Горизонтальные новеллы

(Надежда Тэффи. «О вечной любви»)

Высказанная как-то гипотеза о том, что понятие «любовь» – философское (кто первый скажет, что это не так, пусть первый бросит в меня камень) проецируется на сознание своими «образами», пока не опровергнута.

* * *

Эту сентиментальную мелодраму (хотя мелодрам без сантиментов не бывает) поведал приятель, вернувшийся из очередной командировки – откуда, куда и зачем – это не столь важно, интересно другое. Как уже было не раз, это произошло в купе поезда, где они случайно оказалось вдвоём (возможно, такие случайности случаются – если Гегель и приятель не врут). При этом, попутчиком (точнее – попутчицей, и это следует из купейной логики) оказалась симпатичная блондинка. В связи с этим и родился вечером (прошу понять правильно: для традиционного рождения должно было бы пройти 270 вечеров, т.е. приблизительно девять месяцев, а в командировки так долго теперь не ездят) речитатив об одном из множества упомянутых «образов любви». Вот несколько примеров этого множества изящной беллетристики (прошу пардону за тавтологию): фрейдовский «образ сублимированной любви» (сублимация), у Надежды Тэффи подробно показан «образ вечной любви» (как у приятеля тоже начавшийся в вагоне поезда), у Александра Житинского – «образ элегической любви» (и тоже в вагоне поезда), Алексей Толстой предложил «образ возмездной любви» (и этот – в поезде: эротика с подоплёкой военного шпионажа), от Ирины Одоевцевой – «образ могильной любви» (буквально: на кладбище, на могильном холме, а не на вагонном диване, но тоже очень, очень…), у Алексея Слаповского – «образ непроходящей любви», у Александра Богданова и Алексея Толстого – «марсианский образ любви». Причём, ни один «образ» не обходился и не обходится без физиологии, а другое, кстати, Фрейд считал ненормальностью.

Пройдя по ковровой дорожке вагона, приятель остановился у двери купе, номер которого был указан в билете, и деликатно постучал. Почти сразу девичий серебряный голосок, позвал: – Войдите… Начитанный в глубокой юности указанными «образами» и в надежде, что в купе к ним больше никто не постучит, он нажал на ручку двери… «Прощайте, мои бедные глаза, вы никуда не годитесь после такого» – сказал бы Гоголь, а приятель внешне спокойно поприветствовал незнакомку, попросил извинить за беспокойство, уточнил соответствие номера купе указанному в его билете, сообщил свой маршрут и представился. Сидевшая на диване с книгою в руках, девушка в свою очередь назвала себя: – Ирина.

– А она прехорошенькая – отметил с удовольствием вошедший – но строгого вида. И книга, как он успел заметить, также имела серьёзное название: «Формальная логика». Разместившись, приятель завёл разговор о том, о сём, как это случается в поездах, но не о погоде. Ирина оказалась раскрепощённой и интересной собеседницей, весело реагировавшей на байки собеседника, несмотря на «Формальную логику». Не жеманясь и без ханжества поучаствовала «за знакомство» в дегустации «Киндзмараули». Согласно неформальной логике вспомнили нечаянно об «образе первой любви», который имеет место быть наравне с «вечным». Что возобладало в купе: «формальность» или естественность – неизвестно – рассказчик умолчал (потому как по Тэффи, «о тех, которые были недавно, рассказывать не принято»), и не будем сочинять – по Стругацким, которые отметили: – Пишите о том, что знаете хорошо. Случайность ли это, повезло ли приятелю и преуспел ли он также, как пишет Житинский? Неизвестно, но его речитатив – приблизительно следующий.

«Так вот, о первой любви (бывает же не только «вечная», но и «первая» – не так ли?).

Дело было в поезде. Случай – почти по Житинскому. Моя попутчица, милая и общительная девушка, кокетливо спросила:

– Какой была у Вас «первая любовь»? Расскажите хоть один случай.

– Один? Их столько, что затрудняюсь.

– И все первые?

