Челноки поневоле. Том 1

Анатолий быстро сложил все цифры (он всегда очень хорошо умел считать в уме), а теперь раздумывал, что же купить на эту внушительную сумму, особенно если принять условие хозяина и заплатить ещё сотню наличными.

Течение его мыслей нарушил Илья. Он тоже быстро завершил все подсчёты и, придя к какому-то одному ему известному выводу, спросил в пространство, как бы ни к кому не обращаясь:

– Интересно, если мы ещё по стольнику ему отдадим, на какие шиши мы будем другие подарки жёнам и подружкам покупать?

Одновременно и Ибрагим, и Эдик стали переводить этот вопрос Абдулле. Ибрагим на секунду запнулся, дойдя до слова «шиши», но в конце концов нашёл ему эквивалент и с честью справился с переводом. У Эдика не возникло никаких проблем с самого начала.

Хозяин на секунду задумался, ещё раз посмотрел в угол, где лежала техника, затем перевёл взгляд на всякую мелочь и махнул рукой:

– А, пойдёт и так, без денег.

Ещё через час, голодные, усталые, тяжело нагруженные, но довольные до невозможности, ребята добрались до гостиницы. Обед они пропустили, до ужина оставалось ещё около двух часов. Надо было решать, что делать дальше.

Илья подошёл к своей кровати и достал из-под подушки две бутылки водки.

«Интересно, как они там оказались, – подумал Анатолий, но тут же понял. – Так вот о чём шептал на ухо Мишке этот неугомонный, когда тот пошёл за вещами».

– Илья Викторович, и что вы собираетесь с этим делать? – спросила Людмила.

– Как «что»? Сейчас пойдём, продадим да купим чего-нибудь пожевать.

– Да где вы это продавать будете? Они же мусульмане.

– А что, мусульмане не люди? Ты на Лёвку погляди, ему только краешек горлышка покажи, он сразу стойку делает, а тоже правоверный.

Слегка отдохнувшие ноги сами шли вниз по улице. Их хозяева решили, что идти в сторону университета бессмысленно (там никаких магазинов, где можно приобрести еду, они не видели), вот и повернули за угол да пошли по этой явно торговой улочке. Вокруг стояли двух- и трёхэтажные дома, все первые этажи которых были заняты разнообразными магазинами, но в основном с одеждой, ничего похожего на продовольственные не наблюдалось. Верхние этажи, похоже, были жилыми, кое-где из окон были выдвинуты длинные палки с натянутыми между ними верёвками, на которых сушилось бельё.

– Раз здесь живут, значит, едят, а раз едят, то где-то поблизости и магазины находятся, в которых продукты должны продаваться, – то и дело на разный лад повторял Илья, но ничего съедобного в магазинах, мимо которых они проходили, не было видно.

Солнце шпарило невыносимо, столбик термометра, наверное, уже давно зашкалило. Все прохожие, которых на улице и без того было немного, вытягивались в узенькую цепочку, скрываясь в тени невысоких домов.

«Обратно придётся идти прямо по солнцепёку, – с неудовольствием думал Анатолий. – Дёрнул же меня чёрт ввязаться в эту авантюру с продажей водки! Какой дурак в подобную жару будет её пить?»

Первая маленькая продуктовая лавчонка появилась на противоположной стороне улицы. Перебежав через открытое место, ребята нырнули в полумрак магазина в тайной надежде на спасительную прохладу. Но внутри магазинчика было ещё более душно. Хозяин, потный толстый турок, обмахивался газетой. Увидев протянутую ему бутылку водки, он начал понятливо кивать головой, пошёл в самый дальний тёмный угол и вернулся, держа в руке бутылку, на этикетке которой была надпись: VOTKA, и поставил её на стол перед кассой.

– Да не нужна мне твоя поганая водка, ты у меня купи. Смотри, это же «Столичная», с винтом, у тебя такую знатоки с руками оторвут, – говорил несколько обескураженный Илья. Он жестами пытался объяснить, что он продать свою бутылку хочет, но турок ничего не понимал.

Подобная история повторилась ещё пару раз. Продуктовые лавочки встречались всё чаще, но результат был неизменным.

– Слушай, давай назад пойдём, а то на ужин опоздаем. Жрать хочется до невозможности, хватит ерундой заниматься, – не выдержал Анатолий. – Сам-то ты как конь здоровый, а вон на девчонок посмотри, они же еле ноги уже передвигают.

