Отпирающий солнце

Антипэтер переходил из одного помещения в другое, внимательно осматривая всё и намечая дела для слуг на сегодня. Во дворце он просыпался одним из первых, только царь вставал раньше. Когда Антипэтер доходил до покоев своего повелителя, того уже не было. Старый слуга знал, что есть час до рассвета, чтобы привести покои в порядок и подать завтрак. Он раскладывал разбросанные подушки и разглаживал покрывало на ложе настолько тщательно, что с ним могла соперничать только поверхность озера в безветренный день. Антипэтер любил порядок. Он сам был им. Оттого все вокруг него становилось ровным и гармоничным.

Когда родился Янус, Антипэтер радовался не меньше, чем родной отец наследника. Он сразу понял, что мальчик будет великим правителем. Чувствовалась в нем какая-то неведомая сила, которая еще не приходила в этот род. Служению этой силе он посвятил остаток своей жизни. Янус с безудержной энергией несся по жизни, как бурный поток, иногда не чувствуя берегов и преград. После смерти царя слуга взял на себя миссию возвращать этот источник в русло. Учил молодого правителя не только слышать свою силу, но и смирять ее, чтобы она не навредила окружающим. Весной горные реки, переполненные талой водой, приносят много бед, обрушиваясь на поселения. Так и нрав молодого царя требовал мудрого совета, а порой – и жесткого замечания.

Царь почитал Антипэтера. Многое, что рождалось в Янусе, в его человеческом теле: чувства, эмоции и реакции, – было ему непонятно и незнакомо. Антипэтер одним взглядом приводил царя в равновесие. Когда тот проявлял гнев, старый слуга был единственным, кто мог его успокоить.

Завтрак появился на балконе как раз вовремя. Солнце поднималось из-за горизонта, и на лестнице послышались звучные шаги.

– С возвращением, мой повелитель.

– Доброе утро и тебе! На что мне нужно сегодня обратить свое внимание? – шутливо спросил Янус, отправляя в рот большой кусок лепешки с сыром.

– Сегодня важный день, – с улыбкой, не спеша ответил слуга. – Через час придут старшины, чтобы решить, как распределить урожай олив, которые сняли вчера. Затем вас ждут в северных шахтах. Добыча серебра идет хорошо, мы восполнили запасы и готовы отправлять торговый караван, но продолжать разработку там опасно – гибнут люди. Духи горы гневаются. Хорошо бы закрыть ее, пока она не съела ваших людей.

А еще, – снова улыбаясь, продолжил слуга, – стоит обратить внимание на дерево, что вы посадили неделю назад. Деревьям, как и людям, нужно доброе слово. Этой магнолии не просто прижиться на новом месте. Но если вы уделите ей внимание, она непременно зацветет следующей весной. Говорят, что ее цветок похож на невесту. Может быть, дерево отблагодарит вас за заботу. Во дворце не хватает женского тепла.

– Благодарю тебя, о мудрейший, – звонко рассмеялся Янус. – Так я и поступлю.

Янус продолжал есть лепешку и искоса наблюдал за худощавым стариком в мягких сандалиях, который взял на себя роль его советника. Безусловно, царь и сам внимательно следил за всеми делами в Лации, но иногда Антипэтеру удавалось показать вещи под другим углом. К тому же Янусу нравилось осознавать, что кто-то заботится о нем. Это так привычно для человека, но так непривычно для бога. Антипэтер стал смотрителем не только дворца, но и жизни Януса.

Царский дворец стоял на возвышенности. С одной стороны это был холм с мягким подъемом, с другой – почти отвесная скала. Ассиметричная постройка в два этажа повторяла природный рельеф, поэтому помещения находились на разных уровнях, соединяясь между с собой переходами и лестницами.

Дворец заложили еще при прадеде Януса, ориентируясь на стороны света, а затем многие годы достраивали и украшали. Янус тоже внес свою лепту в строительство. Он расширил и упорядочил кладовые, разместив их на первых этажах вокруг внутреннего двора. На втором этаже украсил покои для себя и гостей изящной росписью. Деревья, цветы и травы, звери и птицы. Находясь в комнатах, человек ощущал, что гуляет в дивном лесу. Птиц написали до того искусно и реалистично, словно те вот-вот собирались запеть переливистыми трелями. Главное же изменение коснулось той части дворца, что скрывалась от большинства глаз.