– Натурально. Любви не первой не бывает. Ну вот, например, могу Вам рассказать одно маленькое, но без продолжения приключение. Дело было, конечно, давно. О тех, которые недавно, джентльмены не рассказывают (хотя Пушкин даже написал, что у него было в стогу с «чудным мгновеньем»). Случилось это… Дверь из комнаты, если её открыть, а открывалась она наружу, в небольшой холл, образовывала с перпендикулярными стенами замкнутый треугольник, некое подобие алькова, где я и разместился кое-как со своей возлюбленной. Свои трусики девочка предусмотрительно сняла (возможно априори или уже была наслышана о случае под телегой в «Петре Первом»), а может и вообще не надевала (в предчувствии моды танцплощадок в будущем). Я приподнял край платья или Мальвина это сделала сама, повернувшись ко мне спиной, – это у меня не отчётливо. Но как сейчас помню: присев, я прикусил её левую бело-розовую полусферу юго-восточной части спины (это то место, что расположено ниже одного из элементов женских форм – талии). Не уверен – было ли это проявлением моего любовного пыла в настоящем или женоненавистничества – в отдалённом будущем, но то, что пушкинская болтливость моей Мальвины повлияла на последнее – можно предположить с некоторой долей вероятности. Дальнейшее продвижение по пути нашего «образа любви» у меня как-то не отложилось. Нечего говорить, что девица была счастлива вниманием к прелести некой части её туловища, и потому не замедлила похвастаться своей радостью с воспитательницей нашей группы (забыл сказать, что «это всё происходило в городском саду», как пела Анна Герман своим ангельским голоском). Воспитательница в течение всего дня с изумлением посматривала на меня (ведь «в СССР секса нет») и с сожалением, негодованием и завистью – на покусанную Лолиту, но ничего не говорила до прихода за мной моей мамы. Они пошептались тет-а-тет, после чего мне была прочитана примерно получасовая лекция – не запомнил содержания, но с явным уклоном против аморальности моего «подвига». Дома меня не побили, что явилось случаем из ряда вон выходящим, т.к. и за меньшие преступления против нравственности мама меня регулярно воспитывала физически – в основном по юго-восточной части спины, но этим элементом моего организма «воспитание» не ограничивалось, доставалось и другим. Таким образом, в детском саду (что естественно) «образ первой любви» остался незавершённым.

Вагонное радио своими четырьмя октавами напомнило об экономии энергоресурсов: – Гасите свечи.

Завершил свой речитатив приятель последней строфой какого-то стихо:

«Люблю грозу в начале мая,

Когда весенний, первый гром»,

Когда себя я ощущаю

Простым, нормальным мужиком».

Мне вспомнилось в неподражаемом исполнении Лепса: «И если некому вас обнимать за плечи, Спокойной ночи, может, завтра будут встречи…»

Книги. Авторы. Политика

Книги – источник знаний. Знание – сила. Сила есть – ума не надо.

(К.Прутков. «Мемуары»)

Девушка подарила автору «Время сэконд хэнд» С.А.Алексиевич. Впечатление, что всё написано самой  Алексеевич, т.к. однообразны,. Алексиевич поддерживает нынешнюю Украину, не осуждает Майдан и постпрезидентов, поддержала мятеж, выступает против Лукашенко. Алексиевич – не потому практически западная, что, имея гражданство Белоруссии, проживала в Германии, Италии и т.д., получила Нобелевскую премию и купила не дешёвую квартиру в престижном доме, по поводу покупки которой в интервью одному из российских изданий рассказала, на что потратила недавно полученную Нобелевскую премию: основным приобретением стала квартира в одиозном доме «У Троицкого», застройщиком которого является компания «Трайпл», до недавнего времени возглавляемая белорусским олигархом Юрием Чижом; квартира стоимостью $ 325 тыс. располагает площадью 126 кв. м, каждый из которых обошелся ей в $ 2;579. Эта покупка заняла второе место в рейтинге самых дорогих сделок с жильем за 2016 год. На момент приобретения Чиж уже был арестован, как и непроданные квартиры в скандально известной новостройке. Кстати, премия Алексиевич – по такой же политической причине, как Бунину за  «Окаянные дни», Солженицыну – «За нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы», Бродскому – «за всеобъемлющее творчество, пропитанное ясностью мысли и страстностью поэзии», Горбачёву – (за предательство), а вот Адамовичу, у которого Алексиевич в т.ч. заняла 5000 рублей для сбора материалов в поездках, совместно с Граниным за «Блокадную книгу» Нобелевская не присуждалась. После справедливого обещания Хрущёва Западу показать Кузькину мать, по сути вмешательства главы КПСС в решение Нобелевского комитета, Шолохов – член КПСС – справедливо получил Нобелевскую премию.

