Орден Лилит

Из-под края бордовой ткани на спине Лионы Гидеон заметил выглядывающие черные узоры татуировки. Он присмотрелся: это было изображение крылатой женщины в тюрбане. В каждой из рук, согнутой в локтях, она держала прут и кольцо. Гидеон сразу узнал в ней месопотамскую богиню ночи, образ которой он встречал, штудируя университетскую литературу.

– Крутое тату, – вырвалось у него.

Лиона чуть повернула голову и скосила на него янтарный глаз.

– По пьяни набила, если честно. – Она сделала последнюю затяжку и щелчком пальцев запустила окурок в камин, затем встала лицом к Гидеону и скрестила руки на груди. – А ты выглядишь лучше, чем вчера. Хотя в этом костюме ты больше похож на похоронного агента.

– Да… я… эм… – замялся Гидеон, лихорадочно подбирая слова, но от позора его спас стук каблуков по деревянной лестнице.

– Гидеон, смокинг тебе очень к лицу, – раздался мелодичный голос Анны.

Появление Анны подействовало на Гидеона как глоток свежего воздуха в знойный день. Он вздохнул и обернулся к лестнице, по которой она грациозно спускалась. Длинное шелковое платье с одним рукавом струилось черным блеском по ее фигуре, а сверкающие бриллиантовые серьги бросали разноцветные блики на темные стены особняка.

– Никогда не понимала причуду богатеев таскать на себе огромные камни, – фыркнула Лиона, когда Анна остановилась перед ними. – Не слишком ли они тяжелые для ваших нежных ушей, принцесса?

Анна спокойно улыбнулась и произнесла с ноткой снисхождения:

– Не тяжелее твоего характера, Лиона.

Лиона открыла было рот, чтобы выпалить очередную колкость, как ее прервал веселый голос:

– Я вижу, все в хорошем настроении, прекрасно!

Аластор, появления которого никто не заметил, стоял в центре пятиконечной звезды, выведенной на отполированном полу холла. Идеально сидящий черный костюм, дополненный свежей алой рубашкой, выгодно подчеркивал высокий рост мужчины. Даже красные стекла очков не могли полностью скрыть игривый змеиный блеск его глаз.

– Не будем терять времени, нас уже заждались, – произнес Аластор и бодрым шагом направился к зеркалу слева от главного входа.

Гидеон, между тем, невольно взглянул на правое зеркало, из которого он вчера с таким треском появился. К его удивлению, оно выглядело совершенно целым, без единой царапинки или трещины.

– А мы не пойдем через дверь? – нервно спросил Гидеон, косясь в сторону входной двери, когда увидел, что Анна и Лиона следуют за Аластором.

– Ни к чему усложнять себе жизнь, – отозвался Аластор, не сбавляя шага. Он галантно подал Анне руку, и они вместе шагнули в зеркало.

Сердце Гидеона бешено заколотилось, в висках запульсировала боль. Он застыл, парализованный приступом подступающей паники. Лиона, заметив, что он замешкался, нахмурилась и спросила:

– Идешь?

Гидеон, сглатывая ком в горле, пробормотал:

– Да… просто дай мне минутку.

Девушка лишь пожала плечами и, растворившись в мерцающем отражении, исчезла.

Гидеон, сжимая кулаки до побеления костяшек, приказал себе успокоиться. Мертвые молчали. Он не чувствовал их ледяного дыхания, не ощущал их присутствия. Это был обнадеживающий знак. Может быть, на этот раз все будет хорошо. Может быть, этот переход окажется безопасным.

Глубоко вдохнув, Гидеон зажмурился и, преодолевая внутреннее сопротивление, погрузился в холодную зеркальную поверхность. Это заняло всего мгновение – мгновение, растянувшееся в бесконечность в его восприятии.

Когда Гидеон открыл глаза, его охватило облегчение, настолько сильное, что он шумно выдохнул, сбрасывая с себя нервное напряжение.

Он находился посреди темного мраморного коридора, окружавшего главное помещение, образуя замкнутое кольцо. По его периметру вдоль стен располагались высокие зеркала, каждое из которых имело свой номер. Гидеон обернулся к своему отражению и заметил, что на черном мраморе выбито число XV. Аластор, Анна и Лиона уже продвинулись немного дальше по коридору, и Гидеон поспешил их догнать.

