Мореход / Mariner

Дон Нигро

Мореход / Mariner

Действующие лица

ТОРКВЕМАДА

КОЛУМБ

МОНИШ/БОБАДИЛЬЯ/ПИНСОН

РОДРИГО/БЕЗГОЛОВЫЙ МУЖЧИНА/ШУТ

НИЩИЙ/СЛАВКЕНБЕРГИУС[1]/ФЕРДИНАНД

ДИЕГО/ДВУХГОЛОВЫЙ МУЖЧИНА/2-Й ВИВАЛЬДИ/ФРАНЦИСКО

СТАРЫЙ МОРЯК[2]/1-Й ВИВАЛЬДИ/ВЕСПУЧЧИ/ИМПЕРАТОР КИТАЯ

ГРЯЗНЫЙ КАРЛОС/ПРИНЦ ЖУАН/ПРОКУРОР

ПРИНЦЕССА ХУАНА БЕЗУМНАЯ

ЛЮСИНДА/ДЕЗДЕМОНА/3-Я ТУЗЕМНАЯ ДЕВУШКА/3-Я РУСАЛКА/3-Я КИТАЯНКА

МАМА/ЖЕНЩИНА-СВИНЬЯ/ИЗАБЕЛЛА

ФЕЛИПА/СЛУЖАНКА

КОРМИЛИЦА/МАРКИЗА ДЕ МОЙЯ/ЭСТРЕЛЛА

БЕАТРИС/ЖЕНЩИНА-ВОРОНА

РОЗАУРА/ДЕВУШКА-КРОКОДИЛ/2-Я ТУЗЕМНАЯ ДЕВУШКА/2-Я РУСАЛКА/2-Я КИТАЯНКА

МАРИЯ/1-ТУЗЕМНАЯ ДЕВУШКА/1-ЯРУСАЛКА/1-Я КИТАЯНКА

Декорация:

Полуразрушенная «Санта-Мария», нос у задника справа, корма – у задника слева, на мачте у задника по центру огромное «воронье гнездо»[3]. Мачта провалилась сквозь палубу, так что гнездо гораздо ниже, чем было изначально. У авансцены по центру часть корабля, севшего на рифы, образуя три уровня, один от центра к правой кулисе и к правой части авансцены, с сундуками, неким подобием трона из обломков и койкой капитана у авансцены, один от центра к левой к левой части авансцены, тоже с неким подобием трона и плоскодонкой на авансцене. От центра к корме корабля ведет лестница, тоже из обломков. Две арки, между правой кулисой и центром и левой кулисой и центром, по которым актеры могут проходить под висящим над сценой кораблем. Есть много других выходов на сцену, и за кораблем, и из кулис. С этим у актеров не должно быть никаких проблем. На авансцене справа и слева деревянные круглые столы и табуретки для сцен в таверне. Декорация не меняется, технический персонал по ходу спектакля на сцене не появляется, ход каждого действия плавный и непрерывный, каждая часть декорации в любой момент становится тем, что от нее требуется по контексту. С любой части сцены можно легко добраться до другой части. Край авансцены – берег, зрительный зал – в воде. Движение спектакля – неотъемлемая его часть.

Драматург выражает благодарность добрым людям из Тербер-Хауса в Колумбусе, где он был штатным писателем осенью 1988 г. и весной 1991 г., живя на населенном белками чердаке, на котором обрушилась кровать, у тутового дерева.

