные брови и усы. Тут как раз зазвонили колокола, раздались приветственные крики, и карандаш сломался, так что Саймон взял другой. Мод намазала губы темно-красной помадой, потом нанесла на щеки розовые румяна. Обнаружив хрустальный пульверизатор, она принялась обрызгивать все вокруг.

– Эй, ты мне в глаз попала! – воскликнул Саймон, в отместку хватая то, что походило на большой баллончик с лаком для волос, но в нем оказалось нечто похожее на мусс, который размазался по всему туалетному столику. – Это еще что такое? – удивился Саймон.

– Наверное, пена для бритья, – предположила Мод.

– Наверное. Только зачем она ей?

Мод попыталась надеть длинные серьги, но у нее не были проколоты уши. Тогда она отправилась в ванную и нашла там пластырь. Прилепив им серьги, она пришла в восторг. Саймон же нашел короткий меховой жакет и надел его, а на голову нахлобучил мужскую шляпу. Дети восторженно прыгали на двух больших кроватях, накрытых белыми стегаными покрывалами, когда в комнату вошли две женщины.

Увидев одежду на полу, они разинули рот. Одна из них закричала, заметив на Саймоне ее недавно переделанный норковый жакет. Ее крик напугал Мод и Саймона, они завизжали, и Ханна с Джоком помчались наверх, а за ними небольшая толпа гостей, чтобы выяснить, что случилось.

Нил был в кухне.

– Что за кошачьи визги там наверху, черт побери?! – спросил он.

– Держись подальше от этого. Если начнешь выяснять, то сам во все впутаешься, – усмехнулась Кэти.

– Но ты послушай!

– Не суйся туда! – предостерегла Кэти.

– Мы отвезем Джонатана, когда время придет, ладно? – спросил Нил.

– Для меня время придет, когда все разойдутся. Тебе лучше самому отвезти его домой, а мне позволь вернуться самой, в фургоне.

Наверху еще громче зазвучали голоса.

– Мне действительно лучше пойти и выяснить, что случилось, – решил Нил.

Джонатан принес в кухню несколько пепельниц и протер их.

– Жуткие курильщики – это старшее поколение, – улыбнулась ему Кэти.

– Я бы предпочел сбежать сейчас. Как вы думаете, я смогу найти такси?

– Только не в новогоднюю ночь, но Нил все равно собирается отвезти вас домой.

– Мне не хочется еще больше утруждать его.

– Это его ничуть не затруднит, но он еще какое-то время не сможет уйти. Если хотите, воспользуйтесь мотоциклом, который стоит за домом.

– Думаете, можно? – Глаза Джонатана вспыхнули, в них явно читалось облегчение.

– Конечно. Он старый. Раньше принадлежал Нилу. Идите, Джонатан, пока наверху не разразилась третья мировая война.

– Полагаю, я мог бы еще ухудшить дело и спросить, нельзя ли мне остаться здесь на ночь, – с усмешкой произнес Джонатан.

– О, это мне бы хотелось увидеть, – ответила Кэти.

– А кстати, кто эти дети?

– Это длинная история. Они кузены, дети безнадежных дяди и тети Нила. Они здесь в первый раз.

– Он вполне может стать и последним.

От канала Том зашагал по георгианским улицам, потом по переулку, где никогда прежде не бывал. И тут он увидел это. Кованые ворота, ведущие в вымощенный булыжником двор и к чему-то похожему на старый каретный сарай, приспособленный под какой-то бизнес. Том распахнул калитку и подошел к двери, на которой, похоже, висело нечто вроде объявления – кусок картона с надписью «Продается». А внизу был номер телефона для связи. Над Дублином звенели колокола, наступила полночь, наступил Новый год. Том заглянул в окна здания. Он нашел то, что им было нужно.

Миссис Райан сообщила Кэти, что явно перебрала. Кэти ответила, что ей помогут три стакана воды и три маленьких, очень тонких ломтика хлеба с маслом. Миссис Райан послушно съела хлеб и выпила воду, а потом заявила, что теперь ей куда лучше. К полуночи Кэти наполнила бокалы шампанским, и как только над городом зазвонили колокола, все принялись поздравлять друг друга и запели «Auld Lang Syne». Ханна Митчелл, казалось, была почти довольна всем. Кэти решила воспользоваться моментом и быстро и тихо сбежала подальше от круга переплетенных рук.

