Комментарии к «Федру» Платона. Книга вторая

Таким образом, вы уже многое сказали. Что касается трех видов безумия – погружения, ритуала и музыки, – то теперь необходимо обсудить эротическое безумие, относящееся к любви; ибо прежде необходимо было кое-что установить. Поскольку эротическая любовь направлена на то, чтобы возвысить красоту души до умопостигаемой сферы, важно было сначала исследовать природу души, танцы божественных душ, совместное проживание как других душ, так и нашей собственной, а также их бессмертие, которое также будет установлено как обычай. После этих рассуждений он вдохновенно произнес: «Итак, вот полное рассуждение о четвертом безумии; и таким образом я перейду к разговору об эротическом». По этой причине он решил умолчать об эротическом; очевидно, что Платон, зная о других формах энтузиазма, помимо этих четырех, указал, что ему есть что сказать о других безумствах, возникающих у богов. Любовь между любовником и возлюбленной становится проявлением божественного эротизма. Ведь Лисий в своей безудержной любви считает, что обеспечивает выгоду для себя, причиняя при этом величайший вред возлюбленному; напротив, умеренная любовь приносит пользу тому, кто ею обладает. Восторженный любовник обеспечивает общее благо и себе, и возлюбленной – он обращен внутрь себя, способствуя созерцанию возлюбленной наряду с видением умопостигаемой красоты. Важно отметить, что для Платона понятие счастья основано не на внешних факторах, а на высшем благе души.

В отношении всех доказательств реинкарнации было замечательно сказано, что для яростных – то есть спорщиков – они кажутся невероятными, а для мудрых – правдоподобными. Одно из доказательств использует такие предпосылки, которые заставляют каждого человека, вольно или невольно, убедиться в том, что говорится о бессмертии души; другое же использует предпосылки, которые покажутся невероятными тем, кто более логичен и спорен среди диалектиков, требующих от каждого так называемых доводов. Напротив, для знающих людей и тех, кто нуждается лишь в кратком напоминании, она будет более убедительной. Эти люди действительно являются свидетелями бессмертия своих собственных душ, и эти вопросы относятся к Богам. Поэтому рассуждения о бессмертии души будут построены на неоспоримых доказательствах, вытекающих из самой сущности души, и представлены в рассуждениях о Зевсе и начальниках небес, о тех, кто следует за этими богами и демонами, а также о душах как божественных, так и человеческих. Она ведет душу в божественное царство умопостигаемых красот, не считая нужным демонстрировать их, а скорее объявляя их явно, поскольку они действительно вдохновляют. Кроме того, здесь будут рассмотрены девять жизней, из которых одна выбирается душой первой, когда она спускается из умопостигаемого мира. «В силу этих и многих других факторов человек не считает нужным полагаться на логические доказательства, а воспринимает ее саму по себе, считая ее достойной души». Он утверждал, что «демонстрация действительно будет невероятной для глупых, но убедительной для мудрых». Поэтому сначала необходимо постичь истинную природу души, как божественной, так и человеческой, наблюдая за ее страстями и поступками. Поскольку речь идет о восхождении к умопостигаемой красоте и о динамике между теми, кто ведет и теми, кого ведут, теми, кто желает и теми, кого желают, а также теми, кто наполняет и теми, кого наполняют, мы видим, что божественные души и все божественные существа – гораздо раньше, как сами боги, так и все божественные души – являются ангельскими, демоническими и героическими, стремятся к божественной красоте и следуют за своими лидерами, как сказано, что главный лидер – Зевс. Напротив, те, кого ведут, как в последнем случае, – это человеческие души. Поэтому в этом рассуждении речь пойдет как о божественной, так и о человеческой душе, в частности о разумной».

