Разделенные

Жизнь таких людей превращалась в борьбу за выживание. Они получали минимальную пенсию, едва достаточную на самые базовые нужды. Без возможности снимать собственное жильё или пользоваться стандартным социальным пакетом, «неспособные» вынуждены были ютиться в переполненных ночлежках, где половина их пенсии уходила на оплату койко-места.

Питание сводилось к наборам из бесплатных муниципальных центров, где раздавали дешёвые тюбики с питательной смесью и витаминные напитки, которых хватало лишь на то, чтобы не умереть с голоду. Эти люди больше не видели света прежней жизни, а окружающее их общество считало их чем-то вроде побочного продукта системы – ненужным, но неизбежным следствием её функционирования.

Генрих не раз видел таких людей: их пустые взгляды, измождённые лица и бесконечное молчание, словно из них выжали всю силу воли и оставили лишь оболочку. Мысль о том, что Эрик может оказаться среди них, тенью самого себя, пробудила в Генрихе болезненное ощущение сочувствия, ещё до того, как всё это случилось.

Глава 4

Элеонора тяжело вздохнула, узнав, что Генрих снова взял сверхурочные. Его работа в промышленности, связанной с добычей полезных ископаемых, где он был мастером по управлению и обслуживанию оборудования, часто требовала полного погружения и долгих часов в автономных зонах. Это означало, что их запланированное свидание в городе, которого она так ждала, снова откладывалось.

Элеонора, будучи мастером контроля медицинских дронов, знала, что её собственный график был не менее напряжённым. Её дни проходили в непрерывной координации сложных операций и обучения новых программ и их ввода в систему. Однако мысль о том, что они с Генрихом редко видятся, всё равно вызывала у неё грусть.

Ситуация изменилась, когда они получили уведомление с точной датой и временем проведения тестов на совместимость – до этого момента оставалось 45 дней. Эта новость заставила их обоих почувствовать облегчение. Теперь у них был чёткий ориентир, и можно было перестать переживать по поводу неопределённости.

Они начали готовиться к тестам каждый по-своему. Элеонора уделяла больше внимания своему физическому состоянию, ежедневно выполняя упражнения для повышения выносливости и работы с нервной системой, что было важно. Генрих, несмотря на свою загруженность, старался найти время для тренировок, поддерживая форму.

Они оба знали, что впереди их ждёт серьёзное испытание, но теперь, обладая ясностью и временем, могли подойти к нему с уверенностью и спокойствием, понимая, что всё делают правильно.

–– Милый, я скучаю, – проворковала Элеонора, легко проведя рукой перед собой, как будто могла прикоснуться к его лицу, хотя между ними был только интерфейс связи. Её взгляд, полный тепла, был устремлён на изображение Генриха. – Я понимаю, что работа, но мне так важно видеть тебя.

– Я тоже скучаю, малышка, – ответил Генрих, откинувшись на спинку своего кресла в тесной каптёрке. Экран перед ним слегка мигал, показывая очередные данные о неполадках. Он знал, что вскоре снова придётся выезжать в одну из точек неисправностей глубоко в огромной сетке шахт. – Мы обязательно встретимся, подожди немного.

Элеонора улыбнулась, но её глаза всё равно выдавали грусть. Генрих это заметил, и в его сердце что-то сжалось. Работа всегда была их реальностью, но иногда она казалась слишком несправедливой преградой между ними.

Генрих быстро вылетел к месту неисправности на своём флаере и, не теряя времени, приступил к осмотру и диагностике оборудования. Его движения были отточенными, а действия – точными и уверенными. Он тщательно проверял узлы и системы, стараясь устранить проблему как можно быстрее. Экономия времени была не просто привычкой, а необходимостью в его профессии, где каждая минута простоя могла привести к убыткам.

Когда он завершил настройку и наладку работы комплекса, система выдала подтверждение: на данный момент вся шахта функционирует исправно. Генрих облегчённо выдохнул, но отдыхать было некогда. Он получил новое уведомление – нужно было взять под контроль ещё и участок Эрика, который временно был без куратора.

Подъехав к рабочей станции Эрика, Генрих подключился к его сетке и быстро вник в текущую ситуацию. Участок оказался не в лучшем состоянии: несколько мелких сбоев требовали незамедлительного вмешательства. Генрих стиснул зубы, понимая, что ему предстоит ещё больше работы, чем он рассчитывал, и снова погрузился в рутину проверки, настройки и исправления.