– Ладно, вон там виднеется ещё один магазин. Если снова облом, то всё, разворачиваемся и в гостиницу.

Действительно, в сотне метров на перпендикулярной улице виднелся большой продуктовый магазин. В нём оказалось прохладно, все смогли перевести дыхание. Илья опять начал приставать к продавцу: ему показалось, что тот должен понимать по-русски. И в самом деле, взяв в руки бутылку, протянутую Ильёй, турок без усилий прочитал: «Столичная».

«Ещё один болгарин, сколько же их здесь?» – промелькнуло в голове Анатолия. Уже много позже из статистических справочников он узнал, что в годы, о которых идёт речь, почти девятимиллионное население Болгарии уменьшилось на один миллион сто тысяч, и всё это в основном за счёт выезда на свою историческую родину людей, считавших себя турками.

Продавец повертел бутылку в руках, поставил её перед собой и предложил равноценный, с его точки зрения, вариант обмена:

– Ты мне водку, я тебе пиво, хорошо?

– Ты что, с ума сошёл? – Голос Ильи дрожал от негодования. – У нас бутылка пива тридцать копеек стоит, а водка – три с лишним рубля.

– Меняйся-меняйся, смотри, как у него глазки блестят. Он хочет дома с устатку русской водочки выпить, знает он её хорошо. Небось, в СССР тоже поработал когда-то? – громко скорее спросил, чем просто сказал Анатолий. – Пусть только нам хоть водички даст попить, в горле жуть как всё пересохло, да вон по тому крендельку – всё легче будет до гостиницы шлёпать.

Всё время, что Анатолий говорил, турок утвердительно кивал.

– Видишь, он даже кивает по-нашему, ведь в Болгарии всё наоборот: «да» – мотают из стороны в сторону, «нет» – кивают.

Турок рассмеялся:

– Да я у вас почти пять лет прожил, совсем русским стал, сам не замечаю, как киваю. Дома уж привыкли, а на улице, пока в Болгарии жил, как на дурака смотрели.

– Не знаю, как я такое пиво пить буду. Кому дома ни скажу, что бутылку пива за трюльник пил, не поверят, – ворчал Илья, пока хозяин заворачивал пять кренделей, каждый по отдельности, в тоненькую бумажку, а его друзья пили тёплую, но такую вкусную воду, целый кувшин которой стоял перед ними. Наконец все напились, и турок показал другой путь к их гостинице.

Они шли по широкой улице, от жгучего солнца их прикрывали высокие дома, красивые витрины таили массу прекрасных вещей, смущали лишь вывески: на многих было написано слово «склеп», да и речь в них звучала явно не турецкая.

«Поляки, что ли? Откуда они здесь, да ещё в таком количестве?» – спрашивал сам себя Анатолий. Думать не хотелось совсем, пот непрерывно тёк и по лицу, и по спине, голова так вообще была мокрой, как из-под душа.

Идти здесь было приятней, но всё равно забрались они очень далеко, поэтому устали неимоверно.

– Сейчас в душ и на ужин, – распорядился Илья.

Все молча с ним согласились.

В номере был Лёвка. Он посмотрел на измученные лица, рассмеялся и проговорил:

– Ну, смотрю, наелись вы этой туретчины по самое не могу.

Анатолий как стоял, так и рухнул на койку без сил. В душ первым помчался Илья.

– Ты смотри там не замывайся, другие страждущие тоже имеются, – скорее прошептал, чем проговорил Анатолий.

– Ладно, ладно, – донеслось уже из-за двери туалета, где имелась стойка для душа и сливное отверстие в полу. После чего слышался только шум падающей сверху воды.

– Ну и куда все эти ваши завалы делись? Вы что, оптовика нашли? Молодцы. Не обманули вас? Цены нормальные дали? А это что за мешки? Товар без меня купили, что ли? – Вопросы сыпались один за другим.

Анатолию совсем не хотелось разговаривать, поэтому он только отмахнулся:

– Сейчас братец твой придёт чисто вымытый, он всё и расскажет, а я пока не способен разговоры разговаривать.

Через полчаса, когда Анатолий, освежённый и даже как будто заново рождённый, вышел из душа, в номере бушевали нешуточные страсти.

