Пустота Волопаса

Ответ последовал довольно скоро. Выбираться на платформу Адам больше не пытался, в этом не было смысла. Приближался погрузочный узел, оставалось лишь держать люк слегка приоткрытым, чтобы успеть в удобный момент резво покинуть своё тесное обиталище.

Где-то позади послышалось монотонное жужжание, и трал обогнал небольшой бело-синий электробус с открытым верхом, в котором находились несколько человек в повседневной служебной амуниции. Уже на корабле, перед взлётом, они наверняка облачатся во что-то более внушительное.

Ещё один опустевший трал пропылил навстречу, и Адам прикрыл люк. Теперь полагаться придётся не только на зрение, но и слух.

Автопоезд остановился, и через короткое время по бортам контейнера лязгнули щипцы мощных захватов. Судя по звукам, «дракон» установил контейнеры на ленту всё так же поочерёдно. Адам ожидал, что транспортёр без задержек двинется в чрево корабля, но техника медлила, и тревога вновь овладела им.

– Сколько ещё? – раздался вдруг совсем рядом женский голос, и Адам вздрогнул от неожиданности.

– Последний на подходе. Скоро… – крикнули с погрузчика.

– Хорошо, я подойду, – ответила женщина.

Адам прилип к люку, напрягая слух. Таинственная дама, похоже, удалилась, но остались вопросы. Поразмыслив, он сделал вывод, что это не кто иная, как ответственная за груз. Ну или кто она у них в команде по штату.

Его положения данный факт никак не облегчал. Если эта тётка окажется в грузовом отсеке в момент появления постороннего субъекта, она мгновенно его обнаружит. Поднимется ужасный переполох с непредсказуемыми последствиями. А спрыгивать следует прямо с транспортной ленты по пути к конечным захватам, что отправят и закрепят контейнер в определённой слот-ячее. Другого пути просто нет, промедление может обернуться жуткой ловушкой с невозможностью выбраться.

Лента миновала хищные сопла двигателей и заползла внутрь корабля. Адам осторожно выбрался наружу. Людей вокруг не наблюдалось. Захваты неумолимо приближались, он решился, спрыгнул на палубу, мягкими перебежками переместился в дальний угол трюма и затаился там. Теперь оставалось лишь ждать и лихорадочно оценивать обстановку. А прямо сейчас не мешало бы поинтересоваться, как выглядит переход отсюда далее, в бытовой отсек корабля.

В центре дальней стены трюма, прямо за сотами грузовых ячеек, он разглядел массивный овальный люк с двумя короткими рычагами по бокам.

Он медлил и никак не мог решиться – выдавать своё присутствие раньше времени было крайне неразумно – но любопытство гнало вперёд, хотелось осмотреть этот проход хотя бы со стороны, и он, почему-то на цыпочках, двинулся вдоль стены к люку. В этот момент рычаги дёрнулись, поползли в разные стороны, и Адам отскочил назад и вжался спиной в какую-то техническую нишу.

Из люка выбралась женщина с короткими рыжими волосами, облачённая в пухлый лётный комбинезон, но без шлема. Она негромко общалась с кем-то по коммуникатору, и по голосу Адам узнал ту самую «ответственную по грузу». Она ушла на выход, а его вдруг посетила быстрая, как вспышка, мысль: эта женщина ему хорошо знакома. Кого-то вызвала в памяти эта рыжая копна волос, что-то из молодости, когда все они, подросшие юнцы и юницы, входили в серьёзную взрослую жизнь, строя планы на многие годы вперёд и не ведая ещё, что для многих эти годы скоро станут последними.

Погрузка меж тем подходила к концу. Адам занял сравнительно удобную наблюдательную позицию и видел сквозь щели в сотах почти всё, что происходит снаружи. Вот тронулся и отъехал последний автопоезд, вот свернулись и уползли, как змеи, шлейфы транспортёров. Рыжеволосая женщина коротко переговорила о чём-то с механиком, затем направилась к кораблю.

Адам напряжённо наблюдал за её действиями. У него не оказалось возможности удостовериться, что передний вход задраен той самой обшивкой, но, поскольку она использовала для выхода задний люк, вселяло надежду, что и вернётся она тем же путём.

