Детские травмы, типы привязанности, семейные сценарии. Как их проработать, чтобы жить счастливо

Анжела возбуждается, капризничает, устраивает истерики. 7 марта состоится утренник, посвященный мамам. Анжела будет в роли Божьей коровки из «Мухи-цокотухи». Мила купила костюм, Анжела с восторгом танцевала в нем. Они перечитали книжечку, Анжела боялась паука и радовалась комарику. 6 марта Алик остался на репетицию, стоял за ширмой. Анжела с удовольствием читала стихи и танцевала. А утром 7 марта она заявила, что не пойдет в садик и закатила истерику. Перед этим она издевалась над Милой: вылила на себя кефир, трижды переодевалась, кусала платье.

Алик отругал Милу, что она не справляется с дочерью. Мила так тряхнула Анжелу за шкирку, что сорвала с нее куртку, и потом та от испуга улеглась на полу в позе эмбриона. Анжела успокоилась и сказала, что она не хочет идти с мамой, а хочет с папой. Мила извинилась: она не поняла, что Анжела не хочет на утренник. Они посидели с Анжелой в обнимку, Анжела сказала, что простила и поцеловала. Мила чувствует себя не матерью Анжелы, а прислугой дочери и мужа. Лишь бы они не сердились на нее. Ее пугает и бесит отсутствие эмоционального резонанса у Алика. Ей хочется убить, утопить его.

Анжела играет с отцом, гладит его по лицу, он сидит с ней в обнимку. Мила со стоном вздыхает. Анжела перебирается к ней, гладит ее по лицу. Мила садится на пол, уткнувшись лицом в колени дочери и обняв ее. Анжела гладит ее по голове. Через пару минут Мила облегченно вздыхает, вытирает глаза и садится к мужу на диван. Ей хочется открыть детский садик или детский клуб. Но для этого ей надо чем-то наполниться. Она наполняется, когда болтает с Анжелой. Мила называет Алика папой – видит его глазами дочки.

Мечта Алика – шале в горах, там был бы его дом и бизнес. Мила начинает плакать на плече у мужа, он гладит ее: ты чего? Она обнимает его живот. Анжела сидит отстраненно. Я шепчу ей: «Мама плачет». Анжела гладит по лицу отца, потом вскользь и мать. Та рыдает. Она очень устала, ничего не хочет.

Анжела перебирается к ней, утешает мать, гладя ее по щеке. Мила сокрушается, что испугала ее, Алик весело возражает – Анжела достаточно веселая. Мила стонет: «Алик, пойдем домой, пойдем!» Она оправдывается, что не хочет пугать Анжелу, чтобы та не видела ее такой.

Анжела забирается ко мне на колени. Я говорю, что Мила делает из нее себе маму, а из Алика папу, отбирает его у Анжелы. Анжела обнимает меня и идет к отцу. Мила молча выходит, Алик с Анжелой деловито собирают игрушки. Родители уходят, не оборачиваясь. Анжела перед лифтом оглядывается, машет мне ручкой.

Анжела просыпается на даче в шесть. Там легкие светлые шторы, громко поют соловьи, а главное – она в постели боится мухи. Анжела переутомляется. Ей очень нравится новая преподавательница балета и сам балет, но это увлечение сбивает ей режим. В конце недели Анжела устает, перестает запоминать новые французские слова. Между прочим, по-французски она говорит без нарушений, которые появляются, когда она говорит по-русски.

Мила жалуется: Анжела уходит в себя, у нее взгляд – вовнутрь, это аутизм. Анжела рыдает по два часа и не может без Милы, присасывается к ее шее. У Милы это вызывает страх и чувство вины, что она не справляется с психически больной дочерью. Мила с детства играет в больницу. Она мечтала стать врачом, как бабка по отцу, но ее выучили на бухгалтера. Алику до слез жалко дочь, как себя в детстве. Мама предпочитала ему старшего брата, она мечтала стать матерью великого математика.

Я указываю на роль стрессов в развитии расстройства у Анжелы, в том числе перегрузки различными развивающими занятиями. Родители согласны разгрузить Анжелу, но начинают спорить, как это сделать, в итоге все происходит по принципу: «Дура – сам дурак».

