Аристократ на отдыхе. Том 5

– Вам плохо?

Гвардеец сделал шаг ко мне, чтобы подхватить меня, если понадобится. Но я успокаивающе махнул ему рукой.

– Все в порядке!

Глубоко задышал и улыбнулся, чтобы успокоить его.

Гвардеец привел нас в квадратную комнату без окон. Посреди комнаты стоял металлический стол с креплением для наручников. Вокруг стола – четыре металлических стула.

– Ждите, – обронил гвардеец и исчез за дверью.

Я оттащил два тяжеленных стула к стене. На один из них усадил Киру, на второй кивнул Илье. Илюха опустился на стул и ладонью вытер со лба капли пота.

– Давит, – признался он, косясь на Киру.

– Не вмешивайся в разговор, – напомнил я ему. – Не пытайся надавить на Лабуаля, даже если тебе покажется, что он врет. Даже если будешь уверен в этом.

– Да понял я.

Илья вяло мотнул головой и с удивлением уставился на меня.

– Барон… – начал он.

Я понял, что он снова хочет спросить, как мне удается держаться. Но в коридоре послышались шаги, и я резко оборвал Илью:

– Тихо!

В комнату ввели тщедушного старика. Его худые руки были скованы тяжелыми магическими наручниками. Седые волосы беспорядочно всклокочены, на выпирающем подбородке торчала неопрятная щетина. Глаза профессора Лабуаля глубоко запали, он тяжело дышал.

А еще он был очень похож на Степу. На сильно постаревшего Степу Лабуаля.

У меня на минуту защемило сердце.

Тюремный охранник усадил профессора на стул и пристегнул наручники цепью, приделанной к столу.

– Я буду за дверью, – предупредил он.

Я заметил, что Кира с жалостью смотрит на старика.

– Умник, ты можешь работать? – спросил я демона-менталиста.

– Могу, Ник, – с удивлением отозвался демон. – Эта Печать… как ты ее применил?

– Давай потом, ладно? Попробуй понять, что происходит с этим человеком. Я должен знать его состояние.

Я сел напротив профессора. Его глаза упорно смотрели в стол, на меня он даже не взглянул.

– Николай Степанович, меня зовут Никита Волков. Я знал вашего отца.

Взгляд Лабуаля прыгнул на меня и снова опустился.

– Больше ста лет тому назад мы со Степаном Лабуалем служили вместе, – продолжил я. – Можно сказать, мы были друзьями. Я считал Степана чудаком, но идеи у него были интересные.

Я старался говорить медленно и размеренно. Так, чтобы до профессора доходило каждое слово.

– Степан рассказал мне про аномалию Смерти. Я пошел туда и нашел в аномалии демона, похожего на паука. Я убил его, но демон сумел переместить меня во времени. Наблюдая за профессором, я видел, что он внимательно слушает меня.

– Умник, что можешь сказать?

– Он очень сильно напуган, Ник. Прямо дрожит от страха.

– Попробуй его успокоить, только осторожно.

– Уже. Твой рассказ очень помогает. Он слушает и расслабляется.

– Я для того и рассказываю, – усмехнулся я.

Так же неторопливо я рассказал профессору Лабуалю обо всем, что случилось со мной в последнее время. Ну, почти обо всем – я же помнил, что меня слушает не только профессор.

– До сих пор не могу привыкнуть к тому, как все изменилось, – закончил я. – И дело не в магии. Люди изменились куда сильнее. Мне повезло снова встретить старого друга.

Я кивнул на Илью, который внимательно слушал мой рассказ.

– А теперь вот повезло с вами. Надеюсь, нам еще удастся поговорить. Вы расскажете, что случилось с вашим отцом?

– Он погиб, – еле слышно ответил Лабуаль. – Я был совсем маленьким. Отец отправил нас с мамой к родственникам. А сам… он занимался своей работой. В последний раз я видел его на вокзале.

– Он успокаивается, Ник, – предупредил меня Умник. – Но страх не проходит. Профессор сильно боится чего-то, прямо сейчас.

– Наверное, смерти? – предположил Убийца. – Его же могут казнить, я правильно понимаю, Ник?

– Правильно, – согласился я. – Но тут что-то другое. Если бы профессор боялся казни, то не вызвал бы жандармов. Он бы попытался сбежать.

– Резонно, – подтвердил Умник.

– Расскажите, что случилось на вашей даче, – предложил я профессору.

– Он не хочет, Ник! – предупредил менталист. – Начал закрываться.

