Энергия

– Профессор Мэйсон хороший человек и умнейший ученый, – ответил Келен. – У него большой опыт работы с молодежью, и его можно понять. Цезий молод, и недоверие к нему со стороны профессора, думаю, связано с беспокойством о судьбе наших исследований.

– Может быть, но ведь надо делать скидку на его возраст, – настаивала Кей. – Ему ведь трудно в нашем коллективе.

– Никаких скидок делать не надо, – твердо сказал Келен. – Как я уже сказал профессору Мэйсону: "Наука признает лишь факты". Я, как и вы, очень ценю вклад Цезия в наши исследования и хорошо отношусь к нему как к человеку, но считаю, что скидки в работе недопустимы. Впрочем, пока не было повода усомниться в его компетентности, и надеюсь, никогда не будет.

Доктор Кей удивленно, даже с недоумением посмотрела на профессора Келена. Она ожидала от него только похвальных слов в адрес Цезия и вдруг услышала такой холодный ответ. Ее брови невольно приподнялись, выражая замешательство.

Заметив ее реакцию, профессор Келен мягко улыбнулся:

– Ну, право, не надо так удивляться. Я не меньше вашего люблю этого мальчика. Не забывайте, именно я заметил его еще в институте. Я даже чувствую долю ответственности за результаты его идей. – Он сделал паузу, словно собираясь с мыслями. – Все будет хорошо. Ведь мы будем ему помогать, не так ли?

– Да, конечно, – смущенно ответила доктор Кей, чувствуя, как краска приливает к ее щекам.

Когда Келен удалился, Кей погрузилась в размышления: "Видимо, придется не на шутку защищать этого парня. Чего доброго, они его съедят, вся эта великая профессура. Надо предупредить Цезия, а то он еще такой наивный. В человеческих отношениях он, наверное, мало что понимает. Одними знаниями здесь не обойтись".

Тем временем, профессор Келен, направляясь к своему рабочему месту, тоже был погружен в мысли: "Доктор Кей еще молода, к тому же она женщина. Чувства, которые она испытывает к Цезию, больше похожи на материнские. Хорошо, если так, хотя, может, я и ошибаюсь. Молодость… она непредсказуема. Да… как бы чего не вышло, а может, наоборот, вышло…" Его мысли были сумбурны и противоречивы, отражая неоднозначность человеческих отношений в коллективе.

Цезий зашел в кабинет и сразу же погрузился в работу. Он внес незначительные изменения в компьютер, контролирующий ход опыта, и уставился на экран, где замелькали цифры и графики. Его острый ум быстро анализировал данные, лишь изредка сверяясь с компьютерными расчетами.

Час пролетел незаметно. Молодой ученый напряженно вглядывался в показатели, но ожидаемого скачка снимаемой энергии не происходило. Беспокойство начало закрадываться в его мысли: "Ну, должен же быть результат".

Цезий еще раз пересмотрел программу, внес небольшие корректировки, хотя в глубине души понимал, что изначальный вариант был оптимальным. "Почему нет увеличения?" – этот вопрос пульсировал в его голове. Он никогда раньше не ошибался в работе, всегда мог предугадать ход эксперимента. Сердце колотилось вдвое быстрее от нарастающего напряжения.

За опытом наблюдали все члены группы. Каждый сидел на своем месте, пристально вглядываясь в виртуальные экраны. Отсутствие результата заставило всех отложить свои дела и следить за ходом эксперимента, инициатором которого был этот недавний выпускник университета. У каждого возникли свои эмоции на происходящее.

Старший научный сотрудник Диб, глядя на экран, испытывал чувство радости, граничащее со злорадством. "Ну что, выскочка, обломался? Наконец-то. Хоть бы опыт провалился, тогда, быть может, заметят меня. Ведь мои идеи тоже имеют перспективу", – думал он, не в силах скрыть довольную ухмылку.

Руководитель группы, профессор Минин, лично проверил программу компьютера и, не найдя в ней никаких ошибок, продолжил наблюдение. Неудача опыта не вызвала в нем бурной реакции. За свою долгую карьеру он повидал многое и уже привык к тому, что не все в этом мире поддается объяснению и контролю. "Судьба, или рок, кому как больше нравится", – философски размышлял он, продолжая внимательно следить за ходом эксперимента.

