Душевный посыл

Татьяна Роман

Душевный посыл

Глава первая.

О маленькой любви и больших неприятностях.

– Гордо подними подбородок… – Вещало живое олицетворение светловолосой куклы в окружении пальм.

– Который по счету? – Уточнила её унылая противоположность в моём круглом лице.

Стоя перед зеркалом впервые за день, любовалась всклокоченными чёрными волосами вырвавшимися из высокого пучка. Тёмно-карие, почти чёрные глаза не могли скрыть скепсиса от выбранного мозгом мероприятия. Но я держалась. Привычно, на автомате, в желании не думать, не вспоминать и прекратить уже эти бессмысленные страдания.

–Вдохни полной грудью… – Воодушевлённый, хорошо поставленный голос донёсся из гостиной, где телевизор не выключался уже третьи или четвёртые сутки подряд.

Бедолага за все три года, что я живу в этой квартире, столько не работал, сколько за последние две недели.

–О, а вот этого добра в избытке, – уверенно поправила я гордо вздымающиеся выдающиеся части своего тела, под растянутой мужской футболкой с когда-то ухмыляющимся скелетом. За годы эксплуатации он погрустнел, красные провалы глазниц потухли под тяжестью жизненных обстоятельств, уголки челюстей опустились, а зубастая пасть вытянулась в безмолвной мольбе отправиться на свалку и прекратить уже эти мучения.

Но я умею игнорировать очевидное, что доказывает состояние собственного тела.

– Посмотри на себя уверенным взглядом… – глаза побитой собаки поднялись с футболки на лицо и горестного вздоха удержать не получилось. Почти черные в обрамлении густых, длинных ресниц они были единственным что нравилось в собственной внешности. Чуть курносый аккуратный нос терялся в окружении круглых щёчек, пухлые губы смотрелись несуразно на большом лице. Будто вырезанные части лица из гламурного журнала приклеили картошке с огорода. По отдельности красиво, но несуразно вместе. И подбородки, куда уж без них.

В какой момент моё тело превратилось в это? Когда устроилась на сидячую работу? Когда зачастила с конфетками в бухгалтерии? Или после пачки очередных плохих анализов?

– Именно так ты должна идти по жизни! Уверенная в своих силах и действиях, гордая и непоколебимая, знающая что достойна самого лучшего и двигаясь к своей цели! Улыбайся этому миру, наслаждайся им! Мир прекрасен! – Счастливо прокричавшая последнюю фразу гуру новой жизни ушла в заставку под вдохновляющую мелодию.

Отупело прислушиваюсь к тишине. Не может быть чтобы мотивационный ролик одного из самых распиаренных коучей длился десять минут, ведь так?

Выглянула из ванной комнаты в зал, от чего гулька окончательно поехала, проиграв неравный бой гравитацией. Под тихий «пум» упавшей резинки, разбилась и моя вера в адекватность современных вдохновителей, поучителей и подобного рода деятелей.

Вздохнула и поплелась в узкую душевую кабину. Очередные попытки не думать ломались об поднимающиеся откуда-то изнутри эмоции, возвращая в день злополучного корпоратива.

Я верила что смогу стать ближе к тому, о ком грезила с первого дня работы, что он наконец увидит во мне нечто большее чем подругу. Ведь не зря впервые в жизни решилась на депиляцию всего тела, в конце концов! За тот стресс что мы испытали с мастером, мужик мне минимум, поцелуй задолжал!

Разочарование, боль и страх.

Я ударилась головой об стенку душевой кабины, отогнав воспоминания. Новая жизнь начинается. Я справлюсь, похудею, и денег заработаю больше чем в этой мелкой конторе.

Нужно только вновь научиться выходить из квартиры, забрать документы, найти новую работу, снова обследоваться в очередной клинике, которую нашла мама…

«Тортик хочу», – подумала я и толком не вытираясь пошлёпала в кровать. Уснула, проплакав без слёз ещё несколько часов. Они уже закончились, а вот лично мною отведённый период для страданий нет.

Смотрю на листья салата, они своей низкокалорийной сутью смотрят на меня.

Эти гадкие, хрустящие создания флоры поселились в моей жизни и ни разу не помогают в столь тяжелом деле как обретение талии. Да хотя бы в избавлении от второго подбородка, можно даже от третьей складки на животе!