– Нет, ну ты мне скажи, такую лабуду купить за двести с лишним «зелёных»! Есть у тебя разум или нет? Стамбул завален этой дребеденью! Вот подойди к окну. Внизу магазин; видишь, прямо на витрине такая штука висит и всего сто десять баксов стоит? Зачем вы спешили? Кто вас заставлял сегодня все вопросы решать? Куртки неплохие, но тоже на пределе цены́, можно и дешевле взять. Уясните все до одного главный принцип: никого суперкачество у нас не интересует! Сейчас необходим товар, а хороший он или отличный – разницы никакой. Вернее, когда ты товар покупаешь, за отличное качество с тебя лишние деньги возьмут, а продашь ты всё одно, цену дороже не возьмёшь. Нет, может, и получишь, но сколько ждать будешь? Сейчас самое главное – скорость оборота. Принцип старика Маркса знаешь? Товар – деньги – товар! Вот. Вот из этого и надо исходить. Для себя, своей бабы, мамы, папы, тёщи и ещё хрен знает для каких любовниц можешь брать и качество, но для рынка… Ещё раз повторяю: сейчас нужен товар – любой, в любом количестве. Бабок у народа как грязи, только крутись, а вы… – И он махнул рукой.

Анатолий слушал очень внимательно, он даже не смотрел на лица девчонок, которые с восхищением следили за эмоциональным выступлением Льва. Только их интересовала не суть его речи, а та неформальная лексика, которой она была насыщена. Надо отметить, что в этом элементе у Льва соперников было мало. Матерился он просто виртуозно, иногда загибал такие обороты, что даже непонятно было, как можно соединить в одном предложении вроде бы совершенно несовместимые слова и выражения.

Анатолий в чём-то уже даже согласился со Львом. Возможно, надо было немного поторговаться и к той куче, которая лежала на кровати перед Лёвкой, добавить ещё что-нибудь. Они ведь молча согласились на все предложения Абдуллатифа, а надо было поупрямиться и, что самое главное, не на своё барахло цену поднимать, а уторговать её на турецком товаре.

Анатолий присмотрелся: его пакеты, а также сумки и пакеты молодёжи стояли нетронутыми.

«Значит, Лев растарабанил только Илюхин товар, и именно на нём он решил провести “курс молодого бойца”. Грамотно. Молодец, что тут ещё можно сказать? – думал про себя Анатолий. – Век живи… Сколько мудрости народной скрыто во всех этих пословицах, поговорках и даже песнях с частушками, вот и остаётся только жить и все свои дела творить, исходя из неё, мудрости этой. Интересно, а ведь имеются пословицы прямо-таки противоположные. Что тогда делать?» – даже усмехнулся он, но вслух ничего не сказал.

– Ладно, что сделано, то сделано, назад не воротишь, но на будущее учтите. Рад, что первый блин у вас нормальным получился, а сейчас бегом есть, – добавил Лев, заметив, что Михаил вышел из душа, расчёсывая мокрые волосы.

После ужина, который оказался съедобным, но не более того, все опять собрались в штабной комнате. Илья ухитрился притащить из ресторана кое-какую немудрёную закуску и предложил отметить удачное начало дела принятием небольшой дозы.

– Ну не домой же водку назад тащить? Да и пиво турецкое надо попробовать, – уговаривал он товарищей.

Лев был того же мнения:

– Отметить боевое крещение надо непременно. Я тут присмотрел одну лесенку, пойдёмте за мной, я вам вид обалденный покажу. – Выражение лица у него было таинственным.

Он вышел из номера, и все поспешили следом. Лев уже добрался до конца коридора, когда Анатолий, замыкающий процессию, покинул комнату. Пришлось её запереть. На этом он потерял ещё некоторое время, поэтому, когда снова обернулся, в коридоре уже никого не было.

«Интересно, куда они все делись?» – промелькнуло в голове, и он поспешил к тому месту, где стояли его товарищи несколько секунд назад.

Там оказалась дверь, за которой находилось небольшое помещение, в нём все сразу и исчезли, пока он на несколько мгновений отвернулся, чтобы закрыть номер. Из этой комнаты вверх шла лестница. Анатолий почти бегом поднялся по ней и неожиданно для себя оказался на плоской крыше, где на каком-то выступе сидели его друзья. Сверху действительно открывалась замечательная панорама. Было видно море с множеством кораблей, подсвеченных огнями, размещёнными в кормовых и носовых частях судов. В другой стороне на фоне тёмного неба чётко вырисовывались массивные мечети, окружённые тонкими стрелками минаретов, застывших вокруг. Это было не только красивое зрелище, это было очень и очень необычно.