Мнение Татьяны Толстой:

«Наивно полагать, что продвигала Алексиевич белорусскую литературу, собственно, ее писательская карьера – это сборники якобы воспоминаний ветеранов войны (белорусских партизан) и воинов-интернационалистов. Причем, весьма паршивой и брехливой интерпретации. Раньше такой популярности у зарубежной публики журналист-писатель не вызывала. Теперь интервью многочисленные. И знаете, то еще испытание прослушать их все. Одни и те же слова и истории рассказаны американцам, полякам, итальянцам, немцам. Политика, политика, политика и опять политика. И так, как любят на Западе: жалкие бедные русские и белорусы, нищие и убогие, дикие. И еще Светлана Алексиевич не уставала говорить: «То Европа, перед которой надо открыть рот и думать, почему же мы такие дикари. Вот здесь идёшь по Бродвею и видишь, что каждый человек личность. Идёшь по Минску, Москве, ты видишь, что идёт народное тело». (Для Алексиевич Бродвей – город, столица, «по Бродвею» – она «личность», а «по Минску, Москве» – тело, не очень народное и женственное – прим.).

Тиражи книг Алексиевич сравнительно небольшие: «Время сэконд хэнд» – 2000 экз. (но 10-е изд., например, доп. тираж «Женщины Лазаря» и «Авиатор» – по 7000, «Козлёнок в молоке» – 7000, и цены: «Время сэконд хэнд» – 488 руб., в 2022 году – 1046 руб., собрание сочинений из 5 книг – 2364 руб., «У войны не женское лицо» – 665 руб. и т.д. Кстати, покупки книг Алексиевич после присуждения ей премии выросли в 30 раз. Издание Алексиевич («Время сэконд хэнд») – в рамках партнёрской парограммы ТД «БММ» и издательства «Омега-Л» – это тоже издательство, что издавало «Красное колесо» Солженицына. Западные (буквально) авторы (более писатели, чем Алексиевич): Камю, Кафка и Сартр… Кафка  издан (новеллы: «В исправительной колонии» и «Превращение») в 1991 году в издательстве «Детская литература», как пример «распада души и сознания в условиях буржуазно-мещанской действительности» – и это не только политика, «надежда и абсурд» – по заключению Камю. Сартр – отказался от Нобелевской премии: «… в нынешней обстановке Нобелевская премия на деле представляет собой награду, предназначенную для писателей Запада или «мятежников» с Востока. Например, не был награжден Неруда, один из величайших поэтов Южной Америки. Никогда серьезно не обсуждалась кандидатура Арагона, хотя он вполне заслуживает этой премии. Вызывает сожаление тот факт, что Нобелевская премия была присуждена Пастернаку, а не Шолохову и что единственным советским произведением, получившим премию, была книга, изданная за границей и запрещенная в родной стране», при этом «был «увертюрой к современности», последним жрецом и могильщиком старой, погрязшей в психологии и идеализме французской культуры. Он набрасывает основы некой другой философии, раскрепощённой (философия – не голос культуры, а органический спазм), другой литературы, новоромантической, другой эстетики, освобождённой от образа и иконы».

Камю – лауреат Нобелевской премии – в чтении неодинаков: (сочинения, 1989г.) пьеса «Калигула» – трудно, «Посторонний», «Чума», «Падение» – вполне беллетристика.

Все трое экзистенциалисты, от них Алексиевич «страшно далека». И все они – пример «Заката Европы» (О.Шпенглер), в т.ч. – вырождения Франции.

Вот, собирался сказать несколько фраз, а получилось … как получилось.

И надо напомнить первых авторов антиутопии: Хаксли, Оруэлл, Замятин.