– Я уже все рассказал следователю, – тихо ответил профессор. – И Кире Андреевне. Мне нечего добавить.

– И все же, – мягко сказал я. – Расскажите еще раз. Я не стану пытать вас вопросами или ловить на лжи. И обещать тоже ничего не буду.

Все-таки, профессор заговорил. Он не добавил ничего существенного к рассказу Киры. Убитого Алексея Трубецкого он несколько раз видел на своих лекциях. Даже принимал у него какой-то зачет.

– Маша познакомилась с ним в ночном клубе, – сказал профессор.

– Маша – это ваша внучка? – уточнил я.

– Да.

Дальше профессор так же монотонно рассказал о том, как приехал на дачу, как увидел, что Трубецкой пристает к Маше.

– Я ударил его по голове, – пробубнил профессор, – и оттащил в подвал. Потом перерезал ему горло.

К этому моменту его рассказа я твердо знал две вещи.

Первое – профессор врал. Его слова звучали заученно, в них не было и тени искренних эмоций, не было попытки оправдаться.

Никого он не убивал.

И второе – он боялся за внучку.

Но я не мог понять – почему?

Если Трубецкого убила Маша, а профессор взял вину на себя, то теперь-то чего бояться? Следствие поверило, со дня на день будет суд. Главное – не менять показания и все брать на себя.

Похоже, причина острого страха была в чем-то другом.

– К вам кто-то приходил в тюрьму? – наудачу спросил я.

Не самый логичный вопрос. Тюрьма Петропавловской крепости меньше всего похожа на проходной двор.

Но я попал в точку.

– Нет! – почти крикнул профессор.

Это было так внезапно, что Кира вздрогнула.

– Что вам от меня нужно? – не унимался Лабуаль. – Я убил Трубецкого, я! И отправил его душу в ад!

Вот теперь эмоции били из него через край.

– Уведите меня! – кричал профессор. – Я не хочу говорить с этими людьми!

Он дергал цепь, как будто пытался оторвать ее от стола.

Лязгнула дверь, и вбежал охранник.

– Посещение окончено!

– Я отказываюсь от защиты, слышите! – бесновался Лабуаль. – Я убийца! Только оставьте меня в покое!

– Стоять! – жестко сказал я охраннику.

Так жестко, что он сразу послушался. А я повернулся к Илье.

– Вызови сюда начальника тюрьмы. Как хочешь, но я должен знать, кто приходил к профессору. Может быть, не посетитель. Письмо или записка. Другое сообщение.

– Да ты что, Барон! – попытался образумить меня Илья. – Такого не может быть.

– Ищи. Или я прямо отсюда иду к императору. Так или иначе, я своего добьюсь, ты меня знаешь.

И я добился. Правда, для этого мне пришлось окончательно наплевать на осторожность и использовать ментальную магию на всю катушку. А еще шантаж и угрозы.

Через полчаса все в той же комнате без окон передо мной стояли навытяжку шесть человек.

Все, кто имел доступ к камере профессора.

Я впивался взглядом в лицо каждого из них. Умник без всякого стеснения копался в их памяти. Я видел в их глазах страх и непонимание происходящего, но мне было наплевать. Я снова стал ликтором, который ведет расследование.

Но не узнал ничего.

Ни-че-го.

Никто не приходил к профессору Лабуалю. Никто не передавал ему записку. Никому на магофон не приходило сообщение, адресованное профессору. Никто ничего не передавал на словах. Никто не оказывал на охрану магическое воздействие.

Все мимо.

– Приношу свои извинения, – официальным тоном сказал Илья начальнику тюрьмы.

Начальник почти не слушал его, он смотрел только на меня, и его слегка потряхивало от пережитого.

Сразу видно, что он еще не сталкивался с ликторами.

– Я доложу начальству… – неуверенно начал начальник тюрьмы.

Но я нетерпеливо оборвал его.

– Плевать. Покажи мне камеру профессора.

– Что? – не понял начальник.

Я сделал шаг к нему.

– Покажи мне камеру!

– Барон! – снова попытался остановить меня Илья.

Но я просто отмахнулся от него.

– Не сейчас. Возмущаться будешь потом, дай мне довести дело до конца.

И меня отвели в камеру. Как и все помещения тюрьмы, она была надежно изолирована от магии.

Начальник сам открыл маленькое квадратное окошко в железной двери. Стальные петли звучно лязгнули.

