История «Солнечного Ветра»

– С кандидатурой Василевского согласен, но вот товарищ Жуков вызывает у меня определенные сомнения… – с оттенком недовольства произнес Сталин. – Какой-то он стал скользкий и куркулистый, что ли…

– Другого генерала-отморозка, способного безоглядно рубиться насмерть в любой ситуации, у вас нет, – ответил я. – На Западном направлении, где советские сухопутные войска будут наносить свой главный удар, должен находиться именно такой человек. Пусть доведет Красную Армию до Ламанша, а там поглядим, что и как. Если дело будет совсем плохо, то заберу его к себе в Империю, чтобы он не путался тут под ногами, не портил карму себе и вам.

– Ну хорошо, – сказал Верховный, – Жюков так Жюков. Пусть потешит душу напоследок. А теперь скажите, в какие сроки должно начаться это наше упреждающее наступление?

– Американцам осталось готовиться к нанесению внезапного ядерного удара шесть дней, – ответил я, – ударить надо в самый канун того момента, когда они пришьют там у себя все пуговицы, достанут ядерные боеприпасы их хранилищ, приведут в боевое положение и подвесят под самолеты. Пусть это будет ночь с тридцать первого марта на первого апреля, чтобы утром на коллективном Западе всем было не до смеха. И тогда всех их разом – кого прямо на земле, как на аэродроме возле Тайбэя, а кого в воздухе сразу после взлета. Не надо нам, чтобы потом где-то всплывали какие-нибудь остатки, так и до беды недалеко.

– Совершенно с вами согласен, – кивнул советский вождь, на чем разговор был закончен.

Мир Мизогинистов, 28 июля 2020 года, 12:35 по времени репродукционного лагеря в Шантильи, ближнее околоземное космическое пространство, круговая орбита высота семьсот километров, SSN «Solaris ventus», каюта-апартаменты первого класса семьи проконсула Конкордия Красса

Супруга проконсула Валерия Конкордия (42 года)

Почтенная матрона Валерия Конкордия, несмотря на свои сорок два года, выглядела прекрасно: глаза ее были ясными, волосы еще не начали седеть, овал лица не поплыл, а морщин было совсем немного. Кроме того, она сохранила прекрасную фигуру, которая с годами не расплылась, а лишь обрела приятную мягкость и округлость черт. Да и вся она была мягкой, спокойной, несуетливой женщиной. Движения ее были исполнены аристократического достоинства и царской грации, а речь ее звучала медленно и плавно. Это была воистину удивительная женщина – она всегда сохраняла самообладание. Никто и никогда не видел Валерию Конкордию гневающейся или истерящей. И в то же время она не была холодна, наоборот, тепло ее души ощущалось даже на расстоянии. И потому к ней тянулись все, кому требовалось утешение. В ее серых глазах плескался океан покоя. А прикосновение ее рук могло исцелить от самой глубокой печали. И эта добрая женщина щедро делилась своим внутренним равновесием с другими. А «другими» была ее семья. Удивительно, но никто из ее домочадцев больше не обладал даром умиротворения – напротив, все они были личности страстные, эмоциональные, увлекающиеся. Таковым был супруг Валерии… а дети пошли в него. Конкордий Красс с годами, правда, стал степеннее, выдержаннее, но в глазах его по-прежнему горел тот неугасимый огонь, который так свойственен смельчакам и авантюристам.

Мужем своим Валерия гордилась. И очень любила его, совершенно не обращая внимания на некоторые не слишком приятные черты его характера. А он мог быть требовательным и ворчливым, мог придираться к мелочам, если у него было плохое настроение. Впрочем, к супруге у него никогда не было особых претензий, но своим детям он частенько делал выговоры и внушения. Этот человек был строгим перфекционистом, желающим, чтобы все вокруг него находилось в идеальном состоянии (тем не менее именно это качество помогло ему занять довольно высокую должность в Империи). Этот пятидесятишестилетний мужчина до сих пор был красив, не обрюзг и не утратил физической силы. Его глаза светились умом и проницательностью. А иногда, в минуты особого расположения, в них мелькал озорной молодой огонек – тот самый, который так нравится женщинам, делая мужчину во сто крат привлекательней.