Осень. Понедельник

Вышел из магазина с черносливом в шоколаде (так на этикетке напечатано). Пробовал, но пока жив. Надо отметить, что пристрастие к сладкому – это один из многих недостатков или избытков. Кстати, рассказывают, что прежде московская «Ударница» выпускала в коробках действительно настоящий чернослив в шоколаде, даже внутри был орешек (разумеется, без скорлупы), и цена сакральная: 2 рубля восемьдесят семь копеек – ровно столько же стоила бутылка водки…

Вышел и повернул налево, однако, сообразил, что туда не надо. Вернулся на исходную и повернул направо. В нескольких шагах впереди – девушка (брюнетка в красном пальто и с ногами под ним) – так же из магазина, но опередила, пока он маневрировал со своим черносливом. Стучит по асфальту каблучками. Поравнялся и говорит:

– Что-то у нас с Вами не в такт…

Она фыркнула, улыбнувшись. Обогнал, обернулся – симпатичная мордашка в тёмных очках. Попрощался: Она улыбается…

Долго думал, пока шёл: неужели на него без очков от солнца смотреть невозможно?..

* * *

Забрался  в маршрутку, прошёл, как обычно, к последним креслам, сел рядом с барышней (других свободных мест не было). Через несколько остановок барышня засобиралась выходить и обратилась, как это бывает с дурацким вопросом:

– Вы выходите?..

Ответил, не глядя:

– Я так к Вам привык, а Вы уже… – Потом посмотрел на лицо барышни и понял – зря сказал. Зимой у девушек, как известно, – спячка. Но некоторые уже осенью дремлют.

* * *

Пропускал подходящий слева трамвай, за панелью управления – блондинка. Переложил пакет с черносливом в левую руку, правую в перчатке приложил к козырьку кепки, блондинка с интересом посмотрела через стекло кабины и улыбнулась…

Картина

Картина и картина… Не называя авторов – они очевидны, следует указать названия других картин: «Происхождение мира» и «Происхождение войны».

Не останавливаясь на физиологии, необходимо отметить главное: что есть что и кто есть кто. На вопрос: зачем? первая картина и её автор подразумевают и абсолютно показывают место, откуда произошёл мир, пошли люди, родилось человечество. Опровергнуть это доказательно и разумно невозможно. Автор реалист и материалист.

Второе изображение, выполненное через 123 года после первой картины и являющееся «ответом» автору первой, самой картине и смыслу её – нелепо по своему названию, значению и назначению. Если задать вопрос: зачем?, на него не найдётся адекватного ответа, это тот случай, когда надо сказать: если не хочешь, чтобы тебя обманули, не задавай вопросов. Пожалуй, единственное, чем можно объяснить второе изображение – это присущее всему роду желание противоречить. И вот это-то, как раз, и есть происхождение войны.

Что есть что

Сила – напряжение для преодоления.

Твёрдость – последовательность и упорство.

Уравновешенность – умение держать себя в трудных условиях.

Цельность – верность единству слова и дела, непротиворечивость.

Полнота (не в физическом смысле) – разносторонность.

(Чиа Дао ду. «Опыты»)

«Вот то-то, все вы девки молодые…»

Жена, накладывая квашеную капусту в блюдечко, спрашивает мужа:

– Хватит?..

– Хватит. – Муж погладил все холмики и впадинки жены, приспустил сзади её цветные штанишки и трусики, прижал ладонь к обнажённому «мягкому женскому». Жена:

– Не мешай. – И возвращает спущенное на прежние места. Муж уточняет:

– А что ж ты думала, когда замуж выходила?

– Думала, ты помогать будешь…

– Варить лапшу и рубить капусту?..

– Да, а капуста – это мужское дело.

– А об «этом» ты думала?..

– Не думала.

Конечно, капуста, как салат к обеду, и вкусно и полезно… Однако, и об «этом» думать следует.

Счастье…

Это чувствовать удовольствие в гармонии. Счастье не вечно, о чём уже предупреждает корень слова.

К оригиналу и его образам

Человечество придумало бога, а потом и его образы. Почему? «Идея бога самая простая – кто всё это сделал». Вместе с тем, «Иисус Христос не был бы богом, если бы не умер на кресте». Человечество поступило рационально: создало образ, который изображает в иконах. Ровно тоже – во взаимоотношениях женщины и мужчины. Придумано понятие любви («любить – единственное и неповторимое свойство феномена человека»). События развиваются в четыре фазы: «сначала влечение, вожделение, потом стремление к высшей форме эротической близости, затем дружба, и в конце соединение во взаимном безусловном желании добра друг для друга». Образов любви великое множество – сколько людей на Земле. Это ровно тоже, что образы бога – иконы. Образы не тождественны оригиналу, не фикция, однако, – упрощение по сравнению с оригиналом.

