Единые души

Спустя некоторое время Марья и Иван уже были одеты в одинаковые верхние и нижние части, что вмиг подняло настроение напарникам. Немного подумав, решили в комбинезоны эти части не соединять, так как они не имели карманов для удаления отходов и стимуляции, то есть для слива физиологических жидкостей следовало снимать нижнюю часть. Так как куратора здесь не наблюдалось, то неожиданной боли можно было не опасаться, что очень нравилось Марье.

Закончив с одеждой, напарники начали разбираться с ящиками, содержавшими железо.

– Или я сильно ошибаюсь, или это автоматическое оружие, – не очень уверенно заявил Ваня, разглядывая длинное устройство с зачем-то перфорированным стволом. – Надо подумать, как им пользоваться.

– Давай поедим сначала и отдохнём, – Марья чувствовала – ещё немного, и она уснёт прямо стоя.

– Хорошая мысль, – кивнул мальчик, потянувшись к мешку.

В этот раз решили не экспериментировать, воспользовавшись уже знакомым питанием. Чары времени показали, что с формой и прочим они провозились до местного вечера, что было, судя по реакции организма, логично. Поэтому следовало поесть, попить, слить продукты работы пищеварительного тракта так, чтобы не оставить следов, и улечься отдыхать. Пожалуй, впервые Ваня чувствовал себя в безопасности.

Глава четвертая

Решив немного отдохнуть, так и не сумевшие выспаться по причине кошмаров напарники утром просто смотрели в потолок. Они наслаждались возможностью полежать, никуда не спешить, ничего не делать. Только сейчас до Марьи начал медленно доходить факт того, что кураторов больше не будет, а киан остались в далёком будущем.

– Надо больше уставать, наверное, – вздохнул Ваня, обнимая напарницу. – Или спать больше, как думаешь?

– Мы же курсанты, а не кибердок, – улыбнулась она в ответ. – Ну что, пытаемся ещё поспать, или?..

– Давай «или»… Я ещё с железками не разобрался, а ты – с памятью реципиента, – тактично напомнил он напарнице.

Памяти реципиента Ивана просто не было, что его несколько смущало, но диагностика сообщала о возможной амнезии в результате ушиба мозга, что, в принципе, было возможно и в обычных условиях лечилось за пять минут, но учитывая фактическое отсутствие магии… В общем, надежда была только на реципиента Марьи.

Девочка кивнула, ибо Ваня был прав. Память реципиентки отзывалась плохо, ассоциативных связей не предъявляла и вообще выглядела блёклой картинкой. Такое могло быть только в одном случае – если у реципиента и у неё самой не было объединяющих ассоциаций. Например… ну вот слово «одежда» имело разные ассоциации у Марьи и реципиентки. Или «еда», скажем… Именно поэтому воспринять понятия было сложно – они не имели смысла для курсантки, а выстроить ассоциацию она не могла.

– Может, меня простимулировать надо? – вслух задумалась Марья.

– Что такое? – сразу же насторожился Иван, потому что такие вопросы для напарницы были нехарактерны.

– Не могу ассоциации нащупать, – со вздохом призналась девочка. – Может…

– Нет, – покачал головой совершенно не желавший приносить боль Марье курсант. – Отдохнём немного. Приляг.

Уложив и немного успокоив девочку, Ваня задумался. Реципиенткой Марьи была девочка лет двенадцати, то есть довольно взрослая. Отсутствие ассоциаций, под которые могла подстроиться напарница, означало либо усталость Марьи, потому что боевики всегда с менталом неохотно работали, либо действительную ситуацию, при которой ассоциации, начиная от базовых, были совершенно иными.

– Пустишь? – для порядка поинтересовался Иван, решив проверить первую идею.

– Давай, – кивнула ему Марья, отлично поняв, о чём он подумал.

Ментальная связь штукой была не самой приятной, требовала много сил и дарила в награду головную боль. Но курсант не видел другого выхода, потому, послав запрос, вмиг оказался в святая святых – девочка его пропустила сразу же, не задумываясь, указав синим маркером на область памяти реципиентки.

Внимательно посмотрев на мешанину образов, понятий и связей, Иван понял, в чём дело. У его напарницы не было ни одного шанса, потому что реципиентка перед тем, как умереть, сошла с ума, полностью перемешав понятия, связи и всё остальное. Психов читать было можно, но бессмысленно. Именно поэтому ассоциаций не было, и это вовсе не значило, что их нет вообще. Новость была так себе, вот почему, выскользнув из мозга напарницы, в первую очередь Ваня решил объяснить ей, а потом уже заняться начавшей свою месть головой.

