Северный мир. Южные земли. Часть первая

Вот и сегодня несколько отроков собирались на такое обучение. Они брали с собой лишь немного еды, а воду и огонь добывали на месте. Ведмурд напутствовал их, говорил, как связаться с ним, если они заблудятся и не смогут найти дорогу обратно.

Васса заметила, что на шее каждого отрока висел амулет с камушком внутри. Сердцевинки светились собственным светом и отражали качества хозяина.

Оглянувшись, женщина заметила юную девицу, помогающую потворникам собрать походные мешки. Она показалась ей чем-то знакомой. Присмотревшись, женщина поняла, что это Богдана, дальняя родственница Тимиры. Именно её мать Милиса пыталась извести Вассу на её собственной свадьбе.

Она не держала на девицу зла, считая, что дети не отвечают за поступки родителей. Но подходить не стала. Дыхание змеи ощущалось от девицы. Глядя на неё, Васса вспоминала, как по её жилам разливался яд, отравляя и меняя её суть. Поэтому общаться с Богданой побаивалась.

Посмотрев на мужа, женщина заметила, что тот готов к поездке. И, попрощавшись с Ведмурдом, они двинулись в путь.

Юная потворница смотрела им вслед. Она узнала ту, которой её мать причинила вред, видела в её глазах страх и тревогу. Но сделать с этим ничего не могла, зная, что воспоминания о пережитом навсегда останутся с Вассой, их не вычеркнешь и не забудешь.

С момента своего переезда в город Богдана жила на капище. Ей здесь нравилось. Она будто попала в родную стезю. Ритуалы, обряды, прославления Богов – всё было близко ей, именно этого так не хватало в её прежней жизни, когда она жила с родителями, работала на земле и считала проведение ритуалов делом избранных.

Кроме изучения своего дара, постичь который ей помогал Великий волхв, Богдана присутствовала и на обучении потворников, узнавала о привычках и особенностях Богов, запоминала, к кому и зачем можно обратиться.

Также на ней была обязанность по приготовлению пищи, которую она делила со всеми отроками. Только в лес для общения с животными и духами не ходила. Ведмурд говорил, что её дар в другом.

– Когда ты будешь готова, – говорил он, – змейка сама найдёт тебя, если захочет стать твоей спутницей.

А ещё волхв как-то поведал ей, что скоро её ждут большие перемены, и она окажется в совершенно других условиях. А её умения и навыки очень пригодятся близким ей людям. И для этого Ведмурд учил её быть чуткой, внимательной, прислушиваться к себе и видеть за словами и поступками людей их истинные желания и намерения. И ориентироваться на них, а не на слова, которые произносят их уста.

– Сказать можно что угодно, – напутствовал её Ведмурд, – но за каждым словом может стоять совсем не то, что произнёс человек. Учись слушать то, о чём он думает, а не то, что он говорит. Для этого настройся на него, увидь душу, а не тело, и почувствуешь истинные устремления собеседника.

Богдана кивала, жадно впитывая знания. Она была открыта новому, ей всё было интересно, и она с нетерпением ждала тех изменений в своей жизни, о которых говорил волхв. Какие они будут и что приготовила ей матушка Макошь, девица не знала. Но была готова служить свету, так как чувствовала себя наполненной им.

Дар змеи не тянул её на тёмную сторону. Очищенный от влияния Оланы и Тимиры, он давал ей мудрость, хитрость и умение скользить между сложными обстоятельствами, выбирая наилучший путь.

Богдане уже очень хотелось начать применять свои новые способности, но пока не было повода. И она послушно училась и выполняла наставления Ведмурда, чуя скорые перемены и неожиданные события.

Глава 3

В западне

Горин, сидя за высокими стенами своего терема, всё ждал, когда верные ему люди придут на выручку вместе со своим войском. Понимая, что почти половину своих дружинников он положил в столкновении с первым из богатых купцов, князь рассчитывал на пополнение воинов извне.

– Нехорошо получилось, – рассуждал правитель, – я получил его богатства и земли, но всё это мне сейчас не нужно. Я остался с малым количеством защитников, и вот их восполнить никак нельзя.

