Желание Желаний. Запретные воспоминания

Окна комнаты семьи кузины смотрели в очаровательный внутренний дворик с миниатюрным прудиком, обрамленным папоротниками и округлыми камнями, поблескивающими слюдой на ослепительном солнце, и с яблоневым садом, где так приятно было проводить время теплыми летними вечерами.

3.3. Шоу начинается

Похоже, пока я не выпишу всю историю до конца, не смогу успокоиться.

Так вот история эта, начала бурно развиваться с того момента, когда, следуя плану, мои родители через месяц уехали в Москву, оставив меня с кузиной, тетей и дядей.

Ожидалось, что через несколько дней дядя так же уедет, освободив таким образом место для бабушки.

Но… внезапно мы получили телеграмму от моих родителей, что бабушке неожиданно стало плохо, и она НЕ приезжает.

Бедная бабушка, похоже, ей стало хуже со здоровьем не случайно. Ведь если бы она приехала тем летом в Пярну, как планировалось, нижеописанной истории не случилось бы[47]. Дядя также не мог задержаться, ему надо было в Москву на работу. И я осталась еще на месяц в Пярну вместе с кузиной и ее матерью.

Всю жизнь помнила я только это.

Что же происходило на самом деле, моя память недавно выплеснула на меня небольшими порциями в течение нескольких дней.

3.4. Как бы невзначай

Не уверена, в каком порядке лучше описывать события. Попробую в хронологическом.

Поскольку летом в Пярну в те годы случались перебои с горячей водой, мы временами ходили в баню. Солнце уже клонилось к закату и давало сиреневато-золотистый оттенок тихой и пустынной (потому что все были у моря) улочке Posti, по которой мы (я, моя мама, кузина и тетя) расслабленно и умиротворенно возвращались, отмытые до блеска домой, переговариваясь и обмениваясь шутками.

Моя проблема на тот момент заключалось в том, что мои влажные волосы, длинной до колен, были собраны на макушке, и завязаны платком. Пучок этот был тяжелый и медленно сползал вниз. Платок все время перекашивался, но я послушно матери, поддерживала его постоянно на нужном месте и время от времени пеняла на это неудобство.

Сзади вдалеке послышался шум, как от выключенного двигателя машины, и разговор. Примерно в это же время тетя, как бы решив помочь мне, стала поправлять у меня на голове платок и волосы. Хорошо помню ее руку, по моим, возможно, субъективным ощущениям, уверенно-целенаправленную, сильную и довольно жесткую. Вследствие этой махинации косынка полностью съехала с моей головы, и немного сырые мои волосы длинной до колен оказались на свободе.

Я проявила недовольство, т. к. считала, что так я выгляжу неправильно, с моей точки зрения, хотя, с другой стороны, так было гораздо удобнее. Мать вообще опасалась, чтобы я не простудилась, хотя на улице было градусов 25 тепла, если не больше.

Одновременно с этим сзади послышался звук медленно приближающейся легковой машины, и несколько возбужденные мужские голоса. Машина обогнала нас, не торопясь, и я увидела новенькие блистающие в лучах заката фисташкового цвета «Жигули», а в них переговаривающихся и рассматривающих меня молодых людей. Мать сделала грозное лицо, и они почли за благо поскорее свернуть за угол на улицу Side.

Этот эпизод мне хорошо запомнился.

Чего бы мне хотелось теперь, – так это узнать, когда вся эта «каша заварилась» изначально. В этот момент или еще раньше?[48]

3.5. Тестовое переодевание

Следующим в хронологическом порядке будет, пожалуй, этот эпизод. Родители уехали. Мы еще не получили телеграмму о болезни бабушки. И я живу вместе с кузиной, тетей и дядей.

Ласковое спокойное море, горячий белый песок, купание вволю.

Но пора идти домой обедать. Чтобы переодеть мокрые купальники, мы с тетей забираемся в одну кабинку, ведь в каждую из них на пляже стоит очередь. Переговариваемся. И я ловлю на себе короткий, но пристальный, оценивающий взгляд тети. Точнее не то, чтобы на себе, скорее на определенной обнаженной части своего тела.

И это тоже я помнила до сих пор, хотя и не придала тогда этому значения. Единственное, на мгновение мне стало неприятно.

3.6. Почему женщины ходят на женский пляж?

А следующее событие произошло в тот же день после обеда. Тетя объявила, что нам с ней было бы полезно сходить на женский пляж и позагорать там топ лесс.

Я никак не могла взять в толк, зачем нам это надо. «А как же, – вдохновенно и красноречиво убеждала меня тетя, – все женщины стараются избавиться от следов, которые остаются от бретелек купальника во время загара. Вот наденешь ты открытое платье, а там белые полоски. А если топ лесс, то будет ровный загар».

