Морозко. Легенда о последней невесте

Добравшись до крыльца, я схватилась за подпорку и остановилась перевести дух – ни с того ни с сего меня кинуло в жар, а сердце колотилось, как у бешеной собаки.

Тень мне не привиделась – когда внутренний метроном стал немного тише, я смогла даже различить слова. Судя по голосам, разговаривали двое молодых мужчин – один немного взволнованный, второй более уверенный, иногда с оттенком раздражения.

– …говорил же, говорил, что ненадёжный он! Второй раз уже подводит! И что же теперь делать?

– Не знаю. Думать будем.

– Мы же навлечём страшный гнев! На весь народ.

– Сказал же: думать будем!

– А что если… это будет кто-то не из наших?

– А где взять не из наших?

– Да болтают, что… – парень понизил голос до шёпота. – …есть одна.

У меня всё недобро сжалось внутри. Понятия не имею, о чём они, но уж не об одной ли мне известной попаданке?

– Хм… Да, я сам видел. Можно попробовать. – задумчиво ответил второй. – Завтра обсудим.

Не дожидаясь, пока кто-то из них соберётся вернуться в дом, я налегла на дверь и шагнула в сени, тоже пахнущие морозом, а вдобавок сеном и людьми.

– Есть кто дома? Вечер добрый.

Глаза мои уже привыкли живенько перестраиваться с полумрака уличного на домашний, чтобы в общих чертах рассмотреть обитателей избы. Дородная женщина в цветастом платке накрывала в горнице на стол, а в углу под собственной лучиной бородатый мужик вырезал ложку из деревянного чурбачка.

– Ох, здравствуй и ты. Чья ж такая будешь? – обернулась ко мне хозяйка.

– Глафирына родственница. Саня.

– Ну, здравствуй, глафирына родственница. Что эт тебя в потёмках на другой край деревни занесло? Дело какое?

– Да, дело. Говорили, что муж ваш по обуви большой мастер. – я поставила свой пакет с узором из ёлок-снежинок на лавку, и семья уставилась на него, как на диковинку. – Каблук у сапога сломался. Посмотрите, можно ли починить?

– Что эт за куль такой? Никогда прежде таких не видывал!

– Можете себе его взять, если хотите. Только на горячую печку не ставьте – растает.

Хозяйка расплылась в улыбке.

– Он поглядит, но уже завтра, при солнышке. – расписалась она за мужика. – А ты отужинаешь с нами? Терентий скоро вернётся, он у нас жених!

Ой-й-й! Как же я могла забыть! Терентий – тот самый алконавт, о котором Глафира предупреждала. Это ж, наверняка, он с кем-то и болтал во дворе. И хочется в глаза паршивцу посмотреть, но лучше бы сбежать отсюда поскорее на марфушину печь. Кто их знает, что тут затевается – вряд ли речь шла о конкурсе красоты и талантов.

В ответ на мои размышления в сенях раздался грохот и звон сбитых пустых вёдер.

– Вот и он, лёгок на помине. – буркнул отец.

В горницу ввалился светловолосый белобрысый парень с характерным румянцем на щеках и носу. Его светлые глазки нервно елозили по всей комнате, выискивая уж не знаю, что. Распахнутый засаленный тулуп тоже смотрелся не особо романтично.

– Терёша, у нас гости. – обрадовала мамаша.

– Кто это? – он прошёл в грязных валенках по дорожке и свалился на стул возле одной из глиняных мисок. – Опять сватать надумали?

Голос я сразу распознала – тот самый, неуверенный из-за сарая. Хорошо, что принял за невесту из местных и отвернулся.

Его мать только руками всплеснула.

– Терёша, да разве ж так можно с гостями!

– Да я, пожалуй, пойду. Поздно уже, и вас не хочу стеснять. Завтра забегу или моих попрошу. Доброй ночи. – слегка кланяясь хозяевам, я попятилась к выходу.