Это расстраивало Горина, и он размышлял о том, как вышло, что верных ему людей, готовых предоставить свои дружины, осталось так мало. А большинство советников и приближённых стали врагами и развернули против него свои знамёна.

А ведь какая была прекрасная идея у его деда – передать содержание воинов купцам под предлогом того, что они всё равно нанимают дружинников для охраны повозов. Это в своё время помогло княжеской семье снизить затраты из казны на содержание войска и спасло от разорения. Но убавить расходы его родные не догадались. Считали они, что раз их земли плодородны, а оброки увеличены, то и разорение им не грозит. Ведь содержать дружину больше не надо. Однако разгульный образ жизни, который привыкла вести княжеская семья, привёл к тому, что князь всё равно еле находил возможность кормить и одевать своих многочисленных жён, детей, их родственников, приближённых и прочих нахлебников.

Так прошло много солнц. И вот теперь решение передать содержание войска в руки торговцев обернулось против правителя.

А ведь он сделал своими жёнами дочерей самых богатых купцов, желая показать им, насколько он их ценит. Но они всё равно умудрялись ссориться из-за того, чей внук будет наследником и следующим князем.

Горин недовольно подумал о том, какие надежды возлагал на наследника от огненной девы, которую ему должны были привезти. И ничего, что её взросления надо было ждать ещё много солнц, но зато это оказался бы весомый аргумент для приближённых, почему не их внуки выбраны наследниками.

Горин не думал о том, что у него, скорее всего, в любом случае не было бы этих тринадцати-пятнадцати солнц до момента рождения сына, обладающего огнём. А ведь потом потребовалось бы ещё столько же до достижения им сознательного возраста. Князь считал, что его власть сильна, а здоровье крепко. И он переживёт всех своих врагов.

Но всё пошло не по плану. Калиса не смогла привезти ему княжну, а Яромир так разозлился на исчезновение дочери своей сестры, что запер в темнице всех южан, кого успел схватить. Такого от сопредельного князя правитель Юга не ожидал. Сосед всегда был осторожен в своих решениях и избегал резких действий в сторону южан. Слава об их воинских умениях и беспощадности на поле брани всё ещё была жива в памяти тех, чьи предки столкнулись с волной завоевателей.

«Но Яромир, видимо, был очень рассержен или почувствовал силу, – с неудовольствием думал Горин, – и поступил так, как я от него не ожидал. А купцы от этого вообще обезумели. Унизили их, видите ли, – он покачал головой, – кто же мог подумать, что они такие чувствительные».

Во всех своих горестях южный князь винил ненавистных ему северян.

«Принесло их на мою голову, – продолжал он разговаривать с собой, – жили они под властью чужаков, откуда силы взяли, чтобы восстать?»

Ответов на это не было. А тревожная обстановка вокруг его терема не уходила.

Сначала Горин ждал, когда к нему на выручку явятся верные люди. Своих воинов ему хватало лишь для обороны.

Его союзники на самом деле попытались прорвать осаду, но у них ничего не вышло. Пришло гораздо меньше воинов, чем рассчитывал князь, остальные решили примкнуть к восставшим. Оставшиеся верными дружины заходили с двух сторон, но малыми силами, поэтому были разбиты. Князь узнал об этом от своих дозорных и очень опечалился.

Надеяться больше было не на кого. И хотя запасов еды и питья в его тереме пока хватало, но сидеть так бесконечно было невозможно. Закрома рано или поздно должны были опустеть.

Горин жалел о том, что подземный ход, который он, по примеру соседей, приказал прорыть под своим теремом, едва-едва выходил за его пределы, поэтому вёл как раз в то место, где сейчас и стояли осаждающие.

«Надо было дальше рыть, до центра селения, – поздно понял правитель, – сейчас бы взял лю́бую жену и сына и ушёл вместе с ними и оставшимися воинами».

Только вот куда ему идти? Друзей у него за пределами княжества не было, убежища – тоже.

Он вдруг вспомнил об изгнанной много солнц назад княгине с дочерьми, которые покинули родной дом, пока их муж и отец сражался с завоевателями. Что стало с беглянками, южане достоверно не знали. Соглядатаи доносили предкам Горина, что княжны, скорее всего, живы и здоровы и выданы замуж за сопредельных княжичей. Но об этом знало лишь несколько человек в окружении князя. Всем остальным было сказано, что семья бывших правителей сгинула, не добравшись до соседних земель.