Через четыре дня Генрих наконец наладил работу обеих станций, за что получил небольшую премию. Шахта работала как часы, и он быстро приспособился обслуживать обе точки.

В один из дней, закончив ремонт одного из роботов в отдалённой части шахты, Генрих обнаружил, что находится недалеко от памятного обвала. Этот обвал некогда вел к старой шахте, чей узкий рукав уходил далеко за пределы кластера.

Поколебавшись немного, он решил снова взглянуть на неё. Что-то необъяснимое тянуло его туда, как будто прошлое не отпустило этот уголок полностью.

Комплекс возле обвала работал исправно и уже отступил на приличное расстояние от открытого входа в старую шахту. Генрих осторожно приблизился к тёмному зеву, из которого веяло холодом и тишиной прошлого.

На земле всё ещё лежал осветительный прибор старой шахты. Его лампа продолжала гореть, словно не признавая времени. Генрих склонился, осматривая прибор. Независимый источник энергии работал безупречно, не сбавляя мощности вот уже более восьмидесяти лет.

Он выпрямился и взглянул вглубь. Тусклый, но стабильный свет от лампы выхватывал из мрака древний магнитный рельс, который уходил далеко в темноту. Свет ложился цепочкой, будто приглашая Генриха следовать за ним. Этот вид завораживал, словно портал в другое время, скрытое под пластами земли.

Взгляд Генриха зацепился за странные следы, едва различимые на пыльном полу старой шахты, метрах в тридцати от пролома. Подойдя ближе, он разглядел длинные полосы, словно что-то тяжелое тащили вглубь тоннеля. Следы выглядели свежими – пыль вокруг была едва потревожена, что вызвало у Генриха легкую тревогу.

Он активировал фонарь на своем костюме, его луч рассеял густую темноту, обнажая неровности стен и старый магнитный рельс, тянущийся вдаль. Генрих осторожно двинулся вперёд, следуя вдоль рельса. Каждое его движение казалось оглушительно громким в звенящей тишине, а свет фонаря словно выхватывал из мрака кусочки давно забытого прошлого.

Его шаги становились все тяжелее, словно воздух в тоннеле с каждым метром сгущался, давя на грудь и пытаясь удержать его от дальнейшего продвижения. Но любопытство не отпускало. Генрих остановился возле странного скопления следов, выбитых в мягком слое пыли и гравия на полу шахты. Следы были неестественно глубокими, словно двое человек, напрягая все силы, волокли что-то тяжелое вдоль тоннеля. Их путь тянулся к удаленному ответвлению, исчезая во тьме, где стены становились уже и осыпь становилась заметнее.

Навигатор в его руке показывал, что до края кластера оставалось около пятидесяти километров. Однако по карте шахта обрывалась значительно раньше, уходя в не отмеченные на схемах ответвления. Генрих нахмурился, опустился на одно колено и внимательно осмотрел следы. Его внимание привлекли царапины и мелкие выщерблины на камне – следы явно оставили не только ноги, но и что-то твердое, грубо протащенное по поверхности.

Он поднялся, обтер руки о штаны и вызвал автопилот своего флаера.

– Следуй за мной, – коротко сказал он, задав аппарату задачу сопровождения.

Флаер, закрепленный неподалеку в зоне отдыха шахтеров, активировался и мягко покатился по направляющим рельсам, следуя за хозяином. Генрих двинулся дальше, держа небольшой шокер против мутированных крыс наготове. Тусклый свет встроенного в комбинезон фонаря скользил по стенам, выхватывая разломы, трещины и ржавые балки, которые поддерживали своды тоннеля. Шум его шагов эхом отражался от стен, заглушая едва различимые звуки, которые, казалось, доносились откуда-то из темноты впереди.

Через пару десятков метров он заметил ответвление – узкий лаз, уходящий вправо. Следы вели именно туда. Генрих осторожно заглянул внутрь и замер: на полу валялись куски разбитого робота. Кто-то явно перетащил его сюда с места аварии.

Внутренности машины были выдраны, платы и детали отсутствовали. Видно было, что за дело брался профессионал, отлично разбирающийся в робототехнике. Все ценное и полезное, что можно было извлечь, исчезло бесследно.