Действие первое

1. Инквизиция

(В темноте играет музыка. Свет медленно набирает яркость, из темноты выступают обломки корабля и один за другим на сцене появляются люди, сдлвно выталкиваемые из воды. Первым – КОЛУМБ, на палубе корабля, смотрит поверх авансцены на море. Затем ХУАНА выходит на авансцену слева, бросает камешки в воду, печальная. РОДРИГО забирается в «воронье гнездо». СТАРЫЙ МОРЯК видит в плоскодонке, ловит рыбу. ЛЮСИНДА и МАРИЯ играют с большим мячом на берегу. БЕАТРИС болтает голыми ногами в воде. ФЕЛИПА заинтересовалась рыбалкой, и СТАРЫЙ МОРЯК показывает ей, как наживлять червяка и забрасывать леску в воду. КОРМИЛИЦА ищет ФЕЛИПУ и мяч попадает ей в голову. МАМА ругает девочек и пытается помочь КОРМИЛИЦЕ. ДИЕГО восхищается РОЗАУРОЙ, которая загорает на песке, обнажив ноги чуть ли не до колен и плечи. Подкрадывается к ней, когда она откидывает голову назад и целует в губы. Она захвачена врасплох, и они ссорятся. НИЩЕГО преследует и пинает дядя ФЕЛИПЫ, МОНИС, который уводит ее от СТАРОГО МОРЯКА. БЕАТРИС дает нищему ломоть хлеба, а он восхищается ее ногами. ГРЯЗНЫЙ КАРЛОС бродит с бутылкой, в глубокой задумчивости. ДИЕГО и РОЗАУРА мирятся и целуются. Все происходит легко и непринужденно, под чарующую музыку. Но при этом создается ощущение, схожее с тем, что описано в первой главе "Моби Дика»: таинственным образом вода неумолимо притягивает к себе людей. КОЛУМБ спускается по лестнице, дружелюбный мужчина, улыбается женщинам, смешит рыбака какой-то неслышной шуткой, играет в мяч с девушками, дарит цветок плачущей ХУАНЕ, заставляя ту улыбнуться. Выходит на авансцену по центру, музыка стихает, все смотрят на воду, возможно, на появившийся на горизонте корабль, который для каждого означает что-то свое. Потом идиллия резко обрывается оглушительным раскатов грома, внезапно налетевшим ветром и темнотой. Сверкают молнии, КОЛУМБ ничего не понимает, люди торопливо убегают со сцены, он остается один по центру авансцены, а на корабле у задника слева появляется ТОРКВЕМАДА, великий инквизитор, сурового вида старик, который мрачно смотрит на него. Гроза стихает).

ТОРКВЕМАДА. Итак. Вот ты какой.

КОЛУМБ. Где я? Что это за место?

ТОРКВЕМАДА. Все демоны так говорят, когда их приводят сюда.

КОЛУМБ. Я – не демон. Я – адмирал Моря-Океана, и я желаю знать, кто обращается ко мне, и что это за место.

ТОРКВЕМАДА. Это верховный трибунал. Я – великий инквизитор. А ты – объект внимания инквизиции.

КОЛУМБ. Но я не еретик.

ТОРКВЕМАДА. Только еретик позволяет себе определять категорию, в которую себя отнести. Это моя работа.

КОЛУМБ. Я знаю вас. Вы – Торквемада, духовник королевы.

ТОРКВЕМАДА. Я – смиренный инструмент Господа.

КОЛУМБ. Но вы умерли, умерли давным-давно.

ТОРКВЕМАДА. Мне это нисколько не мешает.

КОЛУМБ. Но как вы можете…

ТОРКВЕМАДА. Просто заткнись и постарайся обратить внимание на мои слова, хорошо? Вечности в нашем распоряжении нет. Ладно, теоретически, она у нас есть, но я предпочитаю завершить это расследование чуть быстрее, мне еще нужно прижать пару манихеев. Итак, расследование это ведется с тем, чтобы определить судьбу твоей бессмертной души.

КОЛУМБ. Это кошмарный сон.

ТОРКВЕМАДА. Нет, жизнь – это кошмарный сон. А тут смерть.

КОЛУМБ. Я лежал в кровати. Болел, мои сыновья окружали меня, а потом, внезапно…

ТОРКВЕМАДА. Найдется ли здесь глупец, который захочет замолвить словечко за этого несчастного грешника? Нет? Хорошо. Значит…

ХУАНА (лежавшая, свернувшись калачиком под одеялом, высовывает голову). Да. Я хочу сказать.