Янус был раздосадован, что каждый раз приходилось покидать дворец через главный вход и идти в Лацию, огибая холм. Он представил, как было бы здорово, если бы дорога в город и сад начиналась прямо у балкона. Всё, что можно представить, можно воплотить, и Янус с воодушевлением взялся претворять свой план в жизнь.

Несколько дней они совещались с садовниками и каменотесами, горячо споря. В конце концов все уступили настойчивости царя и нашли правильное решение. В скале на разных уровнях выдолбили площадки с углублениями под почву, куда посадили деревья и травы. Между ними соорудили лестницы. Они спускались к подножию скалы через каскад площадок. Теперь можно было быстро оказаться на окраине Лации, а сад начинался сразу с балкона. Прямо под скалой лежал город, который опоясывали оливковые, цитрусовые и инжирные сады. Они тянулись почти до самого побережья, заканчиваясь полями с лекарственными растениями и цветами.

Балкон соединял мужскую и женскую части дворца. Почти каждый вечер, сидя в старом дубовом кресле, доставшемся от отца, молодой стражник солнца провожал закаты. Янус много времени проводил здесь. Еще бы, такой вид! Садился в кресло, вытягивал уставшие ноги и любовался Лацией. Это умиротворяло. Царь прокручивал в голове события текущего дня. Разматывал их, как моток шерсти, и размышлял, что нового это событие, этот человек или найденный смысл принесли в него. Потом Янус возвращал свое внимание к ощущениям в теле. Чувствовал, как рука лежит на подлокотнике кресла. Как приятно ладоням прикасаться к теплой деревянной поверхности. Ощущал, как борозды на коже пальцев скользят по бороздкам древесины. Всё напряжение, скопившееся за день, он отправлял через стопы в землю. Знал, что земля примет усталость и вернет взамен поток чистой силы.

Мысли успокаивались. Сначала они, подобно горной реке, неслись, сметая всё на своем пути, но постепенно их течение замедлялось, пока вовсе не прекращалось, а река становилась озером с безмятежно зеркальной гладью. Янус находил точку покоя в себе и устремлял взор к горизонту, в покой небесный. Он сливался с креслом, балконом, потом с дворцом, прилегающим садом и всем миром. Сам становился этим креслом, этим садом, этим миром и этим закатом. Солнце клонилось к земле, и небо взрывалось тысячами оттенков. Оно прощалось с днем и оставляло в нем лучшее. Солнце знало, что там, за горизонтом, красота не понадобится, а здесь, на земле, так необходимы свет и тепло. Янус любил закат за его свойство делать мир тише и чувствовал причастность к этому магическому действу. Каждый день происходило чудо рождения дня и чудо его смерти. Молодой царь в равной степени принимал и начало, и конец как священную гармонию жизни.

Артефакт: Кносский дворец

«Миф и реальность вечно сопряжены, и каждая истина имеет свою долю мифа».

Умберто Эко

На острове Крит в шести километрах от современного города Ираклион на холме Кефал в конце XIX века при археологических раскопках нашли остатки Кносского дворца – одного из самых загадочных памятников древней архитектуры.

Расцвет минойской цивилизации пришелся на 1700–1450 гг. до н. э., к этому же периоду относят и дворец. В Кноссе проживало не менее 90 тысяч жителей, а дворец был его сердцем. Он представлял собой огромное сооружение, которое достраивалось и перестраивалось десятилетиями. Площадь его была более 22 000 м2, во дворце находились тысячи комнат, многочисленные переходы, террасы и подвалы. Помещения сооружались вокруг центрального двора. В многоуровневых переходах можно было заблудиться. Есть гипотеза, что именно из этой архитектурной особенности родилась легенда о лабиринте Минотавра.

Минойский дворец не был укреплен защитными стенами. Поэтому исследователи сделали вывод, что местные жители чувствовали себя в безопасности и не боялись нападения. Кносс находился на пересечении морских торговых путей. Минойцев связывали дружественные отношения с другими народами: например, они вели активный торговый обмен с Египтом.

С дворцом и легендой о Минотавре связывают царя Миноса, в честь которого была названа цивилизация. Минос упоминается не только в греческих мифах, но и в произведениях Гомера. Ученые утверждают, что это была реальная историческая личность. В правление этого царя Крит достиг максимального процветания и благополучия. Минос считался мудрым и могущественным правителем, который победил пиратов и объединил остров, сделав его центром морской торговли. Согласно мифологии, за мудрость земного правления после смерти боги сделали Миноса верховным судьей в царстве Аида.