Тем временем Илья разлил водку по стаканам; на расстеленную простыню, взятую со свободной кровати, он поставил тарелку с кусочками рыбы, которую им давали на ужин, и немного хлеба, а на запивку ту самую выменянную бутылку пива.

– Ну что ж, друзья, я хочу вас поздравить с удачным началом, – сказал Лев. – Завтра мы пойдём покупать всякую мелочовку (я тут присмотрел парочку магазинов неподалёку) и будем готовиться к возвращению. Вот за это я и предлагаю выпить.

И они выпили и закусили.

Глава восьмая

Последний день в Стамбуле

Утром после завтрака Анатолий ещё раз просмотрел всё, что они приобрели накануне.

«Нет, всё правильно, я не ошибся сгоряча, как было подумал, товар действительно достойный, хотя всё, о чём вчера говорил Лёвка, – истинная правда. В дальнейшем надо взять это на вооружение. Однако прежде всего надо разобраться, что там за чудеса в магазине напротив имеются».

Лёвки уже не было: он куда-то умчался ещё до того, как все остальные пошли на завтрак. В углу, около его кровати, стояли две большие сумки, набитые до такой степени, что казалось, они вот-вот лопнут.

«Когда и откуда он их притащил?» – только и успел подумать Анатолий, как, прихрамывая, в комнату вошёл Лев.

– Чёрт, так сильно ударился большим пальцем о какой-то камень на дороге. Зачем я только вчера ботинки на эти сандалии поменял! Наверное, ноготь сорвал, вон весь носок в крови, – приговаривал Лев, пытаясь осторожно снять носок.

Вернулась Людмила, выскочившая из номера сразу же, как увидела ногу Льва. В руках у неё был пузырёк с йодом и стерильный бинт. Ноготь был на месте, но край его оторвался, именно оттуда и шла кровь. После несложной процедуры палец был забинтован и на ногу аккуратно надет испытанный ботинок с жёстким носом.

– Ну что, все готовы? Пойдёмте. Прежде всего следует купить вот такие сумки. – Лев указал на угол, где находились его вещи.

– Лёв, а откуда они сегодня здесь взялись? – не выдержал Анатолий.

– Да вчера я настолько уставшим вернулся, что оставил их внизу. Там камера хранения имеется, ну а сегодня, пока вы спали, перетащил их наверх. Может, ещё раз придётся переложить, кто знает.

Как только все оказались на улице, Анатолий предложил:

– Давайте начнём вон с того магазина, – кивнул он на противоположную сторону улицы. – Хочу разобраться с вопросом, о котором Лев так пространно рассуждал вчера. – И он решительно направился к открытым дверям.

На витрине действительно висело пальто, очень похожее на купленное накануне. Анатолий попросил его показать, а взяв в руки, даже рассмеялся: это была такая грубая подделка под выделанную овчину, что даже удивительно, как он не заметил этого ещё на улице, глядя на витрину. Сверху была имитация натуральной овчины, а внутри – пришитая подкладка, полностью закрывающая изнанку.

– Видишь, Лёва, во что можно превратить великолепную вещь. За это, – брезгливо показал на прилавок Анатолий, – я бы и полтинник пожалел, хотя издали за настоящее сойти может.

Лев ничего не ответил, но было видно, что он остался при своём мнении.

«Ну что ж, время покажет, кто прав», – подумал Анатолий, пока они неторопливо шли вниз по той же улице, что и вчера вечером.

Солнце ещё не прогрело воздух до той температуры, которую трудно переносить русскому человеку, оно было где-то далеко, и его лучи ещё не проникли на эту улицу. Сегодня было легко идти, они и не заметили, как позади остался перекрёсток, где вчера им пришлось повернуть в поисках продуктового магазина, а их ведущий, слегка прихрамывая, всё шёл и шёл.

Анатолий крутил головой, с любопытством рассматривая турецкую торговую улицу. Магазины, один за другим остававшиеся у них за спиной, были разными, от совсем крохотных до огромных, с несколькими входами-выходами. Объединяло их одно: у дверей обязательно стоял усатый мужчина, который гортанным голосом и приветливыми жестами пытался завлечь немногочисленных прохожих.

– Лёв, может, ты знаешь, почему здесь так много вывесок на польском языке и что означает это странное слово – «склеп»?