Напряжение в лаборатории нарастало с каждой минутой. Каждый из присутствующих был погружен в свои мысли, создавая невидимую, но ощутимую атмосферу противоречивых эмоций.

Профессор Келен пребывал в состоянии глубокого недоумения. Он, как и Цезий, был уверен в успехе эксперимента, и теперь не мог объяснить происходящее. "Она не может не увеличиться, это противоречит законам, чертовщина какая-то", – лихорадочно думал он.

Первым порывом было пойти к Цезию, обсудить ситуацию, но внезапно он осознал всю нелепость такого поступка. "Я, именитый профессор, бегу к молодому, неопытному мальчику только из-за того, что у того что-то не выходит. Это, по меньшей мере, смешно", – одернул он себя. "А если вспомнить, как я час назад расхваливал его гениальность коллегам… Да я поставлю под сомнение свой авторитет!"

Келена разрывало на части. С одной стороны, ему хотелось помочь Цезию, быть рядом, участвовать в эксперименте. С другой – страх показаться смешным, поставить себя в неловкое положение удерживал его на месте. Внутренний конфликт был настолько силен, что у профессора разболелось сердце, и ему пришлось принять лекарство.

Тем временем, у профессора Мэйсона на душе заметно полегчало. "Теперь все идет так, как и должно", – удовлетворенно думал он. "Не зря я не доверял этому юнцу. Молод, зелен, ему не место среди нас".

Мэйсон уже строил планы на будущее: "Это только первая неудача, дальше последуют другие. Практика и еще раз практика, зубрежкой и отметками науку не покорить. Еще несколько провалов и надо отстранять его от работы. Перевести в другую лабораторию, там, где полегче. Преобразование энергии слишком сложно для таких, как он".

Эксперимент Цезия стал лакмусовой бумажкой, проявившей истинное отношение каждого члена команды к молодому гению. И пока на экранах продолжали бежать цифры, в воздухе витало ощущение, что этот день может стать поворотным в судьбе не только Цезия, но и всей исследовательской группы.

Доктора Кей в те минуты совсем не интересовал научный результат опыта. Если бы эксперимент проводил не Цезий, она, вероятно, даже не взглянула бы на экран – своих дел было по горло. За Цезия же она болела всем сердцем. Оно то сжималось, то бешено колотилось. Ее собственные неудачи никогда не вызывали в ней таких эмоций. В правильности проведения опыта она не сомневалась, хотя сама ни разу не заглянула в программу. Она была уверена в Цезии и его действиях.

Уже второй час Цезий не отрывал глаз от экрана. Напряжение его тела достигло такой степени, что вены вздулись на руках, а лицо горело. Перед ним были только цифры, весь остальной мир перестал существовать.

Доктора Кей охватил гнев. Она швырнула в стену статуэтку, подаренную ей на какой-то праздник, и та разлетелась брызгами стекла по комнате. Затем гнев сменился обидной досадой, и на ее лице появились слезы. Женщина прошла в ванную, умылась, немного успокоилась и вернулась наблюдать за экспериментом. Чувства продолжали душить ее, но она держалась, сжав кулаки.

Старший научный сотрудник Диб и профессор Мэйсон, уже уверенные в провале исследования, занялись своими делами. Профессор Келен так распереживался за неудачу Цезия, что вышел на улицу, чтобы успокоиться на свежем воздухе в тени деревьев. Профессор Минин по-прежнему внимательно следил за постоянными отчетами, не сходя с места. За его жизнь случались разные чудеса, и бросать незаконченным эксперимент было не в его правилах.

Шел четвертый час с момента начала опыта, когда снимаемая энергия стала как бы пульсировать. Даже профессор Минин в этот момент напрягся, подавшись ближе к экрану. У доктора Кей перехватило дыхание, пальцы, сжатые в кулаки, посинели от напряжения. И вдруг линия, показывающая снятие энергии, взметнулась вверх и ровно потекла по экрану, демонстрируя максимальный результат, которого так ожидали эти люди.

Волна радости захлестнула Цезия и доктора Кей. Пульс учащенно забился, постепенно приходя в норму. Дыхание медленно выравнивалось. Доктор Кей, почувствовав внезапную слабость, без сил рухнула в кресло Она сидела неподвижно, пытаясь осознать произошедшее.

Цезий, сумев собраться с мыслями, сначала опустился на стул. Однако через мгновение он вскочил и быстрым шагом направился в ванную. Там он засунул голову под струю холодной воды. Ледяные капли, стекающие по лицу и шее, принесли долгожданное облегчение и восстановили чувство реальности.