Глава 4. Невидимые нити

В Лации жило несколько тысяч жителей. Все они были свободными. Каждый человек, даже слуги во дворце, мог покинуть родные земли и поселиться в другом месте, но мало кто пользовался этой привилегией. Наоборот, в основном приезжали к ним. Однажды посетив край с пряными полями, люди не хотели отсюда уезжать. Перебирались одни или целыми семьями, привозя с собой новые традиции и нравы. Постепенно чужестранцы вплетались в жизнь Лации, как нить вплетается в полотно. Одна нить тонка и непрочна, но сплетенные между собой в узор ткани, нити становятся элементом надежной и долговечной системы.

Когда Янус смотрел на людей оттуда, с высоты небесного правления, он видел в буквальном смысле белые нити, которые шли от человека к человеку. Это напоминало светящуюся паутину, мягко обволакивающую Землю. Зрелище завораживало, но только находясь здесь, среди людей, он почувствовал, что значит быть частью этого полотна.

Янус воспринимал чувства других людей как свои. Эта связь работала в обе стороны. Когда он, сидя на балконе, провожал закат, время замирало. Впечатления и события прошедшего дня укладывались в душе и приходили в состояние покоя. То же самое чувствовал и каждый житель Лации. Все прекращали свои дела.

Рыбаков закат заставал в море. Достав последние сети, они садились на края лодок и, свесив ноги в теплую воду, любовались игрой света на морской глади. Гончарный мастер останавливал круг. Опускал руки в большой чан с водой, чтобы смыть остатки глины. Окидывал удовлетворенным взглядом мастерскую и всю посуду, сделанную сегодня, и довольный выходил на улицу. На несколько минут замирал, облокотившись на дверной проем, и восхищенно вдыхал вечерний запах. Работники с полей возвращались домой. Они шли через обрывки тихого закатного света, который проглядывал сквозь листву деревьев. Гордились тем, что работа сегодня спорилась и многое успелось, а дома их ждут горячий ужин и нежные руки жены. Кто-то затягивал песню. Она мягко лилась, застревая в кронах. В этот момент все вместе с царем находились в состоянии тихой радости.

Правда, бывали случаи, когда такая связь играла плохую роль. В первый год после смерти родителей Янус чувствовал холод вокруг и внутри, как будто он погрузился в ледяную воду. Он словно сидел под водой и никак не мог вынырнуть. Звуки, картинки и запахи были приглушенными. Слышались как сквозь толщу воды.

Первые месяцы молодой царь метался из одной части дворца в другую. Потом все силы и время посвящал работе в кузне или полях, но и это не помогло. Рук и ног к вечеру не чувствовал, а сердце всё равно сковывал холод. В конце концов царь сдался ему. Однажды вернувшись из города, он с трудом поднялся по ступенькам лестницы до парадной двери дворца. Войдя внутрь, закрыл за собой створы и запер массивный засов изнутри. Янус перестал выходить не только за пределы дворца, но и из своих покоев. Он целыми днями лежал и не мог пошевелиться. Хотелось сжаться до маленькой точки. А еще постоянно хотелось спать. Даже к дубовым воротам Янус снова, как в детстве, ходил во сне.

Так прошло несколько месяцев. Однажды Янус открыл глаза от того, что почувствовал на лице прохладное дуновение – то ли ветра, случайно ворвавшегося в эту часть дворца, то ли сквозняка, который пробрался через завесу плотной темной ткани, которой царь приказал закрыть все световые проемы и двери. Ветер принес шум дождя и мягкий запах цветущей магнолии. Вместо того чтобы поглубже зарыться в подушки, царю впервые за много дней захотелось встать и выйти на свежий воздух. Сначала он поднял тяжелую голову и сел. Тело с непривычки заныло и обмякло. Слегка покачиваясь на ослабевших ногах, Янус прошел по комнате и резким движением сдернул ткани, закрывающие выход на балкон. В покои ворвался свет. Он ослепил Януса, так что глазам стало больно. Постепенно зрение вернулось, и царь смог оглядеться.

На улице барабанил ливень. В Лацию пришла ранняя весна. Царь глубоко вдохнул. Легкие наполнились свежим воздухом, а сердце Януса – надеждой. Природа вокруг обновлялась, что-то новое появилось и в нем.