У Конкордия Красса, помимо жены, была молодая наложница по имени Инесса – единственная, кого Валерия недолюбливала за ее дерзкий взгляд и манеру ходить, вульгарно качая бедрами. Впрочем, супруга проконсула была достаточно благоразумна, чтобы не проявлять открыто свою неприязнь, и всегда была любезна с наложницей, что исключало всякие ссоры между этими двумя женщинами. Впрочем, они особо не контактировали друг с другом.

Помимо самого проконсула, его жены, наложницы и детей, в состав фамилии входили кондиционированные слуги: камердинер главы семьи Виталий и шесть служанок. Анна и Мария обслуживали Валерию Конкордию, Павла была приставлена к наложнице Инессе, а Лола и Белла – к дочерям проконсула Виргинии и Глории. В обязанности же Нонны входило «развлекать» четырнадцатилетнего Цезаря. Самая обычная аристократическая неоримская семья…

Когда корабль захватили пираты, для семейства Красса это было неприятным происшествием, но не катастрофой. Все они прекрасно знали, что их выкупят и они вернутся домой. Но вдруг обстоятельства поменялись – и эти перемены уже были действительно тревожными, потому что выяснилось, что отныне ни о каком возвращении домой речи быть не может.

Валерия Конкордия впервые в жизни испытывала беспокойство, доходящее почти до паники. Однако, ощущая ответственность за все семейство, она не показывала своей тревоги, храня прежнюю невозмутимость. Лишь в глубине ее ясных глаз таились темными тенями страх и неуверенность.

Им было известно только то, что волею Иисуса Вседержителя захваченный пиратами «Солнечный ветер» вышел из очередного прыжка в чужой для неоримлян пространственно-временной плоскости событий, где все не так, как у них дома. И никто не знает, как вернуться обратно и можно ли это сделать. Однако пираты просчитались, решив, что теперь все их злодеяния останутся безнаказанными. И в этом пространственно-временном слое имеется своя Империя, дальняя родственница неоримской, но только не пожилая, заплывшая жирком и погрязшая в удовольствиях стола и постели, а молодая, деятельная и очень злая в отношении всяческих негодяев. Пираты и ойкнуть не успели, когда суровая рука имперского закона взяла их за шиворот. Это Валерию Конкордию радовало, но печалило ее то, что это была совершенно другая империя, где было все не так, как у обычных людей, и она не знала, удастся ей привыкнуть к чужим и чуждым правилам существования или до конца жизни она будет тосковать по привычным ей обычаям и порядкам.

Когда ее дражайшего супруга вызвал к себе для разговора император этой неведомой империи, почтенная матрона места себе не находила. Она знала горячность своего мужа, и опасалась, как бы тот в своей гордыне не натворил непоправимого. Истинный сын своей империи, он едва ли так сразу согласится подчиняться новым правилам.

Но когда отец семейства вернулся в каюту, то вид у него был такой, словно он только что беседовал с самим всемогущим Иисусом. Глаза горят, на устах многозначительная улыбка, впрочем, видно, что он изрядно чем-то озадачен.

Валерия сразу поняла, что им нечего опасаться худшего, и ее тут же отпустило.

– Ну что, дорогой, рассказывай, – сказала она.

Конкордий Красс прошел на середину каюты и уселся на положенное его чину курульное кресло. Приложил руку ко лбу и несколько мгновений пребывал в задумчивости, в то время как домашние сгрудились вокруг, топчась не месте от нетерпения услышать то, что прояснит их судьбу.