– Вы сказали, что трое участников от другого члена Арканума уже состоят в Ордене, – обратилась Анна к Аластору, и ее голос отразился эхом от холодных стен. – Есть ли еще что-то, что нам следует знать? Например, о вашем сопернике? Кто он?

Аластор, по-прежнему ведя Анну под руку, ответил:

– Малкольм Прайор… Крайне консервативный и дотошный человек. Никогда не отходит от заведенных правил и кандидатов отбирал по тому же принципу. И это так… скучно.

Гидеон едва успел переварить услышанное, как их маленькая процессия остановилась перед массивными двустворчатыми дверями из полированного черного дерева. Петли протяжно заскрипели, и тяжелые створки медленно раскрылись, открывая взгляду просторный круглый зал. Помещение, напоминающее одновременно древний храм и сырой склеп, было переполнено людьми. Гул многочисленных голосов и фальшивого смеха переплетался со звоном хрустальных бокалов.

Аластор с ледяной, надменной улыбкой вошел в зал под руку с Анной. Гидеон и Лиона следовали за ними. В тот же момент все присутствующие обернулись, устремив на прибывших гостей множество оценивающих, любопытных взглядов. Гидеон почувствовал, как руки вспотели, а в горле пересохло. Лиона, шедшая рядом, хмурилась и сердито сопела.

Голубоватый свет пламени в серебряных канделябрах окрашивал черные мраморные стены и лица людей в безжизненные, призрачные оттенки. В центре зала, окруженные резными колоннами, стояли двадцать два каменных трона, как подсчитал Гидеон. Сквозь стеклянный купол, возвышавшийся над залом, проникал тусклый, рассеянный свет осенних звезд.

Аластор с грациозной легкостью скользил сквозь яркую, пеструю толпу, обмениваясь учтиво-безразличными фразами и попутно представляя всем своих кандидатов. Гидеон смущенно улыбался, в то время как Анна с очаровательной непринужденностью отвечала на приветствия и раздавала комплименты, подобно Аластору. Лиона же, в отличие от них, сохраняла хмурое, отчужденное выражение лица. Ее обжигающий взгляд золотыми искрами пронзал собравшихся, создавая ощущение, что роскошные одежды членов Ордена вот-вот вспыхнут, как пучки соломы. Однако этого не случилось, потому что Лиона вдруг остановилась как вкопанная.

– Да вы издеваетесь… – выдохнула она, и Гидеон сразу ощутил, как воздух вокруг накалился.

Сорвавшись с места, Лиона подскочила к высокому мужчине с гривой золотистых волос и в бежевом костюме и с размаху врезала ему кулаком в челюсть.

Глава 9. Лиона

Красный туман окутал сознание Лионы, заглушив изумленные вздохи окружающих. Ее мир сузился до фигуры мужчины, прижимающего руку к лицу. Норман Харт.

– Здравствуй, доченька, – насмешливо произнес он, невозмутимо пригладив золотистые волосы. – Вот уж где не ожидал тебя встретить.

– Мерзавец! Так вот ради чего ты оставил нас? Оставил Хлою?! – Ее голос сорвался на яростный крик. Сжатые кулаки горели от бессильной ярости.

Норман ответил кривой, презрительной улыбкой, которая вызвала у Лионы прилив праведного гнева. Кровь бурлила в ее венах, каждая клеточка тела кричала о мести.

– Да брось, Лиона, – сказал он. – Я сделал это ради семьи, ради возможностей, которые предлагает Орден. К тому же ты ведь тоже здесь, – добавил Норман, как будто само ее присутствие оправдывало его предательство.

– Даже не смей нас сравнивать! Я здесь ради Хлои, а ты сделал это только ради себя любимого! – прорычала Лиона и снова ударила отца, на этот раз с большей силой. Норман пошатнулся и чуть не упал, но его поддержали под руки две девушки. Высокая блондинка в изящном голубом платье и миниатюрная худощавая брюнетка в строгом белом брючном костюме – их лица были непроницаемы, словно маски.