– Бессмысленно тебя стимулировать, – объяснил он. – Она с ума перед смертью сошла.

– Ой, какой нехорошее слово мне хочется сказа-а-ать, – протянула Марья.

За те самые слова, которые хотелось сказать, всегда наказывали болью, поэтому курсанты находили обходные пути. Но сейчас уже некому было наказывать, а ситуация действительно оказалась неприятной. Реципиент самого Ивана был убит вовсе не ударом по голове, нарушившим целостность памяти, а реципиентка Марьи просто сошла с ума, и в той мешанине образов ассоциативных связей найти было невозможно, что оставляло обоих совсем без информации о внешнем мире.

– Резюмирую, – вздохнул Ваня. – Информации нет, язык рабов «чёрных» мы изучали, поэтому на нём способны говорить. Язык самих «чёрных» есть в матрице, тоже разберёмся, чары перевода никто не отменял, даже местная странная магия.

– Кстати, да, – кивнула ему девочка, – непонятно как-то местная магия работает, да и мы отчего-то удивительно спокойны.

– Тут война, – объяснил ей напарник. – А война для агра – самое комфортное место.

– Я бы поспорила, но нас не спрашивают, – пробормотала Марья, которой всю жизнь хотелось только тепла и покоя.

Ваня понимал её: выкинутых родными людьми агров никто никогда не спрашивал, и если он давно смирился с тем, что мамы не будет, то Марья… Для девочек вопрос «за что?» оставался основной проблемой ещё очень долго, и никакая дрессировка справиться с ним не могла. Именно поэтому девочек надо было прятать, когда им хотелось поплакать. С детства в них обоих вбивали простую истину: агры – отбросы человечества, недостойные жить. Но какое-то внутреннее чувство протестовало против подобного «воспитания», поэтому и случались время от времени бунты; правда, убить киан ещё никто не догадывался, они оказались первыми. Ваня верил, что за первой попыткой последуют другие, не зная, что уничтожил всех наличных киан, а без своих хозяев любящие издеваться над детьми кураторы были разорваны в лоскуты. Этого ему знать было неоткуда, впрочем, вряд ли ставшего двенадцатилетним агра интересовали такие подробности.

– Давай завтракать, – предложил Ваня, подбираясь к припасам.

Мясо и продукт злаковых привычно уже принесли сытость, радуя вечно полуголодных курсантов, после чего Марья вместе с напарником сели разбираться в автоматическом оружии, обнаруженном накануне. Само оружие оказалось довольно тяжёлым, так как было создано из железа и дерева. По-видимому, аборигены пластика не знали, что чувствовалось по весу изделия. Довольно быстро разобравшись в механизме, для которого были положены индивидуальные магазины для патронов, агры принялись разыскивать именно патроны.

– Столько веков прошло, а магазин для зарядов почти не изменился, – хмыкнул Ваня, ещё раз осмотрев толстый диск. – Наверное, и заряжать его не сильно просто.

– Дикие времена, просто дикие, – вздохнула припомнившая автомат заряжания Марья. – Но вот если сюда демпферные чары наложить, – она показала, куда именно, – то отдача будет на уровне плазмы, то есть практически отсутствовать.

Новость оказалась даже очень хорошей, потому что автоматическое оружие по размерам было меньше своих однозарядных старших братьев, легче, несмотря ни на что, и наводилось привычным способом, то есть магией, потому что никаких других прицельных приспособлений Иван не заметил. Это заставляло задуматься. Получалось, что маги здесь всё-таки есть…

***

Проведя весь день в берлоге, напарники сумели немного отдохнуть и прийти в себя. Теперь же им нужен был источник информации, поэтому вечером они решили выйти в сторону той же самой «дороги», чтобы попытаться захватить хоть кого-нибудь. Учитывая, что биологически враги от них практически не отличались, то стоило выяснить их организацию для последующего уничтожения. Неорганизованное стадо уничтожать было значительно проще, по мнению боевого мага, по крайней мере, так их учили.

– Ну, пошли, – поставив хорошо ощущаемый обоими маркер на одиноко стоящую крупную форму флоры, Ваня ещё раз огляделся.

– Ага, – согласилась Марья, начиная движение.