Ибо отсюда ясно следует, что наша душа бессмертна, упорядочена среди Божественных душ и имеет с ними общую связь. – - Что касается страстей и действий, то о страстях можно говорить применительно к нашей душе, ибо в ней описывается, как она возникает, как течет вновь и как впадает в порождение; действия же относятся к изменчивым душам. – - Постигать истину, а не просто видеть ее бессмертие; ибо в этом ее суть, природа и истина. – - По необходимости, он пришел к установлению бессмертия души, как бы подходя к этому через анализ, как он сам позже сформулирует. Существует особый тип анализа. О любовь, ты – причина величайших благ, ибо высшее из благ – счастье, а счастье – это уподобление божественному; мы уподобляемся божественному, соприкасаясь с теми же вещами; мы соприкасаемся с теми же вещами, воспринимая умопостигаемую красоту; и мы видим ее, вспоминая ее, присутствуя здесь; и мы вспоминаем ее всякий раз, когда видели ее раньше; и мы задаемся вопросом, бессмертна ли наша душа; таким образом, необходимо сначала показать, что душа действительно бессмертна; ибо если она не бессмертна, то все последующие аргументы излишни и тщетны. Ибо куда она может вернуться? Если она бессмертна, значит, когда-то ее видели, вспоминая умопостигаемую красоту; значит, она соединяется с теми же вещами, что и боги; значит, она становится подобной им; значит, она счастлива и достигает величайших благ. Действительно, эта божественная и возвышающая любовь заботится о ней, и таким образом, подойдя определенным образом к методу анализа, он пришел к тому, чтобы сначала подготовиться к бессмертию души. Доказав это, он сочиняет все, что следует далее. – - «Проще было бы проанализировать это так», – предлагает он любовнику-божеству относительно умопостигаемой красоты и действительно, к кому бы он передал свою особу. Он сделает это, если напомнит ему об этой красоте здесь. Он напомнит ему, если покажет бессмертную часть его души; ведь он также напоминает ему, когда может, ибо нет необходимости сначала обсуждать бессмертие: ах! рассуждение: не обо всех (ибо даже не о муравье), но о том, как он сам поступает, как божественный, так и человеческий.