Я заглянул в камеру – она была одиночной. Крохотное помещение, пять на пять шагов. Кровать и привинченный к стене стол. Под потолком небольшое окно, выходящее во внутренний двор тюрьмы. Окно забрано толстой решеткой.

Профессор лежал на кровати. Он не пошевелился, даже когда я заглянул в камеру.

– Я что-то чувствую, Ник! – неожиданно сказал Убийца. – Холод!

Я тоже его почувствовал. Как будто из камеры профессора потянуло ледяным сквозняком.

– Открой, – коротко приказал я начальнику тюрьмы.

Он без споров повернул ключ в замке, и я вошел в камеру.

– Здесь кто-то был, – снова сказал Убийца. – Кто-то мертвый. Но живой.

– Как это? – нахмурился я, оглядывая каждый угол.

Пусто. И нулевой магический фон.

– Как я, – непонятно сказал Убийца.

Но я его понял.

– Ты хочешь сказать, что здесь побывала сущность демона?

– Нет, не демона. Это был человек. Мертвый, но живой. Сущность человека.

– Призрак? – догадался я.

– Да, – подтвердил демон Смерти.

Глава 5

– Призрак? – недоуменно повторил за мной Илья.

Краем глаза я заметил, как дернулся Лабуаль.

– Умник, успокой его! – велел я демону-менталисту.

Чего теперь церемониться? Вся охрана уже в курсе, что на меня их знаменитые сдерживающие артефакты не действуют.

– Призрак? – эхом откликнулся начальник тюрьмы.

В его глазах отражалась крохотная тусклая лампочка, висевшая под самым потолком камеры.

– Да, призрак, – зло подтвердил я. – Что бы это не означало. А теперь быстро выкладывайте – что вы вообще знаете о призраках?

– Ну… они есть, – неуверенно сказал Илья.

– Отлично, – кивнул я. – Еще.

В следующие десять минут я узнал много нового для себя.

Призраки существовали. Хотя большинство людей никогда не видели и не слышали их. Даже очень сильные маги стихий, даже менталисты.

Призраков могли видеть только маги очень редкой направленности Дара.

Видящие. Так они называли сами себя. Они могли видеть призраков, могли разговаривать с ними. И даже иногда подтверждали свои способности. Например, с помощью призраков находили давно забытые клады. Или потерянный еще дедушкой важный документ.

Но все это сейчас было неважно.

– Защита от призраков есть? – спросил я Илью.

– Кажется, есть какие-то артефакты, – неуверенно ответил он. – Барон, ты в самом деле думаешь, что тут замешан призрак?

Но я так не думал. Я это знал. Мне было достаточно почувствовать ледяной холод в камере Лабуаля. Чутье подсказывало мне, что моя догадка верна. А своему чутью я привык доверять, оно меня никогда не подводило.

– Неважно, что я думаю, – сказал я Илье. – Важно принять все меры безопасности. В камере профессора надо установить защитные артефакты, которые не позволят призраку проникнуть сюда.

Я бросил взгляд на профессора. Он сидел, скорчившись на кровати, поджав ноги и обхватив их худыми руками.

– Не положено так сидеть, – сказал ему очнувшийся от ступора охранник.

Лабуаль поспешно опустил ноги на каменный пол.

– Оставь старика в покое, – зло бросил я охраннику.

– Никита… – слабо заговорил профессор, впиваясь в меня умоляющим взглядом. – Как вас по батюшке, я не знаю!

Я изумленно покачал головой.

Речь шла о жизни профессора, а он не мог обратиться ко мне, не узнав моего отчества! Вот оно, воспитание.

– Васильевич, – ответил я.

– Никита Васильевич! Спасите мою внучку, прошу вас! Она ни в чем не виновата!

Он буквально умолял о помощи.

– Я сделаю все, что смогу, Николай Степанович, – кивнул я. – Где я могу ее найти?

– Не знаю, – растерялся профессор. – Дома, наверное. Маша!

Он прикусил губу и уставился в потолок, как будто увидел там свою внучку.

Я машинально поднял взгляд, но увидел только серый бетон с темными пятнами плесени.

Вот демоны!

– Я найду вашу внучку, – пообещал я. – Как только она будет в безопасности, я вам сообщу.

– Да кто тебя снова пустит сюда, Барон? – возразил Илья. – После того, что ты устроил, ворота крепости для тебя закрыты.

– Надо будет – открою, – пригрозил я.

И, поймав испуганный взгляд начальника тюрьмы, понял, что он мне верит.