Наконец проконсул вздохнул, положил руки на подлокотники, выпрямился, обвел взглядом жену и детей и промолвил:

– Вам не о чем волноваться. Все в порядке. Мы в безопасности. И мы здесь навсегда. Но отныне нам всем придется полностью изменить свой привычный образ мышления. Да! Чтобы вписаться в новую для себя реальность, мы должны стать другими. Это будет нелегко, но нам придется это сделать…

Он снова обвел свое семейство и принялся рассказывать, начав с краткого описания основных правил этого мира…

Перебивать отца было не принято, и все слушали его в молчаливом изумлении. Все то, что он говорил, звучало просто безумно. Нет господ и рабов? Да как же это может быть? Слуги теперь свободны и равны им, господам? Но это же невозможно себе даже представить…

Но это была всего лишь первая часть удивительного повествования. Когда отец семейства замолчал, чтобы перевести дух, сын воскликнул:

– А как же ты, отец?

– Что касается меня… – Конкордий Красс потер подбородок, и глаза его хитро блеснули, – то мне самим императором предложена должность…

Валерия всплеснула руками. Радость захлестнула ее сердце – пьянящая после всех треволнений последних дней. Вот какой замечательный ее муж – его оценили! А если так, то все складывается очень даже неплохо. И на этом фоне все остальное уже не столь и неважно.

– Император Сергий поведал мне много такого, что с трудом улеглось в моей голове, – продолжал между тем глава семейства. – Дело в том, что ныне он обустраивает мир, в котором прежде происходили ужасные, немыслимые вещи… – Он замолчал, глядя на дочерей, и решил не вдаваться в подробности. – Словом, мне предстоит заниматься администрированием определенной территории, со всем находящимся на ней контингентом. Это для начала…

Старшая дочь захлопала в ладоши, следом захлопали двое других детей.

Конкордий сдержанно улыбнулся.

– А теперь вы очень удивитесь… – сказал он. – И даже, пожалуй, будете шокированы. Дело в том, что мне в помощники выделены… злодейки. Да-да! Именно они.

Семейство загалдело, издавая изумленные возгласы.

– Как?! Не может быть! Это шутка?!

Конкордий поднял руку, призывая к тишине.

– Это не шутка. Здесь светлых и темных злодеек не считают эээ… злодейками. Напротив, тут они полноправные члены общества, служащие императору наряду с обычными людьми. Мне лично будут выделены советницы – экобиологи и социоинженеры из числа светлой разновидности этого народа.

Для супруги проконсула все это звучало просто немыслимо. Но, поскольку она была достаточно гибкой женщиной, то просто сказала себе, что так обстоят дела. Кроме того, ее глубокое убеждение (впрочем, присутствующее у всех неоримлян), говорило ей о том, что император всегда прав. А ведь у них снова есть император – да еще какой! Уж его империя явно могущественее неоримской, раз даже такие неуправляемые существа, как злодейки, подчиняются ему и состоят у него на службе. После всего сказанного матрона прониклась доверием к этой новой империи, которую им еще предстояло познавать и познавать, делая удивительные открытия. Валерия заранее сказала себе, что примет любое положение вещей в своей новой бытности. Раз уж империя Сергия достигла таких высот, то уж наверняка ее устройство держится на прочном фундаменте. То, что ее супругу сразу дали должность, тоже о многом говорило. Вот только детям придется нелегко привыкать ко всему новому. Здесь другие правила приличия, и как бы их аристократическая спесь не испортила их семейству репутацию… Нужно будет серьезно поговорить с ними… Так, а как же быть со слугами, если теперь они больше им не принадлежат? Неужели их теперь заберут у них? Но ведь эти люди больше ни на что не способны, кроме как выполнять свои обязанности, что закреплено кондиционированием!

Долго длился разговор Конкордия Красса с домочадцами. Много вопросов услышал он от них, но не на все из них мог ответить. Впрочем, кое о чем – о том, что поразило его больше всего – он сам умолчал.

Спать все расходились очень задумчивые, но при этом беспокойство оставило их – появилась хоть какая-то почва под ногами. Их ждал новый, неведомый мир… А все новое и неизведанное всегда бодрит разум, открывая порой такие свойства в человеке, о которых он прежде и не догадывался.

Сам же Конкордий Красс и его супруга еще долго беседовали вдвоем, обсуждая животрепещущие вопросы, связанные с положением дел в этой новой для них империи.