***

Περὶ τριῶν μανιῶν εἰπὼν τῆς τε μαντικῆς καῖ τῆς τελεστικῆς καὶ τῆς μουσικῆς, περὶ τῆς Eρωτικῆς Yπερέθετο νῦν εἰπεῖν ὡς ἑϑῆς Eρῶν περὶ αὐτῆς· ἔδει γάρ τινα πρὸ αὐτῆς ἀποδειχθῆναι, Eπεὶ γὰρ ἡ Eρωτικὴ εἰς τὸ νοητὸν βούλεται καλλος ἀνάγειν τήν ψυχἠν, ἔδει προτερον περὶ ψυχῆς ποιήσασθαι τὸν λογον καὶ τῆς τῶν ϑείων ψυχῶν χορείας καὶ περὶ τῆς συμπιριπολήσεως τῶν τε ἅλλωκι καὶ τᾶων ἡμετέρων ψυχῶν, καὶ πολὺ προτερον περὶ τῆς ἀθανασίας αὐτῶν, ὃ καὶ ποιήσει ἑϑῆς. Καὶ οὕτως Eπάϑει μετὰ ταῦτα· " ἔστι δὴ οὐν δεῦρο πᾶς ἠκιον λογος περὶτῆς τετάρτης μανίας· " καὶ οὕτως Ι ἑφεϑῆς Eρεῖ περὶ τῆς Eρωτικῆς. Διὰ ταῦτα μὲν οὐν ἀπεσιώπησε Ι νῦν τὰ περὶ τῆς Eρωτικῆς· δῆλος δ Eστὶν Eν τούτοις ὁ Πλάτων εἰδὼς καὶ ἄλλους Eνθουσιασμοὺς παρὰ τούτους τοὺς τέσσαρας· εἰπε γὰρ ἔχειν εἰπεῖν καὶ ἀλλα πλείω μανίας εἰδη γινομενα ἀπὸ ϑεῶν. Τὸ δὲ Eπ ὠφελείᾳ τοῦ τε Eρῶντος καὶ τοῦ Eρωμένου γίνεσθαι τήν φιλίαν οἰκεῖον τῆς Βείας Eρωτικῆς. 0 μὲν γὰρ Λυσίας ἀκολάστως Eρῶν Eαυτῷ μὲν δοκοῦσαν ὠιρέλειαν περιποιεῖ, τῷ δὲ Eρωμένῳ μεγίστην βλάὸην· ὁ δὲ σώφρων ἔρως αὐτὸν τὸν ἔχοντα ὠφελεῖ· ὁ δὲ Eνθους Eραστὴς κοινὴν τὴν ὠφέλειαν Eαυτῷ τε καὶ τῷ Eρωμένῳ περιποιεῖ· εἰς ἑαυτὸν γὰρ Eπιστρέφει τὸν Eρώμενον καὶ ἅμα τὴν τοῦ νοητοῦ κάλλους Βεωρίαν ποιοῦνται. Σημειωτέον δὲ παρά Πλάτωνι τὸ τῆς εὐτυχίας ὄνομα οτι δὴ οὐκ Eπὶ τῶν Eκτὸς ἀλλ Eπὶ τῶν ψυχικῶν ἀγαθῶν τήν μεγίστην εὐτυχίαν τάττει. Πάνυ δὲ θαυμαστῶς εἴρηται περὶ τῆς ολης ἀποδείϑεως τῆς παλινῳδίας τὸ δεινοῖς μὲν, Ι τουτέστι τοῖς Eριστικοῖς, ἄπιστον αὐτὴν εἰναι, σοφοῖς δὲ πιστήν. Ἡ μὶν γάρ τις τῶν ἀποδείϑεων χρῆται λήμμασι τοιούτοις ἅτινα πάντα ἄνδρα καὶ ἑκοντα καὶ ἄκοντα τὸ δὴ λεγομενον καταναγκάσει πεισθῆναι, ὡς Eρεῖ τά περί ἀθανασίας ψυχῆς, ἡ δέ τις χρῆται τοιούτοις λήμμασιν ἀ τοῖς μὲν λογικωτέροις καὶ Eριστικοῖς τῶν διαλεκτικῶν καὶ παντὸς τοῦ λεγομένου λογον ἀπαιτοῦσιν ἔσται ἄπιστα, τοῖς δὲ Eπιστήμοσι καὶ Eπιῧλητικοῖς καὶ βραχείας μονον ἀναμνήσεως δεομένοις παντὸς μᾶλλον ἔσταιπιστά, Οὐτοι δέ εἰσι μεν οἱ καὶ τὴν ἀθανασίαν τῆς ψυχῆς ἑαυτῶν ἑωρακοτες, ταῦτα δέ Eστιτὰ περὶ ϑεῶν. Τὰ μὲν οὐν περὶ ἀθανασίας ψυχῆς δι ἀναμφισὸητήτων ἀποδείϑεων κατασκευάσει ἀπ αὐτῆς τῆς οὐσίας τῆς ψυχῆς τὰς ἀποδείϑεις φέρων· εἰς μέντοι τοὺς περὶτοῦ Διὸς λογους καὶτῶν ἡγεμονων ϑιεῶν καὶ τῶν ἑπομένων τούτοις Βεῶν καὶ δαιμονων καὶ ψυχῶν τῶν τε ϑείων καὶ ἀνθρωπίνων καὶ εἰς τήν ϑέαν τοῦ νοητοῦ κάλλους ἀνάγων τὴν ψυχὴν καὶ τὸν Yπερουράνιον τοπον, οὐκέτι ἀϑιοῖ αὐτὰ ἀποδεικνύναι, ἀλλ ἀποφαντικῶς ἀποφαίνεται περὶ αὐτῶν, ἅτε δὴ τῷ ὄντι Eνθουσιῶν. Διαλέϑεται δὲ ἀποφαντικῶς καὶ περὶτῶν Eννέα βίων ὧν Eνα αἰρεῖται ἡ ψυχὴ πράηως Eκ τοῦ νοητοῦ κατιοῦσα. Διὰ ταῦτα καὶ ἄλλα τοιαῦτα πολλὰ οὐκ ἀϑιῶν χρῆσθαι ταῖς λογικωτέραις ἀποδείϑεσιν, ἀλλ αὐτοπτεῖν αὐτὴν Eφ ἑαυτῆς ἀϑιῶν αὐτὰ τὴν ψυχὴν, εἰπε το " ἢ δὲ δὴ ἀποδειϑις ἔσται δεινοῖς μὲν ἄπιστος, σοφοῖς δὲ πιστὴ· δεῖ οὐν πρῶτον ψυχῆς φύσεως πέρι Βείας τε καὶ ἀνθρωπίνης ἰδοντα πάθη τε καί ἔργα τάληθὲς νοῆσαι, η Eπειδὴ γὰρ περὶ τῆς εἰς τὸ νοητὸν κάλλος ἀναγωγῆς ὁ λογος καί ἀναγοντων καὶ ἀναγομένων Eρώντων τε καὶ Eρωμένων πληρούντων τε καὶ πληρουμένων, καί εἰσιν οὶ μὲν ἀνάγοντες καὶ πληροῦντες οἱ ϑεοὶ καὶ πᾶσαι αἱ ϑεῖαι ψυχαὶ [πολὺ δὲ προτερον καὶ αὐτοὶ οὶ ϑεοὶ καὶ πᾶσαι αῖ Βεῖαι ψυχαὶ] ἀγγελικαί τε καὶ δαιμονιαι καὶ ὴρωϊκαὶ Eφιέμεναι τοῦ ϑείου κάλλους καὶ ἑπομεναι τοῖς ἡγεμοσιν αὐτῶν, καὶ ὥς φησι πρώτῳ τῷ ἡγεμονι Διὶ, αἱ δὲ ἀναγομεναι ὡς Eν Eσχάτοις αἰ ἀνθρώπειαι ψυχαὶ, διὰ δὴ τοῦτο περὶ ϑείας ψυχῆς κα)Ι ἀνθρωπίνης τὸν λογον ποιήσεται, δηλονοτι τῆς λογικῆς.