Алика бесит Мила – она то тискает дочь, то орет на нее. Вышла за дверь и орала: «Сучка!» (Мила: «Я тихо, она не слышала».) Потом вошла и дернула дочь за руку. Мила жалуется: Анжела ласкается с отцом и трогает себя между ног. Миле приходится оттаскивать ее руки и держать в своих. Вечером у них были друзья Алика, Анжела перевозбудилась, разделась и хотела бежать к гостям голая, от нее пахло, как от текущей сучки. Мила не пустила ее, Анжела долго плакала.

Я думаю, что Мила заражает дочь своим сексуальным возбуждением, чтобы потом продемонстрировать ее грязь и оттенить свою чистоту. Мила восхищается такой блестящей интерпретацией и начинает истерически тягуче хохотать на вдохе. Напоминает что-то вампирское. Она радуется непонятному облегчению.

Мила признает, что болезнь дочери укрепляет их брак. Она радостно рассказывает, как ей нравится на даче общаться с Анжелой на ее уровне, и Алик тут же, при ней, не отвлекается на дела и других людей. Он бьется за них, они с Анжелой – его дочери. Алику в последний год хочется мальчика. Второй общий ребенок придал бы ему больше уверенности, что он не уйдет от Милы (у Алика на глазах слезы).

Анжела хочет спать в их кровати, не хочет в своей комнате – один раз обкакалась, испачкала матрас, другой раз ее вырвало. Мила перед сном просит дочь не мешать им с папой делать еще «ангелочков». Анжела боится ухода беременной мамы от нее. Так ушла беременная воспитательница детсада и любимая преподавательница балета. Анжела выбрасывает кукол-девочек в пруд. Играет с куклами-мальчиками, но недавно среди них появилась совсем маленькая куколка-девочка. Анжела просит мать накормить кукол.

Алик упрекает Милу, что она поддакивает мне, а сама ничего не хочет понимать, только боится диагнозов и паникует при мысли об аутизме. Я нужен, чтобы успокаивать ее, убеждать в том, что Анжела нормальная. Мила жалобно кривится: не надо трогать эту тему, это сведет ее с ума.

Алик говорит, что Мила с Анжелой для него на первом месте, а у Милы на первом месте ее родня, на втором – работа, на третьем – дочь. Он устал обслуживать ее страх вызвать чье-то недовольство. Анжела лезет к родителям на колени, соединяет их руки, сближает головы, чтобы они целовались. Как кошка, которая лечит больное место.

Мила освободилась от ответственности за Анжелу, которую взял на себя Алик. Он много внимания уделяет дочери, та уже командует им. Перед сном в 12 часов Алик заходит к Анжеле, она еще не спит. Он тоже долго не засыпал в детстве. По утрам Анжела забирается к Алику в постель, они обнюхивают друг друга, кусают, Анжела эротично возбуждается.

Алик вспоминает, что в детстве ходил по классу, не подчинялся требованиям. Он не хотел становиться маменькиным сынком, как старший брат. Ему нравилось чувствовать свою власть над женщинами. Зато теперь он готов на все для развития дочери. Алик упрекает Милу, что она хорошо устроилась: отправила его с Анжелой купаться на пруд и 40 минут болтала по телефону с матерью. Мила поправляет: 20 минут, и радуется, что на пруду дочь впервые много говорила о себе в первом лице.

Анжела пошла во французскую школу для детей с расстройством аутистического спектра. Она подбегает к учителям, закрывает лицо руками, потом выглядывает, кричит «Нет!» и убегает. Она впервые сказала, что боится (темнокожую учительницу). Любимая игрушка Анжелы – крокодил Гена. Она называет меня дядей Геночкой. Алик хвалится, что они платят в два раза больше других, так как с Анжелой там занимается много специалистов. Они назначают много дополнительных занятий, но Алик с энтузиазмом готов их оплачивать.