Она чистила, мыла и вытирала в кухне. Она упаковывала корзины и коробки, аккуратно приготовила несколько маленьких тарелок со сладостями и поставила в холодильник, чтобы Ханна увидела их на следующий день. Она ходила из кухни к фургону и обратно; основная часть работы была сделана. Теперь ей оставалось позаботиться только о том, чтобы подать еще вина и кофе. Кофейные чашки она соберет позже. Кэти устала до мозга костей. Слава богу, она услышала телефонный звонок. Сестра Нила наконец-то позвонила им. Потом она услышала, как Ханна недоверчивым тоном произносит:

– Кэти? Вы хотите поговорить с Кэти?

Кэти поспешила в холл. Ее свекровь стояла там, держа телефонную трубку так, словно это был переносчик заразных болезней.

– Это тебя, – изумленно сказала она.

Пожалуйста, только не надо плохих новостей из дома, мысленно взмолилась Кэти. Пусть ее мать или отец не заболеют, переев цыплят в пабе. Или это какой-то ужасный звонок из Чикаго, куда так много лет назад уехали все ее сестры и братья…

– Кэти! – произнес Том. – Я нашел это!

– Нашел что? – спросила она, неуверенная, стоит расслабиться от облегчения, поскольку это не были плохие новости, или разозлиться из-за того, что он позвонил ей сюда.

– Помещение! – пояснил он. – Я нашел место, где обоснуется «Алое перо»![1]

Глава 1. Январь

В разных домах Новый год начался по-разному.

Том Фезер проснулся в Стоунфилде с болью в плечах и застывшей шеей… Кресло оказалось не слишком удобным. Он достал из холодильника апельсиновый сок, липкой лентой прикрепил к стакану цветок и прямиком отправился в спальню.

– С Новым годом, самая красивая, святая и великодушная женщина в мире! – воскликнул он.

Марселла проснулась и потерла глаза:

– Я не святая и не великодушная. Я ужасно зла на тебя.

– Но ты не станешь отрицать, что ты красивая, а я полностью простил тебя, – радостно сообщил он.

– О чем ты? Меня не за что прощать! – Она откровенно негодовала.

– Совершенно верно, а потому мы больше не станем об этом говорить. На самом деле я должен тебя поблагодарить, так как прошлой ночью нашел помещение.

– Ты – что?

– И все это благодаря тебе: если бы ты не вела себя так плохо и не вынудила меня уйти с вечеринки, я бы никогда не нашел то место. Я отведу тебя туда, как только ты выпьешь этот красивый изысканный напиток, который я для тебя приготовил, и…

– Если ты хотя бы на мгновение подумал, что я выскочу из постели и…

– Ты абсолютно права. Я и минуты не думал о таком. Как раз наоборот, я подумал: а не прыгнуть ли в постель? Воистину потрясающая идея!

Говоря это, он уже стягивал с себя помятую одежду.

В доме Нила и Кэти в Уотервью зазвонил телефон.

– Это твоя мать. Сообщает, что все гости умерли от сальмонеллы, – сказала Кэти.

– Скорее это какой-нибудь мозгоправ, решивший, что тебя нужно отправить в психушку из-за сильной паранойи, – заявил Нил, ероша ей волосы.

– Наверное, мы могли бы не отвечать, – с сомнением произнесла Кэти.

– Когда мы такое делали? – возразил Нил, протягивая руку под кровать, где спрятался телефон. – К тому же это может быть Том.

Это был не Том, звонили насчет Джонатана. Нил начал выбираться из постели.

– Скажите им, я уже еду, – говорил он в трубку.

Пока Нил одевался, Кэти сварила кофе.

– Некогда, – возразил он, стоя в дверях.

– Послушай, я налила его в термос. Возьми с собой, сможешь выпить в машине.

Он вернулся, взял термос и поцеловал Кэти.

– Прости, милая. Я очень хотел сегодня утром пойти с тобой и посмотреть то место, ты знаешь.

– Я знаю, но это важнее. Иди.

– Ничего не подписывай и ни на что не соглашайся, пока мы не найдем кого-нибудь, кто во всем разберется.

– Да, мистер Адвокат, ты знаешь, я не стану этого делать!

– И к тому же у меня есть адрес на тот случай, если дело закончится быстро и я смогу поехать прямо туда.

– Быстро не кончится, Нил, это же на весь день. Иди и спаси его, пока не поздно.

Кэти наблюдала за Нилом из окна. Когда он поставил термос на замерзшую землю, чтобы открыть дверцу машины, то сообразил, что Кэти видит его, и помахал ей рукой. Джонатану повезло, что Нил Митчелл был на его стороне. Нил мог вцепиться в дело, как пес в косточку, и точно так же он бы нашел коллегу для изучения правовых документов того места, которое наконец-то идеально им подходило.

