Некромант-1

Малмуча, кажется, эта новость нисколько не удивляет и не обеспокоивает. Длинными, тонкими пальцами он формирует колбаску из серебряных монет и привычным ловким движением упаковывает ее в отрез ткани. Связывает концы суровой нитью и берет в руки ножницы.

– Мертв, говоришь? – переспрашивает Малмуч, отрезая конец нити. Чик! Агна прекрасно помнила, как сидящий перед ней бандит выколол именно этими ножницами глаза торговцу, спрятавшему часть прибыли.

Агна, преодолевая слабость во всем теле, рассказывает обо всем. Ну, или почти обо всем.

– Ты забыла рассказать мне как выглядел убийца Гефера, – напоминает Малмуч. Да, от него ничего не скроешь.

Девушка послушно описывает внешность бледного парнишки с голубыми глазами. Описывает все, что помнит. Скроешь что-то – Малмуч ведь потом все равно узнает, а дальше… Лучше не думать о том, что будет дальше.

– Ясно. Цыга, значит, – говорит Малмуч, пряча в кожаную сумку последнюю серебряную колбаску.

– Что, господин? – спрашивает Анга, которая впервые слышит слово «цыга».

Малмуч не удостаивает ее ответом, задумчиво теребит выцветший соломенного цвета ус. Агне становится не по себе, хочется провалиться сквозь землю. Малмуч – еще не старый, но уже и совсем немолодой. Худой, жилистый, с лицом, которое люди, не знавшие этого разбойника, сочли бы добродушным.

– Жаль, что ты не принесла деньги, Агна, – говорит Малмуч своим обволакивающим, приятным голосом. – Следовало бы наказать тебя, но я не буду этого делать. Однако, если завтра ты не принесешь двойную сумму, ребята с тобой позабавятся, как с Раминой. Помнишь Рамину, Агна?

Слезы наворачиваются на глаза девушки, она едва стоит на ногах. Рамина – это ее мать. Год назад Рамина не смогла принести вовремя плату Малмучу и черные островитяне втроем «позабавились» с ней. Мать умерла на руках у Агны, истекая кровью.

– Помню, господин.

Малмуч взмахивает рукой:

– Убирайся.

Агна кланяется, отступает назад, снова кланяется и, развернувшись, стремится поскорее покинуть место, на котором ее беззащитное тело является такой легкой мишенью для жутких глаз черных островитян.

Глава 6

В своем мире, то есть, на Земле, мне неоднократно приходилось снимать жилье – хорошего в этом мало, чужому дяде крупную сумму отстегивать. Но, если нет своего дома – что будешь делать? В гостиницу идти, так там за ночь возьмут четверть от того, что платишь хозяину за месяц.

Многие ипотеку берут, чтобы не снимать жилье. Но это тоже, мягко говоря, на любителя. Ставка по ипотеке грабительская, банк дерет с тебя три шкуры, а тебе нужно быть настоящим Терминатором – заболеешь, сляжешь и – и кранты, плакали твои денежки. Бомж готов; улица, принимай нового «жителя».

Если задуматься, то мир, который я покинул, ничем не лучше этого. А может, даже и хуже. Здесь хоть ипотеки нет…

Поворачиваю из очередного переулка на широкую (по местным меркам, конечно), улицу. Хорошая улица, богатая, торговая, не то что та, на которой трактир «Сонная девка» расположен. Здесь присутствуют сразу несколько торговых заведений: скобяная лавка (стало быть, продают всякие замки, крючки и скобы), пекарня, мясная лавка и магазин одежды. В скобяную лавку мне покамест не нужно, а вот все прочие заведения посетить будет нелишним.

Есть сильно хочется, но первым делом решаю зайти в магазин одежды. Если куплю в пекарне булку, а в мясной лавке ломоть колбасы, есть риск, что меня в торговую точку с предметами гардероба просто-напросто не пустят: скажут, жиром перепачкаешь, пшол вон.

Отворяю приличного веса дубовую дверь в магазин одежды, вхожу. Внутри крепко так пахнет полынью: очевидно, используют это растение для избавления от моли и других насекомых. Продавца не видать за многочисленными вешалками с одеждой разного фасона.

– Эй, – кричу. – хозяин!

Из-за вешалки выходит женщина, одетая весьма нетипично для здешних мест. Обтягивающие брюки, высоченные сапоги из качественной кожи, черный корсет из какого-то прочного материала. Из глубокого выреза корсета виднеются два бледно-розовых холмика. На поясе – кинжал и кошелек. Лицо женщины вроде бы молодое, – лет тридцать, вряд ли больше, но волосы удивительного, пепельно-серого цвета.

– Цыга?

Рука этой садомазоторговки тянется к кинжалу, я понимаю, что представителей моей расы здесь не жалуют.

– Цыга, госпожа, – решаю выбрать тактику согласия и повиновения. – Я бы хотел обзавестись одеждой в вашем замечательном магазине. Деньги у меня, разумеется, есть.

Рука женщины замирает на полпути к кинжалу. Я понимаю, что если она выхватит оружие, мне придется метнуть в нее клинок. Нужно целиться прямо в V-образную ложбинку ниже шеи – как там ее называют… Яремная ямка?

– Покажи деньги.

Вот это другой разговор! Разве можно так с посетителями-то? Так недолго и бизнес потерять. Достаю кошелек, настороженно поглядывая на эту владелицу секонд-хенда: баба, похоже, нервная, нужно держать ухо востро.

Показываю деньги. Лицо женщины не то чтобы добреет, но, по крайней мере, немного смягчается.

– Часть денег вперед!

–Сколько?

– Сто челей.

Даю ей одну серебряную монету, она берет, прячет деньги.

– Можешь смотреть одежду.

Начинаю ходить вдоль рядов, рассматривать вещи. Выбор, конечно, невелик, да и моя догадка про секонд-хенд, кажется, оказалась вполне уместной. Вещи ношеные, но еще крепкие, из хороших материалов. На некоторых – дырки и следы крови. Значит, принимают к реализации одежду, снятую с убитых граждан.

Я незадолго до того, как попасть в мир трех лун, смотрел в Интернете ролик из секонд-хенда где-то на Украине. Завезли из Европы какое-то пованивающее барахло брендовое – и молодежь ломанулась! Дверь сорвали, друг друга чуть не потоптали. Если это не позор – то что вообще тогда позор?