– Идем, – решил я. – Времени мало. Ты с нами!

Это слова я адресовал начальнику тюрьмы, подкрепив свой приказ коротким кивком.

В коридоре я прижал его к стене и громко, так чтобы до него дошло, сказал:

– У камеры профессора всегда должна дежурить вооруженная охрана. Как минимум, два гвардейца. Маги с Печатями. Понял?

Я терпеливо дождался его кивка.

– Дальше. Прямо сейчас звони своему начальству. Рассказывай все, как есть. И требуй, чтобы в тюрьме установили артефакты, которые защищают от проникновения призраков.

Зрачки начальника тюрьмы расширились.

– Вот он, – я ткнул пальцем в Илью, – поднимет этот вопрос по своим каналам. Если его доклад дойдет до начальства быстрее, чем твой, к тебе будут вопросы. Понимаешь?

Начальник снова кивнул.

– Тогда поторопись. К профессору никого не пускать, кроме врача. Никаких допросов. Ты меня понял?

Начальник кивал, уже ничего не соображая.

– Погоди, Барон! – остановил меня Илья. – Как это никаких допросов? Профессор врет про убийство, это же видно!

– Идем!

Я схватил друга за рукав и почти силой поволок к выходу.

– Кира, идем!

Вот Кира держалась молодцом. Она ни о чем не стала спрашивать, просто поспешила за нами.

*****

– Что ты вытворяешь, Барон? – покачал головой Илья, когда за нами захлопнулись ворота крепости. – Почему ты не захотел еще раз допросить Лабуаля?

– Да потому что он не скажет ничего нового, – жестко усмехнулся я. – А сердце у старика может не выдержать. И Дар у него слабенький. Видел, как он выглядит? Сравни хотя бы с собой.

Сказав это, я вспомнил о Кире и прикусил язык. К счастью, девушка не слышала моих слов. Или не обратила на них внимания.

– Если мы хотим еще что-то узнать, – сказал я, – надо найти внучку профессора и поговорить с ней.

– Дай, я догадаюсь, – хмыкнул Илья. – С ней говорить тоже будешь ты?

– Ну, не ты же.

– Согласен, – вздохнул Илья. – что-то я размяк, Барон. Забыл о твоей хватке.

– Звони своим подчиненным, – напомнил я. – Нужны артефакты для тюрьмы. А мне нужен адрес внучки Лабуаля. И адреса всех ее подруг и знакомых.

– Сейчас.

Илья отошел в сторону, вытаскивая из кармана магофон.

А я с удивлением прислушался к своему состоянию. Близость крепостных стен больше не действовала мне на нервы. Я не ощущал той тяжести, которая почти придавила меня к земле еще час назад.

Тогда эти стены как будто навалились всей тяжестью мне на грудь. А сейчас – камень и камень. Старый, местами поросший жестким ярко-зеленым мхом. Обычный камень.

– Вы как там, демоны? – спросил я своих постояльцев.

– Отлично, Ник! – откликнулся Убийца. – Что за Печать ты на себе нарисовал?

– Сам толком не знаю, – честно признался я. – Да и неважно. Главное, что она работает. А там разберемся.

– Настоящий мудрец всегда безмятежен даже во время урагана, – сказал Проныра.

– Тебя опять потянуло на философию? – насторожился я. – А чего в поместье помалкивал?

– Наслаждался единением с природой, – ответил маленький демон.

– А еще мудрецам полезно иногда помолчать, правда? – пошутил я. – Но я рад, что ты опять разговорился.

Проныра промолчал, но я чувствовал, что демон доволен.

– Как ты? – спросил я Киру.

– До сих пор не могу прийти в себя, – честно ответила девушка. – Ты был таким жестким с этими людьми. Но, наверное, по-другому было нельзя.

– По-другому было бы дольше, – улыбнулся я.

– Как мы будем искать этого призрака? – спросила Кира.

– Шаг за шагом. Сначала хорошо бы понять, каким боком он замешан в этой истории. Потом я отыщу его и спрошу, чего он хотел от Лабуаля.

Илья закончил разговор и подошел к нам.

– Есть адрес Марии Лабуаль, – сказал он. – И адреса нескольких ее подруг. Она учится вместе с ними. А с одной дружит еще с гимназии.

– Вот, этот адрес мне и давай, – решил я.

– Думаешь, девушка бегает по подругам, пока ее дед в тюрьме? – засомневался Илья. – Скорее уж дома сидит и боится выйти.