Ἤδη γάρ Eντεῦθεν οἰον πρὸ ἀποδείϑεως Eνδείκνυται οτι ἀθάνατος ἡμῶν ἡ ψυχὴ ἅτε συνταττομένη ταῖς, θείαις ψυχαῖς καὶ Eχουσα πρὸς αὐτὰς κοινωνίαν. Τὸ δὲ πάθη τε καί ἔργα, πάθη μὶν ἂν λέγοι περὶτῆς ἡμετέρας ψυχῆς· Eρεῖ γὰρ πῶς μὲν ἀνάγεται, πῶς δὲ πτερορρυεῖ πάλιν καὶ πίπτει εἰς γένεσιν· ἔργα δὲ Eπὶ τῶν Βείων ψυχῶν. Τὸ δὲ τάληθὲς νοῆσαι ἀντὶ τοῦ· τήν ἀθανασίαν αὐτῆς ἰδεῖν· τοῦτο γὰρ οὐσία καὶ φύσις αὐτῆς Eστι καὶ ἀλήθεια. Aναγκαίως δὲ ἠλθεν εἰς τὸ τήν ἀθανασίαν τῆς ψυχῆς κατασκευάσαι, οἰον κατὰ ἀνάλυσιν Eπὶ τοῦτο Eλθὼν, ὡς αὐτὸς ὕστερον Eρεῖ, Ἔστι δὲ τοιάδε τις ἡ ἀνάλυσις. O ἔρως τῶν μεγίστων Eστὶν ἀγαθῶν αἴτιος· μὲγιστον δὲ τῶν ἀγαθῶν ἡ εὐδαιμονία· εὐδαιμονία δὲ ὁμοίωσις θεῷ· ι ὁμοιούμεθα δὲ Βεῷ τῶν αὐτῶν Eφαπτομενοι· τῶν αὐτῶν δὲ Eφαπτομεθα τὸ νοητὸν κάλλος θεασάμενοι· ὁρῶμεν δὲ αὐτὸ ἀναμνησθέντες αὐτοῦ Eνταῦθα ὄντες· ἀναμιμνῄσκεται δὲ ο ποτε Βεασάμενος· Eθεασάμεθα δέ ποτε εί ἀθάνατος εἴη ἡμῶν ἡ ψυχή· ὥστε δεῖ τοῦτο αὐτὸ προηγουμένως ἀπο· δεῖϑαι οτι ἀθάνατος ἡ ψυχή· Eὰν γάρ μὴ ᾗ ἀθάνατος, περιττοὶ πάντες καὶ μάταιοι οὶ ἑϑῆς λογοι. Ποῦ γὰρ καὶ ἀναχθήσεται Βνητὴ οὐσα; Εἰ δέ Eστιν ἀθάνατος, Eθεάσατο ποτε, ὥστε καὶ ἀναμιμνῄσκεται τοῦ νοητοῦ κάλλους·. ὥστε τῶν αὐτῶν Eφάπτεται τοῖς ϑεοῖς· ὁμοιοῦται ἄρα τούτοις· ὥστε εὐδαιμονεῖ καὶ μεγίστων ἀγαθῶν τυγχάνει. Ταῦτα δὴ αὐτῇ ὁ Βεῖος καὶ ἀναγωγὸς ἔρως περιποιεῖ· διὸ τῷ κατὰ ἀνάλυσιν τροπῳ πως χρώμενος ἠλθενΙ Eπὶ τὸ τὴν ἀθανασίαν τῆς ψυχῆς πρῶτον κατασκευάσαι, τοῦτο δὲ δείϑας συντίθησι πάντα τὰ ἑφεϑῆς. Συντομώτερον δ» ἂν οὕτως ἀναλύσαις· προκειται τῷ Eνθέῳ Eραστῇ Eπὶ τὸ νοητὸν κάλλος καὶ οντως ὃν ἀναπέμψαι τὸν Eρώμενον· τοῦτο δ» ἂν ποιήσειεν, | εἰ ἀναμνήσειεν αὐτὸν Eκείνου ἀπὸ τῶν τῇδε καλῶν· ἀναμιμνήσκει δὲ εί ἀθάνατον αὐτοῦ δείϑει τὴν ψυχήν· καὶ γάρ ἀναμιμνῄσκεται ο ποτε Βεασάμενος· ὁ γὰρ μηδέποτε Βεασάμενος οὐδὲ ἀναμιμνῄσκεται· ὥστε ἀναγκαίωϑπρῶτον περ). ἀθανασίας ψυχῆς ποιήσεται τὸν λογον· οὐ πάσης (οὐ γὰρ καί τῆς τοῦ μύρμηκος), ἀλλ» ὡς εἰπεν αὐτὸς ϑείας τε καὶ ἀνθρωπίνης.