Скорее бы выскочить, чтобы этого оболтуса не отправили провожать! Психология психологией, а я чёт начинаю нервничать.

На морозе и дышалось как-то легче. Не смущал даже запах из соседнего сарайчика, где сонно похрюкивали свиньи.

Сразу возник вопрос: бежать отсюда или, пока Терентий ест, заглянуть за избу, проверить, куда идут следы второго? Тот голос мне тоже смутно показался знакомым. Внутренний Шерлок Холмс толкал на спонтанное расследование, и я уже сделала первый шаг в сторону, как вдруг услышала за сараем шорох.

А вдруг он всё ещё стоит там? Внутри снова всё перевернулось. Нет, смотаться поживее! Даже если шуршала неугомонная курица в курятнике, не полезу я туда! Пусть мистер Холмс у себя на Бейкер-стрит командует. Следы и следы, зачем они мне! По голосу второго узнаю. В другой раз как-нибудь.

Я ускорилась, стараясь не упасть на утоптанной дорожке, а в голове прокручивала снова и снова подслушанный разговор. Зачем им чужак? Что за гнев? Баба Яга, что ли, сердится? Она вроде как в сказках на русский дух ворчала. А вдруг ей в жертву нужен чужак? На съедение, как древним богам ацтеков.

Странно, раньше я как-то и не задумывалась, во что все эти сказочные жители верят и как у них что устроено. Церкви здесь не видела, но в маленькой деревеньке её может и не быть. Крестов у них тоже не замечала. Не нравится мне всё это…

Так, спокойно! Эти имена-то все – Иван, Матвей, Марфа – христианские. Иначе были бы Весемир, Пересвет, Крутогляд и прочие. Если князь Владимир уже был, то покрестил. А в сказках обычно он… Или нет? Там чаще цари всякие. Но цари уже после князя были, так что точно должны были принять христианство! А картошки тут еще нет – значит, Колумб Америку ещё не открыл. Хотя до нас она, кажись, только при Петре добралась? Тьфу, вечно в этих сказках фиг поймёшь!

Сейчас вернусь и спрошу моих, кто у них правит в столице. А завтра потащу Душеньку к колодцу – может, там и найду второго заговорщика. Да хоть бы и язычники были – не едят же они людей! Чего испугалась?

Я огляделась на пустой улице – все давно по домам сидят, пироги с капустой трескают, одна Саня, как дура, по морозу шастает! Чтобы деревенским собакам было кого облаять.

Под ногами что-то зазвенело, будто пуговица упала или бегунок от змейки. Я присела, чтобы проверить – тут нечего разбрасываться вещами из нашего времени! Придётся пошарить руками в темнотище. Но глаза настроились, и я увидела почти сразу – на гладко укатанном снегу лежала странная вещица овальной формы, по размеру меньше спичечного коробка. Холодная и тяжеленькая – из светлого металла. Кто-то другой обронил, а я случайно пнула ногой. Ладно, дома разберусь.

Сунула находку в карман и вернулась к своим проблемам. А что я буду делать, когда выясню, кто второй? Как мне узнать, что они затевают? Меня нормально приняли у Глафиры, и с виду люди как люди, деревня как деревня… А вдруг на самом деле это не сказка никакая, а роман в стиле Стивена Кинга, где всех приезжающих и проезжающих приносят в жертву?

Мирный храп Марфуши с печки не особо вязался с моей кровожадной версией. Глафира при тусклом свете тихонько вытирала помытую посуду, а Яким штопал валенок. Ужин я пропустила, да не особо и хотелось. Просить у хозяев самогонку тоже не стала. Не настолько всё страшно! Отчитавшись им про свои сапоги, я полезла спать.

Неизвестный. Джеймс Неизвестный

12

Утро выдалось на удивление яркое и солнечное. Мои все куда-то ушли, даже Душенька, которая обычно в такое время седьмой сон досматривает. Во дворе мне снова попался Антошка, который через забор дразнил нашу Тяпу.

