Рубежи. Пять возрастов моей поэзии

«Уж на работу дали бы им автобус побольше…»

Уж на работудали бы им автобуспобольше,дали бы автобус взрослым.И нам в школутоже далеко идти —огромное поле.А то толкаемся вместев автобусе-крошкекрошки и взрослые,взрослые и дети.Не гляжу в окошков автобусе толстом,маленьком и толстом.Он приходит поздно.Ждёшь, а ветер воет,срывает шапки.И так очень долгождёшь в огромном поле.Толкнёшь кого-то влево,толкнут направо.В автобусе тесном,толкаясь уверенно,каждый залезает.А кто-то не залезет,а кто-то останетсяв поле с плечами,которые он не пускал в ход,и ветры дальние,в лицо залетая,будут трепать по глазам его.В школу сегодня он не придёт.Если – взрослый, на работуопоздает.По дороге метёт.Уехал автобус.И только утро глаза раскрывает…На работу дали быавтобус побольшенам.А то на дороге дальнейкто-то стоит очень долго.И только утро продирает глаза.

Качели

Стихи, написанные в тридцатилетнем возрасте

Пора желаний и надежд

Уже выпущен из школы. Впервые познал женскую любовь. Окончил МФТИ. Поработал четыре года младшим научным сотрудником в Обнинском Физико-энергетическом институте и расстался с физикой ради поэзии.

Начал печататься в толстых столичных журналах. И сразу же за «круглым столом» «Литературной газеты» изруган в двух номерах подряд едва ли не всеми присяжными критиками Советского Союза.

Казалось бы, вот время – быть счастливым. Расцвет сил. Внешне укрепился, внутренне закалился. Да и выгляжу неплохо. Только и всех приобретений этих оказалось мало, ибо наступил черёд новым, ещё более трудным испытаниям и злейшим бедам. А всё желания страстные, необузданные.

И ума, ума по-прежнему не хватало. Ведь ум в молодости всегда задний, всегда плетётся вслед за опытом, а посему отстаёт. Уж больно мы торопливы в эту пору. Сначала сделаем, а потом подумаем, сначала набедокурим, а потом раскаемся.

И главной сутью моего тогдашнего существования, главным его содержанием были женщины. Не скажу, чтобы я был аморален, потому как вместе с печальным опытом уже приходило и первое осознание некоторых духовных истин и нравственных аксиом. Но путь познания не прекращался. А известно ещё из Екклесиаста, что «кто умножает познания, умножает скорбь…».

Едва ли не последняя пора моей беспутной жизни. И качало меня, и укачивало – то боль, то радость; то радость, то боль. И всё летело кувырком. И душа моя – то ликовала, то плакала, и тело моё – то замирало в высшей точке блаженства, то изнывало от мук. И всего-то года полтора-два оставалось до женитьбы.

«Одинокого любила…»

Одинокого любила,Потому что ейРодственность всегда претилаУзостью своей.Некрасив? И не жалела.Ладно, что простой.Только бы лучилось телоВстречной чистотой.Каждой клеточкой любила,Не боялась мук,Только бы ему хватилоГуб её и рук.Только бы ему хватилоБренного тепла…И бессмертье подарила,Сына родила!

«Тот, кто застал вчерашнее число…»

Тот, кто застал вчерашнее числоВ календаре, кто пробудился рано,Увидел мир в предчувствии туманаИ суть проник. Ему не повезло.Он подглядел – сгустилась тишина,Соединился мрак с глухим рассветом,И плоским распечатанным конвертомВ дом проскользнула мужняя жена.По мостовой прокрался браконьер,Унылым костылём трамбуя камни;Из рюкзака просачивались капли,Осётр под парусиною кипел.На поиски неумной, пошлой славыСын уходил, едва простясь с отцом.А пьяница, очнувшийся в канаве,Грустил помятым, заячьим лицом.

«Чтобы немыслимо пелось…»

Чтобы немыслимо пелось,Чтобы в тоске не пропасть,Гордая женская верностьНеобходимей, чем страсть.Или подкуплен любовью,Пойман неправдой твоей,Только и вспомню, что больюРадость обманутых дней?И нестерпимая ревностьНаши разлуки предаст,Раз у тебя заимеласьНежности утренней власть?Плачешь. Размазана ретушь.Молча стоим у стены…Милая, если изменишь,Чувству сперва измени.

«Ко мне за нежностью придёшь…»

Ко мне за нежностью придёшьМоей любви, быть может, ради,А я расчётливую ложьПрочту в ласкающемся взгляде.Заплачешь, брошенная мной,Озябнешь, горькая, до дрожи,А я подумаю – слезойМеня разжалобить не сможешь.Больна неверием моим,Вдруг встретишься в аллее сада —Грустна, раздавлена, с другим,А я подумаю – неправда.Но после долгой пустоты,Сам не оправясь от потери,Узнаю, что несчастна ты,И пожалею – вдруг поверив.

«Душа оттаяла весною…»

Душа оттаяла весною,Как резеда, как чернобыл,И кудри, вымытые хною,За локон медный полюбил.Тут не было твоей заслуги,Как, вероятно, и моей.Весна гуляла по округе,Мы только подчинились ей.

«Вежливо-ласков и бережно-нежен…»

Вежливо-ласков и бережно-нежен,Я только с самою глупою не жил,В сумерках вечнозелёного часаС грубою самою лишь не встречался.Так её плечи сдавила сутулость,Что без желания мне улыбнуласьИ, прикусив затаённое жало,Рук моих, губ моих не пожелала.Только она и была исключеньем,В лес не ходила со мною к качелям —Ссылки на дождь, на мигрень, на усталость…Может, любила, да нет, не призналась.Больше такой не встречал я ни разу.Чтоб не явилась ко мне по приказу,Чтобы, со мной поигравши немного,Вдруг полюбила мужчину другого.Где эта женщина, с кем её плечи?Кроме неё мне никто не перечилИ не ершился в смешной обороне,Кроме любимой, единственной кроме…

Рояль

Грузовиком – в пределах города,Потом контейнер – гулок, ржав…Переезжали. Было молодо.А с нами он переезжал.Как, впрочем, и другие вещи:Кровати, стулья, стол и шкаф.Но был рояль – краснодеревщик,Среди древесной черни – граф.Хоть и подтачивала сыростьЕго детали, был – герой;Медали дружно золотились,Клавиатуру лишь открой.Аристократ! Не ровня прочим.Поднимешь крышку – вид и стать.Хоть моль разъела молоточкиИ нечем музыку жевать.Он был, как мамонт, уникален;Что генеральский дуб в обхват;Сначала – недруг чутких спален,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.