Образы бога и любви – отражение, проекция на сознание, некий символ…

Свет и тень

Образы, книги, кино, драгоценности, картины – это свет и тень.

О писательстве

Чтобы написать хоть немного самому, надо либо прочитать много у других, либо знать то, что забыли или не знают другие. Писательству невозможно научить. Оно или есть, или не дано. У Чехова, Толстого, Сервантеса, Ницше, Достоевского, Дюма не было диплома об окончании литературного института имени  А.М.Горького. Кстати, и у Горького его не было.

Об одиночестве

Как только человек задумывается, он становится одиноким.

(Чиа Дао ду. «Опыты»)

Сон в зимнюю ночь

Этот сон не имеет никакого значения и отношения к текущему году, он о стоматологии.

Это было как в «Облаке в штанах», и с пряным запахом разнотравья. Бывали ли вы у стоматолога с женским лицом, косою и другими женскими принадлежностями, скрытые условно медицинской одеждою? Где мы встретились, не было специфическим кабинетом, скорее наоборот, и молодая стоматологиня мостилась около рта и как-то сразу попала своей железкой на зуб, где была глухая дырка, и начала постепенно нажимать. Зуб подался, что-то затрещало, но больно не было. Докторша пританцовывала вокруг, и видно было, что ей неудобно с её стоматологическими желаниями. Она смущённо улыбнулась и риторически спросила:

– Может уж я сяду что ли? – И разместилась у страдальца на коленях.

– Может это и лучше? – Также риторически подумал он. Со стороны это было несколько необычно: как будто перевёрнутое  гинекологическое кресло, в нём девушка, но не с задранными вверх ногами, а на коленях больного верхом. Он вынужден был ухватить её за талию, чтобы она не опрокинулась, и упереться взглядом в её светлую тяжёлую косу, переброшенную на полуоткрытую грудь с ложбинкой и подвеской между зовущими полусферами, в серые глаза, пухлые губы, капризный подбородок и лебединую шею:

– Господи… – Подумал он вслух. Но, странное дело, в комнате обретались ещё три мужика: они сидели, как на охоте, за раскладным столиком, на таких же стульях, пили самогон из пивных кружек и ели сало с ржаным хлебом. Докторша вдруг вскрикнула:

– Что это такое? – Спрыгнула с колен млеющего, но не долеченного.

– Приходите завтра. – Строго приказала она и выпорхнула из комнаты. Недолеченный где-то уже слышал эту сакральную фразу. После того, как он пришёл в себя, присутствующие при инциденте мужики, подмигнув всеми своими глазами, изложили происшедшее хором. В наступившем кое-как завтра недолеченный обречённо пошёл, куда приказали, со сдвинутым зубом и без всякой надежды на варианты. Было утро, часов 10, он приоткрыл дверь и спросил в пустоту разрешения. Стоматологиня вдруг проявилась как ёжик из тумана в узком белом целомудренном халатике. Она зашла в поле зрения пришедшего и быстро расстегнула, стесняющую движения, единственную уцелевшую пуговицу на халате. Под ним она вся оказалась нудистка:

– Раздевайтесь. – И показала за ширму.

– У меня же жуп, Вы жапыли. – Опешил недолеченный.

– Вы что, совсем дурак или на один зуб? – После этой короткой полемики, за ширмой, на тамошнем приличном кожаном диване, при непосредственном участии и художественном руководстве стоматологини…

– Боже же ж ты мой, – как сказал бы весёлый, а значит умный Житинский, – господи, если ты есть, только ты можешь принести такое в стоматологию. – «Жуп» же уже не болел категорически, во-первых, он выпал самостоятельно и безболезненно, наверное, настигнутый счастьем и, во-вторых, на его месте оказался, по той же, вероятно, причине новый, под коронкой с напылением. За окном образовался май, благоухала пятилепестковыми цветами сирень и пели несколькими октавами соловьи.

Парадокс…

«Любите книгу – источник знания…». «Знание – сила». «Сила есть – ума не надо».

