Готамерон. Том III. Вестники бури

Некромант некоторое время молчал, покачивая головой. Грог ждал, что он снова его разочарует, но в этот раз старик удовлетворенно потер руки.

– Да, – вымолвил Олдрич с легким западным акцентом. – Память постепенно возвращается. Я назову имя, но сперва ты скажи, что видел?

Грог заерзал на соломенной постели, пытаясь вытащить образы из пережитого сна. Последние пять дней каждое утро они проводили этот ритуал в одном и том же месте. Их убежище находилось на краю Леса мирквихттов возле мыса Коготон, в пещере, где когда-то был охотничий лагерь.

– Я видел рыцаря и девочку с каштановыми волосами, – медленно начал Грог. – Мы были на кладбище. Не знаю, зачем туда пошли… Там встретили человека в доспехах. Он что-то говорил, а потом отвел нас в «Упокойку».

– Куда?

– Так называлась таверна «Черный уключник». Это было очень давно. – Грог сжал кулаки, вспомнив лицо бывшего учителя. – Я видел Бангладора! Он как-то раз сказал, что мы впервые встретились там.

– Очень хорошо. Дальше?

Дальше он не помнил. Его и девочку в коричневом платье привели в таверну. Рыцарь накормил их, а некромант о чем-то с ними говорил. Грог уселся на лежанке и замолотил кулаками по голове. Из глотки вырвался рык, больше похожий на волчий. Олдрич схватил его за руки с несвойственной старику силой и заставил их опустить.

– Сны бывают разными, Грог. Некоторые настолько глубоки, что поднять оттуда воспоминания тяжелее, чем сокровища с морского дна. Проще всего читать их незадолго до пробуждения.

– И что ты прочел? Назови имя!

– Твою подругу звали Кассия.

В пещере воцарилось молчание, прерываемое отдаленным грохотом волн. Олдрич сидел неподвижно в ожидании новых вопросов или воспоминаний. Грог напрягал память, но, как ни старался, прошлое было сокрыто за пеленой тумана.

– Мой бывший ученик хорошо поработал, – спустя некоторое время произнес некромант. – Уйдут недели, прежде чем мы сможем восстановить хотя бы часть твоего прошлого.

– Проще сделать это в долине. Я знаю, что рос крестьянином, а потом стал наемником. Там меня наверняка кто-то помнит. Давай сходим на двор барона.

– Исключено.

– Но почему? Кто еще хочет меня прикончить? Бангладор сдох. Других врагов у меня не было. Не будут же никты меня искать?

– Враги появились у тебя, едва ты родился. Двадцать четыре года назад.

– Ты говоришь о Колмаре и его некромантах? Они не враги мне, если верить Бангладору.

– Ты готов поверить тому, кто пытался тебя убить?

В голосе старика прозвучала насмешка. Олдрич встал с бревна и проследовал в противоположный конец грота, где на грубо сколоченном столе стоял масляный светильник. Усевшись там на древесную колоду, некромант раскрыл книгу в черном переплете и стал читать.

– Я так и буду тут сидеть до последнего света? Давай хотя бы сходим в таверну и поговорим с хозяином. Сделаем это вместе! Ты же не боишься?

Ответа не последовало. В отличие от Бангладора, этот кудесник был тих как булыжник. Грогу даже стало казаться, что старик намеренно пьет настойки из мыльных трав. Правда, один раз Олдрич все-таки треснул его об стену, и сделал это довольно сильно, просто взмахнув рукой. В тот вечер он позволил себе лишнего, назвав его «одноглазым выблядком». Потом чародей принес извинения, как и подобает воспитанному ученому, коим себя считал, но предупредил, что не приемлет грубости.

– Тебе хорошо. Приходишь по утрам, читаешь сны и снова пропадаешь. А мне что делать?

– Бангладор дал тебе задание, – не отрываясь от книги, произнес некромант. – Как твой новый учитель, я его не отменяю.

– Становиться сильнее? Снова рубить деревья и поднимать камни?

– Мы договорились сделать тебя невидимым.

– Бангладор сказал, что на это уйдут годы.

– Он солгал.

Грог усмехнулся. Разумеется, солгал, вот только зачем. Старый демон навалил ему три телеги обещаний, на неделю превратил в гримлака, рассказывал какую-то ерунду про меандрийцев, возился с ним, как с учеником, а потом обвинил в предательстве. Хотя отступником в итоге оказался он сам.