ТОРКВЕМАДА. Нет, ты не хочешь.

ХУАНА. Но я хочу. И вы должны позволить мне сказать, таков свод правил, загляните в него.

ТОРКВЕМАДА. Нет никакого свода правил. Бог шепчет правила мне на ухо, когда я веду расследование.

ХУАНА. Особа королевской крови имеет право говорить, и я требую предоставить мне его.

ТОРКВЕМАДА. Нет в аду особ королевской крови.

ХУАНА. Чуть. В аду королей полным-полно.

ТОРКВЕМАДА. Ну хорошо, запишем, что в защиту обвиняемого выступила испанская принцесса Хуана ла Лока, дочь королевы Изабеллы и короля Фердинанда, известная своим безумием.

ХУАНА. Благодарю. Вы очень добры.

КОЛУМБ. Минуточку. Я протестую. Я…

ТОРКВЕМАДА. Еще одно твое слово, и твои яйца окажутся в тисках, которыми расплющивают пальцы.

(КОЛУМБ представляет себе, что его ждет, и замолкает).

ХУАНА. Не волнуйся, Христофор. Я знаю, что делаю. (Достает из-за пазухи рыбу и отдает НИЩЕМУ. Она – очаровательная девушка, одежда в некотором беспорядке, и говорит – как адвокат защиты в суде… то есть обращаясь к ТОРКВЕМАДЕ, людям, рассеянным по разбитому кораблю и зрителям в океане. Пока она говорит, КОЛУМБ, отходит в глубину сцены и на мгновение исчезает под остатками «САНТА-МАРИИ»). Я знаю этого человека. Когда до меня долетает запах океана, я думаю о безумном моряке-итальянце моей матери. Я всегда испытывала к нему близость. Мы, безумцы должны держаться вместе, а разделенное безумие и есть любовь. Часть конкретно моего безумия – я могу видеть и обонять то, чего здесь нет. Нелепо, конечно, потому что если ты видишь или обоняешь что-то, оно должно быть здесь, независимо от того, знает об этом кто-то еще или нет. Собака слышит недоступное людям. Если мы скала не видит тебя, это не означает, что тебя нет. Только то, что лошадь не умеет считать, не означает, что деление в столбик большая иллюзия, чем лошадиный навоз. Мы оба видели восхитительно яркие галлюцинации. Он – о том, что можно попасть на восток, отплыв на запад, или сделаться невидимым, сняв одежду, что я и собираюсь сделать прямо сейчас, чтобы проиллюстрировать важную философскую концепцию.

ТОРКВЕМАДА. В этом нет необходимости, спасибо тебе.

ХУАНА. Все нормально. Я не возражаю.

ТОРКВЕМАДА. Голых женщин в аду нет. Просто расскажи нам, как вышло, что ты обратила внимание на обвиняемого.

ХУАНА. Океан выплюнул его и выбросил на берег. Он – продукт мощного океанического семяизвержения на берег Португалии.

2. Выброшенный на берег

(Крики чаек. Прибрежная деревня в Португалии. ЛЮСИНДА, юная девушка, пытается вытащить свою мать из их дома. Паузы между картинами нет – действие непрерывно).

ЛЮСИНДА. Мама, мама, пойдем скорее.

МАМА.Я ничего не делаю быстро.

ЛЮСИНДА. Но ты должна, на берег выбросило тело, должно быть, это один из моряков с корабля, который затонул во время шторма.

МАМА. Держись подальше от мертвецов, Люсинда. Они заразные, и с ними не поговоришь.

ЛЮСИНДА. Но мама, когда я наклонилась над ним, чтобы приглядеться, он поднял руку и под юбкой погладил меня по ягодице.

МАМА. Погладил, значит? Сейчас я с ним разберусь. Если он еще не умер, то скоро умрет.

(Но она не успевает сделать и шага, как внезапно перед ней возникает КОЛУМБ. Он моложе, мокрый, одежда в лохмотьях, да и тех немного).

