Группа Дятлова: поход в вечность

На первых порах за работу штаба поисков отвечал Уральский политех, а затем в начале марта официальная власть перешла руководству Областного комитета КПСС.

В плане организации оперативной работы штаб имел как бы две головы. Вторым руководителем, наряду с Масленниковым, был представитель УПИ, преподаватель военной кафедры, полковник Георгий Семенович Ортюков. Изучая документы, можно сказать, что, несмотря на не очень лестные отзывы о нем от некоторых молодых участников поисковых работ, Ортюков оказался талантливым организатором и хорошим коммуникатором. Особенно когда дело касалось взаимодействия с военными. Именно он при поддержке руководства УПИ, попав на прием к командующему военно-воздушных сил округа, договорился о выделении одного самолета и двух вертолетов. Это нелегко было сделать в самом начале поисковых работ, когда понимание масштаба трагедии еще не пришло в самые большие кабинеты и соответствующего уровня указания не были отданы.

Благодаря выстроенной коммуникации с военными заброска поисковых групп проходил с использованием легких самолетов и военных вертолетов. Было совершено множество вылетов с конца февраля по начало мая 1959 года для решения различных задач поисковых работ. Несмотря на это, студент Юрий Блинов, который был на тот момент комендантом «базового лагеря» поисковиков, записал в дневнике следующие строчки: «Начальником всего штаба выбрали полковника „О“. <…> Дуб он окончательный и бесповоротный… болван и служака с претензиями». Однако даже излишне критический настрой студента Блинова не помешал ему признать про Ортюкова то, что «погоны его здесь помогли».

Ортюков любил вспоминать, что в свое время служил адъютантом у самого «маршала победы» – Георгия Жукова, чем, по рассказам очевидцев, невероятно гордился. «Ортюков, когда рассказывал о Жукове, напоминал токующего глухаря, который настолько увлечен своим пением, что ничего вокруг не видит и не слышит», – описывал эту особенность Владимир Аскинадзи, руководитель группы студентов-добровольцев, работавших на поисках в мае 1959 года. Возможно, занудность Ортюкова в вопросе воспоминаний о своей совместной службе с великим маршалом и была тем моментом, который отталкивал от него молодых поисковиков. Хотя встречаются и позитивные отзывы. Например, Евгений Зиновьев отмечал в воспоминаниях об Ортюкове: «Это был решительный, весьма ответственный и высоких человеческих качеств профессиональный военный, прошедший финскую и Отечественную войны. <…> Студенты УПИ симпатизировали Георгию Семеновичу за проявленные им умение, стойкость, и меж собой звали его не иначе как „полковник Отортен“».

Поскольку Масленников был туристом, то, безусловно, он был ближе и понятнее для студенческо-туристической части поискового отряда. «Деловой, умный мужик» – так охарактеризовал его скорый на умозаключения Блинов.

Однако тандем двух таких разных по своему опыту и характеру руководителей поисковых работ по прошествии шестидесяти лет выглядит очень удачным. Пока Ортюков брал на себя взаимодействие с военными, институтом, всю хозяйственную работу и снабжение, Масленников мог полностью сосредоточиться на непосредственной реализации поискового плана на первом этапе работ. Моисей Аксельрод характеризовал эту работу в весьма комплементарных выражениях: «Надо сказать, поиски были построены тактически безупречно. Четыре поисковые группы пересекли заявленный маршрут дятловцев в различных местах, что позволяло определить, до какого места добрались путешественники. Пятая группа шла по их маршруту».

Ортюков пробыл на поисках почти весь отведенный срок, от звонка до звонка: с конца февраля до начала мая 1959 года. Масленников же работал до 8 марта. Причем, как мы можем видеть из радиограмм, он тяготился своей ролью и активно искал возможность вернуться домой, регулярно предлагая вместо себя преемника – капитана Чернышова.

Говоря о поисковой операции, думаю, что имеет смысл условно разделить ее на два больших этапа.

Первый период имел место с конца февраля по середину апреля. Этот этап ознаменовался находкой палатки группы и тел пятерых туристов, а также энтузиазмом поисковиков. Еще были надежды на то, что кто-то из группы мог выжить. Кроме этого, был найден лабаз дятловцев; обустроен лагерь поисковиков; отточена технология проведения поиска с помощью щупов, втыкаемых в снег (пять – восемь уколов на каждом исследуемом метре); организована посадочная площадка для вертолета, для чего пришлось вырубить довольно большую площадь леса.

К концу первого периода, однако, сошел на нет энтузиазм участников поисковых работ. Это случилось, когда стало понятно, что еще не найденные к тому времени туристы точно мертвы.

Естественно, поисковики, среди которых были студенты, военные срочной службы, сотрудники прокуратуры, журналисты, не могли обойтись без генерации версий о причинах гибели группы. За вечерними разговорами после окончания тяжелого рабочего дня (который проходил на морозе, когда необходимо было проходить участок за участком, равномерно втыкая щуп в толщу снега) стали возникать первые гипотезы о причинах гибели туристов. Большая часть из тех ранних версий приобрела сегодня статус канонических и активно обсуждается и развивается по сей день. «Главная загадка трагедии – выход всех из палатки», – записал в рабочем дневнике Масленников. Именно вокруг попыток объяснить это строились, да и продолжают, пожалуй, строиться версии: лавина, ракета, взрыв, пожар и т. д.