Под дверью зашевелился и заскрипел Антипэтер. Он всё это время был рядом со своим повелителем. До последнего сопротивлялся и ухаживал за Янусом. Когда силы закончились, слуга так и уснул здесь, под дверью царских покоев.

Янус приказал наполнить горячие ванны. Смыл сон и пыль. Хорошенько распарился, а потом окатил себя ледяной родниковой водой из тяжелых глиняных кувшинов. В тело вернулась бодрость, а мысли обрели ясность. Подкрепившись сытным обедом, Янус пошел осматривать владения.

То, что он увидел, привело его в ужас: кругом царила разруха. Всё это время жители находились за темной завесой печали вместе с ним. На улицах никого не было, все закрылись в домах. Поля стояли заброшенными. Последний урожай в садах не убрали и гнилые фрукты валялись прямо под деревьями, так что молодая трава не могла пробиться. Огня не было ни в печах людей, ни в их сердцах.

В тот раз жителям с трудом удалось привести свое хозяйство в порядок, а царь осознал степень своей ответственности. Теперь он тщательнее следил за тем, чтобы разрушающие чувства не увлекли снова на темную сторону. Научившись видеть эту границу в себе, помогал держать ее и другим.

Артефакт: ворота Иштар

Для римлян, как и для многих других народов, в доме являлись священными очаг и двери. Закрытые двери защищали, отделяли человека от внешнего мира, открытые – соединяли с обществом и окружающим миром. Дверь выполняла роль границы между двумя мирами: внешним миром поселения и внутренним миром человеческой семьи. Двери по-латински называли «януа». Покровителем дверей, входов и выходов, всех начал и начинаний считался бог Янус. В честь Януса назвали первый месяц зимы как символ входа в новый год – январь.

Открытие двери символизировало переход из одного мира в другой, поэтому в архитектуре, особенно религиозной, двери имели сакральное значение. Часто эта часть архитектурного сооружения была посвящена богу или богине.

Например, воро́та И́штар – восьмые ворота стен Вавилона, который находился на территории современного Ирака. Ворота были построены по приказу царя Навуходоносора II в 575 году до н. э. и посвящены богине Иштар.

На данный момент это один из самых известных памятников архитектуры Вавилонского царства. С 1930 года ворота Иштар находятся в экспозиции Музея Передней Азии (Пергамский музей, Берлин).

Глава 5. Карна

Солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом, когда Янус и еще четверо мужчин подошли к подножию гор. Они выдвинулись из дворца затемно, вооружившись луками и копьями. Царь взял с собой самых опытных охотников, потому что с горных пастбищ стали приходить плохие вести. На овец нападали дикие звери. Пара хищников – волк и волчица – делали регулярные набеги. Овцы, спасаясь от опасности, разбегались в разные стороны, так что пастухам приходилось искать их по склонам гор. Рассказывали, волчица до того смелая, что выбирала жертву из самых упитанных овец, и даже близость пастухов ее не страшила. Волк же чаще брал на себя роль защитника, готовый загрызть любого, кто посягнет на его напарницу, пока та охотилась. Шансов встретить хищников было мало, но мужчины взяли с собой силки, чтобы расставить их вокруг пастбищ.

Дорога пошла вверх, и разговоры стихли. Все старались соблюдать тишину, чтобы не нарушать размеренный ритм лесной жизни. Вдруг Янус остановился. Он остро почувствовал страх, но не свой. Холодная нить ужаса пронзила его, быстро спускаясь по позвоночнику. Он ощутил преследование. Задышал чаще. Обернулся, но не увидел ничего, что представляло бы угрозу. За спиной так же неспешно шли его верные люди. Он прислушался к себе, чтобы понять, откуда возникло это состояние. Страх внутри креп, перерастая в отчаяние. Тогда Янус резко дернулся вправо и побежал что есть сил вверх, прямо через заросли кустарника. Он несся, почти не разбирая дороги, на этот внутренний леденящий зов. Его спутники не успели понять, в чем дело, но устремились следом, заметно проигрывая в скорости. Если Янус знал, в какую сторону двигаться, то им приходилось останавливаться и прислушиваться к хрусту веток под ногами предводителя.

