Переход или история одной экстериоризации

– Ты шутишь? Здесь же целые тысячи страниц. Потребуются годы, чтобы это изучить.

– Но ты же юрист, тебе не чуждо буквоедство. Кстати, меня зовут Агата и я – твой проводник.

– Значит пословица не лжёт: все юристы попадают в ад, – пошутил я, принимая от неё тяжёлый том.

– Забавное дело, но именно люди сами творят свой ад, заключая себя в клетку из собственных страхов, – серьезно произнесла девушка.

– Агата, объясни мне, место, где мы сейчас находимся, расположено на небесах? Я всегда чуствовал, что после смерти меня не ждёт вечная пустота. Правда сказать, мои представления о загробном мире были довольно примитивными и сводились к двум противоложным картинам: либо к подземелью с раскаленными углями и сторожем с рогами и копытами, либо к поднебесью с белокурыми ангелами и неограниченным запасом пива, – усмехнулся я.

– Сейчас ты вряд ли сможешь понять, поскольку продолжаешь воспринимать окружающее в рамках трёхмерного пространства. Именно поэтому здесь ты осязаешь предметы, видишь меня в человеческом обличье и ощущаешь своё тело. Но когда ты выйдешь за пределы этого телесного скафандра, к тебе придёт осознание того, что времени тут не существует. Мы находимся на перекрёстке физической вселенной и тонких измерений. Мы в низших слоях астрального мира, в кузнице первотворения. Единственная материя, что окружает нас – это эфир, но он не так плотен, как в физическом плане, и, следовательно, здесь невозможно создать временное поле. Я изложила всё это достаточно ясно? – с легкой игривостью поинтересовалась девушка, приподняв одну бровь.

– Ну, в общих чертах. И пусть это никак не вписывается в моё мироустройство, я готов довериться тебе – только мне нужны хоть какие-нибудь доказательства. Чтобы быстрее уверовать в чудо, необходимо не только услышать о нём, но и увидеть своими собственными глазами, ощутить его реальность на ощупь.

– Тебе, правда, нужны фокусы чтобы поверить? – рассмеялась Агата. – Ну хорошо. Какие доказательства тебе нужны? Что ты хочешь увидеть?

Словно по волшебству, на ней появился длинный синий халат, щедро расшитый золотыми узорами, а на голове воссияла чалма с огромным рубином в центре, сверкающим, как звезда. Соединив ладони, она плавно склонила голову, исполняя глубокий поклон, и мужским голосом произнесла:

– Слушаюсь и повинуюсь, хозяин.

– Браво! – воскликнул я, восхищаясь её остроумием. – Однако мне хотелось бы увидеть, нечто более значимое. Сможешь перенести меня в прошлое, за пять лет до смерти? Я бы очень хотел вернуться, чтобы прожить их заново. Это возможно?

Это была уловка, и я не мог упустить шанс воспользоваться ею. Может в её силах перенести меня в прошлое, и она с лёгкостью осуществит это, демонстрируя величие своих возможностей. Главное, чтобы она отправила меня туда, пусть даже на считанные мгновения, а я, в свою очередь, сделаю всё от меня зависящее, чтобы растянуть эти мгновения в десятилетия.

– Ты действительно так сильно её любишь? – прервала поток моих раздумий Агата.

– О ком ты? – в недоумении откликнулся я.

– О твоей женщине – Елене. Ты забыл, что я вижу все твои мысли?

– А ты могла бы меня перенести к ней? – прошептал я с тоской.

– Нет, не могу, – оборвала меня девушка и на её лице отразилась глубокая печаль.

– Не можешь или не хочешь? – спросил я, ощущая, как с каждой секундой тускнеет пламя надежды.

– Не могу, но даже если бы такая возможность существовала – я бы не сделала этого. Это запрещено.

– А есть ли здесь тот, кто способен на это?

– Забудь об этом, ты уже выбыл из того временного поля. Тебе следует сосредоточиться на изучении книги. Чем скорее ты пройдёшь все экзамены, тем быстрее сможешь вернуться в физический мир в новом воплощении и там ты встретишь её вновь.

– А что, если в новом воплощении я так и не встречу её? Или, быть может, она возродится в иной эпохе, в другом времени, вдали от меня? Нет, я не желаю цепляться за ожидания и надеяться на удачу в следующей жизни. Моё единственное стремление – провести с ней эту жизнь, пока не наступит старость, смакуя каждый день. Поэтому, если ты знаешь кого-то, обладающего силой вернуть меня к ней, умоляю, познакомь меня с ним.

– Хорошо, я расскажу тебе о нём, но прежде ты должен прочитать всю книгу, – произнесла Агата.

– Значит, ты поможешь мне вернуться, когда я её закончу? – переспросил я.

– Я только раскрою тебе, кто сможет тебе помочь в этом непростом деле.

– Прекрасно. Договорились, – решительно произнёс я, чувствуя, как надежда снова наполняет пространство.

– Кстати, береги книгу, – добавила она, её взгляд стал серьезным. – Это единственный экземпляр, созданный исключительно для тебя. А сейчас нам пора отправиться туда, где ты будешь временно обитать.

Глава 4

Агата крепко сжала мою руку, и мы вновь переместились в пространстве, оказавшись на равнине, щедро устланной изумрудным ковром из пышной зелени. На тёмно-синем небосводе сияла темно-серая огромная луна, безмолвно демонстрируя свой величественный силуэт. Первые сумерки обнажили россыпь крошечных звёзд, которые светили с неподдельным усердием, подобно ярким прожекторам, освещающим внеземное великолепие. В унисон с ними по горизонту разливалось северное сияние, переливаясь всеми цветами радуги, оно идеально завершало волшебную симфонию света и тени.

– Никогда не видел столь чудесного неба. Мы что, на другой планете? – спросил я, заворожённый.

– Оно кажется тебе великолепным лишь потому, что ты его видишь впервые. Если бы ты жил здесь всю жизнь, а затем внезапно оказался на Земле, радовался бы другому небу. Такова человеческая натура: всё новое и неизведанное манит, возбуждает дикий интерес, в то время, как рутина и обыденность охлаждает сердце. Человек, блуждающий в привычных заботах, теряет способность ценить красоту вокруг.

Девушка шла быстрым шагом, а я едва успевал за ней. Огромный фолиант, словно одержимый, стремился выскользнуть из моих рук, безжалостно обременяя каждое движение. Оставив позади живописную поляну, мы следовали тропинке, которая завела нас в высокий сосновый бор.

Пройдя вглубь леса, мы погрузились в кромешную тьму. Страх темноты, безжалостно преследовавший меня в детстве, вновь обрёл силу, принуждая в панике бежать обратно к свету. Резко развернувшись, я ринулся сквозь густые хвойные ветви, тщетно ища выход, постепенно осознавая, что оказался в плену этого лесного лабиринта. Темнота давила всё сильнее, а треск деревьев источал зловещие демонические стоны. Я уже не слышал шагов Агаты, и тем более не видел её силуэта, словно призрак, она растворилась в непроглядной мгле. Несколько раз я звал её, но даже эхо не откликнулось. Единственным моим проводником оставалась узкая тропинка, тускло освещенная мерцающими тельцами каких-то фосфоресцирующих насекомых. В этом скудном свете, я мог различить лишь свои ступни. С каждым вдохом цепкие объятия страха всё плотнее сжимали мою грудь. Когда дышать стало невозможно, неистовый ужас, погнал меня вперёд. Я бежал, не понимая, куда и зачем, ломая ветки, которые нещадно раздирали мою кожу, полагаясь лишь на инстинкты.

Не знаю, какое расстояние мне удалось преодолеть, прежде чем я рухнул на землю, истощённый и измотанный. Лицо запачкано грязью, а свежие ссадины пылают огнём. Ярость и отчаяние с диким воем вырвались из глубин моей души. Слёзы горечи хлынули из глаз, смывая стыд, вызванный подлой трусостью, что привела к утрате книги в бездне мрачного леса. Что мне делать теперь? Есть ли смысл покидать этот проклятый лес, если единственная возможность вернуться к моей Елене потеряна?

Внезапно я понял, что всю свою жизнь был трусом, который постоянно чего-то боялся: темноты, высоты, злых сплетен, нищеты, утраты работы, произвести дурное впечатление, стать неудачником, оказаться униженным. Однако ужаснее всего было взглянуть на себя настоящего и увидеть, во что я превращаюсь. Этот доминирующий страх неумолимо затягивал прочие тревоги всё глубже в бездну моего подсознания, тем самым усиливая и питая внутреннюю тьму. Но если ещё существует хоть малейший шанс что-то исправить, то действовать нужно сейчас, когда бояться по сути уже нечего, а отступать некуда. Всё потеряно, кроме крошечной надежды вновь увидеть любимую женщину. Я должен найти эту книгу, даже если мне придётся столкнуться с полчищем голодных демонов.

Превозмогая боль, я поднимаюсь и развернувшись на сто восемьдесят градусов, возвращаюсь назад. Прихрамывая, я медленно шагаю вперёд, внимательно вглядываясь в темноту в попытке различить какие-нибудь контуры. Спустя пять минут, боль волшебным образом исчезает, а мои глаза начинают улавливать лёгкое свечение вокруг, с каждым шагом оно становится интенсивней.

Ещё десять метров, и картина полностью преобразилась – кромешная тьма рассеялась, растворилась вместе с моим детским страхом. В лесу нашлось достаточно света, чтобы различить тропу на три метра вперёд. В поисках источника освещения я обнаружил, что тусклое зеленое свечение исходило от плюща, густо обвивающего могучие стволы вековых сосен, тянущихся к небесам. Поглощённую наверху солнечную энергию растения по стеблям спускали к корням, которые, в свою очередь, делились ею с мхом, отсвечивающим неподалёку. Местная фауна, питаясь мхом, также получала свою долю чудесного излучения. Чем глубже я погружался в размышления о природе этого свечения, тем крепче становилась уверенность в истинности моих суждений, и тем ярче становилось вокруг. Мрачные тени уступили место нежному сиянию, и я почувствовал себя частью этого чуда, погружаясь в безмятежность лесного царства. Лес перестал казаться пугающим, он был окутан мягким флуоресцентным светом и источал миролюбие и умиротворение. Я тихо посмеялся над своей прежней глупостью, из-за которой безрассудно поддался панике. Вскоре хихиканье переросло в громкий смех. Я шёл уверенно и с лёгким сердцем, когда вдруг остановился как вкопанный. Счастье мгновенно наполнило моё существо – я нашёл свой фолиант.

Подняв книгу с земли, я с удивилением зметил, что её вес уменьшился на треть. Мгновенно, я испытал волнующий прилив радости и лёгкости, во мне зародилось странное, но поразительное чувство: словно что-то в глубинах моей души изменилось навсегда. Место, где ранее страх бился, словно пленённая птица, теперь наполнилось сотнями порхающих бабочек, которые, казалось, поднимали меня над землёй.

Без тени сомнения я следовал извивающейся тропе, глубоко уверенный в том, что она непременно приведёт меня к искомому месту. Мои шаги были осторожны, ибо я боялся разрушить зелёное светящееся полотно, простирающееся под ногами. Очарованный магией этого лесного мира, я не заметил, как начал тихо напевать неизвестную мне доселе мелодию. И вновь меня охватило это странное новое чувство – ощущение абсолютной уверенности в том, что этот незнакомый мотив был частью моего внутреннего мира, одновременно знакомым и далеким. В ритме этих звуков, я чувствовал, как лес обнимает меня, словно в забытой сказке, где каждая веточка, каждое движение ветра поддерживают гармонию этого момента.

Примерно через четверть часа лесная тропа привела меня к лазу, из которого струился мягкий сумеречный свет. Прикрыв ладонью глаза, привыкшие к полутьме, я шагнул из дремучего леса.

– Открой свои глаза. Герой достоин лицезреть награду, – внезапно раздался голос Агаты.

Раскрыв глаза, я обнаружил девушку, стоящую напротив меня с виноватой улыбкой.

– Прости, что оставила там тебя одного. Но ты должен был самостоятельно столкнуться с первым испытанием.

– Значит, ты всё это намеренно подстроила? – спросил я, притворяясь сердитым .

– Но ты не выглядишь разгневанным, – продолжала оправдываться Агата.

Я с преувеличенной выразительностью состроил угрожающую гримассу.

– Плохо стараешься, глаза выдают твою радость. Признай, тебе же нравится твоё новое состояние? – Агата легонько толкнула меня в плечо.

– Да, нравится. Но было бы лучше, если бы ты заранее подготовила меня к этому, – признался я.

– Совсем не лучше, поверь мне. А теперь взгляни на свои заслуги. – Отступив в сторону, она жестом, пригласила меня взобраться на пригорок, величественно возвышавшийся передо мной. Я устремился вверх, и, достигнув вершины, замер в восхищении, охваченный великолепием пейзажа, который развернулся передо мной.

Моему взору открылась широкая долина, обрамлённая невысокой горной грядой с блестящими снежными вершинами. Сочный травяной покров долины местами пестрел яркими цветами, образуя живописные мозайки. Нежный аромат цветов переплетался с запахом травы, вальсируя в воздухе под тихий аккомпанемент цикад и сверчков. В нескольких метрах от подножия холма нас радушно встречал пышный сад. На его невысоких деревьях с густыми кронами, мелодично распевали свои трели крупные желто-зелёные птицы с грациозными длинными хвостами. Мы медленно продвигались вдоль этого волшебного сада. За живой изгородью из высоких кустарников, усыпанных бледно-розовыми цветами, я заметил голубое озеро. Его водная гладь оставалась спокойной, и лишь изредка тревожилось лёгкой рябью. На берегу аккуратно располагались маленькие домики из срубов на сваях. Их незаурядная архитектура, удивляла гармонией, с которой она вписывалась в окружающий ландшафт, бережно сохраняя его девственность.

– Как здесь красиво! Что это за чудесное место? – с восторгом спросил я.

– Это твоя временная обитель, – ответила Агата с лёгкой улыбкой. – Поздравляю, первый уровень пройден. Выбирай себе жилище, осваивайся, знакомься с соседями и не забывай про обучение. Мне пора, скоро увидимся.

– Эй, подожди! – воскликнул я. – Вот так! Ты снова меня оставляешь? Хотя бы познакомь меня с главным, пока не ушла.

– Здесь нет главных.

– Ладно. – согласился я, но в душе нарастало волнение. – А где мне взять необходимые вещи? Например, зубную щетку или одежду?

– В доме всё есть, – теряя терпение, промолвила девушка.

– А если я займу чужой домик, не красиво получится. Хотя бы подскажи, какие из-них свободные, – растерялся я.

– Опять нужно за тебя принимать решение? Я думала, после первого испытания это больше не повторится.

– А в чём заключался смысл первого испытания? Вероятно, всё прошло не так, как ты надеялась? Поэтому не стоит кричать на меня.

– А ты до сих пор не осознал? Это был первый шаг к освобождению от оков материального. Ты должен был понять, что когда всё утрачено, страх теряет свою власть. И ты верно усвоил урок, ведь в результате твоя книга стала легче. Но если ты продолжишь думать о материальных вещах, то вес книги возрастёт, и тебе вновь придётся сдавать этот экзамен. И так будет продолжаться, пока знание первой ступени не будет усвоено окончательно.

– Я понял. Но сложность заключается в том, что осознавая новую действительность, не всегда удаётся мгновенно принять перемены, – тихо произнес я.

– С этим я полностью согласна. В этом частично и стостоит твоё обучение: осознавать и принимать все изменения, с учётом отмирания привычек и пристрастий. Спешить некуда, во времени мы не ограничены. Мне, пора.

Не знаю почему, но в тот миг из глубин моей души вырвались слова:

– Спасибо за урок, проводник. Скоро увидимся. Удачи в твоих свершениях.

Услышав это, Агата озарилась нежной улыбкой и, низко поклонившись в знак благодарности, растворилась в воздухе, словно утренний туман.

И вот, я спускаюсь к домикам, разбросанным вдоль берега озера. Теперь я абсолютно уверен: какой бы дом я ни выбрал, он точно будет свободным, ведь построен исключительно для меня. Книга в моих руках, которая стала ещё легче, подтвердила верность моих суждений.

Глава 5

Одного взгляда на маленькую избушку с синей крышей, огромными окнами и просторной террасой, открывающей живописный вид на озеро, было достаточно, чтобы почувствовать: это – моё место. Прежде чем объявить себя новым хозяином этого дома, я, как порядочный гражданин, громко постучал в массивную дверь. Как и ожидалось, в ответ не раздалось ни звука. Повернув дверную ручку, я уверенно вошёл внутрь. Узкая прихожая вела в большую центральную комнату, которая гармонично сочитала в себе спальню, кабинет, гостиную и столовую. В закутке за стенкой от коридора притаилась крошечная кухонька. Несмотря на отсутствие электричества, панорамные окна щедро впускали свет даже в вечернее время. Я распахнул двери на террасу, и лунный свет стремительно окутал таинственным сиянием самые отдалённые уголки моего скромного жилища.

На террасе, я обнаружил круглый стол и три мягких кресла. Отсутствие ограждений по краям террасы придавало ей вид деревянного пирса, который простирался на пять метров от берега. Озеро, сверкающее как живое зеркало, гипнотизировало, а свежий ветер наполнял воздух благоуханием цветов. Мелодичное пение птиц разливалось по округе и завораживало даже рыб, которые всплывали на поверхность, чтобы насладиться чарующими трелями. Устроившись на краю причала и свесив ноги в прохладу воды, я ощутил, как тяжесть дня, превращалась в усталость десятилетий. Поймав себя на мысли, что здесь – моё пристанище, мой приют, мой дом, я улыбнулся. Как жаль, что Елены нет рядом. Это идеальное место, чтобы остановить время и погрузиться в вечность.

Я оторвался от своих раздумий, ибо мой желудок затянул свою песню. Увы, его громкое урчание не могло сравниться с благозвучием ночного рая, поэтому, я вернулся в дом в поисках хоть какой-то пищи. Взгляд мой вновь скользнул по его внутреннему убранству. Центр комнаты занимал скромный деревянный стол, явно не предназначенный для пышных пиршеств; его размеры значительно уступали столу на террасе. Возле него стояли два простых табурета, такие, что не боятся ни времени, ни суровой эксплуатации. У глухой стены покоилась одноместная деревянная кровать с тонким матрасом, рядом с ней возвышался платяной шкаф. Ковыряться в нём сил не было, но обретённая уверенность подсказывала, что внутри найдётся всё необходимое. Чуть дальше виднелась дверь в ванную комнату. В кухне не было ни холодильника, ни плиты, ни намёка на современные удобства – лишь одинокий гарнитур, состоявший из двух нижних шкафов с глухими дверцами и пары подвесных с открытыми полками. На одной из них, я заметил небольшую восковую свечу. Её тёплое пламя, осветило скудный ассортимент содержимого шкафов. Всё, что я в них нашёл: лепёшку свежего белого хлеба, вазу с фруктами и кувшин с какой-то жидкостью. Всё найденное я вынес на террасу, поставил на стол и уже собирался вкусить, как вдруг тихий стук в дверь прервал трапезу.

Слегка ошарашенный столь неожиданным поворотом событий, я не сразу решился открыть дверь. Ведь за всё время моего пребывания здесь, мне не доводилось встретить ни души, кроме Агаты. Однако это не могла быть она – эта девушка напрочь лишена склонности к соблюдению этикета, а уж тем более манеры входить через обычные двери. Она бы внезапно возникла передо мной, даже если бы я мылся в душе. Так кто же этот нежданный гость? Стоит ли открывать дверь? Может, лучше притвориться, что дома никого нет? А вдруг это новый постоялец, которому приглянулся мой дом? Тогда стоит обозначить своё присутствие. В конечном счёте, природное любопытство одолело мои сомнения, и я отворил дверь.

На пороге стоял чернокожий мужчина среднего роста, приблизительно шестидесяти лет. Он был одет в тёмно-серый шерстяной костюм-двойку, изысканная простота которого демонстрировала безупречный вкус и солидный достаток. Его короткие курчавые волосы, тронутые сединой, мягко отливали серебром и были аккуратно уложены. На лице сияла широкая улыбка, но тёмно-карие глаза смотрели на меня с тихой печалью.

– Привет сосед, – дружелюбно произнес незнакомец, – если ты не против, я с удовольствием составлю тебе компанию.

Я жестом пригласил гостя войти. Мы прошли на террасу и уселись за накрытый стол. В отличие от меня, незнакомец оказался куда более раскованным: он самостоятельно сходил на кухню и вернулся с парой глиняных кружек, напоминающих чарки, и небольшим кусочком сыра, который я, видимо, упустил из виду. Он разлил по кружкам содержимое кувшина, и, чокнувшись без слов, мы выпили. По вкусу напиток, напоминал эль или медовуху, был в меру сладок, слегка игрист и терпок. Хотя я закусывал, лёгкое приветствие Диониса всё же настигло меня: тело расслабилось, тревога испарилась, усталость начала таять, возникло желание поговорить по душам. Наполнив кружки, мы вновь их осушили в полном молчании.

– Владимир, – прервав застоявшееся безмолвие, произнёс я после третьего стакана горячительного и протянул руку гостю.

– Джон, – ответил он, крепко сжимая мою ладонь. – Так меня звали в прежней жизни.

– Откуда ты, Джон?

– Омаха, Небраска, тридцать седьмой штат Америки. А ты?

– Россия-матушка, Москва. Джон, а ты откуда так хорошо знаешь русский? – удивленно спросил я, надкусывая яблоко.

Мой собеседник тихо рассмеялся, ломая хлеб:

– А с чего ты решил, что сейчас мы говорим по-русски? По мне, так мы говорим на английском, а наша соседка, она из Ирана, уверена, что мы общаемся на персидском.

– Ты серьёзно? Как же мы друг друга понимаем?

– Язык мысли, приятель, не нуждается в языковой кодировке, – ответил Джон, вновь наполняя стаканы.

– Сколько ты здесь? – спросил я, осущив кружку.

– Вопрос не из лёгких. Здесь движение измеряется не временными рамками, а изменением энергетического потенциала. Времени, как такого, тут нет. Всё, что мы в данный момент видим, – лишь иллюзия, создающая твоё личное время и пространство. По твоим часам – сейчас полночь, но если мы войдем в мой дом, то ты удивишься, ведь там утро. Единственный отсчёт – это соседи, которые живут, а затем уходят в иные миры. Я успел попрощаться с сотнями друзей и соседей, – с грустью произнёс мой гость.

Наконец, мне посчастливилось встретить человека, способного ясно и доходчиво изложить правила пребывания в этом чудесном месте. Я заметил, как с каждой новой порцией эля Джон становился все более красноречивым. Стремясь продлить нашу увлекательную беседу, я не спешил прерывать его речь. Когда кувшин опустел, я направился на кухню и к своему удивлению обнаружил второй, абсолютно идентичный. Я быстро разлил напиток по кружкам и с искренним любопытством продолжил свои расспросы.

– Это мой первый день в новом состоянии и в этом месте, и мне пока многое неясно. Просвети меня, сколько в среднем люди здесь находятся, прежде чем отправиться в иные миры?

Он залпом опорожнил стакан и продолжил:

– Это зависит как от самого человека, так и от его проводника. По моему исчислению – несколько месяцев, а то и год. Однако встречались и вундеркинды – святоши, которые перескакивали на новый уровень за считанные дни. Чем быстрее освободишься от материальных привычек прошлой жизни, тем скорее свершится переход.

– Джон, а не мог бы ты подробнее объяснить мне эту странную зависимость?

– Всё предельно просто. Создавая иллюзию дома, обстановки, еды и даже тела, ты расходуешь энергию. Отказываясь от материального, ты перестаёшь её растрачивать. Она накапливается, уплотняется, её вибрация возрастает. И вот врата иного мира, чья частота созвучна твоей, распахиваются перед тобой, и ты переходишь на новый уровень. Иными словами, сбрасываешь груз прошлого, чтобы воспарить к небесам.

– Откуда ты всё это знаешь? – моё изумление росло, а вместе с ним и жажда познания нового, неведомого мне мира.

Громко икнув, подвыпивший сосед, рассмеялся:

– Я это прочёл в своей книге, уверен, что в твоей написано тоже самое. Кстати, у нас закончился напиток. Достанешь ещё?

– На кухне больше ничего не осталось. Магазины тут есть?

Весело хохоча, Джон произнёс:

– Ну, ты пень! Я же тебе только что объяснил: всё это – плод твоих фантазий. Так что загадай бутылочку красного бургундского. Я хоть и патриот, но вина предпочитаю исключительно со Старого света.

Вера в чудеса, как и в собственные сверхсилы была утрачена мной ещё в детстве, но я все же решил попробовать материализовать вино. Не желая иметь свидетелей на случай возможного фиаско, я удалился на кухню. Сильно зажмурившись, я сосредоточенно визуализировал бутылку красного сухого. И когда я вновь распахнул веки, передо мной, на кухонной столешнице, стояла настоящая бутылка вина. Охваченный диким восторгом, я помчался к Джону, чтобы показать успешно выполненное задание. Как вдруг вместе с вечерним ветром до меня донесся его голос:

– Володя, только штопор не забудь.

Таким же способом я материализовал штопор, бокалы, лёгкие закуски к вину и поднос, на котором, собственно, разместил всё это и вынес на террасу. Джон взял бутылку в руки и открыв её, понюхал пробку.

– Что тут у нас? – спросил он, читая этикетку, – Ага, фантазии хватило только на «Крымское». Ладно, давай испробуем.

– Володя, а ты случайно не святоша?– пригубив бокал, спросил Джон.

– Отнюдь, я адвокат. Точнее сказать был им при жизни.

– Тогда объясни мне, отчего у тебя такой скромный вкус? Посмотри, какая скудная обстановка в твоем доме. Да и обед твой беден. Неужели ты не пробовал еды вкуснее или в России только тёртые калачи подают?