Она зашла внутрь, но с процедурой закрытия не спешила, а почему-то принялась внимательно осматривать помещение по периметру, понемногу приближаясь к Адаму. Час от часу не легче… Он быстро огляделся: прятаться особо негде, только если неслышно обойти массивную колонну грузовых ячей, в противоход рыжей даме. Но тогда не миновать прямой обзор входного люка, где наверняка имеется видеонаблюдение.

– Эльза, почему задержка? – произнёс её коммуникатор, – не затягивай там.

– Крис, замечание от механика. При погрузке датчики помеху зафиксировали, произвожу визуальный осмотр.

– Птичка залетела? Оставь, пускай путешествует.

– Может, и птичка. Но регламент есть регламент, – отозвалась она.

– На всякий случай напоминаю – сорок восемь минут.

Адам так и не решился приближаться к люку, втиснулся меж грузовых стоек, хотя укрытие было смешное. Подойди эта Эльза вплотную, он сам бы попался, как птичка. При этом изрядно даму напугав.

Она чертыхнулась.

– Ладно, закрываю. Готовность три.

Через пару минут помещение погрузилось в непроницаемую тьму, нависла пронзительная тишина, затем зажглись крохотные пунктирные люмины технического освещения, и тут он вспомнил.

Она включила нагрудный фонарь и направилась к входному люку. Адам сделал несколько шагов в полутьме навстречу, поднял руки и сказал негромко:

– Эльза, не пугайся, это я. Адам Крейман, твой сокурсник по гимназии.

Она взвизгнула от неожиданности и направила фонарь ему в лицо.

– Не кричи. Пожалуйста, не поднимай шум, – мягко сказал он.

Светом фонаря она окинула его с головы до ног.

– Адам? Ты как сюда попал?!

Глава 2

Он смотрел на неё с улыбкой, хотя обстановка к весёлости совсем не располагала.

– Эльза, всё просто: я хочу, я должен лететь с вами. Ты встретилась мне не просто так – кажется, это называется судьба. Мне вообще сегодня безумно везёт с самого утра. Будь моим спасителем, замолви словечко перед капитаном. Сразу заявляю – я здоров, медкарта с собой.

– То есть как это лететь с нами? В каком качестве? – спросила она в замешательстве, – и вообще, повторяю, ты как сюда попал?

– В контейнере с грунтом, как же ещё?

– Ты ненормальный? Тебя же могло убить…

Распахнулся люк, и появился высокий мужчина в том же лётном костюме, только красного цвета, и застыл на месте.

– Почему тишина в эфире и что тут происходит? Это кто?

– А это называется форс-мажор, Крис, – Эльза старалась быть невозмутимой, – пассажир, как я поняла, желает попасть на Луну.

Крис сделал страшные глаза и посмотрел в темноту.

– Ну и как нам его выкинуть отсюда?

– Сигнал о блокировке ушёл в ЦУП, здесь уже никак.

– С главным выходом аналогично. Думаем. У нас на решение несколько минут.

– Пробьём тревогу – будет жуткий скандал с переносом старта и наказанием всех подряд, включая нас. Кэп, пускай пройдёт тест прямо тут. Уверяет, что медкарта у него с собой. Кстати, это мой однокашник. Друг юности, так сказать.

Крис затейливо выругался и схватил коммуникатор.

– Эви, пулей в грузовой. На борту посторонний, требуется экспресс-тест.

Уже через минуту явилась ещё одна дама, на сей раз брюнетка, и посмотрела на Адама удивлённо-настороженно. Через плечо у неё свисал компактный медицинский кейс-органайзер.

– Эви, не тяни, время…

Она шагнула к Адаму, приказала ему наклонить голову и типнула в шею шприц-тестом.

– Ждём минуту. Медкарта есть?

Он протянул ей заветный пластик, она верифицировала его лучевым детектором, затем прогнала через скан и вернула обратно. Затем обернулась к капитану.

– А это кто, и что это вообще всё значит?

– Вопросы потом. Что с тестом?

Она помедлила ещё немного, глядя на полоску.

– Всё в норме.

– Теперь встал лицом к стене, ноги в стороны, руки тоже, – приказал капитан.

Адам повиновался, и Крис обыскал его вполне профессионально.

– Что ж, двигаем в рубку. Дамы впереди, затем безбилетник, я замыкающий.

Они преодолели переходной шлюз, сзади раздалось короткое шипение, после чего у Адама слегка заложило уши.

– Взлетал когда-нибудь? – поинтересовался Крис.