– Эликсир тени пьют не для того, чтобы воровать серебро из домов, – пояснил Олдрич. – Полное исчезновение, как и левитация, доступно единицам. От тебя требуется научиться уходить в тень. Это не так трудно, зато в бою будет незаменимо.

– Приподняв рубаху, Грог коснулся конопляной повязки на груди. Наточенное ребро огра, которое Бангладор загнал туда две недели назад, по-прежнему терзало сердце.

– С этим дерьмом в груди я даже бегать долго не могу. Когда ты его вытащишь?

– Оно заговорено. Я не смогу извлечь ребро, пока не ослабеет заклятие.

– Разве смерть Бангладора не должна лишить его силы?

В ответ Олдрич разразился каким-то неестественным смехом, больше похожим на карканье.

– Если бы чары рассеивались всякий раз, когда умирает чародей, в мире не осталось бы магии.

Пожав плечами, Грог встал и подошел к деревянной стойке, на которой покоился клинок. Этот кусок металла тоже был частью волшебного мира. Бангладор сказал, что кузнец выковал его из особой стали, которую давно перестали варить. По мановение руки оружие покинуло стойку. Врожденная способность, которую бывший учитель усилил перманентным эликсиром, помогла ему завладеть мечом.

Ухватившись за рукоять обеими руками, Грог без труда поймал лезвие, достав острием до потолка пещеры. Подбросив меч, он ловко поймал его левой рукой и раскрутил вокруг туловища. Громадное орудие с прямой рукоятью было ужасно сбалансировано. На месте рикассо, – той части лезвия, за которую мог держаться фехтовальщик, с каждой стороны выступали два острых шипа. Меч был изготовлен специально для него, но даже ему смена боевых позиций и удары порой давались нелегко.

– Я здесь уже пять дней, – не выдержал он. – Чего мы ждем? Я хочу знать больше!

– Потерпи. У меня есть план. – Некромант захлопнул книгу, а затем вытащил из мешка под столом ворох длинных свитков.

Грог ударил острием по каменному полу и подошел к лестнице на краю убежища. В гроте было два яруса. Нижний находился в десяти футах под ногами и соединялся с выходом. В нем был самодельный очаг и остатки шалашей. Попасть на верхний ярус можно было только по приставной лестнице. Здесь Олдрич устроил подобие алхимической лаборатории. Кроме непонятно кем сколоченного стола с перегонным кубом, в гроте было немного мебели. Стену слева от лестницы занимали деревянные стойки с мантиями. На веревках под потолком висели связки целебных трав. В центре пещеры была установлена медная жаровня и какая-то печь для зелий, а поодаль стояли две соломенные лежанки.

Хотя сам некромант в пещере не ночевал. Обычно он приходил рано утром и помогал ему вспоминать сновидения, а затем возвращался на закате с едой и перед сном долго расспрашивал о прошлом. Благодетеля Грог встретил не сразу. Покинув пещеру в малой долине, он поднялся к маяку, позаимствовав у жившего там старика несколько фосфорных камней. Потом на лесной тропе ему повстречались охотники из Соснового лагеря. У старосты он выменял фунт мяса и кожаную куртку, отдав юноше золотой кинжал из крипты.

В тот день Грог планировал добраться до «Черного уключника» и обойти земли на краю долины, но Олдрич добрался до него раньше. Они встретились на горных тропах возе обширного леса. Старик выглядел как обыкновенный странник в плаще с капюшоном. Он провел его через лес к пещере, которую называл Сторожевым гротом. В дороге некромант поведал, что смерть Бангладора была лишь началом борьбы. Остальные враги должны были прибыть со дня на день. Вмешаться в их дела ему повелел сам Ниргал. С его слов произошла некая ошибка, которую в отношении избранника допустил сначала Назир, а потом и сам Бангладор, после чего владыка ночи повелел ему отправиться на север и устранить собрата по вере.

К мысу они пришли глубокой ночью, в разгар жуткой бури, уставшие, голодные и насквозь вымокшие. Следующие несколько дней лил дождь. Все это время он провел на втором ярусе в одиночестве, учился становиться невидимым и гонял палкой лесных скорпионов. Память к нему так и не вернулась, зато возвращался Олдрич, каждый раз обещая помочь.

Шагнув к лестнице, Грог хотел спрыгнуть и выйти наружу, но в последний момент передумал. За спиной раздалось недовольное ворчание. Олдрич поднес один из пергаментов к светильнику и тряхнул головой. Казалось, свет причиняет ему боль.