– А, – не останавливаясь, ответил тот, – «склеп» по-польски и означает «магазин», а те, на которых вывески польские, полякам и принадлежат, они первые сюда понаехали. Как только их «Солидарность» границы открыла, они и ринулись по всему миру подходящий товар искать. Самая предприимчивая нация в Европе, наверное, поляки. Сейчас многие наши к ним едут – кстати, в основном за турецким товаром. Мне кажется, что его лучше здесь покупать, чем с наценкой в Польше, не так ли?

Анатолий машинально кивнул, соглашаясь с этим вполне очевидным утверждением, а мысли снова увели его куда-то далеко: «Интересно, сколько времени понадобится, чтобы к нам начали за товаром купцы со всего мира ездить? Да и вообще, что такое русский товар? Опять пенька с дёгтем да мягкой рухлядью или это ракеты и автоматы Калашникова? Может, конечно, что-нибудь новое придумают, мы же вроде башковитые».

Улица закончилась странной, почти во всю её ширину, бетонной лестницей, на которую им и пришлось подняться, с тем чтобы пройти метров двадцать почти на уровне третьего этажа стоящих вокруг зданий да вновь спуститься вниз и оказаться на другой, очень оживлённой улице. Там непрерывным потоком мчались автомобили, а пешеходы только что с ног друг друга не сбивали – так быстро все куда-то мчались.

Лев махнул рукой и устремился прямо к мостовой. Ловко лавируя между движущимися автомобилями, он через несколько секунд оказался на противоположной стороне. Точно таким же способом перебирались через эту улицу остальные пешеходы. Вероятно, правила дорожного движения в Турции ещё не изобрели. Ну а раз так, то… И Анатолий смело шагнул на мостовую. Он шёл, а машины даже не сбавляли скорость, они просто объезжали его с разных сторон, иногда почти вплотную, но ни разу даже не коснулись его одежды. Глядя на Анатолия, преодолели эту полосу препятствий и остальные участники нашей истории.

– Здесь зевать, глазея по сторонам, нельзя, – сказал Лев, когда все наконец оказались рядом с ним. – Мы уже практически пришли, ещё один рывок, и мы у цели.

Теперь они шли по району, где витрины были забиты исключительно автомобильными запчастями. Магазинные вывески с эмблемами автопроизводителей со всего света это подтверждали. Чаще всего попадались двери, украшенные ставшей почти родной для советских людей эмблемой Fiat, да и по улицам бегали вереницы тех же «фиатов», на первый взгляд внешне неотличимых от родных «жигулей» первой модели. На самом деле отличия, конечно, были, но заметить их могли лишь знатоки.

– Пришли, – сказал Лев, открывая дверь в какую-то небольшую лавку.

Анатолий увидел человека, который, заметив их через стекло, достал с полки стопку перевязанных сумок – родных сестёр тех, что стояли у них в номере.

– Я думаю, что каждый должен купить по две, – сказал Лев. – А то, что в них не поместится, в полиэтиленовых пакетах повезём, здесь этого добра полно.

Хозяин лавки оценил свой товар довольно-таки круто, по пятнадцать долларов, и не соглашался сбросить ни цента, хотя речь и шла о десяти сумках. Пришлось согласиться: деться было некуда.

Анатолию было жаль отдавать тридцать долларов за такую ерунду, но Лёвка объяснил, что вчера он довольно долго таскался с тяжёлыми пакетами по улицам, пока ему не попался какой-то русский парень с такой вот пустой сумкой в руках и не рассказал, как найти эту лавку. Положив одну сумку в другую, все отправились за своим лидером в обратный путь. Точно так же пришлось с риском для жизни снова пересечь оживлённую улицу, затем перейти по мостику, переброшенному неизвестно через что, и опять чуть ли не рысью добраться почти до самой гостиницы, где и повернуть направо.

– Хороший марш-бросок получился, – сказал Михаил, а затем обратился с вопросом ко Льву: – Дядя Лёва, а вы в армии не командиром роты были? А то у нас такой же бегун был, как и вы.

– Да нет, Миша, я в армии в основном гальюны чистил – видно, очень чем-то упомянутому тобой командиру приглянулся, вот из нарядов вне очереди и не вылезал. Так что как был малообученным рядовым, так им и остался.