ζ. Δρχὴ δὲ ἀποδείξεως ἥδε] 245 C.

нам надлежит доказать, наоборот, что подобное неистовство боги даруют для величайшего счастья.

Это не просто начало всего доказательства палинода (ведь ранее говорилось, что начало палинода невероятно для боязливых, но достоверно для мудрых), а именно начало доказательства бессмертия души. Таким образом, заключение не представляет собой начало доказательства, ибо, по сути, конец в некотором смысле является началом того, что ведет к этому концу. Указывается, что бессмертие пребывает в самой сущности души; и все доказательство одновременно взаимосвязано и объединено в заключении.

***

Οὐ τῆς πάσης ἁπλῶς ἀποδείϑεως τῆς παλινῳδίας ἀρχὴ ἥδε (ἀνωτέρω γάρ περὶ αὐτῆς εἰπε τῆς ἀρχῆς τῆς παλινῳδίας οτι δεινοῖς μὲν άπισ-· τος, σοφοῖς δὲ πιστή), ἀλλά ἀρχὴ τῆς περὶ ἀθανασίας ψυχῆς ἀποδείϑεως ἥδε. Οὐ τὸ συμπέρασμα οὐν λέγει ἀρχὴν ἀποδείϑεως· πρῶτον μεν γὰρ καὶ τὸ τέλος Eστί πως ἀρχή τῶν πρὸς τὸ τέλος· ἀλλ» Eνδείκνυται οτι Eν αὐτῇ τῇ οὐσία τῆς ψυχῆς Eστιν ἡ ἀθανασία; καὶ συνεσπειραμένως καὶ ἡνωμένως περιέχεται Eν τῷ συμπεράσματι ἡ πᾶσα ἀποδειϑις.

η. Ψυχὴ πᾶσα ἀθάνατος] 245 C.

Начало же доказательства следующее.