Держусь на чистой вредности и с хрустом улетаю очередной готовый ужин известной фирмы доставки. Я вообще-то люблю готовить, как и вся моя семья и вот уже неделю активно скрываю гастрономическую измену семейным традициям.

Культ еды практикуется поколениями гордо носящими фамилию Чудиновы. Каждая семейная встреча неминуемо начинается за добротным столом во всю комнату забитым едой настолько, что напитки иногда приходится держать в руках, ибо для стаканов места никогда не расчищались.

Правильное расставление приоритетов в нашей семье уважается не меньше, чем кулинария.

Каждый раз глядя на нашу счастливую большую семью, громко обсуждающую события своей жизни мне не разу не приходила в голову мысль о диетах. «Широкая улыбка может быть только на широком лице!» – Гордо провозглашала тётя Марина, никто уже не помнит чья конкретно родственница, и какой дальности. Это её первый тост, поднимаемый твёрдой рукой. У матери четырёх мальчишек другой руки и быть не может. А мы, дружно поддерживали это высказывание, даже не смея возражать: во-первых, страшно, во-вторых, не хотелось.

Но, как ни странно, со всей любовью к еде, среди всех родственников, я оказалась самой полной. Последние годы, проведённые на первой работе, внезапная болезнь и стрессы отразились на теле с пугающей скоростью.

Я зло перевела взгляд с быстро опустевшего контейнера на стакан воды от которой уже тошнило. Но потянулась рукой, сделала два больших глотка, поставила стакан. На телефон пришло очередное оповещение, лишь на секунду подсветив экран.

Неделю назад я была счастливой, не знающей кулинарных пп блоггеров с плоским животом и двадцатью видами овсяноблина, пятьюдесятью салатами и бесчисленными десертами, которых можно было таковыми назвать только с атрофированными вкусовыми сосочками и чувством прекрасного.

“Я уговаривала её на другое платье! А она рогом упёрлась! Знаете чего мне стоило не рассмеяться прямо там, в бутике? – Воодушевлённо лгала та, кому я доверяла как себе. Первая подруга в офисе, единственная кто поддерживал моё стремление заполучить идеального мужчину. И именно та, кто это платье мне и подсунул когда из шкафчика украли подготовленное мною тёмно-изумрудное, – Ну, как говорится, “можно вывести человека из деревни, а деревню из человека вывести нельзя.”

О дно контейнера с тихим звуком ударились капли. Вытерла снова проступившие на глаза слёзы. Думала кончились, ан нет, могу ещё. Как невыносимо было слушать откровенный бред, сидя в в узкой кабинке с влажными салфетками. Чёрное пятно какого-то соуса будто намертво вцепилось в юбку дешевого платья, а влажные салфетки рвались о выпирающие на ткани блёстки.

Она подошла первой, приведя за руку самого прекрасного мужчину, из всех кого я видела. И мой первый рабочий день перестал быть сложным и непонятным. Она, со светло-русыми волосами и голубыми глазами щебетала что в отдел, наконец, не страшно заходить. А он, сверкая осуждением своих прекрасных зелёных глаз, отдёргивал слишком громкие рассуждения о мужском коллективе нашего ИТ отдела.

С первого дня дружили, в первый же отпуск отправились вместе в мой родной город. Всего час на электричке от столицы, всего лишь пригород, но утопающий в зелени, застроенный аккуратными новостройками с множеством площадок и парков, тихий город.

Мои родители приняли Олю пусть и слегка настороженно, но гостеприимно. Она восторгалась дачей в которой провела две недели, городом в котором мы гуляли каждый день, даже начала присматривать себе небольшую квартиру в этой самой “деревне”.

Артур вырваться к нам не смог даже на день. В тот год он добился повышения до начальника отдела продаж.

Надоело рыдать, надоело себя жалеть. Впервые столкнуться с предательством больно и обидно, но это опыт, спасибо за него и больше не надо.

С горестным вздохом я встала со скрипнувшего от натуги барного стула. От злобного взгляда не удержалась. Деревянный предатель верой и правдой служивший и не ноющий все три года, с чего-то решил сегодня подлить масла в и без того пылающий огонь.

Помыла контейнер, выбросила в ящик для вторсырья и пошла слушать очередную лекцию очередной стройной красотки. Снова мигнул экран. Выдохнула и взяла в руки опасный гаджет. Я ещё не готова общаться с миром, лишние килограммы не сброшены, не лишние деньги не заработаны, а прекрасный блондин с зелеными глазами не пал к моим ногам поражённый в самое сердце стрелой голого ангелочка.