– Не довелось. Но базовые тренировки в Академии проходил. Два прыжка со спасательным парашютом и глубоководное погружение в батисфере. На здоровье пока не жалуюсь.

– Короче, возиться с тобой некогда и некому, сам знал, на что шёл. У нас обычный грузовичок на устаревших движках, следуем из пункта А в пункт Б, рейс облегчённый, дополнительных пристыковок на орбите не запланировано. Сейчас залезешь в комбез и примешь антиперегрузочный препарат, как и все остальные. Больше ничем помочь не могу. Место второго помощника свободно, как раз возле медика, устроишься там. Ложементы, они же кресла астронавтов на кораблях настраиваются индивидуально, но это лишь для дополнительного удобства, тебе придётся обойтись без лишнего комфорта. На всё время полёта гарантирую что-то вроде морской болезни. Но, надеюсь, за восемьдесят часов окончательно развалиться не успеешь. О мотивах своего трюка расскажешь позже, сейчас нет времени.

Они вошли в отсек управления, капитан с Эльзой сразу направились в конец помещения, где располагались два широких кресла перед полукруглым пультом с мониторами.

– Эви, бери подопечного под контроль: пилюля, костюм, шлем, обувь, всё что положено… Остальные по местам, запускаю двигатели, до старта двадцать минут.

Медик подхватила Адама под руку и повела куда-то вправо, где вдоль округлой стены располагался ряд встроенных овальных шкафов. Бегло оценив комплекцию Адама, она извлекла толстый синий комбинезон и шлем.

– Ныряй в него, прямо в одежде. Здесь всё на липучках, облегчённый тип защиты, разберёшься. Шлем я сама надену, там посложнее. При взлёте, чтобы знал, в него будет подаваться обогащённая смесь воздуха. После выхода в невесомость принесу гравитационную пару на ноги, сейчас на это уже нет времени. Термобельё также будет необходимо, внутренняя температура во время полёта медленно сползает вниз.

– И это всё? – поинтересовался Адам.

– А ты ждал, что тебя в тяжёлый скафандр запакуют? На ближних рейсах от них давным-давно отказались, на кораблях сейчас используется облегчённая защита.

Она вручила ему крупную бесцветную таблетку, почти без вкуса, которая очень быстро растворилась на языке. Затем проверила его амуницию и сделала знак следовать за собой.

– Вас всего трое?

– Шестеро. Ещё три техника в соседнем отсеке.

– А почему иллюминаторы тёмные?

– Корпус закрыт одноразовым обтекателем. Он почти весь сгорит и будет сброшен.

– Ах, ну да…

– Внимание, десятиминутная готовность, – объявил капитан.

– Взлёт – это ведь по времени недолго? – спросил Адам.

– Тяжёлый этап – минут десять, плюс-минус. После этого сиди дальше и не отстёгивайся, я принесу обувь. Магниты на первое время могут помочь. Первый раз в любом случае будет жёстко, даже таблетка не особо поможет. Перегрузка, возможны перебои со зрением и дыханием и всё такое. Рот открыть, глаза закрыть, лежи и терпи, никто не заставлял лезть сюда.

Невольно повторив напутствие капитана, она усадила Адама в узкое наклонное кресло с высокими подлокотниками, похожее на капсулу. Поколдовала со стяжными ремнями, затем закрутила шлем и произвела ещё какие-то подключения. По шее и за ушами поползли струйки воздуха.

Эви наклонилась, нажала что-то у него на шлеме, и он услышал её голос прямо в левом ухе.

– Чтобы был готов и имел представление: взлёт по параболе.

Она дополнила объяснение жестом, повернулась и погрузилась в своё кресло-капсулу.

Мерный шум воздуха и мелкая вибрация под седалищем напомнили Адаму обстановку перед взлётом в салоне пассажирского лайнера. Впрочем, даже на них он не летал уже несколько лет.

– Внимание, экипаж, начинаю минутный отсчёт, – раздалось в динамике шлема, – как готовность?

– Второй норма. Медик норма. Техник один норма. Техник два норма. Аппаратура норма.

– Принял. Готовность ноль. Старт!

Вибрация резко усилилась, освещение в рубке померкло, корабль мягко двинулся с места, затем резко ускорился и вскоре взмыл под таким углом, что Адама расплющило в кресле, словно медузу.