Джей Ти и Маура Фезер проснулись в «Фатиме», маленьком доме из красного кирпича на тихой улице. Прежде это были коттеджи для рабочих, но Фезеры с неодобрением заметили, что их стали покупать ультрамодные молодые люди. А это привлечет в их район грабителей.

– Не думала, что мы проживем еще год, Джей Ти. Должно быть, Господь приберег нас для какой-то цели, – сказала Маура, высокая худая женщина с длинным грустным лицом, с постоянным выражением печальной Мадонны, склонившейся под тяжестью греховности мира.

Ее муж был крупным и широкоплечим, закаленным годами тяжелой физической работы на стройках. Его потрепанное временем лицо всегда выглядело так же печально, как лицо жены.

– На самом деле мы не такие уж старые, но я понимаю, что ты имеешь в виду, – согласился с женой Джей Ти.

Он включил машину для заваривания чая между их кроватями. Подарок Тома. Маура считала, что хлопот с ней больше, чем пользы – нужно регулярно мыть и приносить свежее молоко, – но достаточно удобно, так как не надо спускаться в холодную кухню.

– Еще один год, и никаких признаков того, чтобы кто-нибудь из них захотел отказаться от своего бизнеса, – тяжело вздохнул Джей Ти.

– Или наконец вступить в брак, как велит Господь, – фыркнула Маура.

– Ох, брак – это совсем другое дело! – заявил Джей Ти. – Каждый может жениться или не жениться, но у других парней из этого района нет готового бизнеса, в который можно войти, однако Джо шьет платья для девиц в Лондоне, а Том печет пирожки и пирожные. Это может свести в могилу раньше времени.

Маура ненавидела, когда муж бледнел от тревоги.

– Я постоянно твержу, чтобы ты думал о своем давлении и не волновался так из-за него, – предостерегла она. – Он, как все молодые люди, просто ищет себя. Только подожди, пока он не обзаведется парой детишек, тогда быстренько прибежит и поинтересуется, нельзя ли ему войти в дело.

– Может, ты и права, – кивнул Джей Ти, но в душе не верил, что когда-нибудь услышит от одного из своих сыновей просьбу разместить над его строительной фирмой вывеску «Фезер и сын».

Матти Скарлет проснулся внезапно. Прошлой ночью случилось что-то хорошее, но он не мог вспомнить, что именно. Потом все вернулось. Он вытащил какую-то лошадь на розыгрыше лотереи в пабе. Вот и все. Большинство людей были бы довольны этим. Но Матти, бывший серьезным игроком на ставках, в подобных вещах не имел ни навыков, ни знаний.

Ты просто покупаешь лотерейный билет, а потом двадцать один человек получает какую-нибудь лошадь, причем ты даже не можешь выбирать. Матти досталось нечто по кличке Счастливица. О ней ничего не было известно, полный аутсайдер, может, даже на трех ногах. Лиззи совершенно этого не понимала. Она просто была рада за него, сказала, что он получит удовольствие от бегов, не тратя на лошадь недельного жалованья.

Бедная Лиззи. Не стоило и пытаться объяснить ей что-либо о лошадях. И она была совершенно уверена, что ничего из того, что она зарабатывает, не попадает к букмекеру. Но нужно быть честным, она всегда ставила на стол еду и не требовала от него всего его пособия по безработице. Матти уже давно не работал. У него болела спина. Но не настолько, чтобы он не мог встать с постели и принести Лиззи чашку чая. Ей же попозже нужно было идти в чужие дома, убирать и наводить порядок в канун Нового года. Лиззи служила большой поддержкой всем им, детям в Чикаго и Кэти. Матти улыбнулся себе под нос, как он часто делал, думая, ловко же их Кэти подловила Нила, сына и наследника «Дубков», гордость и радость Ханны Митчелл. Даже если бы ему не нравился Нил, Матти все равно был бы сверх меры рад этому браку. Просто увидеть жесткое, полное ненависти лицо Ханны на свадьбе было достаточной местью за все, через что бедной Лиззи пришлось пройти в доме Митчеллов. Но сам Нил – так уж вышло – оказался отличным парнем. Вам не найти лучшего за целый месяц свободных поисков. Какие странные вещи иногда случаются, говорил себе Матти, отправляясь готовить чай.

В «Дубках» проснулись Джок Митчелл и Ханна.

– Ну… – угрожающе начала Ханна. – Ну, Джок, уже завтра. Ты сказал, что решишь все завтра.