Несколько минут спустя профессор Минин с радостным видом зашел в кабинет Цезия. Молодой ученый уже сидел за столом, составляя предварительный отчет.

– Поздравляю, молодой человек, – произнес профессор.

– Спасибо, – ответил Цезий.

– Трудно, трудно для вас дался этот эксперимент. Признаюсь, я уже сомневался, что он приведет к результатам.

– Да я сам уже засомневался.

– А вот это зря, – покачал головой Минин. – Ученый должен до последнего верить в себя, в свои силы. Это вокруг люди могут сомневаться, а ученый должен уверенно идти к своей цели. Именно так рождаются великие открытия. Вы уж мне, старому, поверьте.

– До великих открытий мне еще далеко, но за удачу рад, не скрою.

– Да и не надо, не надо скрывать. Ты заслужил наилучших похвал.

Цезий немного помялся, но все же решился:

– Знаете, профессор, я как раз хотел поговорить с вами об этом. Вы с профессором Келеном так часто меня хвалите. Мне, конечно, очень приятно, но неудобно перед другими членами нашей группы. Можете поменьше меня выделять? А то мне очень неловко. Я лишь недавно пришел в лабораторию, другие же уже долгие годы здесь работают. Кажется, не всем нравится ваша опека надо мной.

Минин задумчиво посмотрел на молодого ученого:

– Возможно, Цезий, ты и прав, но успех, которого ты достиг, является успехом всей нашей группы. Я был бы несправедлив, если бы не отметил твой вклад в наше дело. Жду отчета. Сегодня успеешь все подготовить?

– Да.

– Ну вот и молодец. Завтра обсудим его все вместе. Еще раз поздравляю.

Руководитель группы протянул руку молодому ученому, которую тот искренне пожал. После ухода профессора Цезий продолжил составление отчета, задумавшись о том, почему же так долго не было результата и что привело к получению ожидаемой энергии.

Среди разнообразия человеческих чувств особое место занимает зависть. Пожалуй, это единственный способ, позволяющий забирать энергию других душ для собственной выгоды. Именно зависть разрушает энергетическую гармонию человека и нарушает его устоявшуюся связь со вселенной. Зависть, которую человек может даже не ощущать со стороны окружающих, способна навредить его будущему. Под ее влиянием организм может ослабеть и заболеть, а эмоциональное состояние и работоспособность снизиться до такой степени, что неудачи будут преследовать на жизненном пути. Иногда зависть может даже привести к трагическим последствиям, когда душа, потерявшая силы бороться с окружающим миром, не может восстановить забираемую энергию и вынуждена покинуть тело.

Цезий – обладатель исключительного разума, и его успехи неизбежно вызывали зависть окружающих. Он еще не ощущал, как его энергия незаметно утекала тонкими ручейками к другим душам. Это было лишь началом. Цезий не осознавал силу зависти, которая постепенно опустошала его энергетическое поле. Если бы его триумф продолжился, то будущее могло оказаться под угрозой.

Я, его ангел-хранитель, был обязан уберечь Цезия от этой опасности, поэтому решил немного подорвать успех Цезия, в ущерб его авторитету. Нельзя допускать, чтобы человеку постоянно сопутствовала удача – окружающие этого не прощают. Сорвать эксперимент, который предложил Цезий – казалось хорошей идеей.

Его разум был прав, и уже через несколько минут после начала опыта энергия, которую он так ждал, возросла в несколько раз. Я начал ее забирать, поэтому датчики не реагировали. Однако я не мог предвидеть, что все члены группы заинтересуются происходящим. Каждый из них по-своему втянулся в эту борьбу. Диб и Мэйсон помогали мне, забирая энергию у Цезия. Если бы они присутствовали до конца эксперимента, все могло получиться.

Поток энергии, исходивший от Цезия, противостоял моему. К нему же присоединилась энергия, исходящая от Кей, Келена и Минина. В таком противостоянии было трудно сдерживать рвущуюся энергию, получаемую в ходе эксперимента. Легче стало, когда Келен покинул поле боя. У него уже старое тело, и такие нагрузки ему не по плечу. Минин, сначала переживавший за молодого сотрудника, успокоился, и струйка энергии, исходящая от него, потерялась в потоке, который создавали Кей и Цезий.