Он оказался практически в горизонтальном положении, продираясь через пространство, ставшее вдруг невероятно упругим. Уши заложило так, что он почти оглох. Комбинезон, туго облепивший всё тело какими-то стяжками, превратился в некое орудие пытки. Подаваемый воздух свистел и сушил глаза, так что Адам поневоле зажмурился. Вдобавок ко всему сплющенные лёгкие требовали кислород, и пришлось распахнуть рот подобно глубоководной рыбе, потому как дышать приходилось, в общем-то, урывками. И ещё, несмотря на букет навалившихся мучений, из головы почему-то не уходила мысль, что вид у него максимально потешный.

Секунды текли как часы, пытка растягивалась, превращаясь в бесконечность. Вдруг он почувствовал слабые толчки слева и приоткрыл глаза. Эви, дотянувшись со своего кресла, шарила у него по подлокотнику. Наконец она что-то там нажала, и комбинезон Адама заметно ослабил удавку, приняв в себя порцию воздуха.

Облегчение наступало постепенно, но самое страшное, похоже, осталось позади. Адам открыл глаза и сразу наткнулся взглядом на ближайший иллюминатор, за которым дрейфовал чёрный космос, слегка подёрнутый пеленой из мелких звёзд.

На центральном посту у капитана оживился пульт связи с Землёй и прозвучали первые доклады и команды.

– Воздух в норме, желающие могут снять шлемы, – сообщил динамик, – включаю громкую связь.

Эви отстегнулась и сразу бросилась к Адаму. Точнее, сделала изящный замедленный нырок.

– Ты тут живой? Как самочувствие?

– Вопрос, конечно, неоднозначный, – выдавил Адам, стараясь бодриться, – а что это за болезнь такая, когда рёбра к спине прилипают?

– Извини, что так вышло, оплошала.

– Комбез был без воздушной подушки? Я уже догадался.

– Без обид, я же не инструктор учебных курсов. В такой спешке немудрено напортачить.

– Ты так красиво порхаешь. А мне можно отвязаться? Хочу ощутить всё очарование космического образа жизни.

– Спешишь взлететь вверх ногами? Уверяю, ничего хорошего. Ты уже сейчас должен чувствовать лёгкое головокружение и некоторое смещение ориентиров. Невесомость для новичков очень коварная штука. Нет ни низа, ни верха. А самое неприятное на борту – поймать клаустрофобию. На всякий случай будь готов к тому, что в любой момент может стошнить. Сейчас принесу ботинки, но гравитацией это, сам понимаешь, назвать нельзя. Так что ещё налетаешься. Ну так как ощущения? Если есть жалобы, говори, не стесняйся.

– Даже не знаю, с чего начинать. Ты мне таких ужасов наобещала, что я уже практически покойник. Ощущение, словно я куда-то падаю. И воздух какой-то колючий. Очень сухой.

– Регенерация уже работает, но увлажнители срабатывают с запозданием. Да и кислорода пока маловато. Надо подождать, скоро всё придёт в норму.

Со своего места обернулся капитан.

– Эви, как пациент? Вёл себя прилично?

– Вполне. Жалобы минимальные.

– Ты не против местами поменяться? Составь Эльзе компанию, ну а я пообщаюсь тут с нашим туристом.

Разместившись в кресле медика, Крис начал напрямик.

– Значит, дела наши обстоят так: по инструкции я сейчас обязан сообщить о случившемся на Землю. Это, надеюсь, ты понимаешь. Кстати, как звать?

– Адам.

– Так вот, дружище Адам, если не доложу я, это по прилёту сделает Луна. По большому счёту, разницы особой нет, разбор инцидента будет в любом случае, и кому положено быть наказанным, будет наказан. А пока, для начала, я хотел бы знать мотив. А ещё лучше – понять его.

Адам неопределённо пожал плечами.

– Что касается мотива, то ответ вполне простой. Правда, мне придётся частично изобразить из себя оракула.

– Валяй, удиви.