– Черт, прием был так хорош! – простонал Джок. – Я это чувствую скорее не всем существом, а болью в левой части головы.

– Не удивляюсь, – отозвалась Ханна. – Но сейчас не время говорить о твоем похмелье. Мы говорим о тех детях. Они не останутся в доме еще на одну ночь.

– Не торопись! – умоляюще произнес Джок.

– Я и не тороплюсь. Я была весьма терпелива, когда вы с Нилом заявили вчера, что дети должны остаться. Я была просто святой! И не переломала им кости, когда увидела, что они натворили. Тот жакет Эйлин невозможно отчистить, видишь ли, просто невозможно. Бог знает, чем они его перемазали…

– Вот и хорошо, что не отчистить. Она в нем выглядит как серая мышь, – простонал Джок.

– Ты достаточно сделал для Кеннета за многие годы…

– Не в этом дело.

– В этом.

– Нет, не в этом, Ханна. Куда еще они могли отправиться? Они дети моего брата. А он, похоже, совсем их забросил. – Джок поморщился от боли.

– Это уж слишком! – воскликнула Ханна. – К тому же они очень грубые, оба. Никаких извинений. Заявляют, что я сама сказала, будто они могут занять любую комнату, и они выбрали эту. Достаточно, чтобы выставить любого на посмешище, а ведь предполагалось, что это будет праздничный прием, веселье!

– А ты не слишком потворствуешь себе?

Джок питал слабую надежду на то, что у Ханны тоже может быть похмелье, что сделает ее терпимой к «Кровавой Мэри» за завтраком.

– Кто-то же должен присматривать за всем, – фыркнула Ханна.

– Ладно, но разве Кэти не организовала все очень хорошо? Я слышал много похвал…

– Да что мужчины знают о том, как все должно быть?

– Она оставила все блестящим, словно новенький пенни! – Джок попытался защитить жену сына.

– Да, по крайней мере одна из наук, которым я обучила ее бедную мать, дала со временем плоды.

Ханна просто не могла сказать о Кэти что-нибудь хорошее. Джок сдался. Есть вещи, ради которых не стоит сражаться, в особенности при такой боли в голове.

– Верно, – согласился он, чувствуя, что в каком-то смысле предает трудолюбивую девушку.

Но Кэти лучше других поняла бы, что с Ханной легче идти по линии наименьшего сопротивления.

– А под конец она просто сбежала, поскольку ей позвонили посреди ночи из-за какого-то помещения для этой ее безумной затеи.

– Я понимаю, глупо, – произнес Джок Митчелл, вставая, чтобы принять что-нибудь от головной боли, и чувствуя себя Иудой.

Джеральдина была на ногах с семи утра. Она оказалась в одиночестве в плавательном бассейне Гленстара. Обычно здесь собирались человек шесть постоянных жильцов, обожавших этот благоустроенный бассейн, но новогодняя ночь внесла свои изменения. Джеральдина, как всегда, проплыла двенадцать раз туда и обратно, вымыла волосы и отправилась готовиться к большому благотворительному ланчу. Она посоветовала организаторам устроить ланч первого января, поскольку в этот скучный день люди стремятся восстановить свои силы в компании. И действительно, на приглашение откликнулось удивительно много людей. Так что она умно поступила, уйдя пораньше с вечеринки у фотографа. Там все равно не оказалось никого, с кем ей интересно было бы поговорить, к тому же большинство гостей были моложе ее. Джеральдина тихонько ускользнула еще до полуночи. Она видела Тома Фезера и его головокружительную подругу, но не смогла до них добраться, чтобы поздороваться. Кэти и Нил также были приглашены, но Кэти, конечно, обслуживала вчера прием у Митчеллов. Джеральдина надеялась, что там все прошло хорошо и у Кэти была возможность завязать полезные знакомства. Кэти терпеть не могла Ханну Митчелл, а потому было по-настоящему важно, чтобы новогодняя ночь принесла ей хоть какой-то успех в деловом смысле. Джеральдине также хотелось, чтобы Кэти с Томом поскорее нашли помещение. Она согласилась дать им заем, когда придет время, как и Джо Фезер, довольно неуловимый старший брат Тома. Все они старались найти такое место. И тогда храброй, отчаянной Кэти не пришлось бы наклеивать на лицо улыбку и трудиться в кухне ее свекрови, которую ненавидела со всей страстью. Одной из выгод одиночества было как раз то, что не приходилось иметь дело со свекровью, думала Джеральдина, наливая себе еще кофе.