Обсуждает природу души, ее бессмертие и самодвижение, опираясь на философские идеи Платона и Аристотеля. В начале рассматриваются различные мнения о том, о какой душе идет речь: некоторые считают, что это касается только космоса, другие – всех живых существ. Платон утверждает, что следует говорить о разумной душе, которая является высшей формой души.

Далее текст излагает два основных аргумента, доказывающих бессмертие души: первый показывает, что душа не может уничтожаться сама по себе, а второй – что она не может быть уничтожена извне, так как является принципом движения. Платон утверждает, что душа самодвижна и всегда в движении, что делает ее бессмертной.

Также обсуждается, что все, что движется, должно иметь источник движения, и этот источник – душа. Текст подчеркивает, что душа, как самодвижущаяся сущность, обеспечивает себе жизнь и движение, и, следовательно, является бессмертной. В заключение, автор утверждает, что разумная душа, в отличие от иррациональных существ, обладает высшей формой самодвижения и бессмертия.

Во-первых, мы должны рассмотреть, о какой душе должна идти речь в беседе. Некоторые считают, что речь идет исключительно о космосе, потому что, как утверждается, «все небеса и все поколения, которые сошлись, стоят». Это приписывается Посидонию Стоику. Другие рассматривают все вещи в целом, включая души муравьев и мух, о которых упоминает Гарпократ; действительно, говорят, что все относится к каждой душе. Если не нужно ни чрезмерно сужать проблему, ни широко распространять ее на всех животных, мы будем опираться на мнение самого Платона относительно вида обсуждаемой души; он заявил, что сначала необходимо говорить о природе души, как о разумной, так и об неразумной, то есть обо всех разумных душах; таким образом, речь идет о разумной душе. Более того, в другом смысле разумная душа часто упоминается древними; то, что выше нее, они называют разумом, а меньшую часть называют не просто душой, а скорее неразумной душой, низшим типом души, вторым следом жизни или даже оживляющим принципом духа, наряду с жизнью, касающейся тел и подобных вещей; особенно и в первую очередь – разумной душой. Действительно, истинно человеческий аспект называется разумной душой. Поэтому можно сказать, что это рассуждение относится ко всем разумным душам. Ранее он изложил вывод, поскольку он вытекает из тех вещей, которые присущи душе, и как это должно стать очевидным; по этой причине он предложил вывод, указывающий, что в этой самой сущности то, что переплетено, содержит бессмертное или душу.

Перед тем как вышеупомянутое доказательство было составлено, разделено и развернуто, были добавлены вплетенные элементы и то, что их содержит. Здесь есть два наглядных аргумента, с помощью которых непосредственно доказывается бессмертие души, а другой демонстрирует невозможность ее уничтожения. Но почему здесь такое множество аргументов? Это не просто желание представить большое количество попыток (ведь этим пользовались и другие, как в «»Федоне«»), но, скорее, очевидно, что каждый аргумент используется уместно. Теперь, поскольку мы исходим из сущности и из того, что существует само по себе, аргументы относятся к душе; я утверждаю, что, поскольку необходимо показать, что душа бессмертна, мы должны рассмотреть, сколько существует путей к уничтожению. Покажем, что ни одним из этих способов душа не уничтожается, тем самым демонстрируя, что она нетленна и неразрушима, и очевидно, что она бессмертна.