КОЛУМБ. Прошу извинить.

МАМА. А-А-А-А-А! (Загораживает собой ЛЮСИНДУ, крестит КОЛУМБА).

ЛЮСИНДА. Этот тот покойник, что погладил меня по ягодице. Пришел следом за мной к нашему дому. Можем мы оставить его у нас, мама?

МАМА. Не подходи. У меня нож.

КОЛУМБ. Я сомневаюсь, что такая очаровательная дама, как вы, носит с собой нож…

МАМА (достает из кармана юбки здоровенный нож). Я как раз собиралась кастрировать поросенка. В этом я мастерица.

КОЛУМБ (отходит на шаг и прикрывает пах). Я верю вам, мадам, и уверен, что любой поросенок с радостью отдастся в ваши умелые руки. Надеюсь, вы простите меня за ломаный португальский, я выучил его у матросов, а они говорят много, но так, чтобы грамотно. Позвольте представиться, я – Кристофоро Коломбо, из Генуи, итальянский моряк, и голландский корабль, на котором я плыл, утонул этой ночью в бурю. Я в вашей полнейшей власти, вы можете сдать меня властям, чтобы они казнили меня, если такого ваше желание, сопротивляться я не стану, не посмею так оскорбить вас, и если мне суждено умереть, возможно, оно и к лучшему, если я умру от руки такой прекрасной и обаятельной женщины, как вы. Пожалуйста, пустите в ход этот нож, заберите мою жизнь, я к вашим услугам, делайте со мной все, что пожелаете, но сначала позвольте мне поцеловать вашу руку, чтобы в последний раз насладиться жизнью, и какая нежная у вас рука, это честь, поцеловать эту белую руку, а потом умереть от нее.

(Она настороженно наблюдает, как он целую ей кисть, потом выше, но, когда добирается до локтя, чувствует, как его нос натыкается на острие ножа).

МАМА. С поцелуями заканчиваем.

КОЛУМБ. Прошу извинить, я потерял голову, в присутствии такой сокрушающей красоты вновь превратился в ребенка.

ЛЮСИНДА. Не сдавай его властям, мама, пожалуйста. Не его вина, что мы воюем с голландцами, а он даже не голландец, а итальянец, и такой красивый. Пожалуйста, не причиняй ему вреда.

МАМА. Этот мужчина, дорогая моя, набит дерьмом по самые уши.

ЛЮСИНДА. Да, но он мне нравится. Пожалуйста, мама. Ты же не хочешь, чтобы его казнили?

МАМА. Его не казнят. Мы не воюем с итальянцами

ЛЮСИНДА. Но если они узнают, что он приплыл на голландском корабле, то могут.

МАМА (в раздумье смотрит на КОЛУМБА). НАБИТЫЙ-ДЕРЬМОМ-КРАСАВЧИК-ИТАЛЬЯНЕЦ хочет поесть?

КОЛУМБ. Мадам, мне достаточно целую вечность смотреть в ваши глаза. Но если у вас есть немного холодной волы и, возможно, ломоть хлеба, лучше бы с маслом, а также немного сыра, ломтик колбаски и вино, предпочтительно бургундское, это было бы хорошо. А если найдется курица, я люблю белое мясо, грудка – моя слабость… (Не договаривает, таращась на прекрасную ЛЮСИНДУ).

МАМА (схватив КОЛУМБА за волосы, поворачивает его голову, дабы смотрел он на нее). Сначала найдем тебе какую-нибудь одежду. Нельзя допустить, чтобы ты расхаживал здесь, как Адам, а не то моя дочь подумает, что она – Ева, и начнет играть с твоим звеем. (Достает одежду из плоскодонки). Примерь. Мой муж в этом умер.

(КОЛУМБ одевается, тогда как НИЩИЙ выносит из левой кулисы на авансцену круглый деревянный столик, а ЛЮСИНДА начинает ставить на него еду).

