Орден Лилит

Лиона понимала, что любое насилие, любое проявление агрессии по отношению к другим участникам Перетасовки до начала испытания может привести к дисквалификации. Эта мысль ледяным уколом остужала ее пыл. Она не могла рисковать, не могла позволить себе пожертвовать шансом на спасение Хлои.

Лионе скрепя сердце пришлось признать правоту Анны: у нее действительно оставался шанс отомстить отцу на предстоящем испытании. И она, Лиона, сделает для этого абсолютно все. Клятва, данная самой себе, горела в ее сердце: она не позволит Норману одержать победу и самодовольно наслаждаться жизнью, купаясь в лучах славы Ордена. Она прекрасно понимала, что отец, лишенный всякой морали, не пошевелит и пальцем, чтобы помочь Хлое. Так что месть может и подождать.

Наблюдая за Анной и Гидеоном, буквально утопающими в горах книг, Лиона с нескрываемым раздражением и внутренней неохотой все-таки тоже решила наведаться в библиотеку. Ее терпение, как правило, быстро иссякало при столкновении с чем-то, требующим длительного и сосредоточенного изучения. Она была крайне далека от всего этого ученого мира и исследовательской деятельности. Однако надежда на излечение больной сестры пересилила все.

Потратив значительное количество времени на освоение запутанной системы пневмопочты библиотеки, Лиона, наконец, получила доступ к нескольким томам, посвященным медицине и здоровью. Масштаб задачи сразу же стал очевиден. Книги были написаны на разных языках: латыни, арабском, греческом, а некоторые тексты представляли собой совершенно неразборчивый для современного человека набор символов. Отсутствие сети в этом богом забытом месте добавило трудностей. Лионе пришлось запросить еще и целую коллекцию словарей и справочников, что еще больше усложняло ей задачу.

Дни превратились в бесконечный марафон переводов и расшифровки древних текстов. Каждая страница, каждая строка – это головоломка, решение которой могло приблизить ее к цели – спасению Хлои. Девушка часами сидела за столом в окружении книг, погруженная в мир забытых знаний и устаревших терминов. Ее руки уставали, глаза слезились от напряжения, но мысль о сестре поддерживала ее и давала силы продолжать нелегкую работу.

Пустота библиотеки поражала Лиону своим постоянством. Она ни разу не встретила других посетителей, кроме Анны и Гидеона. В этом грандиозном хранилище знаний, способном спасти множество жизней, царила пугающая тишина. Создавалось впечатление, что члены Ордена, владеющие этим бесценным наследием, совершенно не придают ему значения, предпочитая хранить знания в тайне от мира, упиваясь своим самодовольством и бесконечной властью.

Сейчас Лиона расслабленно сидела в кресле у горящего камина в теплой гостиной особняка. За окном царила непроницаемая тьма, время приближалось к полуночи. Девушка неторопливо затянулась сигаретой, после чего стряхнула пепел в вазу на низком столике. Несколько частиц пепла осыпались на ее бордовый свитер. На экране заблокированного смартфона была фотография Хлои – снимок, сделанный в парке неподалеку от клиники. Девочка на фотографии очаровательно улыбалась, из-под розовой шапочки выглядывали редкие светлые пряди, а ее обычно яркие голубые глаза казались уставшими. Лиона очень хотела позвонить, просто чтобы узнать, как у них с мамой дела, но понимала, что защитное магическое поле помешает сигналу пройти.

Дверь гостиной бесшумно отворилась, впуская Анну и Гидеона, тяжело нагруженных высокими стопками книг. Лиона с раздражением выдохнула, закатив золотистые глаза, и отложила телефон.

– Неужели в этом доме больше нет подходящих мест? Вам двоим обязательно понадобилось именно сюда притащиться со своей грудой макулатуры? – Ее слова прозвучали как обвинение, но в них сквозила усталость, глубокая, скрытая за маской раздражения. Помещение, залитое мягким светом из камина, вдруг резко показалось ей слишком тесным.