В этот раз они взяли с собой только оружие, поэтому шли, можно сказать, налегке. Нужно было определить, как и кого уничтожать, хотя общая задача была понятна и так: всех, идентифицированных «чёрными» или «серыми», следовало уничтожить. После этого, по мнению Вани, угроз для них лично не оставалось и можно было спокойно жить в берлоге.

Двигаясь к «дороге», Марья разглядывала окрестности, думая о том, что у источника информации надо будет ещё словарь терминов забрать. Технически это было несложно, а если бы магия работала, то ещё и элементарно. Но в их условиях простых методов просто не было. С такими мыслями напарники вышли к ленте «дороги», обнаружив, что движение на ней почти замерло. Ждать, впрочем, они умели.

Показавшееся транспортное средство первой увидела Марья. Ещё накануне объяснив напарнику роль «колёс», она наложила чары заглушения звука на свое оружие и, как только позволила визуальная дистанция, открыла огонь по «колёсам» повозки. Так как оружие с помощью демпферных чар было приведено к привычному стандарту, то попала она исключительно хорошо, добавив по кабине, где находился «машинист» повозки. Насколько Марья помнила, управляющий повозкой назывался в древности именно так.

От её действий повозка затормозила о крупную форму местной флоры, а в следующее мгновение напарники метнулись в сторону багажного отделения, занимавшего большую часть транспортного средства. Насколько увидел Ваня, там располагались живые формы. Видимо, эти самые живые формы сильно удивились, увидев перед собой двоих агров, поэтому резко задрали руки вверх. Смысл жеста был непонятен, а от резкого движения среагировала Марья, уменьшив количество активных живых форм. Потребовав от оставшегося спуститься, девочка переглянулась с мальчиком, так как сканирующие чары говорили о том, что транспорт покинули не все живые.

– Тут ещё один, – сообщил заглянувший внутрь Ваня. – Но сильно повреждённый и, судя по матрице, относящийся к нашему с тобой виду.

– Ты, – используя матрицу перевода, произнесла Марья, обращаясь к врагу, – взять на руки живого и нести за нами, иначе смерть.

– Не убивай! Не убивай! – заверещал идентифицированный как враг абориген.

Он, поминутно оглядываясь на курсантов, вытащил тело идентифицированного как не-враг, с трудом поднял на спину и пошёл вперёд. За ним двинулись и напарники. Марья смотрела по сторонам, Ваня контролировал врага методом считывания поверхностных образов. Когда тот сформировал мысль о нападении, то в тот же миг потерял сознание, послужив подушкой не-врагу.

Матрица языка не-врага уже была считана полностью, что, учитывая состояние оного, было делом довольно простым. Методом прямой передачи Ваня научил языку и Марью, хотя большая часть слов для него смысла не имела, но для базового общения подходила. Подойдя к телу не-врага, мальчик наложил на него тот вариант исцеления, который работал, отчего тело пробудилось.

– Кто вы, ребята? – удивился идентифицированный не-врагом.

– Позже, – ответил ему Иван. – Маря, потроши врага.

– Ага, – согласилась на том же языке девочка и достала нож.

Ножи были обнаружены в том же месте, что и автоматическое оружие, но в другой коробке. Абориген, находящийся в сознании, расширив глаза от удивления, наблюдал за приведением в себя врага и дальнейшим его допросом. При этом Марья активно ленилась, используя методы физического воздействия вместо ментальной техники, отчего «чёрный» пытался кричать, но не преуспел.

– Сложная структура, – заключила она, закончив. – Какой-то Берлин, который далеко.

– Значит, сначала убьём всех, кто здесь, – пожал плечами Ваня. – Или придумаем, как собрать их в кучу, чтобы убить.

– Вы хотите убить всех немцев? – удивился не-враг и, увидев непонимание на лицах, уточнил. – Всех таких?

– Враг должен быть полностью уничтожен, – объяснила прописную истину Марья. – У тебя имя есть? Как ты идентифицируешься?

– Старший лейтенант Ерёмин Виктор, – ответил им абориген.

– Что из этого имя? – поинтересовался Ваня, вслушиваясь в сказанное.

– Виктор, – признался не-враг. – А вы?

– Иван, Марья, – представил обоих мальчик. – Ты можешь двигаться, Виктор?

– Постараюсь, – улыбнулся Виктор.

– Тогда пошли, – кивнул ему Ваня, на что улыбнувшаяся Марья спокойно пристрелила врага.