ТОРКВЕМАДА (наблюдает за всем этим из глубины сцены с ХУАНОЙ). И ты считаешь, что этому человеку можно поставить в заслугу умение вешать лапшу на уши?

ХУАНА. НО именно это позволило ему выжить. Безумный итальянский моряк мог очаровать всех, уговорив на что угодно, почти, конечно, не совсем, но он никому не причинял вреда, и только во славу Господа слова лились мз него, как вода из фонтана, он был волшебником, и волшебство это помогло ему достигать поставленной цели, всегда христианской и благородной.

3. Колбасы

(КОЛУМБ начинает есть, когда как ЛЮСИНДА ослепительно ему улыбается. НИЩИЙ трется неподалеку, пытаясь украсть еду).

МАМА. Люсинда, пойди покорми свиней.

ЛЮСИНДА. Но я хочу посмотреть, как он ест, мама. Он так красиво ест.

МАМА. ИДИ!

ЛЮСИНДА. Да, мама. Увидимся позже, Кристофоро.

(Многозначительно улыбается КОЛУМБУ. МАМА крепко шлепает ее по заду, и она уходит).

КОЛУМБ. Вы не доверяете мне, так, Мама?

МАМА. Только идиотка доверилась бы такому, как ты.

КОЛУМБ. Вы боитесь, что я сделаю что-то естественное, по отношению к вашей дочери?

МАМА. Если ты хочешь и дальше отливать стоя, то не сделаешь.

КОЛУМБ (тайком кормит сидящего под столом НИЩЕГО, как собаку). Я вам скажу, Мама… Ах, до чего вкусная эта колбаса, м-м-м… Как вы можете быстро избавиться от меня и навсегда спасти вашу дочь от моих чар.

МАМА. Я могу сдать тебя властям и поинтересоваться, не положена ли награда за твою голову.

КОЛУМБ. Но вы этого не сделаете, потому что вы – хорошая женщина и я вам приглянулся. Вместо этого вы можете сказать мне, кто самый богатый владелец кораблей в этой части Португалии?

МАМА. Сеньор Родригеш, разумеется.

КОЛУМБ. А у сеньора Родригеша есть дочери? М-м-м, хлеб восхитительный.

МАМА. У сеньора Родригеша только сыновья. А что? Ты собираешься лишить девственности всех девушек Португалии, одну за другой?

КОЛУМБ. А кто второй по богатству владелец кораблей?

МАМА. Эусабью Педралеш.

КОЛУМБ. У него есть дочери?

МАМА. Четыре.

КОЛУМБ. Они замужем? Вино очень хорошее.

МАМА. Три замужем, одна – нет.

КОЛУМБ. А незамужняя – она красивая.

МАМА. Лицом похожа на лошадь. Из доброты не буду уточнять, с какого конца.

КОЛУМБ. А кто третий по богатству владелец кораблей?

МАМА. Был бы сеньор Перестреллу, да только он умер. Но у него одна дочь, незамужняя, шестнадцати лет, очень красивая. Правда, она в Лиссабоне, в доме ее дяди Мониша, который охраняет ее, как волк.

(Мы видим ФЕЛИПУ и ее КОРМИЛИЦУ, собирающихся идти в церковь, и МОНИША у правого трона).

КОЛУМБ. Дом в Лиссабоне, это хорошо, это очень хорошо. А скажите мне, дорогая Мама, когда сеньор Мониш и его красавица дочь находятся в Лиссабоне, в какую они ходят церковь?

МАМА. Ты очень коварный человек. Почему ты мне так нравишься?

(Она обнаруживает НИЩЕГО и дает ему пинка. Он вылезает из-под стола и уносит его. Она уносит табурет).

ТОРКВЕМАДА. Значит, он использует церковь, чтобы получить желаемое.

ХУАНА. Да, он очень верующий.

4. Церковь

(Звон колоколов, тени от цветных витражей через сцену. ТОРКВЕМАДА, ХУАНА и МАРИЯ в церкви, молятся, СТАРЫЙ МОРЯК спит. ФЕЛИПА прощается с МОНИШЕМ и входит в церковь, где КОЛУМБ изображает обморок, его шатает).