– Я по образованию биолог. Когда-то даже преподавал в Академии естественных наук на Черноморье, два курса успел выпустить. Это старт карьеры и, что называется, вся жизнь впереди. Финиш: последние три года и по сегодняшний день я могильщик. Изредка, благодаря академическим связям, занимаюсь подработками в виде консультаций и семинаров, только сейчас это уже мало кому нужно. Так что основной род деятельности – сбор и утилизация мертвяков. Пошёл десятый год Эпидемии, а все учёные мужи и гении медицины до сих пор не определились, как работает механизм её распространения. Она появляется сама собой, она просто есть – среди небоскрёбов мегаполисов и в джунглях Амазонки, посреди выжженной Сахары и на малолюдных островах Полинезии. Казалось бы, подобие простенького гриппа, но оно убивает. Кого-то через месяц, кого-то через год. Население планеты уже уменьшилось на тридцать процентов. Человечество начинает жить по инерции, оно фактически расселено по карантинным зонам и высокотехнологичным изолированным островкам наподобие Араколя. Как думаете, это уже закат или вновь обойдётся? Не могу отделаться от мысли, что некие высшие силы постановили, что этому виду высокоразвитых млекопитающих пора завершить своё существование. Нам с вами, Крис, просто не повезло попасть на этот виток эволюции. И скоро таких, как я, покидающих вымершие города и лезущих от безысходности даже на космические корабли, станет много. Мне кажется, «коралловые города», что аврально возводятся сейчас в глубинах океанов, тоже не спасут, смерть проникнет и туда. Формируемая на околоземной орбите станция «Ковчег» внимания не заслуживает, это проект для спасения шкур «избранных», назначивших себя таковыми. А вот на Луне до сих пор не зафиксировано ни одного заболевшего.

– Человечество, выжившее после нейтронных ударов, может погибнуть, в сущности, от обычной простуды. Ну да, курьёзно, нелепо и несправедливо.

– Имеется логичная версия, что это отдалённые последствия тех самых бомбардировок. Последствия, которые уже поздно разгребать. Не исключена и теория инвазии чужеродного вирулентного штамма, занесённого метеоритами или даже самими астронавтами.

– Да, но твоя безысходность усугубляется очевидным противоречием. Я так понимаю, ты надеешься, что с наличием нужных знаний и спецификаций тебя примут на станции с распростёртыми объятиями, закрыв глаза на статус нелегала? Совсем не факт, но даже не это главное. Ты не подумал об очень простой вещи: после того как вымрет человечество, долго ли протянет город на Луне?

– Протянет. Если не прервутся полёты. Люди с Земли уйдут, а атмосфера, моря и недра останутся. Пройдёт какое-то время, эта загадочная дрянь исчезнет естественным образом, и можно будет постепенно возвращаться обратно. Но пока это, увы, из области идеалистичных мечтаний.

— Надеюсь, не выдам секрет, но именно для этих целей корабли продолжают неустанно курсировать на Луну.

– Крис, мы достигли околоземного радиуса. До перехода на лунную траекторию и настройку луча десять минут, – сказала Эльза.

— Иду. Интересный ты мужик, позже поболтаем. А пока советую привыкать к особенностям перемещения по кораблю. Медик у нас в полёте обычно бездельничает, она проведёт тебе экскурсию. И главное – в кнопки не тыкать, тумблеры не нажимать.

– Доктор Эви, страсть как тянет ознакомиться с уединённым кабинетом. В данный момент это жизненно необходимо.

Адам с любопытством изучал тупоносые ботинки, липнущие к палубе.

– Именно с этого я и собиралась начать, – улыбнулась она, – только учти, там всё сконструировано с поправкой на обстоятельства. Надеюсь, догадаешься, что в дебюте процесса следует нажать красную кнопку вытяжки.

Он поднялся с кресла, сделал пару шагов и охнул. К горлу подступил комок.

– Меня тащит куда-то по сторонам. Я правильно понял назначение пакета, что ты мне подарила?

– Да, и держи его наготове, тут нет ничего постыдного. Если вестибулярка не очень, реакция может быть всякой, – вновь предупредила она, – и об углы тоже шишек набьёшь.

– Забавные туфельки. В них спрятаны железки или что-то другое?

– Не интересовалась. Какие-то гибкие вставки из магнитного сплава. Видишь металлические полосы на палубе? Считай, это для тебя лично. Понимаю, что равновесию это не очень помогает, но тут уж привыкай. Чтобы не быть похожим на пьяного пингвина на льду, старайся не делать резких движений во избежание надоедливой инерции. Мы такую обувь почти не используем, скоро и ты устанешь ползать по модулю как черепаха. И всегда помни, что ничего не должно летать, все носимые предметы в обязательном порядке крепятся магнитами или липучками либо находятся в фиксаторах.

Позже, в соседнем отсеке, на них воззрились три пары глаз, а кто-то даже присвистнул.