Явление т.н. «сетевой литературы» – медицинский факт. Это объяснимо и объяснено. Читатели этой литературы – такой же факт, но не факт, что они же читатели бумажных книг – русских, советских и иностранных писателей.

Волшебство под Новый год

О маленьком новогоднем чуде.

Завернувшись в огромный мохнатый халат в пол, он сидел на подушке кресла над книгой, похожий на сурового царя от известных русских скульптора и художника. Справа стоял столик с рюмкой коньяку и блюдце с дольками лимона в сахарной пудре.

Бесшумно вошла милая светловолосая девушка, будто с картины Модильяни: девичья печаль, утончённый лиризм, доверчивость в склонённой голове, наивное целомудрие и невинность женственности. Приблизилась и положила мягкую ладонь на его плечо. От лёгкого прикосновения он очнулся и встал.

– Вы думали обо мне? Я пришла… – прошептала она.

– У Вас есть ключ?..

Она, улыбнувшись, покрыла торопливыми поцелуями его бородатое лицо.

– Всем нам «уж, замуж, невтерпёж»… И статистика говорит, что замужних больше, чем женатых. – И вдруг заплакала.

– О чём Вы?.. – Опешил он.

– Да ну их… – также внезапно успокоившись, махнула она рукой.

– Известно – сказал он – женский персонал привлекателен для мужского населения, иногда они даже женят на себе, выбирая того, кто выберет её, – чтобы, как говорил Чиа Дао ду, «вместе тянуть жизненную лямку». – Она с удивлением посмотрела на него:

– Я же с Вами. Обнимите меня…

Он ласково погладил её по спине, коснулся головы и заблудился пальцами в пышных  волосах. Она неровно задышала. Он поцеловал висок, шею между подбородком и ключицей, захватил ртом её мягкую горячую верхнюю губу, затем – нижнюю и обе… Девушка, задрожала, но не выпустила из своей его руку и сделала шаг к кожаному коричневому дивану:

– Господи, как же Вы тут умещаетесь?

Сооружение действительно было несколько странным: очень узкое сиденье и высокая спинка. Он, вздохнул и привёл спинку дивана в горизонтальное положение. Гостья легла навзничь и потянула к себе.

– Ну что же Вы?..

* * *

Так они встретили Новый год – на разложенном коричневом диване, спрятавшись под огромным толстым «царским» халатом.

Испанский случай Комдива

Комдив оказался с визитом доброй воли в Испании, в городе Толедо. Принимающая сторона поселила гостя в благоустроенном бунгало парк-отеля природного парка Кабаньерос недалеко от Толедо с прекрасным видом из окна и сравнительно недалеко от зелёного театра. В это же время в городе гастролировал со своим оркестром Поль Мориа, дававший один из концертов на эстраде зелёного театра парка. Комдив купил билет, чтобы послушать и посмотреть исполнение знаменитым оркестром инструментальной музыки, в т.ч. композиции Эннио Марикконе к фильму «Профессионал», вопреки тому, что Комдив начальник артели бульдозеристов и над кабиной его бульдозера был закреплён знаменитый и железный лозунг… Все скамейки летнего театра были заполнены местными жителями и приезжими, среди множества слушателей и зрителей выделялись ярко одетые сеньориты. Безбилетные меломаны расположились за оградой театра и могли слушать музыку бесплатно, но не могли видеть оркестр из-за сплошной ограды. Не будем входить в подробности, предшествующие случаю – уже хотя бы потому, что случай или случайность является по Гегелю проявлением необходимости…

* * *

Комдив стоял в бежевом тазике горячей воды с ароматной солью. Не успевшие раствориться кристаллики, слегка покалывали ступни. Пары с запахом лаванды тревожили обоняние, обволакивая мозг сиреневым туманом… Сеньорита босиком стояла рядом, обнимая, склонив голову к нему на плечо, касаясь мягкими губами его небритой щеки и закрыв свои медовые глаза.  Края её длинного вестидо тонули в воде.

Одной рукой Комдив гладил девушку – от узенькой талии до открытой шеи с завитком светлых волос ниже затылка – и обратно, не спотыкаясь на крючках отсутствующего лифчика, но собирая невольно складки светло-коричневого шифона платья. Другой рукой прижимал поверх платья и трусиков, такого же цвета, что и платье, упругие округлости, доверчиво прильнувшей к нему, сеньориты…