Трудно мне стало, когда один за другим вышли из этого состязания Мэйсон и Диб. Сдерживать все возрастающее давление со стороны Цезия и Кей стало очень тяжело. Если бы вверенная мне душа была одна, то я бы справился, но Кей… Люди говорят, что все беды мужчин от женщин. Любовь, которую она испытывала к Цезию – это чистое чувство, способное поставить на кон даже душу. Что может ему противостоять?

Я дрогнул. Энергия пучками стала выскальзывать из меня. В этот момент датчики начали фиксировать пульсацию. Я собрал все силы, стараясь удержать эту энергию. И здесь на меня хлынул поток, к которому присоединился и Минин. Противостоять трем таким душам я оказался не в состоянии. Энергия, которая уже давно лилась в процессе опыта, вырвалась, и наконец произошел долгожданный скачок, которого так ждали эти достойные люди.

Глава 5. Вечер.

Цезий вышел с работы, размышляя о своих новых ощущениях. "Я чувствовал их истинное отношение ко мне. Возможно ли такое? Может, мне это показалось? Хотя нет. Неужели мне дана особая способность, недоступная остальным? Но если так, то выходит, от каждого человека исходят какие-то невидимые волны, которые могут передаваться на расстоянии. Почему же наука до сих пор не знает об этом? Может, это не волны? Тогда что же? И если возможна такая передача чувств, тогда, может быть, и передача информации… В любом случае, это новый вид энергии, который еще неизвестен".

Вскоре молодой человек добрался до берега, где договорился встретиться с Дианой. Красота окружающей природы завораживала, и его мысли о работе сменялись все более романтичными. Солнце медленно скрывалось за горизонтом, словно погружаясь в объятья моря, и миллионы солнечных бликов хаотично носились друг за другом по поверхности воды. Волны подкатывали к ногам. С ними бежали и солнечные зайчики, которые как бы подмигивали, стараясь обратить внимание на свою игру. Деревья на склоне скал приобрели сказочный вид, окрасившись в красный оттенок. Верхушки зажглись ярким светом, а из основания стволов все дальше и дальше предательски ускользала тень. Под ногами хрустели камешки и ракушки. Шумела накатывающая волна, а воздух наполнялся запахом моря.

Цезий вспоминал свои встречи с Дианой, как они гуляли здесь, целовались и любили друг друга. Нежные чувства охватили влюбленного, и где-то в глубине души стало теплее. Он издалека заметил белое платьице, которое сам подарил подруге на день рождения. Диана смотрела на море, и легкий ветерок ласкал ее волосы. Он подкрался незаметно и любовался красотой девушки. Ему нравилось вот так, просто, смотреть на нее, наслаждаясь каждым изгибом ее фигуры. Когда она обернулась и увидела его, улыбка осветила ее лицо. Зачем приветствие двум влюбленным! Они обнялись, и долгий поцелуй заменил все слова. Прохладный вечерний ветерок играл их волосами.

– Как дела на работе? – спросила Диана. – Ты выглядишь немного уставшим, но довольным.

Цезий улыбнулся, его глаза загорелись:

– О, сегодня был потрясающий день! Мы провели эксперимент, с учетом моих поправок. Сначала были небольшие заминки – датчики барахлили, а компьютер выдавал странные результаты. Но мы не сдались, перепроверили все, и в итоге… – он сделал драматическую паузу, – все получилось даже лучше, чем ожидали! А как твоя подготовка к экзамену?

Диана вздохнула:

– Честно говоря, иногда мне кажется, что я тону в море информации – законы, постановления, даты, регионы… Но я справлюсь. – Она слегка сжала его руку. – Кстати, а как у тебя в университете? Все говорят, что факультет психологии один из самых сложных. Это правда?

– Знаешь, сложность – понятие относительное. Половина нашей группы просто зубрит материал, как будто это поможет им стать хорошими психологами. – Он покачал головой. – Но разве можно в нашей профессии опираться только на заученные знания? Мне кажется нужно уметь слушать, сопереживать.

– Звучит так, будто ты рожден для этого, – мягко заметила Диана. – Кстати, я слышала, что профессор Рюмин предложил тебе работу в "Международной больнице по психическим отклонениям"? Это правда?

Цезий удивленно поднял брови:

– Ничего себе, как быстро распространяются слухи! – Он усмехнулся. – Да, действительно предложил. Но я отказался.

