Полная версия
Я взойду к небесам
Батальон продолжал движение, истребляя всё на своём пути. Осколки тактического поля всё ещё не могли собраться в волшебное зеркало, но и того, что они отражали, хватало для осторожного заключения: у предателей не оказалось достаточно сил, чтобы остановить эту методичную поступь. В бой были брошены все резервы, подставилась под ответный огонь часть дальнобойных огневых средств, неудачно выступили автономные силы – и фаза насыщения миновала.
«Если у целестиалов остался мобильный резерв – сейчас самое время бросить его в топку, чтобы попытаться переломить ситуацию.»
Завеса неспешно таяла под горячим дыханием южного ветра. Частички пыли над городом питались атмосферным электричеством и тепловой энергией, чтобы удержать себя в воздухе, но противиться движению воздушных масс не могли, а уцелевшая артиллерия уже не рисковала работать в прежнем темпе. Возвращались в активное состояние символы машин и подразделений, спутники сбросили новый пакет целеуказаний – а Дан, наблюдая, как оживает батальонная сеть под его началом, старательно игнорировал новые сообщения об уничтоженной технике и погибших вместе с ней экипажах.
«Всё в пределах допустимых потерь, ага?»
Бой сместился к южным границам города. Оставшиеся в строю роботы первого эшелона отчаянно грызлись за дома и улицы в секторе наступления, а с флангов всё чаще летели сообщения от подразделений тысяча сто семнадцатого – нажим усиливался и окно прорыва грозило захлопнуться.
– Гвин, танки вперёд. Тебе придётся впитывать огонь, чтобы «лёгким» досталось меньше.
– Есть. Мы для этого существуем.
В голосе прозвучало особенное торжество: риттерком как будто ждала возможности повстречаться с целестиалами накоротке. Дан вполне понимал эти чувства, но разделить не мог. Ему отчаянно не хотелось вести бой под диктовку обстоятельств, бросая своих ребят в огонь и разменивая выигранные секунды на чьи-то жизни. Не хотелось, но приходилось.
Там, где главная магистраль вбирала в себя ручейки развязок и улиц, выплёскиваясь из городских теснин в привольные степи, застройка расступалась. Когда-то по сторонам дороги высились огромные здания, нисходящие уступами к самой эстакаде, но теперь их изувечила и обглодала война. Стены и перекрытия превратились в осыпи, огонь вычернил уцелевшие секции, соседние башни стояли частью обрушенными, а частью – зияли проломами в несколько этажей и держались разве что чудом.
Первые «пауки» заняли позиции на краю города, наблюдая перед собой лишь степь и разрезавшую её магистраль. Конвой, постепенно набирая ход, подтягивался к ударной группе, но хвост колонны до сих пор болтался в глубине города.
«Что ж, начнём.»
– Руса, охранение – вперёд. Колонну – в прорыв.
– Исполняю.
– Европос, всем уцелевшим штурмовикам – прикрывать тех, кто выдвинется из города.
– Есть прикрывать, – отозвался штурмкоммандер. – Вывожу последних с перезарядки.
Несколько «Холодильников» и пара «Вьюг» уже выскочили на простор из лабиринта городских улиц, с флангов двинулась первая пара «Могильщиков», воздух резали поредевшие группы дронов – а обстановка вблизи прорыва продолжала накаляться, как броня под палящим солнцем.
«Ретранслятор: Сфера-400-РТК. Поле 1117. Подсеть 1Ш. Входящее сообщение. Срочность: высокая. Абонент: ландком Саур Местергайзе.»
«Противник смял наши заслоны в районе 22-07-Сибирская, 04-06-Аргон. Мобильные группы движутся к вам параллельно фронту. Тактическое поле фрагментировано, нет прямой связи, не могу оказать немедленную помощь.»
«Правый фланг. Нужно…»
Мысль так и осталась незаконченной – злобно и горестно взвыла Руса.
– Внимание! Общее оповещение! Смертельная угроза гражданским лицам! Всем наличным силам батальона – защитить конвой!
Батальонный джинн уже выискивал малейшие возможности прикрыть оголившийся фланг и вывести гермотраки из-под удара, но растянувшаяся вдоль магистрали колонна была слишком уязвимой и слишком длинной. Целестиалы жертвовали остатками своих автономных групп, чтобы заткнуть узкое горлышко, сквозь которое конвой утекал из города – стаи боевых роботов, автономные боты и управляющие группы на тяжёлых транспортёрах прорывались через полосу разрушений на окраине, не заботясь о собственных потерях. Обескровленные силы тысяча сто семнадцатого не выдержали, и между колонной с её охранением и наступающими предателями не осталось никого. Будь это обычный бой, Дан лишь порадовался бы, обрушив всю мощь батальона на бестолковые порядки врага, только вот не был обычным этот бой и задача была – уберечь людей, а не уничтожить лишний десяток чьих-то машин.