В школе предупредили, что есть риск отчисления Анжелы с ее нетипичным аутизмом ради благополучия других детей, но Алик этого не потерпит и обратится к юристу. Школьные педагоги требуют прекратить психотерапию со мной, у них работают специалисты высочайшей квалификации. Я не удерживаюсь, хмыкаю. Мила напоминает, что я не Бог, чтобы оспаривать решения мировых специалистов уникальной школы. Но ее радует, что в ходе семейной терапии они с Аликом вскрыли свои детские проблемы, стали лучше понимать друг друга. Она поняла, что не может помочь Анжеле, т. к. впала в тот же возраст с тем же поведением. Мила решила возобновить личную психотерапию, чтобы справиться, наконец, со своим детским страхом покинутости.

Я просто замкнулась. Закрыла двери, чтобы чувствовать себя в безопасности.

Грейс Ван Пелт, «Менталист»

Комментарий. Анжела растет в дисфункциональной семье. Ее родители сами росли в таких же семьях и находятся под влиянием непроработанных детских травм. Мать Милы до их пор «вычеркивает» ее за грехи. Сама она святая, а муж – греховодник. Мила спичками выжигает в себе скверну, как мать топит ее в погребе, а тетка отмывает в ванне и перебивает французскими духами. Милу бесит дочь, которая пахнет, «как текущая сука».

Мила в детстве боялась родительских ссор, научилась долго терпеть, а потом истерить, как мать, или разряжаться сексуально, как отец. Похоже, обожание отца нейтрализует у Милы страх перед ним и обиду на него. Отец одновременно хотел видеть в ней самостоятельного мужчину и восточную женщину. Алик использует ее, как бабка – страховой агент.

Мила смертельно боится потерять кормильца. Этим страхом она могла заразиться от матери, которая не может жить без отца. Ей хочется, чтобы Алик избавил ее от необходимости заниматься работой, унижающей внучку дворянки, сохранив высокий материальный уровень жизни, который якобы ей вместе с мамой не нужен.

Алик уходит от своей мужской неуверенности и душевных проблем в сексоголизм и организацию практических дел. Он лучше справляется со своей ролью делового лидера в их паре, чем она с взятой на себя по умолчанию ролью психологического лидера. Мила то поучает, то истерит, то уходит в себя.

С помощью заражения (проективной идентификации) Мила лезет в душу, чтобы паразитировать в партнере, пить его кровь, как плод в утробе. Она сливается с дочерью, призывая Алика: люби нас вместе. Мила скрывает ревность к Анжеле за тревожной опекой, задерживающей развитие дочери, делает ее ненормальной.

Милина потребность в высокой оценке навязана бабушкой-дворянкой и теткой. Мила реализует эту потребность, как мать с ее комплексом неполноценности – паразитируя на кормильце. Алик посвятил жизнь доказательству своей матери, что он лучше брата. Он заслуживает звание отличника хорошей кормежкой и требует за это рабского повиновения.

Мила боится переживать, как ее мама боялась не пережить ее смерть от удушья из-за полипов гортани. Когда надо пережить какую-то трудность, Мила пытается влиять на других людей, чтобы вызвать у них сочувствие и призвать на помощь, или отвлекается и развлекается.

Миле приходится одновременно убегать от запретных телесных потребностей и отдаваться им – запретный плод слаще. Ее тошнит от насилия над собой, но участие в насилии – это тайная форма телесной любви к себе. Золушка с помощью доброй феи спасается от злой мачехи и становится принцессой. Важно попасть в размерчик и не ежиться в хрустальном прокрустовом ложе.

В кризисных ситуациях Мила «уходит в скит» или бешено нарезает на машине круги по МКАДу – убивает время, оставаясь живой в этом бегстве от безумия. Гоняет машину, как карету Золушки, надеясь на прекращение мук, когда карета превратится в тыкву в смертельном ДТП. Алик тоже разряжает страх и гнев, совершая ДТП.

Чем ближе человек родителям Анжелы, тем более противоречивые чувства к нему они испытывают. Свой комплекс неполноценности они делегируют якобы неполноценной дочери. Забота о ее «нормальном функционировании» служит объединяющим фактором в браке, который может распасться в пылу взаимных обвинений. Такая напряженная атмосфера усугубилась у девочки стрессом попадания в иноязычную среду.

Стресс у Анжелы произошел во время формирования диалоговой речи и других коммуникативных навыков, что привело к развитию социального тревожного расстройства с нарушением речевого развития и элементами аутистического спектра. Чрезмерная «развивающая» нагрузка утяжеляла течение расстройства у ребенка.