Мама звонила три раза, папа шесть. Похоже, о больничном, который я попросила мне оформить двоюродного дядю они узнали и очень хотят выяснить подробности.

Мия и Рита активно переписываются в общем чате, возможно чуть позже я смогу не просто всё прочитать, но даже что-то ответить давним подругам.

Артур. Написал с десяток сообщений в мессенджер, а его мама Наталья Игоревна, наш главный бухгалтер, в два раза больше.

Оля. От неё висел значок об одном сообщении на корпоративный мессенджер. Зачем-то открыла именно этот диалог, будто мне мало.

«Истеричка».

Отупело смотрю на единственное слово в девственно чистом чате. Она удалила всю переписку и оставила это.

Вместо рыданий проступила злость, а перед глазами снова встала картина сломавшая меня за один вечер:

– О, Наталья Игоревна! Вы как раз вовремя! – Воскликнула стройная блондинка с короткой стрижкой, которую мы вместе выбирали несколько месяцев изучая инткрнет. Стрижка у топ мастера в лучшем салоне красоты столицы была моим подарком на её день рождения. В ответ я получила коробку с конфетами, которые ненавижу.

–Девочки, вы чего здесь? – Недоумённый вопрос главного бухгалтера и по совместительству мамы моей первой и тайной любви.

Я как наяву видела изумление, отразившееся на женственном лице моей неудавшейся свекрови. Меньше всего она ожидала увидеть столпотворение в закрытом пространстве вместо большого зала.

Ведь именно Наталья Игоревна выбрала знаменитую поп группу для выступления на этом корпоративе. Чтобы мы не скучали, веселились и танцевали. Эта прекрасная женщина заботилась о всех как о своих детях и воспитала невероятного, успешного сына. Даже скромную, зажатую и волнующуюся по любому поводу меня, она приняла сразу и записала в любимчики. Слёзы бессилия застилали глаза, капая на сжатые на коленях руки. Ткань некрасивого золотистого платья с чёрным пятном испортилась окончательно.

– Ох, Наталья Игоревна! – Картинно взмахнула руками Оля и сделав два шага в сторону опешившей главы по финансам нашей небольшой конторы, схватила её за руки и встащила в это змеиное гнездо. Земноводных особей начитывалось лишь семь штук, большей честью из отдела продаж и маркетинга, в которых и крутилась бывшая подруга. – Вы меня поймёте! С нашей Анечкой просто невозможно! Я так старалась, выбирала ей платье, а она надела тот ужас!

– Оля, не так всё плохо… – пытался встать на мою сторону пшенично волосый ангел в лице Натальи Игоревны, но был нагло перебит.

– Да у неё вываливается всё! – И прозвучало это с таким негодованием, будто я не фешн катастрофу на себя нацепила, а порубила всех на танцполе на маленькие кусочки, обмазалась их кровью и разведя костёр посреди зала поджариваю человечинку на десерт. – И в таком виде она собирается признаться нашему Артуру в чувствах!

От последней фразы внутри оборвалось. В туалете повисло молчание, но скорее картинное чем шокированное. Все всё знали и похоже не один вечер.

– Я же как подруга волнуюсь! Может быть, у вас получится с ней поговорить? Убедить что не стоит вот так, в таком виде… – Словно сквозь воду слышу сладкий как мёд женский голос, желающий втоптать меня в грязь ещё сильнее.

Тот факт, что Наталья Игоревна узнает о моих чувствах уже неприятно. Но если мама мужчины моей мечты попросит не открывать ему своё сердце, пусть и под предлогом неудачного платья, меня это уничтожит. От той, кого я безмерно уважаю и тепло люблю услышать подобное будет невыносимо.

От сдерживаемых рыданий заложило уши, ладони мокрые от слёз со всей силы прижимались ко рту, чтобы даже писком не выдать моего присутствия. Не знаю что отвечала моя неудавшаяся свекровь, не слышала как уползла земноводная шайка. Я мелко дрожала в самом ужасном платье во вселенной сидя на кружке унитаза в тесной кабинке женского туалета и не могла поверить что всё это происходит со мной.

Глаза открыла от стука двери.