По толпе вновь пронесся вздох удивления. Норман, прижимая к носу окровавленный платок, с неприязнью взглянул на дочь. Его золотые глаза, точь-в-точь как у самой Лионы, сверкали злобой.

Вперед вышел мужчина в возрасте, с густыми седеющими волосами, одетый в строгий серый костюм и голубую рубашку. Карие глаза его, полные негодования, уставились на Аластора, который, казалось, совершенно не обращал внимания на царившее вокруг напряжение.

– Аластор, что за балаган здесь творится? Почему ты позволяешь своим подопечным избивать моих кандидатов?

Аластор растянул губы в довольной, почти кошачьей улыбке:

– Ну что ты, Малкольм, кто я такой, чтобы вмешиваться в семейную драму?

В этот момент до Лионы дошел смысл сказанного. Она резко подскочила к отцу и, шипя, произнесла:

– Так ты участвуешь в Перетасовке?

Норман ответил с самодовольной ухмылкой:

– Да, участвую. Но ты же не думаешь, что у тебя хватит сил обойти меня? Хотя, должен признаться, мне было бы интересно посмотреть на твои потуги.

Лиона, не в силах сдержать свой гнев, оскалилась и уже занесла кулак для нового удара, но в этот момент что-то невидимое остановило ее руку. Чья-то незримая хватка задержала ее удар. В голове Лионы раздался холодный и спокойный голос Анны: «Не трать на него силы, Лиона, не сейчас. У тебя еще будет возможность поквитаться с ним на испытании».

Лиона, почувствовав, как ее пыл немного угасает, мысленно отозвалась: «Пошла прочь из моей головы, принцесса!»

Но слова Анны уже успели охладить ее гнев, и хватка на ее руке ослабла. Девушка опустила кулак, так и не донеся его до лица Нормана.

Вместо этого Лиона плюнула ему под ноги, а затем развернулась к Аластору и, тыкая его пальцем в грудь, произнесла:

– Вы ведь знали. Вы знали, что он здесь, и не сказали!

Аластор лишь поцокал языком:

– Какой же я забывчивый.

Ярость Лионы вскипела с новой силой. Голубое пламя канделябров покраснело и взметнулось почти до потолка, отчего воздух в зале накалился.

– Давно я так не развлекалась! Ты всегда умел устраивать шоу, Аластор, хвалю, – раздались одинокие аплодисменты, смешиваясь с низким, бархатистым женским голосом, который вызвал у Лионы неожиданный и неприятный холодок, пробежавший по спине.

Повисла абсолютная тишина. Толпа почтительно расступилась, пропуская женщину в бархатном черном платье, расшитом золотым орнаментом. Золото мягко переливалось при свете пламени, вновь ставшего голубым, подчеркивая глубину обсидиановых глаз женщины. Красивое лицо ее было идеально ровным, без единой морщинки, лишенное признаков возраста – вечная молодость или искусно сотворенные иллюзии? Лиона не могла сказать.

Все в зале, включая Аластора, склонили головы. Лиона заметила, как у него невольно дрогнул кадык.

– Благодарю, госпожа, – произнес он.

Затем взор женщины переместился на Лиону, Анну и Гидеона. Она задумчиво прикусила губу, медленно склонив голову набок. Ее длинные темные волосы свободно рассыпались по плечам черным водопадом. В этот момент Лиона ощутила себя совершенно беспомощной и маленькой, ей казалось, что она смотрит в бездну, древнюю и глубокую, как само время.

– Чувствую, эта Перетасовка обещает быть особенной, – медленно протянула женщина, ее голос звенел от нескрываемого удовольствия. Резко хлопнув в ладоши она разорвала напряженную тишину. – Ну что же все застыли? Продолжайте веселье!

Как по команде, все присутствующие подняли головы. Женщина с изяществом взяла бокал вина с ближайшего подноса и плавной походкой направилась к одному из каменных тронов.

Малкольм, поспешив к своим кандидатам, что-то прошептал двум девушкам и Норману. Норман, с хмурым лицом, еще крепче прижал платок к носу, бросив на свою дочь быстрый взгляд, после чего растворился в толпе.