Генрих обернулся и отдал флаеру приказ ждать у входа в лаз – дальше тот всё равно не смог бы пройти. Сам лаз был узким и почти незаметным, словно его специально прятали от чужих глаз. Генрих пригнулся и, склонив голову, протиснулся внутрь.

За лазом открылся тоннель, вырубленный вручную и укреплённый кустарными опорами. Кто-то, обладая терпением и смекалкой, использовал подручные материалы, чтобы создать надёжные перекрытия и освещение. Старые прожекторы с независимыми источниками света тускло мерцали, словно неохотно освещая его путь.

Потоптавшись на месте и внимательно изучив следы на пыльном полу, Генрих шагнул вперёд. Через несколько метров он вдруг замер, уловив вдалеке звук. Музыка. Тихая и странная, как будто доносившаяся из самого сердца тоннеля. Генрих нахмурился и двинулся на звук, ощущая, как с каждым шагом музыка становится всё яснее и тревожнее.

Через несколько минут Генрих свернул в очередной поворот и замер, увидев впереди странную картину. Тоннель заканчивался небольшой пещерой, освещённой тусклым светом старых прожекторов. В дальнем конце стоял жилой модуль – массивная конструкция, на первый взгляд древняя и заброшенная.

Однако что-то было не так. Несмотря на ржавчину и следы времени, модуль всё ещё работал. Панели на его поверхности мерцали слабыми огоньками, а у входа тускло светился индикатор системы жизнеобеспечения. Кто-то явно поддерживал его в рабочем состоянии, пусть и кустарно – следы ремонта и заплаток были видны даже издалека.

Генрих нахмурился. Этот модуль предназначался для отдыха шахтёров и обслуживающего персонала роботов – в те времена, когда люди ещё работали под землёй вместе с машинами. Лет семьдесят назад такие убежища были обычным делом. Теперь же они казались реликтами прошлого, которым давно не место здесь.

Но этот модуль жил, дышал – изнутри доносилось слабое гудение механизмов, а приглушённая музыка, вибрировавшая в воздухе, словно исходила из его самого сердца. Кто-то был здесь. Или всё ещё есть.

Генрих сделал еще один шаг вперед, пристально всматриваясь в каждую деталь, будто пытаясь разгадать шифр, заложенный в этом странном сооружении. С каждым шагом ощущение тревоги усиливалось – как слабый гул, нарастающий в ушах.

Он обошел модуль по кругу, изучая его со всех сторон. Это было необычное устройство, грубое, но функциональное. Генрих заметил, что оно подключено к независимым источникам питания – старым, но ещё рабочим батареям от разобранных шахтных фонарей. «Интересное решение», – подумал он, оценивая, как все источники были скоммутированы в единую систему. Такое подключение выглядело одновременно примитивным и изобретательным.

Его пальцы потянулись к одному из соединений, но он замер, внезапно осознав, что не знает, какие последствия может вызвать прикосновение к этой конструкции. Тревога зашевелилась в груди, напоминая, что не стоит недооценивать этот загадочный объект.

Генрих осторожно приблизился к входной группе модуля, чувствуя, как каждый шаг словно бы отзывался эхом в пустоте окружающего пространства. Металлические ступени под ногами скрипнули, но выдержали его вес, хотя выглядели изрядно изношенными. Он поднялся наверх и остановился перед автоматической дверью.

На мгновение он замер, разглядывая металлическую поверхность. Она была покрыта царапинами и пятнами, будто уже давно пережила свое лучшее время. Генрих протянул руку к ручке, намереваясь открыть дверь, как вдруг та разъехалась в стороны с резким шипением пневматических приводов. Звук был настолько неожиданным, что он рефлекторно отдернул руку.

Изнутри вырвался поток спертого, затхлого воздуха, несший с собой запах чего-то давнего, смешанного с едва уловимым металлическим привкусом. Генрих задержал дыхание на мгновение, чувствуя, как сердце заколотилось быстрее. В глубине модуля царила темнота, лишь тусклый свет откуда-то из глубины казался неподвижным и неестественно холодным.

– Ну, привет, – пробормотал он себе под нос, пытаясь унять нарастающее чувство тревоги, и шагнул внутрь.

Глава 5

Генрих замер, пока его глаза постепенно адаптировались к тусклому свету аварийных диодов. Жилой модуль выглядел как свалка после кибершторма : разбросанные обшивки старых дронов, пластиковые контейнеры с затёртыми этикетками, и горы какого-то древнего барахла, непонятно зачем ещё сохранившегося. Генрих шагнул вперёд, и в этот момент из кучи металла начало подниматься нечто.