В этом банкетном зале, арендованном для празднования пятилетия нашей фирмы, слишком сильно любят жёсткие пружины. Это я заметила ещё в самом начале мероприятия, когда в неудобном, словно на размер меньше платье, пыталась открыть большую деревянную входную дверь. Пусть мой борющийся с болезнью организм и не особо спортивное тело можно было заподозрить в слабости, но не настолько же!

А дверь не поддавалась до тех пор, пока на выручку не пришёл охранник, лично пропустивший меня в душное нутро просторного холла.

Шагов не последовало и я, проморгавшись опухшими от слёз веками заглянула в небольшую щель между дверцей и стенкой своего зеленого укрытия.

Пусто.

Возможно, кто-то особо перебравший заказанный алкоголь, не рассчитал траекторию движения врезавшись в дверь женского туалета. Ещё раз осмотрела помещение.

Выходить не хотелось, страх что кто-то из змеиной команды по моральному уничтожению маленькой большой меня вернётся нашёптывал сладкие речи. «Кабинка чистая и уютная, даже полочка для телефона есть. Комфорт! Можно остаться здесь навсегда и притворяться злобным привидением ночами. Еду добывать на подобных банкетах, проползая под столами с пакетиком.

Вздохнула, собралась и встала. Привычно покачнулась от обрушившегося головокружения. Опираясь ладонью о ставшую родной зеленую стенку, переждала пока белый туман перед глазами рассеется и наконец, повернула маленький замочек, открывая дверь.

Унылая зона с круглыми раковинами и одним большим, широким зеркалом, выложенная бледно-розовой плиткой казалась совсем маленькой. И как уместила в себе такое количество чешуйчатых шипящих за раз остаётся загадкой. Может они животы втянули и не дышали.

Подошла к раковине, старательно не глядя в отражение. Вот пару минут умываний в холодной воде и решусь взглянуть, это я в восемнадцать смелой была, и в двадцать. А потом на работу вышла и как отрезало.

Над головой гудели флюоресцентные лампы, щедро освещая окружающее пространство белым, не уютным светом. Руки обжигал почти ледяной поток воды, а лицо наоборот не переставало гореть, словно не ощущая внешнего воздействия. Зато глаза, судя по ощущениям, открываться стали чуть шире. Уже прогресс.

За дверью послышался голос Оли и я невольно вздрогнула, даже шаг назад сделала, глядя на массивную белую дверь как загнанная в угол мышка на голодного кота. Со стразом и обречённостью. Не сразу осознала, что голос искажён, словно передаётся через колонки.

Конкурсы. Она поливала меня грязью, открывала мои сокровенные тайны посторонним, а сейчас радостно скачет по сцене ради очередной футболки с корпоративным логотипом. Поразительно.

Вернулась к раковине и наконец посмотрела на себя. Красное, заплаканное лицо с затравленным взглядом чёрных глаз. Волосы растрепались и некогда красивые, завитые в аккуратные волны, локоны покрылись иголками дикобраза от торчащих в разные стороны волосинок. А вот макияж молодец, продержался лучше той, на кого его нанесли. Не знаю что за косметику использует Наталья Игоревна, по доброте душевной нарисовавшая мне красивое лицо, но производителю я бы медальку вручила.

А платье действительно оказалось мало. Как не хотелось мне в это верить, но после услышанного здесь некоторое время назад, отрицать глупо. Оля, всучившая мне это безобразие, с рассказом что урвала последнее вечернее в магазине неподалёку, клялась что купила мой размер. А бирку срезала чтобы я о цене не переживала.

Не нужно было её слушать, следовало как и весь мой отдел, прийти в повседневной одежде, наплевав на уговоры и заверения что такой милашке идёт всё. Если бы Артур, проходивший мимо не подтвердил что выгляжу хорошо, наверное, стояла бы сейчас в своих любимых чёрных джинсах и лонгсливе со скелетом на американских горках. И в кедах. В моих любимых, удобных кедах.

Но сейчас перед широким зеркалом женского туалета стояла затянутая в бледно-золотистое платье грустная девица. Полноватые руки пережимали короткие рукава, придавая плечам массивный вид. Круглый вырез усугублял ситуацию, вместе с чересчур облегающим фасоном.

В очередной раз подтянула задирающийся подол, на его законное «ниже колена», попыталась выдохнуть, собраться чтобы гордо забрать совершенно не подходящую этому платью, сумочку со своего стула и незаметно удалиться куда подальше.