Следуя за не-врагом Виктором, мальчик анализировал поведение и поверхностные образы, скользившие по совершенно незащищённому мышлению аборигена. Виктор был удивлён, и сильно. В его понимании, перед ним стояли двое детей с оружием, при этом доверившиеся ему. Старший лейтенант Ерёмин Виктор не знал, что ему никто доверять не спешил, контролируя поверхностные образы. В случае нападения… Хорошо, что эта мысль ему в голову не пришла.

Дойдя до самой берлоги, Иван показал Виктору на лаз вниз, отчего тот удивился ещё раз. Правда, суть удивления была мальчику непонятна. Тщательно контролируя помыслы гостя, Ваня ни на минуту не упускал того из вида, внезапно обнаружив, что тот совсем не ориентируется в темноте. Пришлось зажигать светлячок. Показав Виктору в сторону лежанки в противоположном от оружия углу, Ваня решил перекусить, потому что силы заканчивались как-то слишком лихо.

– Хорошая мысль, – кивнула Марья, устало усаживаясь на свою лежанку. – И помыться бы ещё.

– Во время светового дня, – сообщил мальчик, вынимая продукты питания. – Виктор, назови каждый продукт, если он тебе знаком.

– Как-то странно вы разговариваете, – заметил не-враг Виктор. – Но я тебя понял.

Тяжело поднявшись на ноги, взрослый представитель биологического вида аборигенов подошёл к столу, начав затем называть и характеризовать каждый продукт питания. Курсанты запоминали.

Глава пятая

Виктор Ерёмин к рабоче-крестьянской Красной Армии не принадлежал, он был из ведомства товарища Старинова3. Потомственный рабочий, он начал работать в структуре НКВД ещё в сороковом году, и пока судьба его хранила – неизменно возвращавшийся из рейдов старший лейтенант снискал славу счастливчика, наверное, именно поэтому его и послали в этот рейд.

Задачей группы было установление местонахождения снарядного склада где-то возле Барановичей и наведение на него бомбардировщиков. Первая часть прошла как-то слишком легко, но вот затем начались трудности. Скорее всего, запеленговав передачу, фрицы грамотно обложили группу так, что в конце концов пришлось принимать бой. Шансов не было никаких, поэтому в свой последний бой старлей шёл уверенный в том, что не выживет, но контузившая его граната изменила расклад.

Видимо, желая получить хоть какую-то информацию, фрицы отправили контуженного командира на грузовике прямо по тёмному времени суток, чего обычно не делали. И вот когда он прощался с жизнью в очередной раз, произошло что-то странное: машина резко потеряла управление, воткнувшись в дерево, и к ней подошли двое детей с оружием. Настроены они были более чем серьёзно, потому что слишком резко вскинувший руки фриц сразу же отправился к предкам, второму же они приказали взять старлея на руки.

Отойдя на некоторое расстояние, двое говоривших на непонятном языке что-то сделали, и фриц потерял сознание. К Виктору дети обращались по-русски, без акцента, но странно строя фразы, и тогда, глядя на то, как жёстко девочка допрашивала фрица, а потом с улыбкой пристрелила, старлей понял: дети Коминтерновские4, неизвестно как здесь очутившиеся, но вот мстить, судя по разговорам, им было за что. Оба перешли на русский язык, при этом выражаясь так, как будто учили язык по уставам.

Необычно тихо стреляющий ППШ, конечно, удивил, как и доверие к нему. Мальчик и девочка лет двенадцати почему-то сразу же ему поверили, что подтверждало его догадку, что они из Коминтерновских. Учитывая, что их целью было уничтожение всех фрицев, Виктору с ними было по пути. Неожиданно неплохо почувствовавший себя командир НКВД спокойно пошёл, куда сказали, обнаружив схрон, очень похожий на полевой склад родной конторы.

И вот тут оба принялись подтверждать выводы старлея, они попросили назвать продукты, поэтому, не зная, какой язык у ребят родной, Виктор постарался помочь им выстроить ассоциации, рассказывая о хлебе, мясе, сале, помидорах и огурцах. Его слушали очень внимательно, затем кивнув друг другу.