– Все на ярмарку побежали. А ты чего здесь? – усмехнулся он.

– А где у вас ярмарка?

– На другой стороне деревни, за холмом.

Вот где я могу найти второго заговорщика, а заодно послушаю, о чём болтают местные – вдруг что-то прояснится!

По дороге мне особо некогда было присматриваться – солнце ослепляло, отражаясь от идеально белого снега, я знала, по какой улице идти, а местные, и правда, все умотали на шоппинг, будто корова языком слизала. И всё-таки меня не покидало ощущение, будто всё стало выглядеть немного иначе. Я не помнила этих домов. Возможно, в тот раз мы проезжали по другой улице?

Деревня вдруг закончилась. В смысле как-то совсем «вдруг», слишком резко. И я оказалась на берегу реки.

Здесь местами снег успел подтаять, и на этих проплешинах показалась зелёная трава. А вместе с ней и подснежники! Красивые, крупные, целыми пучками. Я присела и погладила их, как маленьких котиков. Милые. Такие же, как у нас! Мне хотелось плакать от радости. Как будто я нашла первый знак дороги домой.

Стоп! А почему всё-таки деревня так неожиданно исчезла?

Я вскочила на ноги – домики виднелись уже где-то вдалеке. Не могла же я за два шага… Неужели опять начинается та магия – или что это было – которая перебросила меня из моего мира сюда? Тогда за ближайшим холмом может быть наш городской парк?

Осмотревшись, я быстрым шагом пошла по дорожке, чтобы завернуть за холм. Но позади меня раздался топот копыт и навязчивый звон бубенцов. Тропинка была слишком узкой – пришлось отскочить в сторону, чтобы пропустить тройку.

– Эй, красна девица, не подскажешь, как проехать на ярмарку?

Лошади остановились возле меня, а правил ими… Мужчина лет тридцати. Довольно симпатичный. И будь это в нашем мире, я бы сказала, что он похож на актёра или певца – только они умеют так обворожительно и искренне улыбаться. И разве что еще Джеймс Бонд – предпоследний и предпредпоследний!

Кстати, ни у кого из местных я не видела такой стильной чёрной дублёнки с серебряным шитьём и не менее шикарной чёрной меховой шапки.

Или это уже другой мир? Чьёрт побьери13, а моя сумочка с телефоном осталась у Душеньки на печке! Не то, чтобы я готова была прямо сейчас рвануть отсюда с этим обаятельным типом…

– Так что, краса моя? – он ждал ответа. – Покажешь дорогу?

Кажется, я застыла на месте и тоже пыталась улыбнуться – наверняка, самой глупой улыбкой, какую лишь можно себе представить. Я покажу дорогу – и он уедет. Если бы я еще сама знала, где нахожусь!

– Милый, ну что там? Это уже Берёзищи? – из-за плеча моего Бонда выглянула рыжеволосая дамочка модельной внешности в песцовой шубе и с толстенной туго заплетённой косой. Лицо её выдавало лёгкое раздражение, потому я получила лишь презрительный взгляд зелёных глаз из-под чёрных пушистых ресниц. Зоозащитников на тебя нет, цыпа! За эту шубку они бы таких песцов выдали!

– Берёзищи. – кивнула я. – Ярмарка за холмом. Должна быть. Я туда иду.

– Подвезти? – он подал руку, приглашая сесть в сани.

– Нет, спасибо. Мне ещё цветов нужно нарвать. – лучше отвернуться и уйти. Зоозащитников на меня нет…

Они уехали, и от реки потянуло сыростью. Странно, но никаких цветов я здесь уже не видела. Всё было снова присыпано снегом, и в ноги стало холодно, будто валенки потеряли подошвы в сугробах.

Я смотрела вниз и с ужасом понимала, что до сих пор бегала босиком по снегу! А в руке у меня неизвестно как оказалась корзинка с ароматными пирожками.