В процессе краткосрочной семейной терапии удалось добиться лишь некоторого снижения нагрузки. Зато у Милы восстановилась мотивация к личной терапии, от эффекта которой во многом будет зависеть решение проблем Анжелы.

Справедливо некоторые врачи считают, что если ребенок нервный, надо прежде всего лечить его родителей.

Агния Барто

Распознавание

Расстройство аутистического спектра (РАС) характеризуется постоянным дефицитом способности инициировать и поддерживать взаимное социальное взаимодействие и социальную коммуникацию, а также рядом ограниченных, повторяющихся и негибких моделей поведения, интересов или действий, которые явно нетипичны или чрезмерны для возраста человека и социокультурного контекста. РАС начинается, как правило, в раннем детстве, но симптомы могут не проявляться полностью до тех пор, пока социальные требования не превысят ограниченные возможности.

Ребенок с РАС застревает на одной из шести базовых стадий развития:

1. Стадия приспособления и заинтересованности окружающей действительностью (3 месяца).

2. Стадия формирования привязанностей и межличностных отношений (5 месяцев).

3. Стадия обоюдного общения (9 месяцев).

4. Стадия осознания собственного Я и организация поведения (13–18 месяцев).

5. Стадия осознания и выражения собственных эмоций (24–30 месяцев).

6. Стадия эмоционального мышления (36–48 месяцев).

У некоторых людей с РАС может наблюдаться потеря ранее приобретенных навыков. Это обычно происходит в течение второго года жизни и чаще всего включает в себя использование языка и социальную отзывчивость. Если это происходит после 3 лет, это, скорее всего, связано с потерей навыков познания и поведения (например, ужасы во сне, энурез), утратой языковых и социальных способностей, а также увеличением эмоциональных и поведенческих нарушений.

Дошкольники с РАС не разговаривают, стереотипно повторяют услышанные слова и своеобразные, непонятные фразы. Их голос с особыми интонациями или монотонный, невыразительный. Они не смотрят в глаза, сопротивляются физическими контактам, стремятся нанести вред себе или другому человеку. Их поведение не меняется в зависимости от социальной ситуации, они не интересуются сверстниками, производят однообразные действия с игрушками.

Младшие школьники с РАС не поддерживают диалог, на вопросы отвечают невпопад, не могут первыми вступить в диалог со сверстником. Они редко говорят о себе «я», называют себя в третьем лице. Они отчаянно сопротивляются участию в незнакомых ситуациях, незначительным изменениям в распорядке дня, питании, одежде, привычных маршрутах передвижения. Проявляют большой интерес к неодушевленным предметам, к деталям. В их одиноких играх не хватает творчества и фантазии. Могут испытывать специфические фобии (например, боязнь грозы, воды, собак, монстров). Засыпают только в присутствии взрослых, часто просыпаются, говорят и ходят во сне. Часто у них наблюдается социальное тревожное расстройство, отказ от школы.

Подростки с РАС не справляются с растущей социальной сложностью в отношениях со сверстниками. Они не заводят друзей, не усваивают правил игры. Их речь звучит в форме монолога, изобилует штампами и цитатами, они не используют выразительные жесты и мимику. Они бывают увлечены одной темой, неинтересной для других (например, НЛО, марками машин или гаджетов). Часто они бывают подавлены, но не ищут утешения. Они обращаются к взрослому на «ты», могут высказывать суждения, которые не подлежат огласке. Используют злые шутки, доносы, провоцируют конфликты среди сверстников.

Признаки РАС у взрослых:

• они боятся незнакомых людей и мест;

• не терпят чужих прикосновений и нарушений личного пространства и заведенного порядка;

• предпочитают одиночество и виртуальное или воображаемое общение;

• избегают зрительного контакта;

• консервативны в одежде, привычках, навыках, еде;

• повторяют стереотипные движения, фразы из фильмов, песен;

• увлекаются занятиями, требующими концентрации (например, часами собирают пазлы, разгадывают кроссворды, раскладывают пасьянсы);

• выглядят бестактными, бесчувственными, грубыми или незаинтересованными;

• не понимают и игнорируют элементарные правила поведения;

• чрезмерно буквально понимают слова других, социально наивны;

• плохо понимают эмоции других людей, шутки, анекдоты, иронию;

• у них скудная мимика, бедный словарный запас и монотонная речь;

• у них отсутствует чувство юмора, ответственности, вины;

• они не могут описать свои чувства;

• не могут откровенно разговаривать даже с близкими людьми;

• неспособны завести романтические или дружественные отношения из-за отсутствия знаний и навыков общения.