КОЛУМБ. О-о-о-о-о.

ФЕЛИПА. Кормилица, по-моему, этому человеку плохо.

КОРМИЛИЦА. Не смотри на него, дитя. Дамы не таращатся на мужчин в церкви.

ФЕЛИПА. А чего тогда мы сюда ходим?

КОРМИЛИЦА. Ш-ш-ш. Как тебе не стыдно.

ФЕЛИПА. Но ему плохо. Разве не наш христианский долг помочь ему? Сеньор, с вами все в порядке?

КОЛУМБ. Да, да. Ничего страшного. Пожалуйста, не тревожьтесь. О-о-о-о-о.

(Начинает заваливаться, но она обнимает его и удерживает от падения).

КОРМИЛИЦА. Фелипа, ты не должна прикасаться к этому человеку. Вы не представлены друг дружке. Люди смотрят. Здесь мы не обнимаем бедняков, это церковь.

ФЕЛИПА. Не говори глупостей, кормилица. Этому человеку требуется помощь.

КОЛУМБ. Не волнуйтесь обо мне. Я не болен, просто умираю от голода. Я – бедный итальянский моряк и не ел… Не знаю… Неделю, месяц, не могу вспомнить, но вы не волнуйтесь. Я полежу на полу, пока не надерусь сил, чтобы уползти в проулок и там с достоинством отойти в мир иной.

ФЕЛИПА. И не думайте, мы о вас позаботимся. Кормилица, пусть Пепе подгонит карету. Мы отвезем этого человека домой и покормим.

КОРМИЛИЦА. Это невозможно. Я запрещаю. Твой дядя нас убьет.

ФЕЛИПА. Кормилица, разве не так поступил бы Христос?

КОРМИЛИЦА. Да, по посмотри, что с ним сталось.

ФЕЛИПА. С дядей я разберусь. Ты просто подгони карету.

КОРМИЛИЦА. Но Фелипа, моя голубка, свет моих очей, моя маленькая курочка…

ФЕЛИПА. Я уже не маленькая курочка, я выросла, а потому делай, что я говорю, мы выполняем наш христианский долг, ничего больше, а кроме того, у итальянцев такие красивые глаза, ты так не думаешь?

КОРМИЛИЦА. Твой дядя выпотрошит тебя, как курицу.

ФЕЛИПА. Нет, он меня простит. Вот тебя он может выпотрошить. Так что не будем терять времени. Иди, иди.

(КОРМИЛИЦА в раздражении уходит, ФЕЛМПА ведет КОЛУМБА к кровати, он снимает штаны и забирается в нее).

ТОРКВЕМАДА. Обман в церкви непростителен.

ХУАНА. Какой обман? Он проголодался, устал, обратился к ней за помощью, и она ему не отказала. Он совершенно безобидный.

5. Суп

(Кукарекает петух. Утро. КОЛУМБ в кровати ФЕЛИПЫ, сидит. Она сидит на стуле рядом с кроватью, кормит его супом, который принесла МАРИЯ).

ФЕЛИПА. Этим утром вы чувствуете себя лучше?

КОЛУМБ. Да, гораздо лучше. Это восхитительно.

ФЕЛИПА. Ночь прошла очень спокойно, по большей части, разве что начинали кричать три или четыре раза, я подходила, чтобы успокоить вас, и во сне вы так сильно хватались за меня. Бедняжка, вам снилось кораблекрушение?

КОЛУМБ. Да, это было ужасно. Должно быть, представлял себе во сне, что вы – деревяшка, за который я должен держаться, чтобы выплыть на берег. Вы спасли мне жизнь.

ФЕЛИПА. Надеюсь, с деревяшкой вы не делали того же, что и со мной, а не то я приревную вас, да и у вас появились бы занозы там, где они совершенно ни к чему.