– Отлично, – кивнул я. – Съезди к ней домой, убедись в этом. В любом случае, нам надо как можно быстрее проверить все адреса.

– Нет времени, – покачал головой Илья. – Я и так из-за этого дела сегодня забросил работу, а документы не ждут. Давай, отправлю ребят по адресам. Они привезут Марию Лабуаль, а ты пока расскажешь мне, что там у тебя вышло с императором. Между прочим, меня это касается напрямую.

– Расскажу, когда будет время, – пообещал я. – А сейчас давай мне адрес этой подруги. По остальным адресам отправляй своих подчиненных. Но не вздумай сам допрашивать девушку, если не хочешь испортить дело.

– Упрямый ты, Барон, – вздохнул Илья. – И как только я тебя терплю?

– А что тебе еще делать? – усмехнулся я.

– Никита, можно я поеду с тобой? – неожиданно спросила Кира.

– Это будет замечательно, – кивнул я. – Тебя девушка меньше испугается. И легче будет ее разговорить.

– Хорошо, – обрадовалась Кира.

Кажется, она была уверена, что нам повезет, и мы сразу найдем Марию.

Илья отдал еще несколько коротких распоряжений по магофону и продиктовал кому-то адреса. Потом быстро попрощался с нами и уехал, напомнив:

– Жду твоего звонка, Барон! И нам все еще надо поговорить.

Я кивнул другу и вызвал нам с Кирой извозчика. Ехать предстояло довольно далеко – в Полюстрово, на правом берегу Невы.

*****

– А почему ты решил, что Мария сейчас у подруги? – спросила меня Кира, когда мы ехали по мосту через Неву.

От водителя нас отделяла тонкая пластиковая шторка, и услышать наш разговор он не мог.

– Самое вероятное предположение, – улыбнулся я. – Представь себя на ее месте. Ее молодого человека убили практически у нее на глазах. Ее дед арестован за убийство, а сама она сильно напугана. Сможет она оставаться одна?

– Нет, – покачала головой Кира.

– Ну, вот. Сестры у Марии нет, других близких родственников тоже. А дальние родственники в такой ситуации не помогут. Наоборот, только хуже сделают расспросами. Остается близкая подруга.

– А у княгини Анны Барятинской была сестра, – неожиданно вспомнила Кира. – Слушай, ты же так и не рассказал мне, как спас княгиню Анну. А ведь обещал!

– Да там и рассказывать нечего, – улыбнулся я. – Перепуганные девочки прятались в шкафу. Я успокоил их и попросил сидеть тихо. А потом вывел из дома.

Я не стал рассказывать Кире о том, что делал наверху, в кабинете князя Барятинского. Незачем ей такое слушать.

– Никита, ты много людей убил? – тихо спросила Кира.

Все-таки, она подумала про князя и его жену. Наверняка много раз слышала эту историю от своей опекунши. А та – от слуг своего отца и стражников.

– Порядком, – кивнул я. – В основном, Одержимых. Но бывало всякое. Человек, который связался с демоном – это очень страшно, Кира. И очень опасно.

– Но сейчас почти все аристократы – Одержимые.

– Они играют с огнем, – жестко сказал я. – Но не я придумал этот мир.

– Мне иногда бывает страшно, – призналась Кира и придвинулась ко мне.

– Не бойся, – сказал я, обнимая ее за плечи.

*****

Подругу Марии Лабуаль звали Анна Свиридова. Она жила в собственной маленькой квартирке на проспекте Петра Великого – в районе, который активно застраивается современными многоэтажными домами.

Я только качал головой, глядя на пролетающие за окном машины высотки.

– Район для столичной молодежи и приезжих, – с улыбкой объяснила мне Кира. – Крохотные квартирки, зато недорогие и отдельные. Много парков и магазинчиков. Сейчас на всех окраинах активно строят такие районы. Столица растет с каждым годом.

Район, и в самом деле, был зеленым. А в Полюстровском парке я заметил несколько детских площадок с качелями и горками. И везде было полно малышни – мамы вывели детей на вечернюю прогулку.

– Приехали, ваша милость!

Водитель остановил машину возле угловатой высотки. Я задрал голову – ничего себе, восемнадцать этажей! А я еще мельком удивился четырехзначному номеру квартиры, когда взглянул на адрес.

Теперь понятно. В одном этом доме жило столько же людей, сколько во всем Холмске.

Мы поднялись в лифте на шестнадцатый этаж. В длинный общий коридор выходило несколько совершенно одинаковых дверей. Они отличались друг от друга только номерами и разноцветными ковриками.