– Расскажи, что с тобой стряслось? – попросил Грог, пытаясь хоть чем-то себя занять. – Почему ты так боишься света? Тебя прокляли или ты сам себя довел?

– Сейчас не время.

Чародей любил давать отсрочку всему. Он взял другой свиток. Грог отложил меч и подошел к нему. Свитки, которые старик принес этим утром, оказались картами. Та, которую держал Олдрич, была самой большой. На ней виднелись не только горы и ущелья, но и крошечные ориентиры, вроде каменных кругов, озер и даже ручьев. Приглядевшись к пергаменту, Грог не нашел на нем следов человеческого жилья, кроме нескольких домиков с киркой над крышей, по всей видимости, обозначавших шахты.

– Правильно. Это карта севера, – пояснил Олдрич, прочитав его мысли. – Самая точная из тех, что мне удалось купить. Удивительно. За четыреста лет никому так и не удалось исследовать Миркхолд целиком.

– Там пропало много людей.

– Люди пропадают повсюду. Особенно много душ съедает пустыня, – молвил учитель, глядя на карту. – Ваш остров не такой опасный, как моя родина, но без нужды по нему лучше не разгуливать.

Он вытянул палец и прочертил им дугу на карте. Там, куда указал чародей, виднелся символ в виде моста. Далее черная лента вела к пятну, вокруг которого находились три шахты.

– Вот здесь раньше пролегал торговый путь – от старого моста до серных шахт на востоке и далее в обход Чахлого болота на север в сторону Скалистого предела. Первые колонисты провели его, чтобы добывать золото и серебро, но быстро забросили, после того как в Черном котле нашли кладенцовую руду.

– Смутно припоминаю.

В голове остались только обрывки воспоминаний. Кто-то рассказывал ему, что остров заселен лишь потому, что в Рудных горах находятся богатейшие залежи кладенцовой руды и риклия. Кладенцовую руду добывали королевские проспекторы на юге в Вихтруке, а риклий – каторжники на востоке в Пайнруте. Без них Миркхолд так и остался бы необитаемым островом с единственной рыбацкой деревушкой.

– На север легче всего попасть двумя путями, – продолжал Олдрич. – По суше, через подвесной мост, или по морю, через Соловьиную бухту. В последнем случае придется плыть на лодке мимо Майнрима. Помнишь, что это такое?

– Город шахтеров по ту сторону Рудных гор.

Чародей кивнул и провел пальцем вдоль береговой линии, от ориентира в форме копья до места, где была бухта.

– Этот путь длиннее, но безопаснее. В Майнриме можно пополнить припасы и провести ночь. К сожалению, опасности будут потом. Чтобы попасть на север, придется пройти через земли троллей и заболоченные долины, где живут бульвирмы.

– Кто?

– Гигантские паразиты, похожие на червей. У них ядовитая слюна и острые зубы. На большой земле такие твари редко встречаются.

– Повезло им там… на большой земле, – напряженным голосом молвил Грог, глядя на то место, где находилось Чахлое болото.

Внизу под болотом виднелся крошечный треугольник с киркой. Там рисовальщик изобразил озеро, окруженное скалами. Потом его взгляд скользнул влево от болота, остановившись на странной постройке с острым шпилем на вершине.

– Я много лет изучал Миркхолд, – продолжал Олдрич, перечеркнув пальцем линию гор на севере. – Это самый загадочный остров в мире; и он больше, чем кажется. За Скалистым пределом есть леса и долины, закрытые от людей. Колонисты веками добывают здесь руду и разводят хозяйство, не подозревая, что находится у них под боком. В библиотеке Аксакола есть упоминания о городах и некоем хитром народе, населявшем остров во времена ранней империи. Жаль, никто не знает о них. Никто, кроме меня.

Грог приподнял брови, наблюдая за движением тонкого пальца. Он не понимал, к чему этот разговор, но чувствовал, что учитель затеял его не зря.

– У меня на родине есть одно удивительное место. На западе пустыни возле залива Найра стоит разрушенный город Эрибазилон. Когда-то давно он был первой столицей Меандрийской империи и оставался одним из самых больших городов в мире до извержения Вергалия.

– Там, где нашли пещеру с вергальскими клинками? – встрепенулся Грог, вспомнив еще одно событие о котором когда-то слышал. – Семь мечей в одной крипте. После этого зеркальные клинки повсюду стали называть «вергальскими».