Лиона стояла неподвижно, сжимая и разжимая кулаки. Ее трясло. Она не могла понять, от чего именно: от злости или от страха. Слишком много потрясений, слишком много событий за один вечер. Девушка чувствовала, что она больше не выдержит. Еще секунда, и она взорвется. Поэтому, сделав глубокий вдох, Лиона решительно развернулась и, не обращая ни на кого внимания, быстрым шагом направилась прочь из зала.

Глава 10. Анна

Анна проследила за удаляющейся фигурой Лионы, вслед за которой зал покинул Гидеон. Толпа вокруг оживилась и пыталась вернуться к иллюзии спокойствия, к притворному игнорированию только что произошедшего. Гости суетились, шептались, напряженно улыбались друг другу, но воздух все еще гудел от скрытой энергии недавнего скандала. Анна понимала – до самого конца вечера эта история будет главной темой обсуждений.

– Похоже, все нас покинули, – с наигранной грустью вздохнул Аластор. – Может, развеем напряжение и немного потанцуем?

Взгляд Анны на секунду задержался на его протянутой руке.

– Почему бы и нет, – ответила девушка и приняла приглашение.

Под звуки классической музыки, мелодии которой были пронизаны некой мрачной меланхолией, Аластор вел Анну на танцпол. Там уже кружились несколько пар. Когда они встали в центр, Анна ощутила сильную и надежную руку Аластора на своей талии, он нежно, но твердо притянул ее к себе. Анна чувствовала на себе скрытые, украдкой брошенные взгляды окружающих.

– Надеюсь, такое количество внимания вас не смущает, – произнес Аластор и повел ее в танце. – Всем интересно взглянуть на внучку Корнелии Фэллон.

– Нисколько не смущает, – отозвалась Анна. – К тому же сегодня вы подкинули им гораздо более интересную тему для сплетен.

Аластор лишь усмехнулся:

– Каюсь, виновен. Не могу упустить случая повеселить праздную толпу.

– Толпу? Мне думается, вы устроили спектакль лишь для одного зрителя, – сказала Анна и покосилась в сторону каменного трона, на котором восседала глава Ордена.

Аластор закружил Анну и оказался за ее спиной. Неожиданная близость, теплое дыхание на ухе, вызвало у девушки волну мурашек, пробежавшую по коже. Его голос, низкий и бархатистый, прозвучал словно шипение:

– Вы, как всегда, поразительно проницательны, Анна. Но развеселить Шута – это удовольствие, которое стоит немалых усилий.

Анна, немного подумав, ответила:

– Верно. Но если отбросить шутки… Почему вы не вмешались?

Аластор вновь закружил ее в танце, плавно развернув лицом к себе. Его взгляд, скрытый за красными очками, стал пристальным, пронзительным.

– Правила игры, – медленно произнес он, – категорически запрещают мне вмешиваться в дела кандидатов. Я могу лишь давать советы, направлять, быть наблюдателем.

Анна, склонив голову набок, с легкой усмешкой сощурила холодные голубые глаза.

– Так для вас это игра?

– Не для меня… – протянул Аластор. – Но да, смертельная, вечная, но игра. И я, как и вы, ее заложник.

Музыка стихла, и танец завершился. Аластор остановился напротив Анны, взяв ее руку в свою. Подняв ее пальцы к губам, он не отрывал от Анны хищного взгляда. В этот момент сквозь красноватые стекла очков отчетливо проявились его глаза – блестящие, зеленые, с узкими змеиными зрачками.

– И если мы бессильны изменить правила, то кто сказал, что мы не можем извлечь из них хотя бы немного удовольствия?

Глава 11. Гидеон

После того как Лиона покинула зал, Гидеон, почувствовав легкое беспокойство, решил последовать за ней. Однако, когда он вышел в коридор, обрамленный зеркалами, то не нашел девушки. Лиона уже исчезла, и, к его удивлению, это принесло ему некоторое облегчение. Гидеон не хотел оказаться в ситуации, когда мог бы столкнуться с гневом Лионы, особенно в том состоянии, в котором она сейчас находилась. Кроме того, возвращаться на прием, где на него пялились, как на подопытного кролика, было не самым приятным занятием. Поэтому он принял решение вернуться обратно в особняк и отдохнуть.