Только этого мне не хватало! Я схватилась за голову, проверяя, не нарисовалась ли красная шапка…

– Сань, просыпайся! – Душенька пыталась меня растолкать, стянув одеяло.

По босым ногам пробежал холодок. Так это был сон! Никаких ярмарок, подснежников, красавцев в чёрных дублёнках! А пирожки? Тут нюх меня не обманул – на столе под вышитым полотенцем притаился свежий хлебушек, уже переполовиненный и общипанный вечно голодной Душенькой.

– Что эт ты разоспалась сегодня? Помнишь, чего мне вчера обещала? К колодцу со мной сходить, на женихов посмотреть.

– А с чего ты взяла, что женихи там будут?

– Так Антошка прибегал, всё выложил. И сапоги твои Яким от Птички притащил.

– Вона как… – я натянула одежду и медленно сползла с нагретой печки.

Сон это был, сон. Мужика в чёрной дублёнке я, конечно, видела где-то в нашем мире, просто не помню. Никакой он не суженый – не верю я в это «На новом месте приснись жених невесте!». Случайно лицо запомнилось – может, из рекламы бритвенных станков.

Порефлексировала. Легче не стало. Сейчас ещё у Душеньки спрошу!

– Марфуш, а кто из ваших парней ходит в таком красивом чёрном полушубке с серебряным шитьём и чёрной шапке? – я аккуратно отрезала кусочек хлеба и принялась жевать.

– Никто. – она удивлённо уставилась на меня. – А где ты его видела? Возле птичкиных?

– Кого? – я чуть не подавилась горбушкой.

– Забудь. – девка замахала руками. – Был один. Он, говорят, с чёртом связался.

Любопытство моё только разгоралось. Что за тип такой? Есть у него имя?

Мориарти? Сиверус Снейп? Кагыр Маур Дыффин аэп Кеаллах? Конный эсэсовец из Средиземья?14 Внутренний голос, заткнись!

Пойдём рассуждать логически. Никто о нём раньше не заикался, но я могла его видеть. Мельком. Значит, Бонд из сна может быть вполне реальный человек. А если о нём такое говорят, то не он ли стоял вчера за сараем с алканом Терентием? Для каких таких дел ему понадобилась чужая девка, я уточнять не буду.

Следующая догадка была ещё хуже – уж не он ли вытащил меня сюда из моего мира? Тогда мне нужно отыскать его и любыми хитростями добиться возвращения домой.

– Как найти этого… безымянного? Где он живёт?

– Никто не знает. Он сам приезжает, когда им надо.

– Им?

– Его хозяину.

– Он крепостной что ли? А, его хозяину – чёрту!..

Ну вот, опять облом! Но черти вроде из христианского времени уже – раньше у славян что-то другое было.

– Ладно, Марфуш, мы не о том сейчас. Надо тебя в порядок немного привести – губы, брови, ресницы.

– Тащить косу и сметану?

– Нет, постараемся обойтись. – я вытащила свою косметичку. – Садись и не задавай глупых вопросов!

«И никто не умеет сопеть, как Гастон!»

15

Колодезный сруб был окружён подобием невысокого заборчика из двух жердей с каждой стороны. Видимо, для того, чтобы местным было на что опереться спиной или другой важной точкой, когда поход за водой затягивался из-за обсуждения жизненно важных новостей.

Впрочем, сейчас тут собралась молодёжь, которая пришла будто и не за водой вовсе. Несколько местных девиц в шубейках и красивых платках оккупировали две дальние стороны ограждения, вокруг них вертелись парни с шуточками, хиханьками да хаханьками. Шустрый блондинчик перебегал от одной группки к другой, вертя в руках балалайку, а другой кавалер, прихрамывая на левую ногу, таскал с собой бубен и время от времени мерзко сморкался в снег. Третьего парня я узнала – это он попался нам на въезде в деревню. Матвей, Душенькин интерес. Он не бегал и не суетился, а занял устойчивую позицию, бесцеремонно обнимая за талии сразу двух красоток, которые румянились и стыдливо улыбались.