– Молодец, – одобрительно закивал Олдрич. – Многие алмеры думают, что Эрибазилон был построен муссалами в начале Нового Цикла. Я тоже так думал, пока не начал раскопки на месте Храма Солнца. Оказалось, что город стоял там задолго до объединения племен Энера и становления Меандриона императором. Скорее всего, Эрибазилон воздвигли люди, жившие в Старом Цикле.

– Люди из прекрасного города… – вырвалось у Грога.

Олдрич поднял голову и внимательно на него посмотрел. Ему пришлось рассказать о снах, которые он видел, будучи гримлаком. Бангладор называл это чутье «памятью предков». Заключалось оно в том, что звери каким-то образом могли видеть прошлое. Никто, кроме некромантов и друидов не был способен на такое. Перевоплотившись в животное, заклинатель получал этот дар, и каждую ночь ненадолго переносился в былой мир. Чаще видения напоминали обрывки воспоминаний и касались всякой ерунды, но иногда перевертыши видели удивительные вещи.

– Да. В юности и я ходил в звериной шкуре, – с улыбкой молвил Олдрич. – Многие молодые некроманты занимались этими шалостями. Многие видели город с башнями. Некоторые даже слышали слова тех людей и бывали у них в домах. Сейчас от видений мало пользы.

– А потом Нисмасс обрушил на Гамелан огненный шар, – предположил Грог, вспоминая, как за огнем поднялась вода, накрыв город и его обитателей. – И как-то огонь смог породить воду. Наверное, это была мощная магия.

– Океан смыл людей и все жилища, но оставил Эрибазилон; и я догадываюсь, почему, – заключил Олдрич, подняв сухой перст. – Город стоит на возвышении. Он вполне мог уцелеть во время Великого потопа.

– И что с того?

– А то, что развалины храмов на Миркхолде похожи на те, что стоят в Эрибазилоне. Если и остались следы древних людей, то их можно найти на Миркхолде. Поэтому я здесь.

– Ты, вроде, сказал, что должен исправить какие-то ошибки?

Старый некромант отложил пергамент и погасил масляный светильник. Встав напротив, он откинул капюшон. В полутьме Грог увидел осунувшееся лицо с темной кожей и черными волосами, заплетенными в три пышные косы. На левом глазу учителя была квадратная шора.

Олдрич водрузил руки ему на плечи и молвил:

– Я долго странствовал по Сурану и Форстмарду в поисках знаний. Обошел половину Дунлага. В каких только городах я не побывал. Всю жизнь меня манила тайна этого мира. Откуда мы пришли? Откуда появились никты? Почему боги оставили нас? Раньше я считал, что ответы скрывает пустыня, но кроме Эрибазилона и нескольких артефактов в Ниппуре, ничего и не нашел.

Он улыбнулся, и окладистая бородка слегка дрогнула.

– От шаманов я узнал, что никты скрывают какую-то важную тайну, но за Хребет Ниргала мне не уйти. Я слишком стар. Миркхолд – моя последняя надежда.

– Надежда на что? Что вы так долго ищете?

Некромант молчал. Обе высохшие конечности продолжали лежать у него на плечах. Хватка окрепла. Пальцы все сильнее вонзались в плечи.

– Сколько вам лет?

Грог сам того не заметил, как снова стал обращаться к чародею на «вы». В единственном глазу Олдрича внезапно отразился тот самый мир, который он посещал во снах; темный и глубокий, словно пропасть.

– Ты так долго мечтал покинуть пещеру. Что ж, нисмерон, у меня для тебя есть первое задание.

Грог попятился, сбросив обе руки. Новый поход на север в его планы не входил. Олдрич все понял и коснулся перстами его груди, потом повторил то же самое с головой. Грог застонал, смекнув, к чему тот клонит. С ребром огра в груди и без памяти он был полностью в его власти.

– Пойдешь туда, куда я скажу. Сейчас ты мой ученик. Это в наших общих интересах. – Олдрич отошел к столу, надел капюшон и вновь зажег светильник. – Ниргал обязал меня устранить Бангладора и уладить прочие беспорядки, связанные с тобой, но на острове я прибыл по личным делам.

– Значит, тебя не посылал Конклав теней?

В ответ старый некромант шлепнул ладонью по столу.

– Я уже давно не служу конклаву. После осады Джапура они потеряли прежнее могущество. Сейчас эти двенадцать беззубых мумий с верховным привелителем Назиром и шагу не могут ступить без новых видений. Выбор Бангладора был их первой ошибкой, а затея с «Фахтар Алмэром» может стать роковой. Я должен все исправить, пока не поздно.