КОРМИЛИЦА (влетает в спальню спиной вперед, пытаясь остановить МОНИША). Нет, нет, сеньор, пожалуйста, вы не должны сюда заходить, это неприлично…

МОНИШ (проталкиваясь мимо нее). Ты… Что ты делаешь в девичьей постели?

КОЛУМБ. Ем суп. Такой вкусный. Не изволите попробовать?

МОНИШ. Не предлагай мне суп, похотливый козел…

ФЕЛИПА. Дядя…

МОНИШ. Молчи, шлюха.

КОЛУМБ. Сеньор, заверяю вас, это совершенно невинная ситуация. Я провел ночь в постели вашей племянницы, но это было деяние христианского милосердия. Что бы сделал Иисус?

МОНИШ. Не чпокнул бы мою племянницу, я надеюсь. Ты принимаешь меня за идиота?

КОЛУМБ. Не знаю. Это наша первая встречав.

МОНИШ. Как ты смеешь прокрасться в мой дом, обесчестить мою племянницу, а теперь сидишь здесь с самодовольной ухмылкой и хлебаешь суп? Готовься к смерти. (Вытаскивает кинжал).

ФЕЛИПА. Дядя, НЕТ!

КОЛУМБ. А теперь, минуточку. (Поднимается, расплескивая суп). А-А-А-А-А! О-О-О-О-О!А-А-А-А-А!

(МОНИШ наносит удар. ЕОЛМБ отпрыгивает, пытаясь прикрыться одеялом).

КОЛУМБ. Сеньор, я болен, я ничего не делал, даю слово…

ФЕЛИПА. Отстань от него, дядя. Я его люблю.

КОЛУМБ (уворачиваясь от яростного выпада МОНИША). Сеньор, я понимаю, для вопроса момент неудачный, но не смогли бы вы одолжить мне корабль для путешествия в Китай?

МОНИШ. Я ЕГО УБЬЮ! А-А-А-А-А-А-А!

(Бегает за КОЛУМБОМ по сцене, ФЕЛИПА и КОРМИЛИЦА пытаются его остановить, ТОРКВКМАДА и ХУАНА отходят в сторону, чтобы не попасть под горячую руку. Наконец, ФЕЛИПА сзади прыгает на дядю, обнимая за шею).

ФЕЛИПА. Если ты причинишь ему вред, я наложу на себя руки!

КОЛУМБ. Нет, не делайте этого. Мне все равно надо уйти. (Он натягивает штаны). У меня встреча в дурдоме.

КОРМИЛИЦА. Меня это не удивляет.

КОЛУМБ. Прощай, любовь моя. Я вернусь.

(Пытается поцеловать ФЕЛИПУ на прощание, но МОНИШ взмахивает кинжалом, и поцелуй достается КОРМИЛИЦЕ).

КОЛУМБ. Поцелуйте ее от меня.

(Убегает. ФЕЛИПА в слезах падает на кровать. МОНИШ кипит от гнева. КОРМИЛИЦА пытается его успокоить).

ТОРУВЕМАДА. Что ему нужно в дурдоме? Пожизненное членство в клубе?

ХУАНА (показывает ему визитную карточку). У меня есть. И вы можете присоединиться, вам там самое место. Не пожалеете.

6. Дурдом

(КОЛУМБ бродит по дурдому, мимо проходят безумцы).

ДЕЗДЕМОНА (кричит, руки большой тряпичной куклы охватывают ей шею, как ожерелье, она держит куклу за ноги, словно та душит ее). А-А-А-А-А! А-А-А-А-А-А-А!

КОЛУМБ (Обходя ДЕЗДЕМОНУ, натыкается на ЖЕНЩИНУ-СВИНЬЮ, одетую в лохмотья, с набивной свинкой на руках). Не подскажите, где мне найти того, кого называют здесь СТАРЫМ МОРЯКОМ?

ЖЕНЩИНА-СВИНЬЯ (тычет в него набивной свинкой). ХРЮ! ХРЮ! ХРЮ! ХРЮ! ХРЮ!