Как и в предыдущую ночь, сновидения его не потревожили, и, проснувшись, Гидеон ощутил прилив бодрости и сил, несмотря на напряженный вечер, который он пережил. Он встал с кровати, принял освежающий душ, который помог ему окончательно прогнать остатки сна, а затем, порадовавшись, что завтрак снова ждал его у двери спальни, приступил к трапезе.

После завтрака Гидеон вспомнил о допуске, который получил от Аластора, и решил отправиться в библиотеку, чтобы провести время среди книг и, возможно, отыскать в них что-то важное. В особняке царила глухая тишина, нарушаемая лишь легким скрипом половиц под его ногами. Ни Анны, ни Лионы слышно не было.

Гидеон не хотел снова рисковать и перемещаться через зеркало, так как опасался, что в этот раз ему может так не повезти. Поплотнее застегнув черную куртку, он подошел к входной двери и распахнул ее.

Промозглое туманное утро окутало Гидеона. Воздух был неподвижен, без единого дуновения ветерка. Густой молочно-белый туман, словно плотная пелена, скрывал все вокруг, оставляя лишь смутные очертания опавших листьев на каменной дорожке, уводящей от особняка к гигантскому зданию из черного камня, высившемуся вдалеке. Гидеон предположил, что именно там вчера и проходил торжественный прием.

Бледно-серый взгляд Гидеона различил вдали неясные силуэты других особняков, словно призрачные тени, окружающих центральное здание. Масштабы всей территории оставались загадкой.

Набравшись решимости, Гидеон двинулся по дорожке, с каждым шагом все глубже погружаясь в туман. Лишь подойдя достаточно близко к загадочному зданию, он смог оценить его необычную архитектуру. Огромная структура представляла собой сложную многолучевую звезду, между каждым лучом которой располагалась тяжелая деревянная дверь. От каждой двери отходила отдельная тропинка, ведущая к одному из окружающих особняков.

Перед Гидеоном возвышалась одна из этих массивных дверей. Над ней, в темном камне, была высечена римская цифра XV. Ведомый каким-то неясным предчувствием, он извлек из кармана карточку-пропуск. Даже не попытавшись сперва повернуть ручку, он прислонил карточку к полированной поверхности двери. С глухим щелчком сработал тяжелый железный замок, и дверь медленно, с почти неуловимым скрипом петель, отворилась, раскрывая темный проем, уводящий в глубину здания. Воздух внутри казался холодным и сухим, и Гидеон с участившимся сердцебиением переступил порог.

Гидеон оказался на балконе, погруженном в полумрак. Тусклый свет едва рассеивал тьму, обволакивающую мраморную балюстраду, за которой простиралась впечатляющая панорама. Внизу располагалось огромное круглое помещение, заполненное до потолка книжными полками и стеллажами, напоминающими гигантский лабиринт из дерева и бумаги. Между ними стояли массивные деревянные столы с мерцающими на них медными лампами, излучающими мягкий, теплый свет. Центральное место в этом зале занимала внушительная, сложная конструкция – система пневматической почты, блестящая сеть металлических труб, сверкающих в рассеянном свете, словно жилы гигантского механического организма.

Спустившись по крутой винтовой лестнице, Гидеон направился в самое сердце библиотеки. Каждый его шаг отдавался гулким эхом, отражаясь от холодных каменных стен, выявляя странную, практически осязаемую тишину. Эта тишина была настолько глубокой и неожиданной, что Гидеон даже поежился. За почти всю свою жизнь он привык к постоянному шуму, к непрерывному гомону призраков, преследовавших его. И вот внезапное исчезновение этого шума ошеломило его, подействовало как нежданное отключение света, в один миг погрузившее его в неведомое ранее спокойствие.