Гудящие над головой флуоресцентные лампы несколько раз мигнули со странным хрустом. За дверью в эту секунду воцарилась абсолютная тишина, скачок электричества? В центре старого города? Здесь ведь у каждого в подвале по генератору стоит чтобы перебои с чем-либо комфорту не мешали.

Ещё раз взглянула на себя и принялась рукой поправлять спутанные волосы. Пока пыхтела над непослушными локонами, свет мигал ещё несколько раз пока не погас окончательно.

– Да ты издеваешься! – Хрипло высказала этому бесконечному дню не узнав собственный голос. Прокашлялась, прислушалась к происходящему за дверью. Конкурсы в самом разгаре. Получается, проблемы с электричеством только сан узел задела. Отлично, плану не помешает. Нащупала раковину от которой успела отойти на шаг, повернула корпус влево к двери и начала медленные движения на натирающих ноги, туфлях.

Выбираюсь, хватаю сумочку, улепётываю навсегда. План супер, а главное надёжный как…

Резкая вспышка света ослепила привыкшие к темноте глаза и боковое зрение выхватывает отражение в зеркале.

Моё, с большими круглыми глазами, приоткрытым от удивления ртом, сжимающую до побелевших костяшек, раковину руку.

И его, в нескольких шагах стоящего за моей спиной. Возвышающийся на целую голову, с редкими светлыми волосами на изуродованном шрамами лице. Вместо бровей, нависшая над глазами кожа, нос сломанный в нескольких местах и исполосанные губы, не способные закрыться до конца. Красные глаза, будто залитые кровью, безотрывно смотрели на меня чёрным зрачком. Под серой хламидой виднелись такие же бугристые шрамы, словно человека жевали долго и со вкусом, но кушать передумали.

Оцепенение в собственном теле не отпустило даже когда стоящий за спиной мужчина начал медленно поднимать руку. С каждой секундой сердце всё сильнее билось в рёбрах, желая убраться подальше от происходящего, раз уж неадекватная я, впала в такой несвоевременный ступор. Рука, вцепившаяся раковину соскользнула от пота, но осталась в том же положении.

Моё тело меня не слушалось. Жаль, у мужика такой проблемы не было. Согнутая в локте рука пальцем указывала в потолок, на одну из ламп, а некогда пухлые губы растянулись в слишком широкой, для обычного человека, улыбке. И слишком жуткой. Жёлтые, больше нормальных раза в два, зубы, неровными столбиками обнажились во рту. Кажется мне показалось, но между ними будто застряли куски чего-то тёмного. Красные глаза не отражали его показного веселья, продолжая взирать на меня холодно, внимательно, цепко. Когда уголки страшных губ практически дотянулись до края впалых щёк, он щёлкнул пальцами.

Свет погас. На миг всё будто замерло. Даже громко играющая за дверью музыка не смогла перекрыть грохот моего быстро бьющегося сердца. Что-то шевельнуло волосы на моей спине и я наконец, рванула вперёд.

Перестала ощущать боль от натирающих в кровь, туфель. Не имела значение в очередной раз задравшаяся юбка, стало плевать на реакцию шипящих земноводных из компании бывшей подруги. Спиной я ощущала смертельную опасность, и только это имело значение.

В дверь врезалась неожиданно и очень больно. Лоб загудел мгновенно, белые мушки привычно налетели и закружились перед глазами, но времени приходить в себя уже не было, судорожно обшаривая непослушными ладонями вдоль преграды, рванула на себя хлипкую ручку, впуская в кромешную тьму яркие лучи прожекторов из концертного зала.

Сан узлы находились в небольшом служебном коридорчике в самом углу танцевальной площадки, потому света хватило чтобы обернувшаяся я, увидела абсолютно пустую дамскую комнату. Лишь в последний момент выхватив взглядом движение в зеркале. Будто кто-то метнулся в мою сторону, но дверь я захлопнула раньше.

– У тебя есть только одна задача, – хрипло шепчу я, не справляясь со страхом, – не допускать подобного безобразия! А ты что?– Дрожащим пальчиком потыкала в ловец снов висящий над кроватью, глядя на него как на злейшего врага, От души припечатав напоследок. – Халтурщик!