– Почему? – Диана остановилась, внимательно глядя на него. – Это же потрясающая возможность!

Цезий улыбнулся, глядя ей в глаза:

– Понимаешь, я физик – это мое истинное призвание. Я живу наукой, экспериментами, открытиями. Психология для меня – это увлекательное хобби. Мне безумно интересны люди, их мотивы, причины поступков. Но я не хочу посвятить всю жизнь разбору чужих проблем.

Диана нежно провела рукой по его щеке:

– Я понимаю. – Она загадочно улыбнулась. – Ладно, давай не будем больше о работе. Ты ведь со мной до утра?

– Конечно.

Молодая пара остановилась, наслаждаясь прекрасным вечером.

Я почувствовал опасность до того, как мой подопечный заметил двух приближающихся, довольно прилично выпивших парней. Это и понятно – иначе какой из меня ангел-хранитель? Но я не успел вовремя уберечь Цезия от конфликта.

Парни, идя по возвышенности вдоль берега, заметили влюбленных и слегка сменили курс, явно намереваясь поглумиться над целующейся парочкой. Я вызвал у Цезия чувство тревоги, обильно перемешивая его с уверенностью. Его сердце часто застучало, подхватывая адреналин и разгоняя его по клеткам. Тело отозвалось, мобилизуя силы и входя в боевое состояние.

– Подожди здесь. Я сейчас, – сказал он, отстраняя подругу.

Девушка еще ничего не поняла и недоуменно посмотрела на него. Что-либо объяснять не было времени. Он резко развернулся и быстро двинулся навстречу опасности. Тропа к берегу хоть и была короткой, но сильно изгибалась, а поросшая высокая трава мешала обзору. Парни выскочили на берег и чуть не столкнулись с Цезием.

– О. А куда это убегает наш женишок? – с насмешкой произнес тот, который был повыше, и попытался схватить моего подопечного я за одежду.

– А телка ниче так. Зацени, – добавил второй, направляясь к девушке, запнулся, но на ногах устоял.

Цезий слыл спокойным и уравновешенным, но робким никогда не был. Драться ему приходилось с самого раннего детства, Регулярные занятия спортом поддерживали его в отличной физической форме. Одно время он увлекло самбо. Не стремясь к высшим спортивным достижениям, он довольно быстро получил звание кандидата в мастера спорта и оставил активные занятия борьбой.

– Ты куда? Сюда подошел, – попытался наехать на увернувшуюся жертву первый, после того как его руки схватили воздух.

Второй несмотря на то, что продолжал спотыкаться, уже был близко к девушке. Цезий решив сначала обезопасить Диану, подскочил к нему со спины и, не останавливаясь, ударил ребром ладони в основание черепа. Парень с каким-то коротким гортанным звуком рухнул на песок. Диана испугалась и закрыла лицо ладонями.

– Ты че это творишь? – закричал первый бросив камень. Не попал.

Цезий, недолго думая зарядил тому кулаком прям в челюсть. Парень осел, обхватил голову руками и глухо застонал.

– Диана, пошли отсюда, – потянул он подругу за руку, и они быстро побежали.

– Кто это такие? – спросила девушка, остановившись отдышаться.

– Не знаю. Уроды какие-то. Пошли сегодня ко мне домой.

– Сволочи. Такой вечер испортили.

– Не испортили. Они лишь привнесли некую долю пикантности.

– Мне хочется побыть с тобой здесь. – Диана махнула в сторону, где метрах в ста был небольшой пляж. – Посмотри, как красиво. Особенно когда зажигаются мириады звезд, и они отражаются в воде. Море соединяется с небом, и такое ощущение, что мы взлетаем на него.

– Ну, на небо нам еще рано, – пошутил Цезий. – Мы еще на земле поживем. Милая, по ночам уже прохладно, лето кончается, а я не захватил ничего теплого.

– Но ведь ты меня согреешь.

– Обещаю, но все-таки лучше я буду греть тебя дома.

Умный дом встретил влюбленных романтической обстановкой. Мягкое, теплое освещение, легкая музыка, аромат свежеприготовленных блюд – все было готово для идеального вечера. Накануне купленные букеты переливающихся орхидей парили в антигравитационных вазах. Трехмерные свечи замерцали над столом, создавая иллюзию живого огня. Влюбленные едва успели опуститься на самонастраивающиеся кресла, как сработала система охраны, извещая о приближении четверых незваных гостей.