Существо выглядело как помесь бездомного андроида и мутанта: спутанные волосы, одежда из лоскутов и, судя по всему, серьёзные проблемы с операционной системой. Оно шаталось и двигалось прямо на него, щурясь так, будто зрачки забыли обновиться до последней версии.

– Аааа! Мать система! – выпалил Генрих, машинально отступая назад.

Существо замерло, затем издало такой дикий, вибрирующий вопль, что динамики его импланта чуть не перегрузились. Генрих, не раздумывая, выхватил шокер и, почти завизжав, нажал на спуск. Разряд с треском разорвал воздух, а существо с глухим звуком грохнулось на пол, выпустив изо рта короткий сигнал, похожий на сбой кодировки.

Стоя над неподвижным телом, Генрих тяжело дышал, а потом, наконец, решился присмотреться. Его дыхание сбилось, когда он понял, что перед ним лежит не андроид и не мутант. Это был человек. Обычный человек, хоть и выглядел так, будто год жил на переработанном кислороде.

– Ну что, Генрих, поздравляю, – пробормотал он себе под нос, активируя нейросканер. – Теперь ты не только технику ломаешь, но и людей отключаешь.

Генрих внимательно осмотрел пространство вокруг себя. Жилой модуль оказался больше, чем он ожидал, с четырьмя койками, расположенными по стенам. Эта деталь не оставляла сомнений: человек, лежащий без сознания на полу, жил здесь не один. Мысль о возможных соседях заставила Генриха насторожиться и действовать быстрее.

Он склонился над несчастным и начал его осматривать. На мужчине были лохмотья, но под ними проглядывался поношенный комбинезон с логотипом, который сразу привлёк внимание Генриха. Взглянув на него пристальнее, он ощутил странное чувство тревоги. Что-то в этом логотипе казалось знакомым, но память упорно не желала подбрасывать ответ. Несколько секунд напряжённых раздумий – и внезапно осознание накрыло его, словно ледяная волна.

Этот логотип принадлежал тем, кого общество давно забыло – "отбросам". Помимо "не способных", о которых знали все, существовала другая, ещё более зловещая каста отверженных. Это были люди, чей разум пытались перепрограммировать снова и снова, но безуспешно. Их считали окончательно утраченной частью общества. Такие люди исчезали из поля зрения, отправляясь в специальные лечебницы, скрытые от глаз большинства. О них ходили пугающие слухи: кто-то утверждал, что там проводились бесчеловечные эксперименты, другие же уверяли, что это всего лишь место для изоляции.

Генрих вздрогнул, осознавая, с кем он имеет дело. Мужчина на полу мог быть одним из них. Но почему он оказался здесь? И где остальные, если жилой модуль рассчитан на нескольких человек? Вопросы роились в голове, заставляя сердце биться быстрее.

Генрих резко обернулся, услышав, как лестница у двери модуля предательски заскрипела. Он мгновенно поднял перед собой шокер, готовясь к худшему. В проёме двери появился мужчина средних лет, одетый в те же лохмотья и комбинезон, что и лежащий на полу. Однако, в отличие от него, этот человек выглядел куда более опрятно – его волосы и борода были аккуратно расчёсаны, и он явно не напоминал чудовище, какого ожидал увидеть Генрих.

– Кто вы? – растерянно спросил мужчина, замерев на пороге. Его взгляд метнулся к лежащему телу. – И зачем вы убили Кенни?

Генрих опешил от неожиданности. Обвинение прозвучало резко, но тон мужчины оставался скорее удивлённым, чем угрожающим. За его спиной мелькнули ещё две фигуры: растрёпанная женщина с усталым лицом и старик с мрачным взглядом. Все трое были одеты в такие же комбинезоны с тем самым логотипом.

– Я не убивал! – поспешно воскликнул Генрих, стараясь говорить спокойно, хотя его голос слегка дрогнул. Он опустил шокер, но всё ещё держал его наготове. – Он потерял сознание. Упал прямо на пол. Я просто пытался ему помочь!

Мужчина нахмурился, не двигаясь с места, его глаза подозрительно блеснули.

– Помочь? – произнёс он медленно, будто взвешивая слова Генриха. За его спиной женщина подошла чуть ближе, её взгляд переместился с Генриха на лежащего мужчину, а затем снова вернулся к чужаку.