– У нас новые люди в экипаже? Эви, проясни ситуацию.

Она указала поочерёдно на всех:

– Те двое в углу – Мигель и Робби, техники. А этот, с термосом, наш компьютерный гений Драган.

Адам скромно сделал всем ручкой.

– Так всё-таки? – спросили из угла.

– А это Адам, он с нами до станции. Не удивляйтесь, так получилось. Вопросы к капитану.

– То есть как не удивляться? Мы переходим на пассажироперевозки?

– Мигель, не ёрничай. Это разовый случай.

– А, ну коли разовый, молчу.

– Кто знает, может и назад вместе полетим, – сообщил Адам, – если не примут.

– Ни черта не понял, но всё равно интересно, – пробормотал человек с термосом.

– Да, пока вспомнил. Ходит слух, что трое человек с предыдущего грузовика передумали на Землю возвращаться. Правда или нет? – поинтересовался Адам.

– Откуда такой слух? – спросили техники одновременно.

– За забором постоянно слухи ходят. Скучно там людям, интересуются, – сказал Адам уклончиво.

– Ну остались, и что с того, – буркнул Драган, – сейчас все с ума сходят, только каждый по-своему.

Эви взяла Адама под локоть и увела из отсека.

– Откуда у тебя такие сведения?

– У коллеги по работе родственница в порту служит. Нет, если это является каким-то страшным секретом, я ничего не знаю и не говорил.

– Дело не в секрете. И капитана не надо донимать такими вопросами. Просто народ тут слегка нервничает по этому поводу.

– Тогда предлагаю считать, что те трое меня опередили. Я со своими идеями уже не первопроходец. И, кстати, смысла нервничать тут не просматривается.

– Смысл тут просматривается только один: если на лунной станции за нелегала некому замолвить словечко, тем более если он не представляет какой-либо практической ценности, его благополучно вытурят в обратном направлении. Информация конфиденциальная: из экипажей за последнее время уже дважды пытались сбежать, не вышло. Тебя, скорее всего, ждёт то же самое. Ну и срок общественно-полезных работ. Зато на какое-то время станешь местной знаменитостью. Времена сейчас, конечно, расхлябанные, но ещё никому не удавалось тайком проникнуть на космический корабль прямо перед взлётом.

– Я уже три года на общественно-полезных, ниже падать некуда, – усмехнулся Адам, – ну так как, тех троих тоже выпроводят домой? У вас на корабле есть столько лишних кресел?

Эви ответила не сразу.

– Насчёт них ничего не могу сказать, кроме того, что они не перебежчики. Возможно, получили травмы и полёт для них пока невозможен.

– Травмы?

– Это просто моя версия. Там произошла жёсткая посадка с повреждениями. Корабль остался на поверхности вне оборудованной зоны прилунения, груз не пострадал, а экипаж вернулся на резервном шаттле и в неполном составе.

Адаму показалось, что собеседница недоговаривает.

– Обычный рейс штатного грузовика, безатмосферная посадка посреди Моря Ясности… Что такого необычного там могло произойти? Поговаривают, что в причинах фигурирует даже некое «внешнее воздействие», но это ведь преувеличение?

– Тем, кто поговаривает, лучше бы держать язык за зубами. Расследование идёт, на Земле, как ни странно, никто до сих пор толком ничего не знает. А если и я продолжу обсуждать да комментировать, то вместо Космоса с неплохим обеспечением спорхну на Землю врачевать эпидемиков. А они, как известно, не лечатся.

– Не обижайся, доктор Эви. Люди внизу мрут не только от болезней, но и от скуки, вот и городят слухи один нелепее другого. И последний вопрос, приватно. Как думаешь, капитан меня сдаст или повременит пока?

– Как ни странно, но сомневаюсь, что сдаст. В таком случае ему придётся выдать свою помощницу, проворонившую тебя при погрузке, и влетит ей по первое число. Так что заставил ты человека голову ломать.

Адам подошёл к иллюминатору и вгляделся в бездонный искрящийся мрак. Вскоре с правой стороны выполз край огромного бело-голубого шара, и, увидев воочию родную планету с такого расстояния, он испытал настоящее головокружение. Нахлынула дурнота, и Адам отвернулся от иллюминатора.

– Это от непривычки. С поверхности Луны наш шарик выглядит ещё более необычно, особенно в виде месяца.