– Дорогой… – сказала Валерия, – меня беспокоит один момент… касательно слуг. Раз они теперь вправе сами решать свою судьбу, то мы можем лишиться их… А фамилия Крассов никак не может обходиться без их услуг, я себе даже этого не представляю! Я, конечно, уверена, что они сами не захотят уходить от нас, но ведь все может быть… И даже если они останутся, мы уже не можем относиться к ним так, как раньше… Как же быть, дорогой?

Конкордий потер переносицу, размышляя, и ответил:

– Ты права – если слуги захотят, то они имеют полное право покинуть нас. Но если они пожелают остаться, то тут, я полагаю, есть только два варианта… – Он вздохнул и внимательно посмотрел на супругу. – Первый – это стать полноправными членами семьи Крассов, вступив в брак с кем-то из них…

Глаза Валерии расширились, и ее супруг продолжил:

– Второй вариант – надо будет платить им зарплату, как любым вольнонаемным, и понимать, что в любое время, когда у них возникнет такое желание, они могут покинуть фамилию, и никто не будет иметь права их остановить… Окончательное решение нам надо будет принять в тот момент, кода мы наконец ступим на землю имперской метрополии, находящейся там, внизу. Но случится это не очень скоро, потому что процесс разгрузки не быстрый, а мы отправимся вниз одними из последних. Пожалуйста, думай, потому что, по имперским законам вопрос расширения семьи – это прерогатива старшей жены, а не мужчины.

Матрона промолчала. Оба варианта казались ей совершенно дикими, но она напомнила себе, что обещала принимать любой порядок вещей, установленный в этой империи, нравится он ей или нет.

Когда супруги уже легли и укрылись одеялом, Конкордий вдруг сказал:

– А ты знаешь, этот император Сергий – он ведь не просто человек…

– Что это значит? – Валерия даже приподнялась на локте, чтобы видеть лицо своего мужа в бледном розоватом свете ночника.

– Я видел крылья за его спиной… – тихо произнес проконсул, глядя в потолок. – Я видел свечение вокруг его головы и призрачные доспехи… И он говорил про Божий гнев, обрушившийся на нашу ветвь Мироздания, вещал о наших грехах… о тех грехах, которые мы и таковыми-то не считали… И, ты знаешь, ведь я даже не усомнился, и сразу принял его правоту, поскольку видел невероятное – то, чего не может быть… И то, что я услышал от него – в то я сразу поверил, и понял, что это истинный Повелитель, несущий Истину. И заворочались во мне мои заблуждения, глубоко укорененные в нас тысячелетиями… И, знаешь, я сейчас почти счастлив, что все так сложилось – словно мы были нужны этому императору, а он нам, и что это именно Высшая воля решила нашу судьбу таким вот образом…

– О, дорогой… – только и промолвила женщина, после чего и сама глубоко задумалась.

И, глядя, как мерцают на глянцевом потолке розовые блики от ночника, она с трепетом ощущала, как дышит вокруг нее Мироздание, которому не все равно. Которое из миллионов песчинок строит прекрасные замки, неподвластные никакому прибою…

29 марта 1953 года, 12:45. ГДР, 34 километра южнее центра Берлина, Цоссен, штаб группы советских оккупационных войск в Германии

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский, император четвертой Галактической Империи

За тридцать шесть часов до наступления часа «Ч» я посетил штаб Группы Советских Войск в Германии, причем визит этот был обставлен по всем правилам. Никаких порталов: на место встречи, верховный главнокомандующий Четвертого Галактического Союза, то есть я, прибыл на тяжелом челноке «Святогор», который эскортировала четверка «Стилетов». Вообще-то терминал тактического планшета можно было бы доставить и штурмоносцем моей супруги – не такой уж он и габаритный, любая бойцовая остроухая с некоторым напряжением сил способна в одиночку таскать этот кофр. Но штурмоносец – это не так представительно, как «Святогор», да и символику Российской империи перед непосвященными лишний раз демонстрировать не стоит. Зато красные пятиконечные звезды на бортах и днище клиновидного гиганта вызывают у местных доверие, а его гигантские размеры и бесшумный полет внушают почтение и даже благоговение. И спорят выскочившие посмотреть на необычное явление местные командиры, сколько войск можно засунь в эту летающую штуку – стрелковый полк или сразу бригаду.