– Без сознания? – скрипучим голосом подала она голос. – Когда это он мог упасть? Полчаса назад он был в порядке…

Генрих заметил, как её руки нервно теребят край комбинезона. Это напряжение лишь добавило ему беспокойства. Он всё ещё не понимал, с кем имеет дело, но чувство, что он вторгся в чужую жизнь, становилось всё сильнее.

Мужчина у порога замер, его взгляд метался между Генрихом и шокером в его руке. Он сделал едва заметный шаг назад, как будто собирался закрыть за собой дверь, но потом передумал. Женщина позади него испуганно втянула голову в плечи, словно ожидая удара. Даже старик, несмотря на видимую усталость и дряхлость, насторожился, сжав костлявые пальцы в кулаки.

– Мы… мы не хотим неприятностей, – пробормотал мужчина, стараясь говорить уверенно, но в его голосе проскальзывал страх. – Если вы пришли за… ним, то забирайте, только не трогайте нас!

Генрих нахмурился, понимая, что его воспринимают как угрозу. Напряжение в воздухе стало почти ощутимым, как будто каждый в комнате ждал взрыва. Женщина сделала шаг вперёд, но тут же спряталась за спину мужчины, не сводя глаз с шокера.

– Мы ничего не сделали! – пискнула она, её голос дрожал. – Не убивайте нас! Мы просто живём здесь. Мы никому не мешаем!

Генрих понял, что его поза с поднятым шокером только усугубляет ситуацию. Он медленно опустил устройство, стараясь не делать резких движений.

– Я не собираюсь никого трогать, – сказал он твёрдо, стараясь говорить спокойно. – Я не враг. Просто… я оказался здесь случайно. И не убивал вашего… Кенни. Он потерял сознание, когда я его нашёл.

Мужчина в дверях прищурился, словно пытаясь определить, лжёт Генрих или говорит правду. Женщина испуганно оглянулась на старика, и тот тихо пробормотал что-то себе под нос.

– Тогда зачем у тебя шокер? – спросил мужчина подозрительно. – И что тебе вообще здесь нужно?

Генрих понял, что каждый его шаг и каждое слово будут оцениваться с недоверием. Люди перед ним были напуганы не меньше, чем он сам. Возможно, даже больше. Этот страх, подкреплённый их изоляцией от внешнего мира, делал их почти параноиками.

– Это для самозащиты, – честно ответил Генрих, показывая шокер на вытянутой ладони, чтобы было видно, что он не угрожает. – Я не знал, что увижу здесь кого-то. И я не собираюсь причинять вам вред.

Его слова, казалось, немного смягчили напряжение. Мужчина слегка расслабился, но по-прежнему не убирал руки с дверного проёма, словно защищая остальных.

– Кто вы? – повторил свой вопрос мужчина, его голос звучал твердо, но в нём проскальзывала настороженность, будто он ожидал странного ответа. – Что вам здесь нужно?

– Меня зовут Генрих, – парень сделал шаг вперед, стараясь выглядеть увереннее, чем чувствовал себя на самом деле. Его ладони вспотели, и он машинально вытер их о брюки. – Я мастер обслуживания и контроля комплекса по добыче полезных ископаемых.

– Мастер… – сказали они невпопад, то шёпотом, то громче, и на их лицах промелькнула странная смесь из любопытства и непонимания.На мгновение наступила пауза, наполненная гнетущей тишиной. Компания переглянулась, как будто Генрих сказал что-то абсурдное. – Мастер, – медленно повторила женщина, вытягивая слово, словно пробуя его на язык. Другие подхватили:

Генрих почувствовал, как у него по спине пробежал холодок.

– Ты не доктор? – вдруг резко спросила женщина. Её лицо дернулось, а глаза сузились. Она начала раскачиваться из стороны в сторону, словно пытаясь сбежать от невидимой опасности. – Ты не забрать нас пришёл? Я не хочу обратно! НЕ ХОЧУ!

Её голос сорвался в крик. Старик, стоявший рядом, тут же обнял её, прижимая к себе так крепко, будто боялся, что она исчезнет. Вместе они начали раскачиваться, синхронно, как два маятника в сломанном часе.