Достигнув стойки пневматической почты, Гидеон взял бланк, готовясь изложить свой запрос. Однако он не знал точно, чего хочет, поэтому написал лишь краткую, обобщенную формулировку темы, которая его интересовала. Затем, засунув бланк в маленькую металлическую капсулу, он поместил ее в один из блестящих трубопроводов. Он наблюдал, как капсула исчезает в глубинах этой технической магии. Прошло несколько минут, прерываемых лишь тихим шумом механизмов. Затем, с легким шипением, раскрылись дверцы телелифта. Гидеон извлек из него увесистую стопку – книги, свернутые в рулоны свитки, даже пару пожелтевших от времени папирусов.

Пробираясь между стеллажами, Гидеон неожиданно наткнулся взглядом на Анну. Она сидела за одним из дубовых столов, окруженная горой книг и записей, и с глубоким вниманием изучала толстый, переплетенный в кожу фолиант. Ее лицо, обычно скрытое за маской холодной сдержанности, казалось сосредоточенным, почти медитативным. Девушка подняла голову, заметив его приближение, и улыбнулась – легкая, едва заметная улыбка, которая, тем не менее, мгновенно смягчила строгие черты ее лица.

– Доброе утро, Гидеон.

– Доброе утро, – ответил он, немного смутившись от неожиданности. – Не знал, что ты здесь, – продолжил он, пытаясь скрыть неловкость.

– Думал, что я, как истинная аристократка, буду нежиться в постели до самого обеда? – Анна насмешливо приподняла бровь, и в ее глазах мелькнуло озорство, резко контрастирующее с ее обычным хладнокровием. Белая прядь в ее темных волосах блестела в свете лампы.

Гидеон фыркнул, но смешок вышел несколько неуверенным.

– Нет, что ты… Я просто… не ожидал… – Он запнулся, понимая, что его попытка выглядеть непринужденно провалилась. – Я же не Лиона…

– Кстати о ней, – Анна резко сменила тему, чему Гидеон внутренне порадовался. – Ты не виделся с ней после вчерашнего? После… инцидента?

– Нет, – ответил он. – Да и вряд ли бы она выбрала библиотеку в качестве места для расслабления.

Анна тихо рассмеялась и покачала головой, звук ее смеха был похож на звон маленьких хрустальных колокольчиков.

– Не возражаешь? – Гидеон кивнул на пустое место рядом с ней.

– Конечно нет, – ответила девушка, сдвинув в сторону несколько записей, выведенных изящным почерком на пожелтевших страницах. Она освободила место для него, и Гидеон, почувствовав облегчение, положил свою стопку книг на стол.

Он провел рукой по длинным серым волосам, пытаясь снять накопленное напряжение. Несмотря на холодный и сдержанный фасад, Анна оказалась на редкость приятным человеком, способным к непринужденному общению, что приятно удивило Гидеона.

Его взгляд упал на фолиант, который она изучала. Он задержался на одном имени, выведенном старинным шрифтом: Лилит.

– Любишь мифологию? – спросил он. – Я много изучал ее в университете.

– Решила побольше узнать об Ордене и его происхождении, – ответила Анна, не отрываясь от страниц фолианта. – Так сказать, с самых истоков.

– Чтобы знать врага в лицо, да? – Гидеон хмыкнул, понимая намек. Он помнил, как за полночным ужином Анна упомянула смерть своей бабушки, смерть, в которой, вероятно, был повинен Орден.

– Можно и так сказать, – протянула Анна и взглянула на его книги. – Но смотрю, не меня одну затронула тема смерти.

Гидеон наугад схватил первую попавшуюся книгу, толстый том на греческом в потрепанном переплете, и начал беспорядочно листать страницы. Он вовсе не рассчитывал найти здесь избавление от смерти – для этого он участвовал в Перетасовке. Но он надеялся найти хотя бы какую-то подсказку, хотя бы маленькую искру надежды, которая помогла бы ему примириться со своим даром.

– Я не ищу истоков смерти или ее причины… – Гидеон запнулся на мгновение, подбирая слова. – Я пытаюсь избежать ее.

Анна остановила на нем взгляд холодных голубых глаз. На контрасте с белоснежным свитером, что она носила, они казались совсем прозрачными.

– Знаешь, моя бабушка всю жизнь запрещала мне приближаться к Ордену, надеясь защитить от смерти, – сказала Анна. – Но я считаю, чтобы избежать чего-то, нужно иметь смелость встретиться с этим лицом к лицу.