Вели себя эти двое, как сложившаяся боевая пара, понимая друг друга с полуслова и не мешая один другому. Тут был нужен опыт, что показывало серьёзность обучения. О коллегах из Коминтерна Виктор, разумеется, знал, поэтому не удивлялся. Удивляло его совсем другое – как разговаривали и вели себя двое детей. Как они отгораживались от всего мира, как предупреждали о своих особенностях, как одиноки они были…

– Мы агры с высоким индексом, – совершенно непонятно объяснил мальчик с русским именем Иван. – Сдерживать агрессию не умеем.

– Что такое агры? – не понял Виктор, вызвав переглядывание между детьми.

– Высокая агрессивность, умение отвечать ударом на удар, в нашем случае – любая агрессия в нашу сторону значит смерть, – явно тщательно подбирая слова, сообщила девочка.

– Я понял, – кивнул старлей.

Тут всё было ясно. Дети сообщили, что их тренировали искусству боя, сдерживать они себя не умеют, да и не хотят. В случае нападения они спокойно убьют, и всё. Таких людей и такую подготовку Виктор встречал, потому только кивнул, считая, что всё понял.

Двое детей вообще многое делали спокойно, принимая как факт: надо помыться, надо поесть, надо убить фрицев. При этом создавалось ощущение, что «убить фрицев» относилось к рутине, как в туалет сходить. И вот именно такой подход означал очень серьёзные вещи.

Но затем наступила ночь. А ночью они предстали перед Виктором настоящими: отчаянно кричавшая девочка заставляла сердце почти остановиться, а мальчик… Он даже не плакал, он скулил с таким отчаянием, что Виктор просто не выдержал. Метнувшись к обоим, он обнял детей, и на него взглянули полные запредельного просто ужаса глаза двоих детей. Но Виктор не нападал, он обнимал детей, желая защитить их от собственной памяти, от всего того, что приходило ночью. Им действительно, судя по снам, было за что желать уничтожить всех фрицев до последнего человека.

– Маленькие, хорошие мои, – гладил по голове он мальчика и девочку, смотревших на него с таким удивлением, будто испытывали ласку впервые в жизни. – Этого нет, это прошло!

Сейчас Виктор был не командиром НКВД, он был просто человеком, желавшим защитить детей. Просто закрыть собой от всех бед, чтобы им не снились такие ужасы. Старлею показалось, что его порыв поняли, потому что мальчик Ваня, готовый уже драться, расслабился, по-прежнему глядя с непониманием, а девочка просто потянулась за его рукой. Виктор не знал, кто и что делал с детьми, но, видя этот жест совсем ещё девчонки, будто просившей, чтобы её погладили ещё, он хотел уничтожить всех, кто заставил детей пройти через такое.

Несмотря на ведомственную принадлежность, Виктор прежде всего считал себя человеком. И, будучи человеком, не мог понять, как можно довести детей до подобного состояния. Он обнимал двоих всю ночь, отчего те как-то расслабились и сумели поспать, судя по всему, ему поверив. А вот утром… Утром были разговоры, но, когда совсем не стесняющиеся дети разделись, чтобы помыться ледяной водой, он едва сдержал вскрик. Им действительно было за что мстить.

Девочка выглядела так, как будто её пополам перепиливали – вся в следах сильных регулярных избиений, частично уже подживших, в синяках, в шрамах. Мальчик, судя по всему, ещё и по голове огрёб, отчего было понятно, почему они ничего не помнят. Расспрашивать о том, что произошло с ними, Виктор не решился – очень ему было страшно разбудить дремавшую память. Он считал, что это должен делать врач, потому что дети могли от воспоминаний и с ума сойти. А сошедшие с ума вооружённые и хорошо обученные подростки – совсем не то, что было нужно в белорусском лесу. Именно поэтому Виктор решил просто остаться с ними, помочь, чем сумеет, и вывести к партизанам, если они согласятся.

***

Кинувшегося к ним аборигена Ваня едва не убил, в последний момент сдержав себя, потому что в том не было угрозы. Виктор бросился к ним, чтобы успокоить, защитить, как и они сами, бывало, относились к младшим. Значит, абориген – агр, решивший помочь младшим, при этом младшими были они сами. Именно поэтому Виктор остался жив, а Марья просто потянулась за этой лаской, такой редкой и почти не существовавшей в её памяти.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Уменьшительно-ласкательное образование от имени Марья.

2

Партизаны (нем)

3

Советский военный деятель и педагог. Организатор партизанского движения, разведчик-диверсант.

4

Коммунистический интернационал – международная организация, объединявшая коммунистические партии различных стран в 1919—1943 годах.