Развернув новую карту, он стал на ней что-то рассматривать, а затем ударил пальцем по изображенному в углу столбику.

– Мне потребуется вся твоя сила, чтобы одолеть наших врагов, – молвил чародей, поглаживая шершавый пергамент. – На севере есть источник могущественной силы, который поможет нам выиграть эту схватку. Чем быстрее ты ее добудешь, тем скорее все закончится.

Олдрич достал из мешка новую карту, на которой были нарисованы улицы Готфорда, и ткнул в один из домов верхнего предела. Его голос неожиданно почерствел:

– Недавно на Миркхолд прибыли послы Красного банка. Среди них есть человек по имени Сомбра. Этого хаджара послали за тобой, Грог. Говорить с ним бесполезно. Он предан Колмару и сделает все, чтобы доставить избранника в Ниппур, и как только это случится, всему придет конец.

– И что случится, когда я войду в Ниппур? – уточнил Грог, стараясь не выказывать волнения.

– Что, по-твоему, делает избранник богов?

– Исполняет их волю.

Одноглазый некромант горько рассмеялся, но, тем не менее, кивнул.

– Вот именно. Многие избранники делают мир лучше, но прежде разрушают старый.

У Грога от новостей разболелась голова. Пять дней он сидел без дела, а теперь задания обрушились на него подобно струе водопада. Не зря старый демон этим утром притащил карты. Все говорило о том, что в пещере он, так или иначе, не задержится.

– Алмеры должны умереть. Только так мы обезопасим себя и отсрочим перемены, неугодные Ниргалу.

– Так за чем дело стало? Ты же некромант. Неужели на кучку людей у тебя не хватит сил?

В пещеру ворвался порыв холодного ветра. Олдрич завернулся в плащ и проследовал к жаровне, вокруг которой и стал прогуливаться.

– Все мои силы уходят на поддержание жизни. Сомбру тоже сопровождают некроманты, и убить его будет нелегко. К тому же нельзя просто взять и перебить дипломатическую миссию. Есть человеческие законы, которые запрещено нарушать даже нам.

– И как же нам их спровадить? – спросил Грог, которому совсем не хотелось вступать в битву теперь уже с несколькими кудесниками. – Ты даже своего бывшего ученика не смог прикончить. Все на меня свалил. А теперь снова хочешь загребать жар чужими руками?

– Сомбра и его люди – не твоя забота. Для этого есть местные головорезы. Ты отправишься на север и добудешь то, что нужно мне.

– Но я не хочу служить тебе! Мне нужна моя память и прежняя жизнь.

Олдрич подошел ближе к жаровне и распахнул плащ, протянул морщинистые руки навстречу огню.

– А я не хочу исправлять ошибки Назира. Мы часто делаем то, от чего нас воротит. Если бы старейшины не только читали сны, но и думали сами, мы бы сейчас здесь не стояли.

Он щелкнул пальцами. Угли в медной чаше гулко хрустнули. Новый порыв ветра раздул огонь. В пещере стало светлее.

– Ты пошел на север, чтобы ограбить склеп. Я приплыл на остров, чтобы изучать древние города. При других обстоятельствах наши пути никогда бы не пересеклись.

– Мне жаль, что мы встретились, – честно признался Грог. – Не помню, был ли я доволен прежней жизнью, но такого дерьма точно не просил.

– Предлагаю уговор. Пока ты будешь мне помогать, я буду тебя обучать и восстановлю память. Когда алмеры будут мертвы, ты отдашь мне зачарованный клинок, а я помогу тебе скрыться.

– И что потом? Мне придется драпать всю жизнь?

Перспектива встретить старость в дороге, словно бивачный рыцарь, не слишком-то его радовала. К тому же на острове у него могли остаться родные или друзья.

– Да. Тобой займутся другие некроманты. Вопрос лишь в том, сможешь ли ты использовать мои знания и пустить их по ложному следу или тебя превратят в свинокрыса и привезут в Ниппур в клетке.

– Так и быть. Мы поможем друг другу. Скажи только, зачем тебе этот жуткий меч? Для чего вообще его выковали?

– О том ведает лишь Назир, но это точно не оружие. Возможно, символ или инструмент, как стрела Хильгера. Узнать это можно лишь в Ниппуре.

Старик отошел вглубь пещеры, туда, где на каменном блоке стояли глиняные горшочки и стеклянные мензурки. Взяв один из мешков, он вернулся к нему. Грог ждал, что некромант достанет оттуда очередной стимулятор для зелья и уже стал гадать, какой вкус у него будет, но Олдрич его удивил. Из мешка одноглазый чародей извлек прямоугольный предмет, похожий на заготовку для лезвия.