Чувство опасности усиливалось. Янус был уже совсем рядом с его источником. Где-то справа и выше. Одним рывком он заскочил на каменное плато и увидел там девушку. Судя по всему, она бежала, спасаясь от преследовавших ее хищников, пока не уперлась в глухую стену скалы. Дороги наверх не было, путь назад преградили двое волков. Прислонившись спиной к камню, девушка размахивала большой веткой сломанного дерева, из последних сил пытаясь не дать нападавшим сделать смертельный прыжок.

В одно мгновение царь очутился рядом с волком. Схватив его за холку, отбросил в сторону. Движения были быстрыми и уверенными, но хищник все равно успел изогнуться и вцепиться в руку. Острые зубы вонзились в тело до самых костей и разорвали кожу в нескольких местах. Царь лишь остервенело вскрикнул и продолжил тащить упирающегося зверя к обрыву. Хищник разжал пасть и кубарем покатился вниз по склону. Его волчице пришлось изменить тактику. Животное яростно скалилось, но отступало, в то время как Янус шел на нее, глядя прямо в глаза. Оценив, что силы не равны, волчица развернулась и, досадно клацнув зубами, бегом скрылась за деревьями.

Когда Янус убедился, что волки не вернутся, он обернулся к девушке. Та всё еще стояла, прижавшись спиной к скале, и не выпускала из рук сломанную ветку. Туника на ней была разодрана волчьими клыками. Она по-прежнему была сильно испугана, но с благодарностью смотрела на своего спасителя. Оба понимали: если бы Янус замешкался, история закончилась бы иначе.

– Ты не ранена? – спросил Янус.

– Я нет, – твердо ответила девушка и тут же воскликнула: – А вот ты! Силы небесные, что он сделал с твоей рукой?

Только теперь Янус заметил кровь и почувствовал боль. Рана выглядела ужасно. Волк почти насквозь прокусил руку, вырвав кусок мяса. Кровь лилась на землю. Девушка быстро оторвала кусок ткани от подола и ловкими движениями перевязала руку, остановив кровотечение.

– На какое-то время этого хватит, но рану нужно промыть, – стягивая повязку, скомандовала она.

Янус усмехнулся сквозь боль. Он не заметил, как из спасителя превратился в спасаемого. А еще его удивило чувство от прикосновения ее рук: по коже разлилось приятное тепло, пока незнакомка перевязывала рану.

– Одна в горах? Тебе жить надоело? – насмешливо поинтересовался царь, заметив лук и стрелы за спиной девушки.

– Охотилась. И, видимо, не я одна. Волки тоже искали себе пищу.

К этому времени на плато поднялись остальные мужчины и немало удивились обаятельной находке Януса. Начинало темнеть. Все поспешили спуститься на равнину. Поняв, что добраться до поселений засветло не удастся, путники остановились на ночлег у подножия горы. Они разожгли костер и достали припасы. Пока на костре готовился ужин, горячо обсуждали случившееся. Янус же внимательно наблюдал за девушкой.

Ему нравилось, с каким достоинством она держалась в кругу незнакомых мужчин и с каким восхищением смотрела на него. После такого напряженного дня выглядела охотница скверно. В спутанных волосах, которые волнами разлетелись по плечам, торчали сухие листья и ветки. Испачканная туника висела рваными лохмотьями. Руки были покрыты синяками и ссадинами, а на красивом лице виднелась запекшаяся кровь – то ли ее, то ли Януса.

Царя удивило, насколько незнакомка благородна и горделива, несмотря на жалкий и потрепанный вид. Девушка сначала сидела молча, положив подбородок на острые колени и с интересом разглядывая компанию. Потом, перебивая всех, включилась в беседу, делясь подробностями встречи с волками и своего чудесного спасения. Разгорячившись, она вслед за мужчинами подставила чашу под бурдюк с вином, которое разливал Янус. Царь поразился такой дерзости: италийские женщины вели себя скромнее.

Чем-то она притягивала его – но не коленками же, право. Янус никак не мог уловить, чем именно. Может быть, его поразила смелость, с которой охотница отмахивалась от хищников, или жажда жизни, горевшая в ее юном теле. Откуда в таком хрупком существе столько храбрости?

Девушка почувствовала, что за ней наблюдают. Нисколько не смущаясь, она ответила своему спасителю прямым взглядом карих глаз. Янус едва удержался, чтобы не отвести взор.

– Больно? – девушка указала на руку. – Надо сменить повязку.