Сейчас история в какой-то мере повторялась. Горину угрожала опасность, и он был готов бежать.

В какой-то момент осаждающие поняли, что на выручку князю больше никто не придёт. Они подсчитали, что все купцы, у которых есть дружина, или среди них, или уже полегли, пытаясь вызволить Горина. А значит, надеяться князю не на кого. И можно начинать штурм, не опасаясь получить удар в спину.

Соскучившись по сражениям и воинской отваге, наследники завоевателей с усердием взялись за разработку плана овладения городом. Они прекрасно знали уязвимые места княжеского терема и планировали ими воспользоваться. Штурмовать терем хотели с трёх сторон, чтобы растянуть силы обороняющихся.

Одним ранним утром Горин проснулся от шума и взволнованного голоса своего приближённого, который сообщал, что восставшие пытаются залезть на стены сразу в нескольких местах.

– И им сопутствует успех, – озабоченно говорил вестник, – скоро они будут здесь.

– А где же мои воины? – гневно спросил князь.

– Они мужественно сражаются, кидают на осаждающих огненные комы соломы, но тех слишком много. Наши люди не успевают сбрасывать их со стены, – отвечал пришедший.

– Так пусть лучше стараются! – закричал Горин, испытывая липкий страх от того, что будет, если его враги прорвутся в терем.

Дружинники Горина сражались из последних сил, но численный перевес нападающих, уже почувствовавших близкую победу и потому идущих напролом, сказывался на духе защитников, и вскоре терем пал.

Вооружённые люди ворвались в покои князя. Тот встретил их спокойно, имея свой план относительно дальнейших действий. Рядом с ним сидели жёны с детьми, которые были дочерьми тех, кто пришёл его убивать.

Когда мятежники вошли в покои Горина, на лице князя застыла усмешка. За ней он пытался скрыть беспокойство и страх.

– Вы решили отобрать у меня власть? – спросил он. – А я отберу жизнь у ваших дочерей и их сыновей, ваших наследников, на которых вы так рассчитываете.

– Они и твои наследники, – заметил один из вошедших.

– У меня их много, и мне всё равно, кто из них выживет, – ответил правитель.

Рядом с ним стояли воины, относящиеся к личной охране, и каждый из них держал обнажённый клинок у горла одной из женщин. Несколько вооружённых дружинников находились рядом с детьми, особенно следили за теми, кто постарше, чтобы отроки не могли оказать сопротивление.

– Что ты хочешь? – спросил отец одной из жён Горина.

– Свободы, – ответил тот, – я возьму казну и покину этот край. А вы можете делать здесь всё, что хотите. Но ваши дочери и внуки поедут со мной, а воины будут охранять меня. Я отпущу их всех, когда буду уверен в своей безопасности. В этом случае женщины и дети останутся живы.

Восставшие переглянулись. Зная нрав князя, они не сомневались, что тот может убить своих жён, и им предстояло решить, насколько ценны для них собственные дочери и их маленькие дети.

– Ты ведь понимаешь, что не выйдешь отсюда живым? – обратился к Горину один из его приближённых, вытирая свой клинок о полу кафтана.

– Тогда никто из нас не выйдет, – ответил тот и кивнул одному из своих воинов.

В этот момент двери покоев с грохотом захлопнулись снаружи. И оттуда послышались звуки сражения.

– Вы недооценили количество, а главное, качество обучения моих дружинников, – усмехнулся князь. – Ваши люди набраны из простых селян, тогда как моё войско – это потомки лучших воинов. Выполните мои условия – и я сохраню вам жизнь.

– Наших людей гораздо больше, – проговорил один из противников, – и пусть в их жилах нет той страсти к сражениям и умений, что были присущи нашим предкам, но числом они победят даже самых умелых воинов. Отпусти мою дочь и внука, и я обещаю, что не направлю на тебя своих людей.

– Так не пойдёт, мне нужно обещание от всех вас, – покачал головой князь. – И вы должны отдать мне свои клинки, выйти к своим людям безоружными и признать, что восстание провалилось. Только мы будем знать, что это договор. Вы вернёте мне в глазах южан княжескую власть, а я, так и быть, покину эти земли. Жить рядом с предателями не имею желания.