Все уставились на нас, но сногсшибательного эффекта Прокофьи Людмиловны моя подопечная не произвела – так и знала, что теней и накрашенных ресниц для преображения будет мало, следовало гардероб обновить!

– Кто к нам пожаловал! – громогласно объявил балалаечник. Его инструмент при этом издал грустный трунь.

– Зубоскалы окаянные! – покачала головой проходившая мимо бабка с санками.

– Добрый день всей честной компании. – постаралась улыбнуться я. Видела, что моя клиентка уже заливается краской без всякой свеклы, бормоча слова приветствия.

Вице-мистер Большие Берёзищи что-то нашептал своим подружкам, они в ответ рассмеялись настолько вульгарно, что даже мне стало неуютно. Зачем я только потащила Душеньку сюда! Надо было хотя бы сарафан ушить.

Она неумело крутила ручку, ведро со скрипом поднималось – долго, ой, как долго!

– Помогли бы красной девице, добры молодцы! – хмыкнула я, упирая руки в бока и разглядывая развесёлую компашку.

– Мы сюда не затем пришли-и-и. – балалаечник затрещал по своим трём струнам, подбегая к нам ближе.

– Уйди, Тимошка, без тебя тошно. – буркнула Марфуша.

Матвей вдруг оставил своих румяных девиц и тоже направился к колодцу, самодовольно усмехаясь.

Ой, стоп! Я поняла, кого он мне напоминает! Ну, вылитый Гастон из «Красавицы и Чудовища»! И тёмные волосы, и красный кафтан со стоячим воротником, и висящие на руках подружки! В голове начала вертеться песенка из мультика, хотя слова я помнила весьма приблизительно.

Впрочем, бог бы с ним, со сходством, если парень вдруг решил поджентельментствовать и помочь моей подопечной. У неё, небось, бабочки всякие в животе запорхали, как говорят некоторые романтики. Надеюсь, не выкинет никакую глупость на радостях.

Но Гастон вместо Душеньки направился ко мне и протянул руки в перчатках из мягкой светлой кожи, попахивающих конским потом.

– Что, красивая, поехали кататься?

«Самый славный Гастон, самый наглый Гастон, и никто не умеет плевать, как Гастон…». Фу, гадость какая!

Кажется, я не смогла проконтролировать свои эмоции и презрительно скривилась.

Улыбка кавалера медленно обмякала, как сдувшийся шарик. Не знаю, что он собирался сказать или сделать, но в следующую секунду за спиной Матвея на землю полетело ведро с водой, сбив его с ног.

Вся компания изумлённо охнула, когда первый парень на деревне тяжёлым мешком грохнулся в грязный мокрый снег. Его модные синие штаны из дорогой ткани позорно промокли, а пушистая шапка наполовину погрузилась в тёмную лужу.

Матвей-Гастон непонимающе растопырил глаза – над ним нависла Душенька с коромыслом в руке, сама не ожидавшая такого поворота.

– Корова неуклюжая! – завопил из своей лужи красавец.

Марфуша в ужасе отшатнулась в сторону.

– Ты не ушибся? – я подхватила парня под локоть, помогая сесть так, чтобы он не видел виновницу своего позора.

«И опять перед нами тот самый Гастон… И конечно, слона жизнерадостней он». Отвяжись, дурацкая песня!

Тимофей и его сопливый приятель сперва подавляли смешки и лишь тыкали в Матвея пальцем за его спиной, но когда тот поднялся на ноги – вовсе заржали в голосину, и парочка девиц к ним присоединилась.

– Тебе, Матвей, в дом поскорее надо. Обсушиться, чтобы не отморозить ничего. – я постаралась как можно громче отряхивать снег с его одежды, чтобы заглушить смех. – Раз Марфуша набедокурила, она тебя и проводит, позаботится.