Избирательный мутизм

Избирательный мутизм (лат mutus – молчание) характеризуется последовательной избирательностью в разговорной речи. Нарушение длится не менее одного месяца, не ограничивается первым месяцем обучения в школе и имеет достаточную серьезность, чтобы помешать успехам в учебе или публичному общению.

Дети и подростки с избирательным мутизмом (ИМ) могут говорить в своем доме в присутствии ближайших членов семьи, но часто умолкают даже с близкими друзьями или родственниками второй степени, такими как бабушки и дедушки или двоюродные братья и сестры.

Школьники с ИМ часто отказываются говорить в классе, что приводит к образовательным нарушениям, так как учителям трудно оценивать такие их навыки, как чтение. Нарушения в учебном и социальном функционировании усугубляются поддразниваниями со стороны сверстников. Такие школьники избегают заводить или поддерживать взаимоотношения со сверстниками.

ИМ может мешать детям общаться, хотя иногда они используют для общения невербальные средства (например, нечленораздельные звуки, жестикуляцию, письмо) и могут принимать участие в совместных действиях, где речь не требуется (например, в роли без слов в школьных спектаклях).

Когда дети с ИМ становятся старше, социальная изоляция у них может усилиться. Школьники могут испытывать трудности, так как часто они не общаются с преподавателями относительно своих учебных или личных потребностей (например, когда не вполне понимают задания или хотят в туалет).

У подростков с ИМ наблюдается оппозиционное поведение, обычно ограниченное ситуациями, требующими речи. Наиболее распространенными сопутствующими нарушениями являются такие тревожные расстройства, как социальное тревожное расстройство, за которым следует тревожное расстройство разлуки и школьная фобия.

Социальная тревога, отстранение или избегание при ИМ могут быть связаны с такими характерологическими факторами, как поведенческая заторможенность и негативная аффективность. Социальная тревожность у родителей может служить моделью поведения детей. Кроме того, такие родители обычно чрезмерно опекают или контролируют ребенка, формируя выученную беспомощность.

Возникновение ИМ обычно происходит в возрасте до 5 лет, но нарушение может не доходить до клинических проявлений до поступления в школу, где наблюдается увеличение социального взаимодействия и выполнение заданий, таких как чтение вслух. В некоторых случаях ИМ может служить компенсационной стратегией уменьшения тревожного волнения в социальных ситуациях.

В отличие от социального тревожного расстройства, ИМ развивается в более раннем возрасте. Ребенок с большей вероятностью будет иметь связанные с этим тонкие языковые нарушения и проявлять оппозиционное поведение в ответ на просьбу говорить на публике.

Средняя продолжительность ИМ составляет 8 лет, после чего симптомы обычно начинают проходить. Однако даже после того, как основные симптомы ИМ исчезают, люди часто продолжают испытывать трудности, связанные с тревогой в ситуациях публичного общения.

Наше существование начинается с одинокого крика в тревожном ожидании ответа.

Ирвин Ялом

Логофобия, психогенное заикание – нарушение течения речи, которое особенно сильно проявляется при общении. Постоянно наблюдаются частые повторы или затягивания звуков, слогов или слов, непроизвольные паузы при разговоре, дезорганизующие речь. Хроническое заикание сопровождается разнообразными тиками.

Психогенное заикание начинается обычно после испуга, под влиянием реакции окружающих дополнительно развивается страх публичной речи, который замыкает порочный круг.

На анальном уровне говорение означает произнесение «грязных» слов и агрессивное действие против слушателя. Выпалить эти слова или проглотить их аналогично запретной детской игре с фекалиями.

Заикание блокирует опасные тенденции и символически наказывает за них. Оно появляется в присутствии авторитетных фигур, на которые переносятся противоречивые чувства к родителям. Расстройство укрепляется вторичной выгодой, получаемой от заикания: письменными ответами на уроках, освобождением от устных экзаменов, потаканием капризам дома и т. п.