Горин усиленно врал, пытаясь убедить мятежников в своей силе. Его людей было мало, и они, хоть и были выдающимися воинами, не могли долго противостоять большой дружине. И он бы с удовольствием остался править в своём княжестве, но понимал, что такой возможности ему не дадут. Единственным его козырем были жёны и дети, которые сейчас с мольбой смотрели на своих отцов и дедов, прося пощады.

Вошедшие на некоторое время на самом деле растерялись. Они были уверены, что застанут Горина в окружении личной охраны и быстро с ним расправятся. То, что он будет прикрываться женщинами и своими собственными детьми, не могло прийти в голову даже таким прожжённым циникам, какими были торговцы, ищущие везде выгоду и живущие по расчёту.

Этим и воспользовался Горин. Он застал врасплох своих противников, заставив включиться в придуманную им игру. Идея прикрыться жёнами родилась случайно, когда те сами пришли в его покои во время штурма и попросили отпустить их, не желая погибать. Они знали, что там, снаружи, их отцы, и были уверены, что те защитят их.

Князь очень рассердился, услышав требование женщин. Такой наглости и своеволия он от них не ожидал.

«Это всё влияние семей, – гневно подумал он, – зря я брал жён из тех, кто чувствует за своей спиной защиту рода. Надо было жениться на княжнах из сопредельных земель, у них бы не имелось здесь защиты, и они были бы полностью преданы мне».

Но прошлое было не повернуть назад, и его жёны были такими, какие есть. И тогда князю в голову пришла мысль использовать их в своих интересах.

Выгадав этим решением время и немало удивив вошедших к нему противников, Горин в итоге подписал себе приговор. Хотя торговцы и не ожидали такой низости от князя, они не были намерены идти у него на поводу.

Немного посовещавшись между собой, мятежники дали сигнал воинам, зашедшим с ними в покои, напасть на правителя. Те двинулись вперёд. Женщины закричали, понимая, что их участь решена.

Горин оказался перед сложным выбором. Его блеф не сработал.

«Если я сейчас прикажу погубить всех, к чьему горлу приставлен клинок моих воинов, то и моя судьба будет предрешена, – зло думал он. – Рано или поздно к покоям подойдут ещё дружинники восставших, и против них моим людям будет не выстоять. Надо всё-таки договариваться с торговцами…»

Его размышления прервал отчаянный крик одной из жён.

– Отец, пощади нас! – молила она, обращаясь к седовласому мужчине, стоящему напротив Горина.

Молодая женщина прижимала к себе двухлетнего сына и вся тряслась от страха. Холодное лезвие касалось её горла и уже чуть ранило.

Купец, к которому она обращалась, молчал. Он жалел дочь, но возможность захватить власть была для него желаннее. Тем более у мужчины имелись ещё дочери и сыновья, и у многих из них уже были дети. Так что можно было потерять одного ребёнка, чтобы дать возможности другим. Поэтому он не отменил своего приказа.

И тогда Горин тоже кивнул своим людям. И едва воины восставших стали приближаться к князю, его дружинники в ответ быстро покончили с женщинами и встали вокруг Горина, защищая его. Участь жён постигла и старших детей. Лишь совсем малыши ползали около ещё тёплых тел матерей, ничего не понимая.

Горин же уже просчитывал, как его охранники положат своих противников и помогут ему разобраться с купцами, которые никогда не были умелыми воинами, сменив воинскую хватку на торговую. И тогда он сможет сбежать – возможно, даже переодевшись в кафтан одного из мятежников. А тело кого-то из них изуродует и наденет на него свою одежду. Пока все будут разбираться, кто погиб, а кто сбежал, он покинет терем.

Этот план, пришедший неожиданно, воодушевил князя, и он смело обнажил свой клинок.

Его личные дружинники на самом деле были намного более умелыми, чем те, кто пришёл с купцами. И начали одолевать нападавших одного за другим.

Но когда Горин уже рассчитывал переключиться на замерших в стороне купцов, случилось то, чего он опасался чуть ранее. Снаружи послышался шум, и раздались звуки сражения.

Через некоторое время в покои ворвались люди торговцев. Они пошли искать своих предводителей, и следы привели их в покои князя. Увидев, что происходит, они вступили в бой, и тут уж охранникам князя не повезло – их задавили числом.

В тот момент, когда пал последний охранник и Горин остался один перед лицом мятежников, один из купцов дал воинам знак остановиться.

Глава 4

Казнь князя

Все замерли в томительном ожидании развязки. Загнанный в угол князь волком смотрел на своих противников. За спинами окруживших его дружинников лежали тела его жён и детей. И всё, чего сейчас желал Горин – это отмщения, чтобы те, кто напал на него, получили по заслугам и были растерзаны. Той же самой толпой, которую они подняли против него.

Посреди тишины, оборвавшей громкий лязг клинков, было слышно тяжёлое дыхание воинов и стоны детей, ползающих вокруг своих бездыханных матерей.

– Оставьте его, – повторил главный из мятежников, обращаясь к своим людям.

– Ты хочешь сохранить ему жизнь? – с удивлением спросил другой.

– Нет, я хочу казнить его на глазах у подданных, – был ответ, – пусть все видят, что случается с предателями.

– Предатели здесь – вы, – проговорил Горин, отдышавшись после схватки, – это вы напали на истинного князя и правителя Южных земель!

– Мы восстали против того, кто не хочет отомстить северянам за наше унижение, – ответил купец. – Я сидел в темнице Яромира, питался объедками, подвергался насмешкам охранников и хочу наказать его!

– Ты знаешь, какова дружина нашего соседа? – гневно спросил князь. – Ведаешь, какие у него союзники?

Торговец молчал.

– А я знаю, – продолжал правитель, – и не хочу отправлять своих людей на бойню.

– Наш народ никогда не трусил перед опасностью, – гордо произнёс другой купец, – и если надо отстоять свою честь, то мы не побоимся бросить вызов даже более сильному врагу.

Остальные согласно кивнули.

– Глупцы! – рассмеялся Горин. – Хоть наши воины смелы и отважны, но им не выстоять против северян, владеющих огнём. Наши предки не зря остановились на этих границах: они знали, что дальше идти опасно.

– Неправда! Наши прадеды решили остаться здесь, так как им было достаточно уже завоёванной плодородной земли и лесов, богатых плодами и животными.

– Хватит с ним разговаривать, – не выдержал очередной купец, – тащите его на площадь!

Воины схватили сопротивляющегося князя и поволокли его к дверям. Ноги Горина зацепились за лежащие на полу тела женщин, и он зло оттолкнул тех, кто недавно любил его.

На городской площади было шумно. Воины мятежников добивали защитников города, в нескольких местах продолжались небольшие поединки. Среди победивших царило радостное возбуждение. Несмотря на то, что многие из противоборствующих сторон были знакомы между собой, даже тренировались вместе, оттачивая приёмы ближнего и дальнего боя, сейчас они были по разные стороны, и одни радовались победе над другими.

Правда, они не до конца понимали, зачем была устроена эта резня. Военачальники сказали им, что князь уронил честь южанина, склонился перед северянами и не желает отомстить тем за унижение своих людей. Этого было достаточно, чтобы взыграли горячая южная кровь и память предков, и люди пошли против своего правителя, одобряемые теми, кто платил им жалование. Только при чём тут те, с кем они недавно тренировались и жили в одной казарме? Ведь именно они гибли сейчас, а не приближённые князя и сам Горин.

Но дружинники об этом не задумывались. Настоящее сражение после многих спокойных солнц будоражило их кровь.

Когда в дверях терема появились воины, тащившие князя, на площади перед ним стало ещё оживлённее. Собравшиеся, среди которых оказались и простые прислужники из княжеских покоев, стали выкрикивать нелицеприятные фразы в сторону поверженного правителя. У каждого из них было, за что не любить его. Целыми днями убирая и создавая уют в огромных помещениях, занятых княжеской семьёй, готовя им вкусные яства, сами они питались объедками и жили в маленьких комнатушках по нескольку человек. Никогда они не слышали ни слова благодарности за свой труд, а лишь получали наказания. Поэтому прислужники были рады торжеству мятежников.

– Ты недостоин памяти предков! – кричали люди.

– Предатель! – вторили им другие голоса.

– Наши пращуры никогда бы не склонились перед северянами! – вопили другие.

– Какой из тебя князь!

Горин слушал их и удивлялся. Только вчера эти люди целовали его стопы и боялись одного его взгляда. Тихо лепетали ответы на вопросы и опускали глаза в пол, как и велело их положение. А сейчас они дерзко смотрят ему прямо в лицо и выкрикивают проклятья.

Но больше всего князя поразили мысли, которые были в головах его подданных.

«С чего они взяли, что я склонился перед северянами? – думал он. – Да я ненавижу их всей душой и хочу причинить как можно больше боли. Но зная, какова их дружина, пусть и потрёпанная недавними сражениями, я не стал связываться с ними напрямую. Решил ослабить их хитростью. Горе княгини при потере долгожданной дочери было бы безмерно, уж я-то знаю этих женщин, которые души не чают в своих чадах. А это бы ослабило и их князя: супруги связаны друг с другом, так всегда говорила моя матушка. А отец добавлял: завоёвывая город, сразу расправляйся с жёнами правителя. Даже детей можешь погубить после, а вот поддержку любящих сердец надо убрать мгновенно. Супруга Доброслава своими слезами вынудила бы его на военный поход в мои земли, чтобы вернуть дочь, и здесь ситуация уже была бы более выгодна для меня. Особенно, если бы все купцы, чуя опасность для себя, выставили бы в оборону города свои войска. Мы могли разбить их и пойти на их земли, оставшиеся без защитников. А спустя солнца, вырастив их княжну – ещё и претендовать на Северные земли на полном праве. А эти неразумные сделали всё по-своему, испортив мой замысел».

Горин совсем забыл, что и сам изначально имел другой план. И только сейчас поменял его, оправдываясь перед купцами и самим собой.

Тем временем в его сторону продолжали сыпаться проклятья. Люди, раззадоренные молчанием князя, неистовствовали. А Горин собирался с мыслями, что бы им ответить, как избежать расправы.

Лишившись Калисы, которая могла бы укрыть его своей магией и незаметно вывести из дворца, он ещё не определил ту, что должна была заменить её. Многие прислужницы претендовали на её место, едва стало известно о гибели главной колдуньи. Но кроме способностей, они должны были доказать безграничную преданность князю и готовность исполнять любые его указания. Такой решимости правитель не видел ни в одной из учениц Калисы, которых она готовила. Поэтому князь остался без магической защиты, так и не решив, кому её доверить.

А когда началась осада, многие прислужницы, имеющие дар, оказались за пределами княжеского терема, так как жили на отдельной территории, чтобы иметь возможность проводить ритуалы. И сейчас никто из них не мог помочь князю.

– Я всегда защищал вас! – крикнул Горин, поняв, что дольше молчать нельзя, и его слова, перекрывая шум толпы, разнеслись по площади. – Северян я ненавижу так же, как и вы. И хочу отомстить им, низвергнув правителей и захватив земли. Но у них есть воины, выжигающие всё вокруг себя огнём. Чтобы сохранить наших воинов, я решил не бросать их на пламя, а действовать хитростью.

– Это все рассказы старух маленьким детям! – крикнул кто-то в ответ. – Все знают, что человек не может извергать огонь.

– Ты глуп, – проговорил Горин, – никогда не видя таких воинов, ты считаешь их выдумкой. А ведь наши предки не просто так не пошли на их земли. Они были мудрее нас, и никто не мог отказать им в смелости! Но даже они не стали ввязываться в войну с огнём. Зато ваши предводители, – он кивнул на стоящих за его спиной купцов, – отправят вас сражаться с этими чудовищами. Ради этого вы напали на меня?

– Мы хотим напомнить всем, какие мы сильные и беспощадные, чтобы держать соседей в страхе. Иначе они почувствуют нашу слабость и нападут первыми, – ответил кто-то посмышлёнее.

– А если вы будете повержены? – спросил князь. – Сожжены огнём Перуна? Кто тогда защитит ваши дома и Южные земли?

– Если ты думаешь о поражении, ты не наш князь, – раздались голоса, – наш правитель никогда не сомневается в силе своих воинов. Казнить его!