Анна, не обращая внимания на явную враждебность Лионы, уселась на диван, аккуратно разместив книги рядом с собой. Гидеон молча занял место на кресле, словно стараясь остаться незамеченным, но тяжелый вздох Лионы и напряженное молчание не оставляли надежды на спокойный вечер.

– А может, нам следует заранее бронировать комнаты в особняке? – спросила Анна спокойно, но с ноткой иронии. – Чтобы не нарушать твой драгоценный сеанс самокопания и борьбы с агрессией?

Лиона, с силой потушив сигарету в вазе, подалась вперед, ее взгляд стал острым, как осколок стекла.

– Постарайся, чтобы этот сеанс я не провела с тобой, принцесса, – прошипела она, ее голос был полон угрозы.

Но Анна лишь спокойно и пристально встретилась с ее взглядом. Лиона почувствовала, что ее будто бы раздевают, проникают в самые потаенные уголки ее души. Это ощущение было неприятным, пугающим и холодным.

– Знаешь, не обязательно быть такой сукой, Лиона, – протянула Анна. – В том, что случилось с твоей сестрой, моей вины нет.

– Откуда ты… – начала было Лиона, но Анна прервала ее:

– Ты постоянно рассматриваешь ее фотографии в телефоне и изучаешь медицинские трактаты. Не так уж сложно сложить два и два.

Лиона фыркнула, уставившись в огонь. Ей не нравилось, что Анна так легко читает ее, но в глубине души она понимала: Анна права. Обвинять в своих бедах кого-то другого было бессмысленно.

– Нам не следует враждовать, – вдруг нарушил тишину Гидеон, – ведь мы друг другу не соперники. Аластор говорил, что при провале одного участника выбывают все. Поэтому, думаю, нам стоит начать быть более похожими на команду.

Лиона, резко повернувшись к нему, смахнула со лба прядь ярко-красных волос и ответила с едкой усмешкой:

– Что, предлагаешь взяться за ручки и выкрикивать мотивационные лозунги? И, кстати об Аласторе… Что-то давненько его не видно.

Гидеон лишь пожал плечами:

– Может, занят делами Ордена?

– Ну да, наверное, сидит и попивает виски в компании кучки богачей, – бросила Лиона. – А кто-нибудь вообще в курсе, когда Перетасовка?

Анна, погруженная в свои записи, подняла голову. Листая блокнот, заполненный аккуратным почерком, она ответила:

– Тридцатого октября.

– Аластор тебе сказал? – спросил Гидеон.

– Нет, – ответила Анна, – я нашла эту информацию в исторических записях Ордена. Каждые двадцать два года Перетасовка проводится именно в этот день, накануне Самайна.

Заметив, как Гидеон слегка съежился при упоминании Самайна – древнего праздника, тесно связанного со смертью и потусторонним миром, – Лиона не упустила возможности поддеть его.

– Прекрасно, пора готовить костюмы, – прокомментировала она с явным удовольствием.

Анна, улыбнувшись, добавила:

– Если, конечно, победишь. Посвящение в Арканум происходит на следующий день, непосредственно в сам праздник.

Эта фраза словно окатила Гидеона ледяной водой. Его руки задрожали, ручка выскользнула из длинных пальцев. Его бледность стала очевидной.

– Что, задохлик, не любишь страшилки? – не удержалась от колкости Лиона, наслаждаясь его испугом. – Смерть же твоя стихия, разве нет?

Гидеон промямлил что-то невнятное, приглаживая длинные серые волосы.

– Все… не так просто…

Анна, заметив его состояние, вмешалась:

– Не всем по душе мрачные праздники, Лиона.

Лиона, потянувшись, встала с кресла и широко зевнула.

– Надеюсь, предстоящий праздник будет повеселее вашего занудства, – сказала она, направляясь к выходу. Остановившись у двери, она обернулась и бросила через плечо: – Сладких снов.