Ага, вот и квартира Свиридовой!

Я нажал кнопку, и в глубине квартиры прозвучала резкая трель звонка.

Я услышал легкие, торопливые шаги, а потом – шумное дыхание. Кто-то стоял за дверью. Этот человек сильно волновался, но открывать не спешил.

– Мне нужна Мария Лабуаль, – громко сказал я. – Я от ее дедушки.

За дверью послышался судорожный вдох, похожий на всхлип.

И снова никто не открыл.

Я задумчиво посмотрел на дверь. Металлическая, но тонкая, дешевого производства. Но не ломать же ее.

Пользоваться ментальным воздействием мне не хотелось. Мне было важно не только поговорить с Марией, но и увидеть ее подлинные эмоции. А ментальное воздействие исказит их.

– Маша, это ты? – помогла мне Кира. – Я адвокат твоего дедушки, Кира Андреевна Белова. Вот мое удостоверение!

Она раскрыла удостоверение перед круглым стеклышком дверного глазка.

И снова никакой реакции.

За нашими спинами лязгнула дверь лифта – кто то еще поднялся на этаж. Я обернулся на звук шагов.

Совсем молодая девушка остановилась посреди коридора, в упор глядя на нас с Кирой. Взгляд ее был откровенно враждебным. Девушка была очень легко одета для прохладного летнего дня – майка на тонких бретельках, открывавшая загорелые плечи и короткая юбка. В руках девушка держала два бумажных пакета, из одного торчал длинный пшеничный багет.

На ее левом плече я увидел татуировку и удивленно поднял брови.

Точная копия Печати Ликтора.

Надо же!

Никакой магии в печати не было. Девушка вообще не обладала магическим Даром. Печать была просто рисунком.

Я на мгновение ощутил фантомное жжение в плече.

– Что вам надо? – с вызовом спросила девушка. – Это моя квартира!

– Мы ищем Марию Лабуаль, – ответила Кира.

– А кто это? Не знаю такую!

– Ты Аня Свиридова?

– А вам какое дело? Убирайтесь, или я полицию вызову.

Она грубила не от страха, а от отчаянной дерзости. Девушка напомнила мне беспризорного щенка, которого трудная уличная жизнь научила огрызаться. Иначе не выживешь.

Я вздохнул и молча уселся прямо на прохладный пол, выложенный кафельной плиткой. С детьми лучше говорить на равных, а не сверху. А Аня и была еще подростком, несмотря на неуклюжие попытки казаться взрослой и сильной.

– Чего вы здесь расселись? – растерянно спросила девушка.

– Жду, когда Маша расскажет мне про призрака, – объяснил я. – И мы вместе придумаем, как спасти ее дедушку.

– Какого призрака? – опять начала Аня.

Но тут замок в двери, наконец, щелкнул.

– Зачем ты открыла? – тут же набросилась Аня на подругу. – Они морочат тебе голову!

Не вставая с пола, я улыбнулся Марии Лабуаль. В ее заплаканных карих глазах сквозило такое отчаяние, что даже мне стало ее жалко.

– Что вы сказали про призрака? – испуганно прошептала она.

– Я знаю про него, – кивнул я. – И знаю, что Трубецкого убил не твой дедушка.

Поймал реакцию Маши и добавил:

– И не ты. Поговорим?

– Только не в моей квартире, – грубо отрезала Аня. – Я вас не пущу! Раз ты сама им открыла, то сама и разбирайся.

– Анюта! – Маша умоляюще посмотрела на подругу.

– Вечно ты ведешь себя как маленькая, Машка! А я потом разгребаю.

Аня бросила на подругу укоризненный взгляд, но тут же сжалилась:

– Ладно, заходите. Можете не разуваться.

Я усмехнулся.

Один ребенок отважно брал на себя ответственность за другого ребенка. Девочки, и в самом деле, были близки как родные сестры. И Аня считала себя старшей.

Я пропустил Киру вперед и вошел последним. Дверь мягко захлопнулась.

*****

Квартирка оказалась совсем крохотной – еще меньше, чем у Киры. Здесь даже кухни не было, плита и раковина находились прямо в комнате. Широкий разложенный диван занимал половину комнаты, перегораживая проход к широкому окну. Напротив дивана на стене висел большой маговизор – чтобы было удобно смотреть лежа.

Вот и вся обстановка. Правда, в единственном свободном углу я заметил дверь встроенного шкафа.