Душенька, стоя позади своего героя, отчаянно мотала головой и руками – нет, ни в коем случае! Испугалась, что ли? Вот дурёха! Зря я тебя полчаса красила? Улыбнулась бы, рассказала, какой он сильный и мужественный – мужики тоже любят, когда им лапшу вешают.

– Ты… – Матвей резко обернулся к моей клиентке и наклонился, чтобы подобрать с земли ведро.

И тут я с ужасом поняла, из-за чего так веселилась остальная честная компания. Штаны нашего красавца не только помокли, но и разорвались сзади – до самой филейной части, так что проглядывало голое тело.

– …не попадайся мне больше на глаза, а не то… – он замахнулся, и Душенька зажмурилась, втягивая голову в широкий воротник.

– Что ты, Матвей! – я вцепилась в его вторую руку, разворачивая обратно. – Она же не нарочно. Тут скользко, лёд один, да и руки у девицы замёрзли.

– А у Матвейки теперь седалище отмёрзнет, в драных-то портках! – выкрикнул хромой.

– Не переживай, Матвеюшка, она… – я наткнулась на ненавидящий взгляд тёмных глаз. – … То есть, я… зашью. Аккуратно.

– Да ступайте вы все… – лицо красавца побагровело, ноздри раздулись – он готов был кинуться с этим ведром и на нас, и на своих приятелей.

Гастон! Самый что ни на есть Гастон!

– …в бухгалтерию. – тихо прошептала я. – Или ещё подальше16.

Душенька сурово сдвинула накрашенные брови и подобрала упавшее коромысло, проверяя, надёжно ли оно лежит у неё в руках. И Матвей краем глаза её движение заметил. Ой, не к добру всё это!

– Ты чего собралась делать, девка?

– Ничего она не собралась! – я дёрнула его за рукав обратно к себе. – Домой нам надо!

Вице-первый жених пытался вырваться, и только теперь я ощутила, что мои ноги стоят не очень устойчиво. Разлитая Марфушей вода там, где не успела стечь, уже подмёрзла, превратив площадку в один большой каток. Пришлось вцепиться в руку Гастона-Матвея, чтобы не упасть.

– Что здесь за шум? – по пологому склону к нам неторопливо подходил кузнец Степан со своим пустым ведром.

– Да отстань ты! – Матвей сурово и асексуально засопел, и решительно выдернул свою руку, толкая меня в плечо. Мы оба потеряли устойчивость.

– А ну не трогай её! – Душенька взмахнула коромыслом и невольно поехала на нас под уклон.

Цирк на льду! В прямом смысле слова.

Наш мокрый кавалер, растопырив пальцы, с трудом смог выровнять свой корпус, но мои ноги оказались коварнее и продолжали скользить – я упала на пятую точку, снова сбив Матвея. Сверху на нас прикатилась и свалилась Душенька. И все втроём мы съехали вниз к Степану.

Молодёжь наверху охала и улюлюкала от восторга.

Кузнец отставил своё ведро и деловито поднял под белы руки Марфушу, которая оказалась ближе всего.

Эх, будь на его месте Брюс Уиллис, самое время было бы сказать «Второй раз мы встречаемся и ты в моих объятиях!». Романтика!

Но Душенька включила режим «Лилу Даллас-Мультипаспорт»17 и поспешила освободиться.

– Тебя никто не обижал? – Степан поднял с земли коромысло и с подозрением глянул на тусу у колодца.

Вот кто настоящий мужик и герой-красава, а не тот, который… стоп! …на котором я сейчас лежу, растянувшись, как пловец на длинную дистанцию!

– Слезешь ты с меня? – раздался голос снизу. Матвей лежал носом в снегу и пытался рыпаться, чтобы стряхнуть меня и выбраться.

– Да не очень-то и надо! – я перекатилась вбок и тоже попала в железные ладони кузнеца.