Даже тут, на другом конце Евразии, очень хорошо наслышаны о событиях в Корее, где похожие аппараты цивилизации пятого уровня помогли местным китайским и корейским товарищам поиметь янки во все дыры без мыла и вазелина. На данный момент ситуация для оккупантов и их прихвостней осложнилась до крайности, потому что сегодня в полдень по тамошнему времени китайские добровольцы и северокорейские войска проломили оборонительный периметр вокруг Пусана и прорвались к самому порту. Если прежде, несмотря на регулярные налеты «Шершней» американская группировка имела возможность получать снабжение и эвакуировать раненых, но вот теперь эта лавочка для них закрылась навсегда. И выбор теперь у янки небогатый: или на тот свет, или с поднятыми руками в коммунистический плен. Да и в Советском Союзе во весь рост поднялось предчувствие великих перемен и понимание того, что теперь игра идет совсем по другим правилам. Психосканирование говорит об этом совершенно определенно, как будто страна, подобно воинскому эшелону, прогрохотала колесами по стрелке, и вместо душного тупика, где ей предстояло сгинуть через сорок лет, направилась в неизвестность на привольный степной простор.

Кстати, мои спецподразделения, закончив с лагерями военнопленных, переключились на умыкание полевых госпиталей. Я-то с ранеными не воюю ни на одной войне, а вот ауксиларии товарища Сталина могут не пощадить ни их, ни медперсонал – настолько они нам все злые на кровожадную американскую демократию. Раненым предстоит долечивание, а потом перед ними встанет простейшая дилемма: или возвращение в родной мир через советский плен, или поселение в бывшем Царстве Света в ранге квалифицированного пеона, имеющего возможность выслужить себе гражданство. С медперсоналом примерно так же. Или эти врачи и медсестры работают по специальности в моих новых владениях, обеспечивая медицинской помощью людей, не чужих им по крови, или толпой идут на…, то есть в советский плен. И опять же за их судьбу в подобном случае я не отвечаю – если что, рвать на себе волосы и проситься обратно будет уже поздно.

И вот теперь то же самое опускание янки в позу на четыре кости предстоит проделать на европейском театре военных действий, только масштаб и брутальность событий будут в несколько раз превосходить корейский вариант. Именно поэтому требуется предварительно согласовать свои действия с будущими командующими фронтов и направлений, внушив им, что если они хорошо будут делать свое дело, то победа будет неизбежна, а все остальное – это моя сфера ответственности.

А вот и хозяева сего места показались из двери здания штаба: заинструктированный Сталиным командующий западным направлением маршал Жуков, вполне узнаваемый в своей исторической монументальности, и герой Сталинградской битвы, командующий ГСОВГ генерал армии Чуйков. «Стилеты» неподвижно зависают в воздухе на высоте примерно двадцати метров (еще один шок для местных обитателей), а «Святогор» мягко опускается на плиты плаца. Приехали.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

SSN – sub spatum navis по латыни означает подпространственный корабль, то есть корабль, оснащенный прыжковым гипердвигателем. Обычный космический корабль будет иметь обозначение SN, то есть пространственный корабль.

2

В книге «Визит Полярного лиса» фигурирует под наименованием Акило-За.

3

Бри́тва О́ккама (иногда ле́звие О́ккама) – методологический принцип, в кратком виде гласящий: «Не следует множить сущее без необходимости» (либо «Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости»).

Этот принцип получил название от имени английского монаха-францисканца, философа-номиналиста Уильяма из Оккама (англ. William of Ockham; лат. Gulielmus Occamus; фр. Guillaume d'Ockham ок. 1285–1347). Сам Уильям Оккам писал: «Что может быть сделано на основе меньшего числа [предположений], не следует делать, исходя из большего» и «Многообразие не следует предполагать без необходимости».

4

Слон – символ республиканской партии США, к которой принадлежал и президент Эйзенхауэр.

5

Брат – товарищ Сталин из сорок первого года.