Начальный период поисков отмечен особо близким сотрудничеством между следователем Львом Никитичем Ивановым и студентами-поисковиками. Многие из них отмечают, что Иванов был открыт, активно интересовался особенностями походной жизни, делился своими мыслями по поводу причин произошедшего. Масленников и студенты-поисковики пользовались его полным доверием до момента, когда следователь вдруг улетел то ли в Москву, то ли в Свердловск. После возвращения он радикально изменился. Петр Иванович Бартоломей описывает ситуацию с метаморфозой Иванова следующим образом: «…и как мы ни старались потом пробиться к нему, чтобы поговорить, он нас к себе уже не подпускал, хотя до этого мы в одной палатке жили, и он всем делился с нами».

Эта перемена, произошедшая с Ивановым, дает основания самому Бартоломею и некоторым другим исследователям подозревать, что на немягком ковре у руководства его заставили скрыть подлинные причины трагедии, а расследование спустить на тормозах.

Позже Иванов вспоминал два случая в рамках расследования гибели группы Дятлова, когда «сильные мира сего» вызывали его, а затем заставляли молчать и все «секретить».

В первом случае это был Первый секретарь обкома партии А. П. Кириленко, по сути руководитель тогдашней Свердловской области. Он, по словам Иванова, дал команду – «всю работу засекретить и ни одного слова информации не должно было просочиться», а также «…приказал похоронить туристов в заколоченных гробах и сказать родственникам, что все туристы погибли от переохлаждения».

Другой случай был связан уже с именем заместителя Кириленко – А. П. Ештокина, который также, по свидетельству Иванова, «дал совершенно категорическое указание: абсолютно все засекретить, опечатать, сдать в спецчасть и забыть об этом». О хронологии и временном периоде этих указаний следователь ничего не сообщает.

Однако не стоит искать в подобных воспоминаниях открытий. По всей видимости, речь шла об обычном для того времени рефлексе создания секретности, зачастую на пустом месте, в стиле «Как бы чего не вышло». С одной стороны, поводы для осторожности были немалые: только что отгремела Великая Отечественная война, когда на страну было совершено нападение с Запада. А бывшие союзники по антигитлеровской коалиции как раз в это время начинали вести себя весьма не по-партнерски, особенно в плане развития навязчивой разведдеятельности на территории СССР. Уинстон Черчилль уже произнес свою речь в Вестминстерском колледже в Фултоне, «холодная война» была в самом разгаре, и западные информационные агентства жадно хватались за любой повод, чтобы повести в счете в соревновании конкурирующих экономических систем. С другой, однако, стоит признать, что часто эта приверженность секретности могла выходить за рамки здравого смысла.

Второй этап поисков, который условно можно уместить в период с середины апреля по начало мая, ознаменовался находкой настила, строительством плотины на ручье с целью не допустить, чтобы еще не найденные тела не унесло с паводком от таявшего снега, а также обнаружением последней «четверки» и транспортировкой найденных тел в Ивдель. В этот период Иванов в большей степени работает из Свердловска, ведет допросы и прибывает на место трагедии только после обнаружения последних четырех тел.

В общей сложности поиски продолжались без малого четыре месяца. За это время сменилось множество групп поисковиков. Скорее всего, ключевыми причинами столь затянувшегося процесса стали сложные погодные условия, непростой рельеф местности и довольно обширная территория, на которой разворачивались поисковые работы. Кроме того, среди участников первого этапа бытовала незыблемая концепция, что оставшиеся тела должны быть только между палаткой и кедром. Поэтому за пределы этого пространства они не выходили. В дальнейшем мы детально обсудим источник этой странной сфокусированности на определенной зоне.

Поисковики обосновались на месте предпоследней ночевки группы Дятлова в долине реки Ауспии. И каждый день им приходилось проходить более двух километров от их базового лагеря до района поисков, вновь подниматься на склон «1079» для того, чтобы весь день прощупывать снежный покров на отведенном участке склона. Как мы уже отмечали, работа поисковиков была не сахар. Во-первых, мороз. А во-вторых, на перевале дул постоянный ветер такой силы, что валил с ног.

Напрашивается вопрос: а как вообще стоянка группы Дятлова оказалась в таком странном и негостеприимном месте? Неужели ребята не нашли более удачного и безопасного места для ночлега?

Конечно, при знакомстве с деталями студенческой и туристической биографии участников, становится понятно, что на маршрут отправились чрезвычайно опытные туристы. Кроме того, при изучении плана похода не возникает ощущения изначальной опасности или запредельной трудности. Ведь нигде, ни в какой букве не упоминалась экстремальная холодная ночевка на вершине горы. Наоборот, по задумке это должен был быть обычный зимний маршрут, в котором представлен весьма стандартный набор сложностей, соответствующий заявленной третьей категории.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.