– Я долго думал, как помочь тебе найти родных. Однажды во сне ты обмолвился, что принес клятву. В юности вы порезали запястья и смешали кровь, как вихтфорды.

– Да. Что с того? Я ведь даже не помню, как он выглядит.

– Тебе и не надо. Возможно, он вспомнит тебя, когда увидит.

С этими словами Олдрич вручил ему металлический брусок. Предмет был холодным и гладким, с острыми углами и отполированными гранями. На его обратной стороне Грог обнаружил длинную, стеклянную мензурку, наполненную бурой жидкостью. Конец мензурки закрывала пробка.

Поднеся непонятный артефакт к жаровне, Грог в изумлении заметил, что жидкость как будто убегает. Тонкой струйкой она стала взбираться по стенке сосуда, а затем присосалась к пробке, словно хотела ее выдавить. Стоило ему повернуться в сторону учителя, и бурая масса послушно сползла на дно.

– Что это за дрянь? Она живая?

– Пока ты спал, я взял у тебя кровь и смешал ее с одной капризной субстанцией, а затем добавил щепотку пыли грозовых камней, – с гордостью молвил чародей. – Получился волшебный маяк. Я заговорил его на две стороны. Жидкость в сосуде будет тянуться в сторону того, в чьих жилах течет твоя кровь. Чем ближе он будет к тебе, тем большее ее будет у горлышка. На родственников, если они у тебя есть, маяк не подействует. На женщин, с которыми ты спал, тоже. С его помощью ты найдешь только своего кровного брата.

Грог бережно прижал к груди волшебный брусок. Олдрич велел ему сесть на койку и сам расположился напротив. В руках у него появился кожаный пергамент с множеством линий, прямоугольников и квадратов, похожих на тоннели с комнатами.

– Не благодари, – отмахнулся некромант, прочитав мысли. – Бангладор стер память не только тебе, но и твоим близким. Возможно, этот человек тебя даже не узнает.

– Я хотя бы попробую.

– Если захочешь с ним встретиться, делай это ночью. В пути сторонись дорог и ферм. Не разговаривай с чужеземцами, и тем более остерегайся всадников. Решай сам, каким путем пойдешь на север. Я могу посоветовать самый короткий – через Северный лес, мимо Забытого озера, а затем на восток звериными тропами к горе Рэйвер Пик. Это одна из самых высоких вершин на острове. Ее ты ни с чем не спутаешь.

– Мне обязательно так дичиться? – спросил он, с трудом вспоминая упомянутые некромантом места; все, за исключением Северного леса, который считался самым дремучим на Миркхолде.

– Скоро нас начнут искать, так что будь готов ко всему. До тех пор, пока на стороне Сомбры некроманты, даже мне угрожает опасность.

Грог понимающе кивнул, продолжая разглядывать металлический брусок с углублением для мензурки. С ребром огра в груди он и сам не мог подолгу сражаться.

– Теперь слушай внимательно, нисмерон. – Олдрич свернул пергамент и передал ему. – Место, куда ты отправишься, редко отпускает людей. Я расскажу тебе все, что знаю о нем. К сожалению, совсем немного.

– Знание – как лекарство, полезно в малых дозах.

Некромант повернул голову, обратив черный провал под капюшоном в его сторону.

– Так говорил твой бывший ученик, – пояснил Грог, после чего из-под капюшона раздался протяжный звук, больше похожий на стон.

– Это на него похоже. Бангладор всегда много говорил и плохо слушал.

1-й месяц лета, 5 день, Трида

Воды подземного озера медленно двигались во мраке. В свете факела искрились зеленые наросты на стенах пещеры. Поминутно тишину нарушали сбивчивые удары капель, срывавшихся с каменных сосулек. Узкая, песчаная насыпь, окаймлявшая озеро, упиралась в покатый склон, за которым тянулся широкий разлом, озаренный светом солнца.

Александр давно заметил, что Корундовый холл не похож на прочие гроты. С тех пор, как отец дозволил ему выходить из города, он смог побывать во многих пещерах. Самой глубокой из них была Крысиная нора, та самая, где сейчас жил Ходд со своей шайкой, а самой опасной – заброшенный рудник рядом со Змеиным витком. Во многих он встречал диких зверей, разбойников и даже нежить; но только не здесь. Корундовый холл всегда был чист и гостеприимен, как настоящий холл в замке.