Что лучше – не высказываться совсем или на каждом шагу объяснять, что именно ты хотел сказать?

Фаина Раневская

Дети с логофобией, как и с другими социальными фобиями, склонны к эксгибиционизму, который в данном случае основан на магическом представлении о всемогуществе слов. Одобрение публики как будто успокаивает кастрационную тревогу, однако из-за подавленной садистической тенденции страх кастрации лишь усиливается и в результате возникает заикание. У девочек генитальный эксгибиционизм смещается на оральный уровень и заменяет более болезненное переживание чувства неполноценности из-за отсутствия пениса.

Я устанавливаю с ребенком доверительные отношения, уменьшающие его напряжение и облегчающие готовность к занятиям. Вырабатываю цикл речи, включающий: спокойствие, хладнокровие, уверенность – ритмичное дыхание – плавную интонацию – непрерывное течение речи – вживание в речевой процесс. Обучаю ребенка говорить только на выдохе, при полном звуке голоса, при мягком произношении согласных, при замедленном темпе речи. Применяю изменения речевого стиля: произношение слов нараспев, шепотом, ритмичная речь, остановка речи при появлении симптомов.

Добиваюсь того, чтобы ребенок осознал циклический механизм заикания: мысленное представление неудачи – состояние возбуждения – задержка дыхания – торможение голоса – торможение речи. Устанавливаю связь страха публичной речи с подтруниваниями и переживаниями, понижающими самооценку. Довожу до сознания ребенка понимание смысла заикания как средства власти. Даю ему (ребенку) парадоксальное предписание «обзаикать» собеседника: меня, друга, родителя, прохожего.

Провожу функциональные тренировки с постепенным повышением уровня трудности: чтение, свободный разговор, вопросы и ответы, присутствие нескольких лиц.

Использую ролевые игры в семье, в школе, с авторитетными лицами. Дети выступают в роли другого (друга, родителя, учителя), разговаривают по телефону с незнакомыми людьми. Вырабатываю «запас прочности» с помощью различных помех: глубокое дыхание и расслабление мышц и гортани во время речи, неожиданные высказывания в адрес говорящего, речь из коротких отрывков с паузами и в коротком ритме, с воображением различных пугающих ситуаций.

Нужно говорить громко, чтобы тебя услышали. Нужно говорить тихо, чтобы тебя послушали.

Поль Клодель

Важную роль в формировании расстройства играет чрезмерная тревожность матери, которая передает ребенку свой диффузный жизненный страх вместо реалистической оценки риска и опасностей, угрожающих ребенку, что делает его впоследствии зависимым от близкого человека. Постоянное нахождение рядом матери, предупреждающей каждый самостоятельный шаг ребенка, формирует у него выученную беспомощность.

Ребенок чувствует себя слабым и беззащитным перед окружающим миром, полным неизвестности и опасности. Дети, имеющие возможность общаться со сверстниками, более самостоятельны и уверенны за счет приобретенных навыков защиты от страха, адекватного восприятия неудачи и гибкости поведения в целом.

Нередко родители ребенка находятся в отчаянии из-за его поведения и нуждаются в поддержке. Полезно объяснить им механизмы болезни, дать успокаивающий прогноз и посоветовать, как вести себя с ребенком.

Тест аутизма AQ

Baron-Cohen S. et al., 2001

Психолог Саймон Барон-Коган и его коллеги из Кембриджского центра по изучению аутизма (Baron-Cohen S. et al., 2001) разработали шкалу для определения признаков аутизма у взрослых, или коэффициент аутизма AQ (The Autism-Spectrum Quotient).

Инструкция. Ответьте на все вопросы: согласен (поставьте плюс слева от номера вопроса) или не согласен (поставьте минус).

Текст опросника

1. Я предпочитаю делать что-то вместе с другими, а не в одиночку.

2. Я предпочитаю делать что-либо одинаковым образом из раза в раз.

3. Если я пытаюсь что-то представить, мне очень легко создать в уме картину.

4. Я часто настолько поглощен чем-то, что теряю из виду все остальное.