– Ты кого-то ждешь? – спросила девушка, мягко коснувшись руки друга. Ее голос звучал мелодично и спокойно.

– Нет, но сейчас проверю, кто пожаловал, – ответил он, поднимаясь из-за стола.

Быстрыми шагами он прошел в коридор, его взгляд скользнул по голографической карте системы безопасности, парящей в воздухе. Узнав лица на трехмерном изображении, он едва сдержал вздох.

– Это Моника с Диком и Джулия с Рэмом.

С Моникой, миниатюрной блондинкой с живыми зелеными глазами, Диана училась в одной группе. Они проводили вместе все свободное время и делились, как это бывает, всеми секретами. Джулия, высокая шатенка с точеными чертами лица, больше была подругой Моники. Она уже окончила институт журналистики и теперь работала на телевидении. Дик, крепко сложенный парень с рыжеватыми волосами, был сокурсником Цезия по институту физики. Когда молодой гений, обогнав все учебные программы, выпустился, они остались приятелями. Рэм, широкоплечий брюнет с добродушной улыбкой, жил по соседству, работал на заводе по производству игрушек. Все вместе занимались в одном спортклубе и чаще всего там же и встречались. Редко, когда удавалось выбраться отдохнуть всей компанией.

– Ну что ж, – со вздохом сказала Диана, поправляя свое изящное платье. – Открывай, не прятаться же нам.

Цезий открыл дверь, и веселая компания ввалилась в дом. Моника, как всегда энергичная, вошла первой, ее светлые волосы слегка сияли от вплетенных нанонитей. За ней – грациозная Джулия, на запястье которой поблескивал многофункциональный браслет последней модели. Дик протиснулся, слегка задев дверной косяк, а замыкал шествие добродушный Рэм.

– Ну, куда вы пропали? – затараторила Моника, жестикулируя. – Вас сегодня не было в спортзале. Наверное, опять где-нибудь вдвоем прятались?

– Нет. Каждый был занят своими делами, – ответил Цезий, стараясь скрыть раздражение.

Джулия, поправляя свой стильный комбинезон улыбнулась:

– Мы гуляли неподалеку и увидели, как вы идете. Решили устроить сюрприз. Надеюсь, вы не против? – Блеск ее карих глаз выдавал любопытство.

– Конечно нет, проходите, – ответила Диана, приветливо улыбаясь.

– Да мы ненадолго, – басовито произнес Рэм, потирая руки в предвкушении. – У нас в десять часов билеты в "Реал клуб". Там сегодня потрясающая тусовка.

Взгляд Дика быстро скользнул по накрытому столу:

– Кажется, мы не вовремя.

– Раз пришли, проходите, не стесняйтесь, – ответил хозяин. "Особого смущения ты явно не испытываешь. Более того, похоже, от тебя исходит какая-то агрессия", – подумал он, внимательно глядя на бывшего сокурсника.

– Как дела? – спросил Дик, его голос звучал немного напряженно.

– Нормально, – сухо произнес мой подопечный, сохраняя спокойствие.

– Как учеба в новом институте? – поинтересовался Рэм, добродушно улыбаясь.

– Продвигается помаленьку.

Моника, подаваясь вперед, вмешалась:

– Я слышала, ты бросаешь свои эксперименты и будешь работать в нейроклинике.

Цезий слегка нахмурился:

– Нет, кто это тебе сказал?

– А я свои источники информации не выдаю, – игриво ответила Моника, покачивая головой.

– Твои источники ошибаются, – твердо произнес Цезий, чувствуя, как внутри нарастает раздражение от этого незапланированного вторжения в их с Дианой вечер.

– Ты что, отказался от предложения самого профессора Рюмина? – воскликнула Джулия, ее глаза расширились от изумления. Половина научного мира мечтает работать с ним!

– Да, отказался. У меня свои планы,

– Ну ты даешь, – протянула Моника, качая головой.

Дик, слегка прищурившись, произнес:

– Я слышал, у него и на работе дела неплохо идут.

Цезий почувствовал, как волна зависти холодом потянулась от бывшего сокурсника.

– Слухи, знаешь ли, часто преувеличены. Работаю как все, ничего особенного.

Пока они разговаривали, Рэм, слегка пошатываясь, достал из сумки бутылки с шампанским и вином.