Все, что разрушается, разрушается двумя способами: либо само по себе, благодаря находящейся в нем материи, либо извне. Например, лежащее дерево гниет из-за присущей ему гнили (ведь оно содержит причину своего собственного разрушения); как сказано в «Республике», все, что уничтожается, уничтожается своим собственным злом. С другой стороны, оно может быть сожжено или обуглено чем-то внешним. Поскольку я считаю, что существует два способа уничтожения, то и аргументов тоже два: один показывает, что душа не уничтожается сама собой, что демонстрирует самодвижение и вечное движение; другой – что она не уничтожается другим, поскольку является принципом движения. Таким образом, является ли каждая из них неполной? Из обоих в доказательстве проявляется полное, или же одно содержит другое в каждом случае, раскрывая особенность каждого? Ибо то, что не уничтожается само по себе, не уничтожается и другим; оно обладает внутри себя причиной сохранения себя и всегда остается с собой, пока не уничтожено другим (ибо таково самодвижение, как будет показано). А то, что не уничтожается другим, но служит принципом и причиной сохранения других, как же оно может быть уничтожено само по себе? Это будет показано как принцип движения; он не уничтожается теми, кто выше него, не сохраняется ими и не сохраняется теми, кто следует за ним, что является причиной его бытия и жизни снова. Если, таким образом, она не уничтожается ничем, то как же этот источник жизни может быть уничтожен сам собой? Таким образом, мы утверждаем, что каждая из причин совершенна сама по себе, охватывая в себе и остальные, и проявляется и характеризуется тем, что уничтожается сама по себе, и тем, что не уничтожается другой. – Ранее мы вычленили из аргументов их голые пропозиции по порядку, поскольку Платон представлял их спорадически. Итак, первый из них таков: душа самодвижна; самодвижение всегда в движении; всегда в движении – бессмертна; следовательно, душа бессмертна. Этот аргумент покажет нам, что она не уничтожается сама по себе. <Другой аргумент>: душа самодвижна; самодвижение – это принцип движения; принцип движения не порожден; не порожден – нетленен; нетленен – бессмертен; следовательно, душа бессмертна. Этот аргумент покажет нам, что душа также не уничтожается никакими другими вещами. – Что касается истинности выводов, то мы уточним это положение в следующем обсуждении, а сейчас рассмотрим первый и общий из двух аргументов, который гласит, что душа самодвижна, – пункт, который Платон представит последним в этом рассуждении. Мы поразмышляем над ним, отделив его от самого себя, о самодвижущемся и о том, что оно является первым из движимых, поскольку даже случайный человек не оспаривал его существования. Возможно, найдется и то, в чем философы не расходятся во мнениях. Ибо Аристотель действительно приписывает все телесные движения душе, что мы также считаем наиболее верным; с другой стороны, Платон ясно говорит, что движения души отличаются от всех телесных движений. Ибо он говорит в десятой книге «Законов»: «Душа действительно управляет всем на небе, на земле и в море своими собственными движениями, которые обозначаются такими именами, как желать, созерцать, заботиться, размышлять, думать правильно или неправильно, радоваться, печалиться, бояться и увлекаться». Таким образом, очевидно, что существует принцип движения, который является самодвижущимся; поскольку ясно, что существует другой движущийся, то либо этот другой движущийся будет перемещаться другим и сам будет перемещаться другим, а тот – еще одним другим, и так до бесконечности, либо другие движущиеся будут двигаться по кругу относительно друг друга, так что первый снова будет перемещаться последним. Если ни один из этих способов не может быть установлен, то необходимо, чтобы самодвижущееся существо вело за собой. Таким образом, ясно, что движители не идут к бесконечности, ибо бесконечное не существует ни в сущности, ни в знании о нем. Более того, движители не могут двигаться по кругу, ибо порядок существ был бы аннулирован, и одно и то же было бы и причиной, и следствием.

Следовательно, должен существовать некий принцип движения, причем движение не должно продолжаться бесконечно или двигаться по кругу. – Этот принцип движения, который оба философа обозначают как душу, Платон называет самодвижущимся, а Аристотель – неподвижным. Необходимо доказать, что этот принцип движения действительно является самодвижущимся. Из доктрин Аристотеля можно узнать, что во всех существующих вещах природа не переходит непосредственно от одной противоположности к другой, например от зимы к лету, но всегда должна предшествовать среднему состоянию, иногда весне, иногда осени; и таким образом это относится ко всем телам и бесплотным сущностям. Более того, даже здесь, при наличии движущегося и недвижущегося, должна быть середина, которая есть самодвижущееся, являющееся одним и тем же и по числу, и по сущности. Ведь то, что Аристотель называет самодвижущимся, например, животное, в настоящее время не существует – оно подлежит исследованию; ведь из неподвижного и другого движущегося, как говорят, все животное является самодвижущимся. Таким образом, поскольку неподвижное признается принципом всех вещей, а другое движущееся связано с телами, между ними будет существовать самодвижущееся, которое есть не что иное, как душа.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.