Ему даже не нужно было посылать кого-то на смерть – Руса и экипажи техники справились без ландкома. Отрешённо, словно смотрел какую-то хронику, он переключался между тактическими схемами и обычной картинкой с дронов, выбирая, сколько артиллерийских заклинаний может потратить прямо сейчас – и хватит ли оставшейся магии на остальной участок пути.
Противник выползал из развалин и вступал в бой. Всё новые огневые точки возникали на грязной туше мёртвого города, стремительные «ведьмы» метались между домов и рассыпались огненной пылью, если не успевали вовремя скрыться. Снова вспыхнул сигнал беды и смерти – очередь кластерных снарядов прошила один из гермотраков, обратив его в облако пламени, где сгорали десятки душ.
Пальцы Дана сжались на подлокотниках кресла, словно пытались их раздавить.
«Не успеваю. Ещё чуть-чуть – и смогу достать всех, но это чуть-чуть… сколько оно будет стоить?»
«Могильщик» из первого взвода танковой роты буквально втиснулся между краем эстакады и посечённым осколками гермотраком. Оптическая защита сорвана, генераторы сожжены, испятнанный попаданиями чёрный корпус дымится в десятке мест – но башенная турель по-прежнему огрызается короткими очередями. Сама башня, плоская и огромная, дёргается из стороны в сторону, стремительно наводя орудие.
Танк стрелял непрерывно, не экономя боекомплект и не жалея ресурс ствола. Правый борт взорвался длинными снопами огня и тут же вся машина скрылась в ярчайшей вспышке, будто растаяла – но вспышка угасла, а чёрная туша, истекая языками гари, всё так же ползла вперёд, прикрывая собой гражданских. Сработал последний рубеж обороны: ударно-шрапнельные заряды «активной брони», выпалившие по обнаруженному на подлёте боеприпасу.
БМП первой ударной закладывают вираж по степи, стреляя из всех орудий.
Взрывается в воздухе штурмовик – но шесть ракет успевают отыскать цель.
Складываются воедино огневая задача и схема продвижения сил врага.
– Артиллерия, шестнадцать по высокому, поддержать конвой!
– Комбинированный залп, шестнадцать по высокому профилю, – отозвалась Руса. – Распределение целей завершено. Ракеты в воздухе.
Две посылки успели срезать притаившиеся в застройке скорострелки, ещё три перехватили в зените стрелы противоракет, но хватило и уцелевших. Над магистралью вспухли «зонтики» раскрывшихся боевых блоков. Семь десятков поражающих элементов индивидуального наведения полыхнули двигателями и ринулись к земле, навстречу заранее распределённым целям, наконец-то выбравшимся из укрытий. Яркие гвозди разогнанного до сверхвысоких скоростей металла протыкали боевые автоматы, словно те были сделаны из бумаги. В одно мгновение поле боя усеяли чадящие трупы нежити – защититься от таких ударов могли лишь танки и тяжёлые БМП.
– Конвой – вперёд, вперёд, вперёд!
«Мы прошли?»
***
Врата Славы. Маленький старый город, пыльный и скучный.
«Был.»
То, что осталось, громоздилось за окнами гермотрака – и невидимые силы продолжали свою разрушительную работу. На глазах у Яны верхушка и без того истерзанной башни расцвела огнём, огонь сменился облаками пыли и дыма, а потом сразу несколько этажей величаво осыпались вниз потоком обломков. Куски керамобетона размером, наверное, с микроавтобус, рушились, пробивая перекрытия, отскакивали от балок и вздымали новые клубы пыли, так что всё здание, казалось, вот-вот рассыплется, как игрушечное. В салон почти не пробивалось звуков извне, но эстакада дрожала и сотрясалась, отзываясь на губительные удары молотов войны с обеих сторон.
Она вдруг вспомнила Эдельвейс – сожжённый, почерневший, раздавленный – и ощутила острую жалость к его маленькому собрату. Эдельвейс не агонизировал – его убили холодно и расчётливо, с бесчеловечной жестокостью, но сделали это быстро. Врата Славы умирали медленно и мучительно, расставаясь с каждым зданием и каждой улицей по отдельности. Если бы город был живым существом, он наверняка корчился бы от боли, не в силах понять, почему его создатели решили вдруг пожрать своё детище.
Надо было пригнуть голову, вжать в колени, как сделали все прочие пассажиры, но какая-то неодолимая сила заставляла Яну смотреть.
«Вот она, война – из первых рядов.»
Редкие вспышки взрывов. Клубы пыли. Чёрные кляксы в небе. Не разглядеть ни своих, ни чужих – не сказать даже, кто и откуда ведёт огонь.
Гермотрак снова набирал скорость, вихляя по усеянной мусором эстакаде. Мимо промчался танк – страшный, огромный, чёрный. Батальонный джинн по имени Руса назойливо выкрикивала всё новые предупреждения, но Яна почти не слушала – её судьба была в руках чужой воли да безжалостных статистических величин. Чем, спрашивается, могут помочь себе пассажиры автоуправляемых машин, оказавшись посреди поля боя? Разве что согнуться в три погибели – для самоуспокоения.
Сгибаться Яна так и не стала. «Чтобы гордо смотреть в лицо опасности», – хотела бы она верить, но не верила, потому что причина была в другом. Ей было слишком страшно ничего не видеть и покорно ждать своей участи, и это тоже было глупо, потому что видеть и контролировать – совсем не одно и то же, сколько бы ни твердил об обратном иррациональный атавизм внутри черепной коробки.
«Я ведь даже не успею понять, от чего умру.»
Ремни удержали её, когда гермотрак резко вильнул в сторону, объезжая пылающий остов своего собрата. Яна приказала себе не думать о людях, оставшихся внутри этого костра, и усердно не думала ни о чём, пока кусок крыши прямо над ней не пропал в одно мгновение – с диким треском и пугающей лёгкостью. Незримая плеть хлестнула по салону, вырывая куски обшивки, раскалывая толстые стёкла и рассеяв серебристый туман осколков. Сидящая прямо перед ней пара – биотехнологи из Горизонта – превратилась в кровавую пыль и мелкие клочья плоти, усеявшие окна напротив. Алая взвесь осела на линзу Яниной маски.
Мир ворвался внутрь салона, в одно мгновение став реальным.
В дырах и пробоинах свистел ветер. Что-то грохотало и ухало, надсадно выли турбины, гермотрак вибрировал, но держался, и Яна поняла, что жива, и едва не засмеялась от осознания этого факта. Бояться больше не было смысла.
По правую сторону от эстакады, ощутимо идущей под уклон, мелькали обезображенные фасады и желоба второстепенных дорог, на десятки метров заваленные обломками. Там то и дело рвались снаряды, а однажды – только однажды – мелькнул угловатый корпус «Вьюги», ведущей безумный огонь по невидимому врагу. Гермотрак затормозил, объезжая застывший танк, на который нехотя взбирались язычки пламени, и взгляд Яны упёрся в дорожную развязку – та провалилась внутрь самой себя под тяжестью рухнувших сверху балок.
На ней, среди осыпавшихся зданий, в облаках пыли, шевелилось что-то страшное и громоздкое. Мелькнул клиновидный корпус, озарилась вспышками выстрелов турель на мощном манипуляторе, и машина вдруг проявилась целиком – метров четырёх ростом, двуногая, безголовая. Вся покрытая грязными разводами и какими-то щитками, серая туша выбиралась наверх с пугающей целеустремлённостью.
«Слишком проворно», – мелькнула торопливая мысль. – «Почему оно шагает так быстро?!»
Корпус робота раскачивался из стороны в сторону, но машина не оступалась и не скользила. Нижние конечности двигались удивительно точно, с каждым шагом буквально вбивая себя в груды колотой керамики и бетона. Сочленения изгибались под неестественными углами, так что бипедальная конструкция даже отдалённо не походила на человека – скорее уж, напоминала жуткое насекомое, безостановочно движущееся к намеченной жертве.
Ещё одну очередь робот дал куда-то в сторону, развернувшись так быстро, что Яна едва смогла уследить. Незримая цель отвлекла чудовище на секунду, не больше, гермотрак наконец проскользнул мимо танка, а последние мгновения жизни всё тормозили и тормозили, расслаиваясь на отдельные кадры. Мозг будто пытался растянуть оставшееся время до бесконечности, но иллюзия оставалась иллюзией и Яна отчётливо видела, как рывками совмещаются стволы пушек и её собственный взгляд.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Ландком – воинское звание в Северном союзе. Соответствует должности командира батальона.
2
Идеонарий – принятый в Северном союзе термин, обозначающий группу населения, исповедующую какую-либо из устойчивых разновидностей сигниализма. Идеокультурное понятие, пришедшее на смену отмирающей концепции этноса в XXIV – XXV столетиях.
3
Лейтенант – воинское звание в Северном союзе. Соответствует должности командира тактической группы или ответственного технического специалиста.
4
Штурмкоммандер – воинское звание в Северном союзе. Соответствует должности командира боевой машины или пехотного звена.
5
Риттерком – воинское звание в Северном союзе. Соответствует должности командира роты.
6
УАМ – универсальная артиллерийская машина.
7
ДНД – Движение независимых демократий.
8
ЕП – Единое правительство.