Генрих застыл, не зная, что делать. Всё происходящее казалось ему каким-то жутким спектаклем. Он посмотрел на мужчину, задавшего первый вопрос, надеясь увидеть там хотя бы проблеск здравомыслия, но тот лишь смотрел на него пристально, как хищник, который выжидает момент для атаки.

– Послушайте, – Генрих постарался взять себя в руки и заговорил мягче, как с ребёнком, который вот-вот начнёт плакать. – Я просто обслуживаю оборудование. Я не знаю, о чём вы говорите.

Женщина вдруг застыла. Её раскачивание прекратилось так резко, будто её кто-то выключил. Она подняла голову, и Генрих встретился с её взглядом – пустым, но полным тревоги, словно она смотрела не на него, а через него.

– Ты лжёшь, – прошептала она, её губы дрожали. – Ты хочешь нас вернуть. Все хотят… вернуть…

Старик лишь сильнее прижал её к себе и, не отрываясь, смотрел на Генриха. В его взгляде было что-то неестественное, что заставило Генриха снова отступить.

На краю сознания шевельнулась мысль: эти люди явно были не в себе.

– Успокойся, Глория, всё хорошо. Это не доктор, – мужчина поднял руку в успокаивающем жесте, словно отгоняя невидимую угрозу. – Это просто работник.

Глория замерла, но её плечи всё ещё дрожали. Мужчина медленно отступил в сторону, следя за Генрихом настороженным взглядом, и жестом указал старику что-то сделать. Старик, не говоря ни слова, поднялся по лестнице. Его движения были медленными, механическими, как будто он выполнял заранее отрепетированную роль.

Он поднялся к модулю, словно не замечая окружающих, и осторожно ввёл Глорию внутрь. Пройдя несколько шагов, старик опустил её на кровать, так аккуратно, будто она была фарфоровой куклой, готовой разбиться от любого неловкого движения.

Открывая ящик стола, старик вынул бутылку воды. Он медленно, с почти ритуальной осторожностью, отвинтил крышку и вложил бутылку в руки женщины. Глория, словно очнувшись от транса, схватилась за бутылку, как за спасательный круг, и начала пить мелкими глотками, но её глаза оставались пустыми, устремлёнными в пространство.

Старик опустился рядом на кровать, положив руку на её плечо. Его взгляд метнулся к Генриху, холодный и изучающий, будто он оценивал, представляет ли парень угрозу.

Генрих неловко переступил с ноги на ногу, чувствуя себя лишним. Ему хотелось уйти, но что-то в этой компании держало его, будто незримая сеть. Странности множились. Всё их поведение – от резких смен настроения до почти хореографической слаженности – вызывало в нём смутное беспокойство.

Только сейчас Генрих заметил, что компания прикатила к модулю странное кустарное устройство – порхающую на магнитной подушке рохлю. Она едва слышно гудела, зависая в воздухе на уровне колен. На её платформе лежало несколько картриджей для пищевого принтера и брикеты с водой. Однако то, что привлекло внимание Генриха больше всего, было сверху: беспорядочно сложенные материнские платы, вырванные из разного оборудования, и чипы с разломанными корпусами.

Он прищурился, пытаясь рассмотреть детали. Некоторые платы явно были старые, покрытые пылью и царапинами, другие – почти новыми, как будто их недавно вытащили из работающих систем. Несколько чипов сверкали оголёнными контактами, будто их отрывали в спешке, не заботясь о сохранности.

Генрих почувствовал, как в груди зашевелилось тревожное чувство. Зачем им всё это? Пищевые картриджи и вода – понятно, но платы? Это выглядело нелепо, как будто кто-то пытался собрать техно-свалку в компактном виде.

– Это ваши вещи? – наконец решился спросить он, указывая на рохлю.

Старик поднял голову, его взгляд стал почти виноватым. Он пробормотал что-то себе под нос, но Генрих уловил только отдельные слова: "ресурсы", "сохранить", "не пропадать".

– Это… нужно нам, – её голос был резким, почти оборонительным. Она обхватила руками бутылку с водой, как будто защищала её от чужого взгляда. – Без этого мы не сможем… выжить.Глория резко вскинула голову и посмотрела на Генриха:

– Выжить? – переспросил Генрих, чувствуя, как холодок пробежал по спине.

– Мы просто берём то, что больше никому не нужно, – его голос звучал успокаивающе, но в нём проскальзывали ноты усталости и скрытого раздражения.Старик быстро перебил: