Зимняя романтика. Адвент-календарь историй о любви

Даже если происходящее только сон, рисковать не стоило! Мало ли.

Катя сглотнула, чувствуя, как бешено колотится сердце.

– Я… я просто гуляю, – сказала она, стараясь звучать уверенно.

Волк прищурился, окидывая ее пристальным взглядом.

– Гуляешь? Одна? В лесу? – его голос был хриплым и насмешливым.

– А что, нельзя? – Катя выпрямилась, чтобы не показать испуг.

– Можно, конечно, – протянул волк, медленно приближаясь. – Только вот лес – место опасное. Особенно для маленьких девочек в красных шапочках.

– Если всего бояться, так всю жизнь можно дома просидеть, и в чем тогда смысл? Считай, и не жил! И вообще, что мы обо мне да обо мне, лучше сам скажи, куда путь держишь?

– Я-то? – ухмыльнулся зверь. – Тоже… гуляю. Ищу, чем бы поужинать.

– О, так ты голодный? Сразу бы сказал!

– И что, предложила бы мне пару блюд на выбор? – оскалился волк, смотря на Катю неподвижным пронизывающим взглядом.

– Конечно, – кивнула она. – У меня есть пирожки с капустой и имбирные пряники. Будешь?

– Что?.. Ты меня угостишь? – волк удивленно шевельнул ушами.

– Конечно! Новый год же на носу!

Зверь моргнул и окинул девочку цепким недоверчивым взглядом, будто искал подвох.

– Ну… тогда буду… – совсем растерянно прорычал он.

Катя по-деловому сунула руку в корзинку, вытащила и положила на снег два пирожка и два пряника и отошла назад.

Шевельнув черным носом, волк принюхался, а потом прыгнул к угощениям и проглотил их одним укусом. Облизнув пасть, довольно высунул язык.

– С Новым годом! – преувеличенно бодро сказала Катя и, обойдя хищника по дуге, пошла по снежной тропинке дальше.

Но не успела она отдалиться, как волк нагнал ее и пошел рядом.

– Ты зачем здесь? – насторожилась Катя. – Все еще голодный?

– Нет, – ответил волк. – Но теперь я не могу бросить тебя одну. Я провожу, куда бы ты ни… гуляла, потому что в лесу опасно.

– Думаешь, я могу встретить другого голодного зверя?

– Конечно! А твоих пирожков на всех не хватит! Но со мной ты будешь в безопасности, ведь сильнее меня здесь зверя нет, – он гордо выпятил пушистую грудь. – Но опасаться надо не только зверей, но и охотника – вот кто настоящий злодей!

– С чего бы ему быть злодеем?

– Ты просто многого не знаешь! Так что я присмотрю за тобой, Красная Шапочка.

Катя недоверчиво хмыкнула, ей совсем не хотелось, чтобы кто-то за ней присматривал. Тем более волк, который по сюжету сказки мог ее съесть!

Но все же идти с ним оказалось гораздо веселее, чем одной. Волк был сказочный и даже понравился Кате больше, чем многие встреченные в ее жизни люди!

За беседой она поделилась, что любит печь печенье, украшать дом, а еще что когда-то она хотела стать детским врачом. Чтобы доказать это, она даже вытащила из лапы волка занозу.

А он рассказал, что обожает бегать по траве, приносить добычу в дом, а еще – есть имбирное печенье, и в будущем хотел бы стать отцом большого волчьего семейства. Говоря об этом, он почему-то так пристально смотрел на Красную Шапочку, что она даже немного покраснела.

Вместе они добрались до глубокого оврага, через который был перекинут хлипкий мост.

– Давай я помогу тебе перейти на другую сторону, – предложил волк. – Если залезешь на меня, то мы вместе просто перепрыгнем овраг.

Но Катя не любила принимать помощь, поэтому она сказала:

– Я не слабачка! Сама смогу перейти.

И чтобы доказать это, схватилась за веревочные перила.

Они были скользкими ото льда. Первая же доска затрещала под ногой девочки. Ей стало так страшно, что застучали зубы. Но она знала: если покажет, что испугалась, – волк не будет ее уважать. А может, даже попросту съест такую слабую добычу!

Дрожа, она добралась до середины моста, и вдруг рейка под ее ногой подломилась. Вскрикнув, Катя взмахнула руками и уже почти упала в овраг, но волк успел ухватить ее за шиворот и выволочь на твердую землю с другой стороны моста.

Катя закрыла лицо руками. Она не справилась… и корзинку уронила! Ей было так страшно посмотреть волку в глаза и увидеть презрение, что вместо благодарности она закричала:

– Зачем ты вмешался! Я бы справилась!

– Знаю, – ответил волк, – но мне было приятно помочь, ведь и ты помогла мне.

– Значит… – Катя опустила руки и посмотрела на зверя, – ты не думаешь, что я слабая?

– Конечно, нет, – рыкнул зверь, тронув Катю носом. – Ведь ты меня не испугалась. А я пострашнее какого-то оврага. И, может, даже… ты не испугаешься на мне прокатиться?

Теперь пришло время Кате удивляться и растерянно моргать. Она вдруг посмотрела на волка новым взглядом. Он, оказывается, был очень красивым! Шерсть его отливала серебром, а в карих глазах сверкали хитрые золотые искорки.

– Не испугаюсь, – смущенно улыбнулась Катя. И доверчиво, будто ребенок, протянула к волку руки. Обняла его за теплую пушистую шею, уткнулась носом. От волка пахло мокрой шерстью и лесом.

«Это ведь всего лишь сказка, здесь можно», – решила она про себя, а вслух сказала:

– Спасибо.

Часть 3. Бабушка

На спине волка Катя добралась до домика за считаные минуты. На припорошенных снегом ступеньках, укутанная в шаль, их ждала женщина с доброй улыбкой и теплыми глазами.

Катя от радости забыла, как дышать.

– Бабушка! – воскликнула она, бросаясь в объятия. Потому что у этой сказочной женщины и лицо, и взгляд, и руки – все было как у любимой бабушки Люды.

Катя чувствовала, что наконец-то вернулась домой.

– Внученька, – сказала бабушка, крепко обнимая Катю, – как же долго я тебя ждала. А ты все не приходила.

– Я потеряла корзинку, – пробормотала девушка сквозь набежавшие слезы.

– Главное, что сама дошла. И посмотри, как выросла!

Отстранившись, Катя глянула на себя… Она больше не была ребенком, а снова стала взрослой. Сказочная одежда подстроилась под размер.

– Да… А ты все та же, – Катя утерла слезы, а потом, обернувшись, показала на волка, который стоял в пяти шагах, настороженно прислушиваясь к разговору. – Я с другом. Это…

– Серый Волк, вижу, – покачала головой бабушка. Лицо у нее стало задумчивым. – Я тебя с охотником собиралась познакомить. А ты, значит, уже выбрала… Ух, зубы-то у него какие! Не страшно?

– Он меня этими зубами спас, вытянул за ворот из оврага, – поделилась Катя.

– А если обидит?

– Не обижу, – рыкнул волк.

– У Кати характер сильный, – прищурилась бабушка. – Кровь древняя.

– Знаю, – кивнул волк.

– Бабушка! – воскликнула Катя, совсем запутавшись. – Ну о чем ты?!

– Ох, девочка моя… Ты выросла такой красавицей! Я воспитала тебя сильной и смелой, но так много не успела объяснить! Ох, прости бабушку! Прости глупую!

– Ну ты что! Не за что прощать! Пойдем же скорее в дом! – обернувшись к волку, Катя с надеждой спросила: – Хочешь с нами?

– Ему нельзя, – сказала бабушка. – Он должен охотника победить. И если победит, то еще придет Новый год с тобой встретить, – сказала бабушка.

– Правда, придешь? – спросила волка Катя. – Обещаешь?

– Да, – рыкнул он, наклонив голову. А потом махнул серым хвостом, развернулся и побежал в лес.

Катя еще долго стояла на ступеньках, чувствуя странную тоску, царапающую сердце. Но зверь так и не вернулся.

Этот Новый год они справили с бабушкой вместе. Было уютно и солнечно, будто снова вернулось детство, но Катя нет-нет да и выглядывала в окно, глядела на темные стволы деревьев, на пушистый сверкающий снег, на белую луну…

А потом услышала далекий звук выстрела.

И проснулась.

Часть 4. Возвращение

Открыв глаза, Катя обнаружила себя лежащей на полу своей квартиры, рядом с опрокинутой полкой и раскиданными кругом книгами. Одна из них была открыта, и с белой страницы удивленно смотрела девочка в красной шапочке.

Голова у Кати немного гудела, а на душе камнем лежала печаль.

Дома пахло печеньем, за окном медленно кружились снежинки. Стрелки часов приближались к полуночи. Странный сон стал понемногу выцветать в памяти, хотя забыть его Катя не смогла бы и при всем желании.

– И привидится же такое! – пробормотала она, поднимаясь и потирая шишку на затылке. Часы показывали, что уже через пять минут наступит Новый год.

И в этот момент раздался звонок в дверь.

– Кто там? – удивленно спросила Катя, заглядывая в глазок.

– Извините… Я ваш новый сосед! – раздалось в ответ.

Обычно Катя бы не открыла дверь незнакомцу, но тут ее будто за душу потянули. Руки сами легли на щеколду и открыли дверь.

Носа коснулся аромат свежего снега и еловых веток, будто Катя выглянула не в коридор многоквартирного дома, а в зимний лес. На пороге стоял высокий мужчина с темными волосами и удивительно живыми карими глазами, в которых мерцали золотистые искры. Он обаятельно улыбнулся, показывая белые зубы с чуть удлиненными клыками.

«Будто волчьи», – подумала Катя.

– Извините, что побеспокоил в новогоднюю ночь, – произнес он. – Меня зовут Илья, я ваш новый сосед, зашел поздороваться и… – его взгляд скользнул Кате за плечо, – ох, у вас полка упала!

– А? Да…

– Тогда… В честь знакомства я был бы рад повесить ее обратно.

Прошлая Катя обязательно бы вскинулась и заявила, что справится и сама. Но новой Кате очень захотелось ответить иначе.

– Было бы замечательно, – сказала она и удивилась, как легко у нее это вышло. И как приятно стало на душе. – А я бы в качестве благодарности угостила вас имбирным печеньем, – добавила она улыбнувшись.

Сосед сощурил глаза и как-то особенно по-звериному наклонил голову.

– Имбирное – мое любимое, – чуть хрипло ответил он, разглядывая Катю так пристально, что она невольно смутилась.

– Тогда договорились, Илья. Может, завтра?

– Может, – кивнул мужчина, продолжая смотреть на Катю.

Чувствуя, как пульсируют щеки, она уже собралась закрыть дверь, как вдруг Илья продолжил:

– Подождите.

– Да?

– Знаете… мне сегодня приснился странный сон. Можно задать вам глупый вопрос?

– Можно, – шепнула Катя. И почему-то затаила дыхание.

– А вы… – голос мужчины упал, став похожим на рык, – вы, случайно, не Красная Шапочка?

Катя широко распахнула глаза.

– Да, я… А вы… вы что же… волк? – спросила она и залилась краской по самые уши.

Вместо ответа он улыбнулся, в его глазах зажглись золотые искры. И тут за окном раздались хлопки фейерверков.

– А вот и завтра наступило, – сказал Илья. – Я все же успел встретить Новый год с тобой, Красная Шапочка. Как и обещал.

3

Fall in love

Габриэль Коста

Никогда бы не подумал, что Париж может быть таким… снежным. Обычно весь его блеск не прикрыть ни снегом, ни пороками узких улиц, особенно где-то в подворотнях девятнадцатого и двадцатого округов. А сейчас то ли парижане нагрешили, то ли намолили снегопад, от которого никуда не деться. Вся красота Монмартра, его огни и дух старого города проносились вместе с горожанами мимо меня. Я бы и рад насладиться погодой, праздником, но суета последних дней напрочь выбила из меня все рождественское настроение. Даже посмотреть по сторонам не получается: снег укрыл весь тротуар, и одно неловкое движение, и ты покатишься на своей пятой точке вниз по улице, сбивая прохожих, как кегли. Я еще – человек, по всей видимости, невеликого ума – надел обувь, в которой умудрился упасть в прошлом году из-за скользкой подошвы. Ничего. Нужно всего лишь дойти до конца квартала и там поймать такси, ибо у моего проклятого телефона осталось всего пять процентов заряда.

Я живу в Париже пятый год, но так и не стал парижанином. Не прочувствовал я его дух, который мог страницей за страницей описывать Гюго, не понимал восторженных охов и ахов туристов, все это так и осталось для меня чужим. Перед отъездом мама говорила: «Ты, Лука, должен развеяться, сменить обстановку, и, возможно, жизнь заиграет новыми красками».

Как-то не срослось. И не удивительно. Переезжал я сюда не в поисках лучшей жизни, любви и искусства, а ради хорошо оплачиваемой работы. Как оказалось, ничего в жизни не меняется, если однотипный серый офис остается однотипным серым офисом, пусть и в старинном здании второго округа. Жизнь никак не поменяется, если ты смотришь на нее одним и тем же взглядом.

Я выдохнул. Нестерпимо захотелось закурить. Я бросил так давно, что уже и не помню, курил ли вообще. Но не судьба. Даже голову поднимать не хочу в поисках магазина, мечтая дойти до конца улицы. Неожиданно мой наушник взорвался стандартной мелодией, и я неохотно ответил на звонок:

– Да, да, да, Макс, алло, я уже в пути, не капай на мозги, – начал я, зная, что опоздал к друзьям уже на час и звонить по другому поводу никто из них не будет. – Все занесло снегом, никак не могу поймать такси.

– Ты врешь. И даже не пытайся оправдываться. Мы намеренно сказали тебе приходить на два часа раньше, чтобы все остальные подошли вовремя. Ну, не считая Си, ей мы сказали приходить на полчаса пораньше. Ты рекордсмен по опозданиям, – шутливым тоном начал друг.

Они опять развели меня. Стоило просто отказаться идти к ним и посидеть дома, посмотреть старинную комедию, которая одна-единственная способна дать мне хоть час спокойствия. Социализация – странная вещь.

– Мы ждем тебя. Не думай смыться. Я вытащу тебя из-под земли, Лука, ясно? – слышу, как другие друзья кричат что-то не менее чем на пяти языках. Впрочем, это последнее, что я слышу.

– Что?

Я достал телефон и сокрушенно выдохнул. Помер. Конечно. Тупая техника, которая оказалась в шоке от минус трех на улице. Каков шанс поймать такси рукой, если не один я такой дурак на дороге? Стремился к нулю. Как и мое желание пойти на рождественскую вечеринку Макса. Все бы ничего, но я правда не хочу туда идти. Все мои друзья со своими вторыми половинками, а я как последний дурак – одинокий. Знаю я этот сценарий от корки до корки. Час ужина, час какой-нибудь комедии, полчаса разговоров на кухне с бокалом шампанского, и все разбредутся по дому парочками. А я буду позорно сидеть на диване и час пытаться вызвать такси в надежде вернуться домой хотя бы к рассвету. Я люблю своих друзей, но, как говорил Сократ… Истина дороже. И самое простое, что я могу сделать, – послать их к черту и отправиться домой. Однако я даже домой уехать не могу. Метро довольно далеко, и телефон сдох. Нужно что-то придумать.

Вдруг я увидел неподалеку кафе. Ничего необычного. Таких в Париже на каждом углу сотня. И все успешно конкурируют друг с другом. Надеюсь, за чашку американо бариста позволит подзарядить телефон.

Я уже подошел к двери, почти схватился за ручку, но тут почему-то ноги оказались выше головы. Всегда думал, что это такая фигура речи; как оказалось, нет. Аккуратно предположу: таким образом судьба решила дать мне пару минут насладиться снегопадом. Лежа на дороге, проверяя конечности на наличие повреждений и провожая ущемленную гордость вместе с обходящими меня парижанами, я без эмоций смотрел на небо. Звезд нет. Все небо затянуто облаками. И все же то ли от падения, то ли от волшебного света в груди что-то екнуло. Вывески кафе золотом подкрашивали снежинки, превращая их в конфетти, – красиво. Неужели придется падать каждый раз, чтобы почувствовать дух Рождества?

Я начал подниматься, чтобы никто не принял меня за бездомного, а на губах застыла наглая улыбка. Упал. Я опять упал. Куда спешил – непонятно. Зачем спешил? Неизвестно. Может, все-таки стоит поехать к друзьям?

– Нет, Лука, ты не настолько сильно ударился головой… – прошептал я себе, поднимаясь.

Я встал без каких-либо происшествий.

Все, что было суждено, уже произошло.

Я этого просто еще не знал.

– Добрый вечер! Какой кофе вам сделать? – услышал я от бариста, паренька лет восемнадцати со смуглой кожей, вьющимися волосами и в очках с толстой оправой. Шел я к нему, делая вид, что половина посетителей не смотрела на меня с улыбкой. – Месье?

– Добрый вечер, можно американо? Большой, – улыбнулся я и достал телефон. – Вы не могли бы помочь зарядить телефон? Мне всего лишь процентов десять, чтобы после кофе вызвать такси… домой.

– С вас пять евро, – быстро проговорил бариста и указал мне на терминал для оплаты. – Тут я могу лишь вам помочь с зарядкой, – он принял мою оплату и смущенно улыбнулся, доставая провод. – Все мои розетки заняты телефонами посетителей. Все шесть штук. Поэтому я могу лишь сделать вам кофе и поделиться проводом.

– А… – начал я.

– Выбор у вас невелик. Осталось лишь одно свободное место, и там есть зарядка с нужным вам разъемом, но оно занято, – он еще раз показал мне шнур. – Блок у меня уже одолжили. Представляю, какой счет будет за электричество в этом месяце. Надо уже вводить в меню отдельную строчку с ценой за пользование розетками, – он, не замолкая, продолжал делать мне кофе.

Меня согревало не только отопление, но и факт, что я вернусь домой. В принципе вернусь, а не останусь на улице.

Под слегка раздражающий звук кофемашины я решил найти то самое свободное место, в надежде дождаться, пока кто-то еще не решит уйти. Просто не хотелось беспокоить своим присутствием незнакомого человека. Но стоило моим глазам найти один свободный стул в углу, как в кафе выключили свет…

Или мне показалось, что выключили.

За столиком сидела девушка. Девушка какой-то нереальной красоты. Я настолько опешил, что не заметил, как уставился на нее. Не знаю. Мне резко ударило по мозгам, в ушах зашумела кровь, я сжал руки в кулаки, чтобы хоть как-то вернуть контроль над телом. Сложно.

Одета она просто: белое платье длиной чуть ниже бедра с коротким рукавом, темные волосы, собранные в аккуратный пучок с помощью шпильки в форме катаны, золотой браслет и кулон – все, что я увидел из украшений, – обута она в простые коричневые сапоги. Острые черты лица, темная помада и легкий макияж идеально сочетались и добавляли ее образу утонченности. Да, она точно знала себе цену. В ее пронзительном взгляде чувствовалась непоколебимость. Такие, как она, ходили по ресторанам в первом-втором округе, а не сидели в душном помещении на стыке восемнадцатого и девятого. Хорошо я хоть додумался немного приодеться к вечеринке друзей. Я покраснел и ничего не мог с этим поделать.

– Ваш кофе, месье, прошу вас, присядьте, – пока я изучал незнакомку, бариста выполнил свою работу, а за моей спиной собралась небольшая очередь.

– Спасибо, – прошептал я.

Я шел не на своих ногах. Как будто чувствовал, что она осуждала меня просто своим присутствием в этом кафе. Я, конечно же, был ей неинтересен. Она, как и все остальные посетители, зачарованно наблюдала за снегопадом, я же следил за своим дыханием, чтобы неожиданно не забыть, что вообще нужно дышать.

Я аккуратно поставил свой кофе на край стола, стараясь не издать и звука. Она медленно посмотрела на меня своими пронзительными карими глазами, словно заглядывала сразу в душу, выискивая там мои детские травмы и вскрывая социофобию. Однако как удивительна наша жизнь. Настолько, что красивая девушка, сидящая передо мной, ставит локоть на край, промахивается и со всего размаха бьется лбом об стол. Звук разлетелся по всему кафе, будто кто-то додумался бросить петарду прямо в центр зала. Все начали оглядываться и посматривать в нашу сторону. Девушка тут же выпрямилась и ошарашенно на меня взглянула. На лбу у нее уже расцветал красный след от удара.

– Не переживай, это я споткнулся о стул и чуть не упал еще раз, – я развернулся к заинтересованным посетителям и криво улыбнулся, разведя руки в стороны. – Простите, в этот раз все обошлось без представления. – Они тут же потеряли интерес к нашему столику.

– Спасибо, – робко сказала девушка. – Меня зовут Марринет. Ты не сильно ударился о лед?

– Ну, как сказать, – я улыбнулся, сел и наклонился вперед к ней. Она повторила за мной, внимательно смотря на мои губы. – Для той, что со всего размаха влетела в стол лбом… Ты слишком беспокоишься о моем совершенно точно запланированном наблюдении за парижским небом с целью подсчета снежинок.

– Так и я просто решила проверить стол на прочность, вдруг ты опять упадешь, и он не выдержит, – она закусила губу, и я понял – умираю. – Можешь не беспокоиться. Стол прочный, падение выдержит.

– А вот моя спина нет.

Как же хорошо… Как же хорошо, что образ опасной, властной, высокомерной девушки разлетелся в пух и прах, жаль лишь, что для этого ей пришлось удариться головой о стол. И все же… Какая она красивая. Нелепая случайность лишь добавила ей шарма и заставила улыбнуться. Ох, какая у нее улыбка. Мне придется выгонять ее из моей головы днями напролет, она будет преследовать меня во снах. Если я сейчас не сплю.

Только оказавшись рядом, я заметил в ее глазах грусть, когда эмоции отступили. Она сидела одна в Рождество. А столик-то сервирован на двоих, и остывшая кружка чая тому подтверждение.

– Невероятный снегопад. Пять лет живу в Париже, и, если хоть чуть припорошит, уже начинается коллапс на дорогах. Зато красиво, – я пытался завести диалог, понимая, что она вполне не прочь поделиться причиной своей печали. – Я вот когда лежал на дороге… Оценил снегопад на десять из десяти.

– Тебе стоило переехать в Париж шесть лет назад. Ровно за год до твоего появления здесь творился настоящий хаос из снега и снегоуборочных машин, – она усмехнулась и помешала свой чай ложкой. – А почему ты застрял здесь в одиночестве? Рождество. Праздник, все дела.

Праздник, все дела.

Я сразу понял: у нас намного больше общего, чем мне показалось на первый взгляд.

– Этот праздник каждый год проходит по одному сценарию, где я несколько часов делаю вид воодушевленного Рождеством человека, а потом ухожу домой спать, – я отпил кофе, отмечая его хорошее качество. – А ты почему здесь одна?

– Потому что один ублюдок решил, что тусоваться с друзьями важнее. Ведь их он знает десять лет, а меня всего два года. Ничего. Пусть веселится. Я уже заказала фургон в транспортной компании, чтобы отправить его барахло на вокзал, – она усмехнулась. – И когда же ты пойдешь к своим друзьям?

– Вероятно, в следующем году, – я тепло улыбаюсь, а внутри все дрожит. – Не хочу я к ним. Они все по парочкам, а я так… Может, вернусь домой… Окончательно. Магия Парижа оказалась для меня непосильной.

– Когда я смотрела на тебя, упавшего на снег и улыбающегося… Подумала иначе, – она покраснела от своих же слов.

Я сразу догадался, что Марринет обратила на меня внимание. Это польстило и добавило капельку храбрости.

– Париж интересный город. Я приехала сюда из Мадрида. Тоже по работе, а парижанкой не стала.

– А почему, собственно, должна была? Вот я приехал из Братиславы. Со сменой страны не меняется ничего, – я закусил губу. С ней было так легко, хотелось сидеть и продолжать разговаривать. И кто же меня остановит, ведь так? – Ты сама будешь вывозить вещи своего бывшего? – решаю аккуратно расставить точки над «i».

– Нет, конечно. Мой брат с превеликим удовольствием уже помогает ему выселиться из моей квартиры. Он у меня такой сердобольный. Всем помогает, – она закатила глаза. – Как же он ненавидел этого ублюдка. Надеюсь, он не сожжет его вещи. Будет неловко.

– Если развеять прах по Парижу, следов не останется…

Я улыбнулся и отпил кофе. Скорее всего, мне стоило поехать к врачу, ибо я ощущал, как в мое сердце проскальзывало хорошее настроение. После падения меланхолия одиночества отступила, и, вероятно, это связано с Марринет. Я не очень верю в судьбу, но сейчас по-другому наше знакомство не назовешь. Два одиноких человека в городе любви. Нам всем нужно немного рождественской романтики, чтобы почувствовать себя живыми, чтобы почувствовать саму жизнь. Не с ее мелькающими днями и привычной суматохой, а с ее мгновениями прекрасного.

Марринет – самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. Может, я мало за двадцать пять лет видел девушек, но таков мой однозначный вердикт. Пара фраз и стало ясно: у нее доброе сердце и отличное чувство юмора. Она давала второй шанс, но без сожаления отрезала ненужное. Или тех, кому не нужна она. И пусть это все действие праздничной атмосферы, но отчего-то мне захотелось стать нужным для нее.

– Знаешь, я, конечно, могу показаться чересчур странным, неправильно понятым… Но такая девушка, как ты, кажется, забрела в место не под стать тебе. Когда я увидел тебя, чуть не спросил: «Где сопровождение у этой особы королевских кровей? Не скрутит ли меня ее телохранитель?», – она покраснела, пока я напевал ей один комплимент за одним. – Хочется отвести тебя в какой-нибудь ресторан, где много хрусталя, официантов и блюд с крошечными порциями. А не смотреть, как ты греешь руки об остывший чай. Прости, Марринет, я…

– Так отведи.

Я обомлел.

Я восхищен.

Я буду дураком, если упущу этот шанс.

– Конечно. Вставай и идем. Бросай все и идем, – я поднялся, и мой стул теперь и правда упал, но уже никто не обратил на это внимания. Она в спешке тоже поднялась, пока я ставил стул на место. – Я знаю одно хорошее местечко… Правда, придется ехать на метро.