Встала с промокшей от пота кровати и перевесила нитяного тунеядца на карниз, Пусть “очищается” от подобных снов солнышком и больше не допускает подобных промахов

На негнущихся ногах утопала мыться. Долго рассматривала едва заметный зелёный синяк на середине лба, обработала ранки на ногах, смазала кремом, перебинтовала и пошла меня постельное бельё.

На часах половина четвёртого, от мыслей о кофе или еде тошнит, а вот зарядка, если верить статьям в интернете, вызывает заряд эндорфина. А оно мне надо.

Интернет мне лгал.

– Ещё восемь раз! Вы умничка! Только представьте как на вас будут смотреться те шорты! – вещала очередная улыбающаяся блондинка, выполняя выпады с прыжками уже в миллионный, по ощущениям, раз. Не везёт мне с блондинами. Одни урождённые богини лгут что я смогу стать такой же, заставляют напряжённо потеть нагружая мышцы, а вторые оказываются двуличными и жестокими.

Лежу, смотрю в полоток под безостановочные «ещё восемь раз, у вас отлично получается! Чувствуете как горят ваши ягодицы?».

Уже не горят. Сгорели, а пепел уполз топиться в ближайшую речушку от неадекватных тренеров с часовой тренировкой и ещё более неадекватных толстушек уверенных что для начала это подойдёт.

Не подошло. Это стало очевидным в первые пять минут, затем стадии отрицания “нельзя сдаваться и точно получится”. Злости “чёртовы восемь раз! Засунь себе их в свою накаченную ж…”. Торга “вот сделаю все выпады и открою контейнер с очередным низкокалорийным обедом, давайте ножки ещё чуть-чуть”. Депрессии “умру толстой и никем нелюбимой”, и вот принятие. Лежу и принимаю себя толстой и нелюбимой, а контейнер уже не хочется, ем слёзы и запиваю самобичеванием.

Есть ещё вариант погрызть коврик для йоги, который мне подарила Мия. И теперь этот розовый бедолага вместо того, чтобы принимать малый вес идеально сложенной подруги, лежит под большой мной и тоже принимает происходящее, слушая в очередной раз «И последние восемь раз! Не забывайте втягивать живот, у вас будет прекрасный пресс! Подготовьте гантели для следующего упражнения!». Гантели? Гантели! Ещё и гантели! В комнате раздался мой страдальческий стон, не зря дыхание восстанавливала.

После душа, завтракая очередным мизерным контейнером с жидкой кашей и странным набором семян, я смотрела на пустую упаковку успокоительных прослуживших мне верой и правдой все три года работы в технической поддержке. Почему-то именно в этот период моей жизни они решили закончиться.

До вынужденного выхода из дома осталось два дня. И в понедельник, в первый день календарного лета, я заберу документы со своего первого места работы.

Две недели больничного подходили к концу, а я не особо похудела, семьсот грамм отчего-то не отразились на шикарном теле эпохи ренессанса.

Не нашла новую работу, каждый раз теряясь на моменте редактирования собственного резюме. Три года назад пошла работать в первую же фирму, от которой получила приглашение. Начинать всё сначала почему-то стало невыносимо сложно.

Но самым страшным оказалось заставит себя выйти из дома. Спасибо доставкам что они существуют и помогают мне не откладывать момент возвращения в большой и страшный мир.

Каждую ночь меня преследует один и тот же сон. Женский туалет, мигающий свет и убегающая от страшного мужика я. На этом моменте резкое пробуждение и очередное осознание что поспать удалось от силы два часа. А потому, помимо ярко выраженных щёчек, на лице появились тёмные круги.

Перевела взгляд с пустой баночки успокоительных на полную со снотворным. Когда-то их пила мама, чтобы набраться сил и снова поехать к папе в больницу, без них уснуть не получалось.

Прочитала дозировку, взвесила все «за» и «против», в очередной раз посмотрелась в отражение на чёрном экране телефона. Горестно вздохнула.

От тяжких дум отвлекло новое уведомление. С родителями поговорить уже успела в те дни, когда успокоительные действовали хорошо. Вкупе с горячим чаем, создавая иллюзию уравновешенной дочери, решившей изменить свою жизнь к лучшему. Девочкам тоже отписаться успела, а вот чаты с Артуром и Натальей Игоревной открывать не решилась. Больно и страшно. Ольге не ответила, на удивление просто оказалось заблокировать ту, кого годами считала близкой подругой.