БЕЗГОЛОВЫЙ МУЖЧИНА (руки вытянуты перед собой, голова спрятана под пальто, натыкается на КОЛУМБА). Вороны съели мою голову. Вороны съели мою голову. (Хватает КОЛУМБА обеими руками). Что ты сделал с моей головой?

ЖЕНЩИНА-ВОРОНА (одетая в черное, с чучелом вороны на плече, отгоняет БЕЗГОЛОВОГО МУЖЧИНУ). КА-А-АР! КА-А-АР! КА-А-АР! КА-А-АР!

ДЕЗДЕМОНА (бежит, натыкается на КОЛУМБА). А-А-А-А-А! А-А-А-А-А!

КОЛУМБ (пытается отделаться от этих пугающих людей. Подходит к тихой, вроде бы спокойной, симпатичной девушке). Прошу извинить, не подскажете…

МАРИЯ (поднимает блузку, чтобы обнажить голый живот). Как ты смеешь смотреть на мой пупок? Или ты не знаешь, что я Дева Мария, Мать Господа Нашего?

КОЛУМБ. Прошу извинить.

МАРИЯ. Для извинений слишком поздно, но я все равно тебя прощаю, потому что, как ты знаешь, я – само милосердие.

КОЛУМБ. Благодарю.

МАРИЯ. Я также Мария Магдалена, и Мария – сестра Марты, которая омывает твои ноги, и Мария, суп приносящая, и Мария, королева Шотландии, И Мэри-у-которой-все-не-так-как-у людей[4], и Мэри-Старая-Англия, и Мэри Кристмас и счастливый Новый Год.

ДЕВУШКА-КРОКОДИЛ (говорит через наручную куклу-крокодила). Ты принес мне крокодилов?

КОЛУМБ. Нет, я забыл. И вообще, я ищу…

ДЕВУШКА-КРОКОДИЛ. Я не могу дышать, если рядом не крокодилов.

КОЛУМБ. Я обязательно принесу, когда загляну сюда в следующий раз.

ДЕВУШКА-КРОКОДИЛ. Благословит тебя Господь. Ты – хороший человек. Хочешь пососать мои груди? У меня их три.

КОЛУМБ. Я с удовольствием, но сначала не сочтите за труд подсказать мне, где я найду человека, которого называют…

ДОКТОР СЛАВКЕНБЕРГИУС (безумного вида мужчина в остроконечной шляпе подскакивает к нему сзади и уводит в сторону). ТЫ – ТОТ! Я ЗНАЮ ТЕБЯ! ТЫ – ТОТ САМЫЙ!

КОЛУМБ (удивленно, ничего не понимая). Простите?

ДОКТОР СЛАВКЕНБЕРГИУС. Ты – тот болван, который хочет обогнуть край мира.

КОЛУМБ. Да как вы узнали, что я…

ДОКТОР СЛАВКЕНБЕРГИУС. Безумцы не лишены наблюдательности. А теперь, давай поговорим о форме мира, которую мы не принимаем всерьез, выдумывая о ней всякие небылицы….

КОЛУМБ. Вы, случайно, не тот старый моряк, что…

ДОКТОР СЛАВКЕНБЕРГИУС (хватая КОЛУМБА за горло). ТИХО! ИЛИ ТЫ ХОЧЕШЛ РАЗБУДИТЬ ГОСПОДА? А теперь… (Тащит КОЛУМБА к столу, который выносит на авансцену ДВУХГОЛОВЫЙ МУЖЧИНА). Спасибо, друзья мои.

ДВУХГОЛОВЫЙ МУЖЧИНА (низким голосом). Пожалуйста. (Высоким голосом). Пустяки. (Низким голосом). Не тебе, ослиная морда. (Высоким голосом). Не называй меня ослиной мордой, коровий угодник. (Бьет правой рукой по левой голове, левой – по правой. Головы качаются, как боксерские груши. Он падает на землю и продолжает бороться сам с собой)