Впереди показалось что-то непонятное: улицу перегородили столы, заваленные всякой ерундой: заколками для волос, дешёвой бижутерией, зубными щётками, какими-то подставками под горячее, мелкими пластмассовыми бытовыми вещицами и прочей такой же мелочовкой. Здесь Лев даже притормаживать не стал, он по-прежнему рвался к какой-то лишь ему одному известной цели. Все покорно пробирались за ним всё дальше и дальше, оставляя позади столы, мешки с товаром, покупателей и продавцов.

Неожиданно товар на столах резко изменился. Теперь на них лежали исключительно овощи и фрукты, ребятам даже показалось, что они очутились на обычном овощном рынке, таком же, как у нас. Расположен он был, правда, как-то непривычно, посредине обычной улицы, да и предлагаемая сельхозпродукция, выложенная здесь, была явно лучшего качества, а уж об ассортименте вообще можно было не говорить: большинство из находящегося на прилавке все видели впервые.

«Интересно, зачем Лёвка нас сюда притащил?» – спрашивал сам себя Анатолий, пока они пробирались в другой конец длинной улицы.

Ответом на его незаданный вопрос послужила цепочка столов, на которых грудой были навалены разнообразные предметы туалета, назовём это именно такими словами. В основном там продавалось нижнее бельё и чулочно-носочные изделия. Вот к одному из таких столов и устремился Лев. Он начал что-то оживлённо объяснять торговцу, но тот его совершенно не понимал. К их беседе подключились другие турки. С грехом пополам разобрались, что Лев хочет купить чуть ли не весь товар, лежащий на этом столе, но просит значительно снизить цену. Турок подумал-подумал (со всех сторон ему давали какие-то советы), но в конце концов махнул рукой в знак согласия, и сумки наших друзей начали заполняться одна за другой.

Лёвка стоял в сторонке и лихорадочно записывал наименования, количество и цену товара, причем в столбике «цена» он писал какие-то странные большие цифры. Тем же самым занимался и турок, – правда, делать ему это было значительно проще: он достал какую-то бумажку, исписанную с обеих сторон, и только ставил галочки напротив упаковываемого товара.

Анатолий ничего не понимал: ни зачем они всё это покупают, ни какие цифры пишет Лев, но наблюдал за происходящим с большим интересом. Вокруг собралась целая толпа. Турки оживлённо переговаривались, некоторые подходили к продавцу, хлопали его по плечу, но он не отвлекался ни на секунду. Наконец на столе почти ничего не осталось, а Лев с продавцом встали под зонтиком и стали сравнивать цифры. Придя к согласию, они писали уже на других листах новые суммы, вычёркивая при этом товар из своих первоначальных кондуитов.

Ждать пришлось более часа. В конце концов всё было сверено, дважды или трижды пересчитано, и Лев сказал:

– Так, ребята, с вас триста четырнадцать долларов. В гостиницу придём, там разберёмся.

Взвалив на себя семь нагруженных сумок, они направились в гостиницу. Приближалось обеденное время, надо было хотя бы раз за эту сумасшедшую поездку пообедать, а то так и похудеть можно, как со смехом сказала Людмила. Но до обеда оставалось ещё немного времени, поэтому, придя в номер, Лев сразу же вывернул пару сумок и начал раскладывать вещи на пять равных кучек.

– Для начала разделим всё так, потом, когда сумму посчитаем, разберёмся окончательно. Времени у нас мало, надо ещё кое-что прикупить.

– Лёв, откуда ты знаешь, куда идти и что покупать? – Илья задал именно тот вопрос, который так и вертелся у Анатолия на языке, и он замер в ожидании ответа.

– Начну с конца, – заговорил Лев. – Прежде чем поехать сюда, я поспрашивал знакомых, которые давно в этом котле варятся. Они объяснили, чего у нас не хватает больше всего. Это как раз то, что мы с вами сейчас раскладываем по кучкам. Я свою долю ещё вчера купил, даже дороже получилось, чем у вас, ну да ладно, это всё ерунда. Так что в этом отношении я подкованным оказался, знаю даже, куда всю эту гору на реализацию сдать можно и где она моментом улетит, больно уж там проходное место. Удовлетворён таким ответом? – И, не дожидаясь реакции, продолжил: – Хорошо, идём дальше. Вчера на площади я со многими нашими ребятами разговаривал, вот один и объяснил, где такой рынок найти. Дело в том, что у них здесь в разных районах передвижные рынки работают, по одному дню в неделю на разных площадках. Сегодня должны были появиться именно там, где мы его и нашли. Понятно?