Она оторвала кусок от туники, которая становилась всё короче. Пока девушка ловко обрабатывала рану, Янус прислушивался к себе. В теле появились какие-то новые ощущения. Изнутри поднялась волна тепла и ударила в голову. Он поймал себя на мысли, что испытывает противоположные чувства: звериную страсть и человеческую нежность. Что ему хочется и наброситься на эту девушку подобно тем волкам, и защитить от любой опасности. А еще, что он плохо себя контролирует.

Конечно, это было не первое его романтическое переживание. Янус привык к вниманию женщин. Стоило правителю появиться на рыночной площади, как она озарялась десятками улыбок загорелых италиек. На базаре они с удовольствием угощали его фруктами, протягивая их через прилавок так, что с плеча невзначай слетала накидка. В другой раз кто-то давал попробовать молодого вина, успевая шепнуть на ухо несколько приятных слов. Все эти женщины были прекрасны. Красота каждой волновала его, заставляла сердце биться чаще, распаляла. Янус любовался всеми, но редко, вернее сказать, почти никогда ему не хотелось узнать их ближе. Он восхищался ими как красивыми кувшинами с идеальными формами, но ни из одного из них не хотелось напиться.

Новая знакомая оказалась исключением. Царя притягивал ее внутренний огонь. У Януса перехватывало дыхание, когда он смотрел на нее.

Ужин был готов. Янус, сняв с костра самый вкусный кусок, протянул его девушке.

– Как тебя зовут?

– Карна. Я живу в поселке недалеко от твоего дворца.

– Ты знаешь, кто я?

– Да, я тебя узнала. И спасибо, что спас мне жизнь: было бы обидно попрощаться с ней сегодня.

– Почему?

– Потому что я хочу узнать, что приготовило для меня завтра, – широко улыбнулась девушка.

– Часто попадаешь в опасные истории? – усмехнулся Янус.

– Без них скучно, – подмигнула Карна. – Я охочусь в лесу и продаю добычу. Это мое ремесло. Оно кормит меня и дает определенную свободу.

Остальные разговоры незаметно стихли. Говорила только Карна. Девушка-охотница – это интересно. Открыв рот, ее слушали все мужчины.

– Свободу? – уточнил Янус.

– Я приехала сюда вместе с мужем из-за тех гор, – указывая направление рукой, начала рассказ девушка. – Он слышал, что здесь плодородные земли. Жизнь богаче и изобильнее. Есть работа, и ты разрешаешь селиться на своих землях при условии, что человек ее возделывает. Это мудрое решение для правителя. Земля не должна пустовать. Муж нанялся в каменоломни. Растус был сильным мужчиной и работал хорошо, поэтому мы быстро встали на ноги. Выбрали участок земли из тех наделов, что ты отдал жителям Лации. Он построил крепкий дом, а я разбила чудесный сад. О, ты обязательно должен его увидеть! Я сама посадила все деревья, скоро они вырастут и начнут приносить плоды. Жаль, что муж этого уже не увидит, – с сожалением проговорила она.

– Почему?

– Растус погиб в каменоломнях семь месяцев назад. Замешкался и не успел отскочить из-под большого куска камня, отколовшегося от скалы. Умер почти мгновенно. Я даже не попрощалась с ним. Мы так многого хотели вместе. Он даже не успел подарить мне детей. – Ее глаза стали влажными от этих воспоминаний, но девушка не позволила пролиться ни одной слезе и продолжила рассказ: – Оплакав мужа, я задумалась, чем жить. Возвращаться к родителям не собиралась. Да и оставлять дом, который муж построил своими руками, совсем не хотелось. Наша жизнь в нем была короткой, но счастливой. Сад еще не приносит урожая, а работа в лавочках не интересна. Тогда я вспомнила, что муж научил меня стрелять из лука. Даже шутил, что у меня к этому дар и я превзойду любого мужчину, – с грустной улыбкой проговорила Карна. – Я отправилась в лес и попробовала добыть себе еду. Оказалось, это несложно. Главное, слышать лес и с почтением к нему относиться. Я не беру больше, чем мне нужно. Каждая жизнь бесценна. Я всегда благодарю убитое мной животное за то, что оно помогает мне жить. Это священный цикл жизни и смерти. Я хорошо понимаю, что тоже являюсь частью этого цикла. Вот сегодня, например, чуть сама не стала обедом. И волкам нужно есть. Это их природа.