– Спасибо, Степан. – встав на ноги с его помощью, я отряхнула снег, как могла, и постаралась компенсировать душенькин насупленный вид хотя бы своей улыбкой. – Ты нас не проводишь? А то у Марфуши сапоги такие скользкие… Мы совсем не подумали.

– Умеете вы, девки, найти себе интерес на одно место! – усмехнулся он. – Лады, провожу.

Когда мы удалялись под охраной своего защитника в сторону дома, Душенька отходила от пережитого испуга, Степан тащил наши два ведра с водой и снова пытался шутить, а я замыкала шествие с ненужным коромыслом. И буквально чувствовала спиной гневный взгляд стоящего на тропинке товарища в разодранных штанах.

Но тогда я и представить не могла, где и при каких обстоятельствах мне предстоит столкнуться с ним в следующий раз!

Часть 3

Свинья и приворотный пирог

Результат от выхода моей подопечной «в свет» хоть и получился не такой, как я ожидала, но тоже выглядел неплохо. Мы заинтересовали объект, а дальше нужно пойти по тропинке «от ненависти до любви». Что я за психолог-стратегист, если не смогу придумать план. Самое время поработать над её имиджем, чтобы на сей раз первый вице-жених точно ахнул!

Душенька, после похода сидевшая на лавке в позе роденовского Мыслителя, похоже, моего оптимизма не разделяла. Она лишь наполовину развязала уличный платок и тупо пялилась в щель на полу.

– Марфуш, ты чего? – я присела рядом и слегка подтолкнула её локтем. – Всё хорошо идёт! Завтра испечём твоему Матвею приворотный пирог. Наш он будет!

– Да ты чё, Санька! – она возмущённо обернулась и посмотрела на меня, как на ненормальную. – Какой – «наш»? Видела, как он зыркал? Если б не Степан – прибил бы нас на месте!

– А я думала, ты его коромыслом пришибёшь! Да огонь-мужик! Возьмёшь его в оборот – и всё у вас сложится! Сейчас в порядок тебя приведём, чтобы у него челюсть упала, потом встретитесь, поговорите, голову ему на плечо положишь и наговоришь, какой он умный да красивый, сокол ясный и всё такое…

– Санька, ты белены объелась? Какой же он сокол?

М-да, я как-то не подумала, с чего они все так говорят. Сокол – птица красивая, но клюв у него маленький, а у мужиков маленький нос считается, кхм… не самым лучшим признаком.

– Ты ж сама его хотела…

– А теперь не хочу! На что мне такой муж злющий!

Ну вот! Наш объект воздыханий на секунду показал другое своё обличье, и приоритеты резко изменились – Марфуша уже и слышать не хочет ни о каком Матвее, а будет честить его на все корки. А ведь немного терпения – и могла бы поставить красавца на место, да так, чтобы он сам за ней бегал…

Да чего я её уговариваю? Мне надо думать, как портал домой найти! И так слишком задержалась в этом мире без электричества и тёплой ванной.

– Кого же ты тогда хочешь в женихи?

Душенька шмыгнула носом и снова отвернулась. Ой, что-то мне подсказывает…

– Тимофея? – я прикинулась непонимающей. – Музыканта?

– Ещё чего не хватало…

– Степана что ли?

Сопение с удвоенной интенсивностью подтверждало мою догадку. Только бы не спугнуть!

Я передислоцировалась на пол – присела перед ней на корточки и потёрла подбородок, словно размышляя о перспективах.

– Он весёлый, конечно, и хороший, надёжный мужик. Но он старше тебя. – ага, слышу, как Душенька полувсхлипнула. – И у него ребятишки от первой жены.

– Вот. Маманя не одобрит.

– Тьфу, да ты себе мужа ищешь или ей?

– Она говорит, ежели возьмёт меня старый, то потом жизнь будет, как у неё с Якимом!

– Яким разве старый? У него единственной дочке шестнадцать. Твоя мамань просто не знает, как с ним обращаться!