Я упорно не понимала, к чему мне это, ведь у меня такого платья не было. Но тетя настаивала,

– ей-то точно надо. Хотя такого платья я и у нее не знала. А купить из-за дефицита в те времена нечто новое, модное, красивое и нужного размера было настоящим чудом.

Но тетя сказала, что собирается в ближайшее время перешить одну из своих вещей, и даже открыла чемодан и показала ее.

Я продолжала сомневаться, ведь у нее не было швейной машинки. Но тетя заверила меня, что Лютия, хозяйка дома, с радостью ее предоставит. Где-то на этой стадии дело застопорилось. Помню, Лютия даже показывала мне красивую ножную немецкую швейную машинку «Zinger», стоявшую в одной из дальних комнат.

3.7. Почему мужчины ходят на женский пляж?

Однако по результатам дебатов было все же постановлено, что на следующий день мы с тетей идем загорать на женский пляж. Тетя для этого случая надела парик (помню, я все пыталась понять: зачем он ей на пляже, и не жарко ли в нем). И вот наконец мы залегли между прекрасными прибалтийскими дюнами, где – то тут, то там загорали парами или в одиночестве другие любительницы загара топ лесс.

Подставив спину жаркому солнцу, я читала «Войну и мир» сквозь темные очки, которые мне только что подарила тетя. Это были ее собственные фирменные модные очки Polaroid. Грудь я прикрыла полотенцем. Углубившись в чтение, в какой-то момент я услышала странные приближающиеся звуки.

О, это явно был женский визг, и что-то еще. Мужской смех. Двое молодых людей шли напролом сквозь женский пляж по направлению к морю и вовсю хохотали, восклицая: «Ой, девчонки!», когда, – то за одной дюной, то за другим кустом раздавался визг потревоженной дамы. Рукам, впрочем, волю не давали.

В какой-то момент они поравнялись непосредственно с нами. Тетя как бы от неожиданности подпрыгнула, громко ойкая, и как бы приглашая меня последовать ее примеру. Я же глубже вжалась в землю и покраснела. Эти молодые люди показались мне смутно знакомыми. На этом собственно приключение и закончилось.

Я лишь с недоумением спросила тетю: «А зачем ты вскочила? Лежала бы себе и лежала..» На что тетя умоляюще проговорила: «Ты только никому не говори, а то мне достанется». На что я задумчиво согласилась.

3.8. Бедная родственница

Через несколько дней рано утром тетя получает телеграмму о болезни бабушки, и что она не приедет.

Глаза у тети становятся влажными. Она просит разрешения у Лютии позвонить в Москву по ее домашнему телефону.

Бабушке неожиданно стало плохо, и она теперь боится ехать в другой город. Тетя пребывает в совершенно подавленном состоянии весь день, переживая о здоровье своей матери. Я переживаю из-за бабушки и, что возможно стала обузой для тети.

Мне вспоминается образ Сони из «Войны и мира», к которой хорошо относились, но как к бедной родственнице. В голове у меня мелькают смутные параллели.

Мои родители так же просчитывали варианты, как меня забрать в Москву. Но ничего не складывалось. Раздобыть билеты на курорт и обратно в Москву в пик сезона в те годы было

практически невозможно. Да и бабушку оставлять одну было нельзя. И тетя сказала, чтобы они не переживали, заботу обо мне она берет на себя.

3.9. Жажда одиночества

Когда нас покинул и дядя, мы остались жить втроем в маленькой комнатке на 2-м этаже мистического домика с окном, смотрящим на прудик во дворе.

Мне так нравилось смотреть в то окно, когда клонящееся к закату солнце окрашивало крыши соседних домов в золотисто-розовый цвет, а на маленький тихий дворик с прудиком в окружении зелени папоротников, опускались сиреневые сумерки. Временами там стояла ни с чем не сравнимая загадочная тишина. Я специально старалась выбирать моменты, чтобы побыть там в одиночестве.

Первое время после того, как все разъехались, мы жили в некотором напряжении, что объяснялось переживаниями о здоровье бабушки и тем, как-то мы одни тут справимся.

Вскоре обстановка стабилизировалась и разрядилась. Бабушке стало лучше. И мы вполне приспособились к новым условиям. Правда, я все время испытывала нехватку так любимого мною одиночества. И все просила тетю, чтобы мне дали побыть дома одной. Тетя все не соглашалась.

3.10. Подготовка

Как вдруг наконец мне повезло. Тетя объявила, что мне пора мыть волосы. И это тот самый повод, чтобы остаться дома сушить их. Оптимально было сделать это днем, когда жарко, чтобы они быстрее высохли. Ну, и понятно, что в это время все как раз уйдут на пляж.

Это мытье волос тоже врезалось мне в память. Можно даже сказать, что определенная картинка встает у меня перед глазами всякий раз, когда я мою голову, до сих пор.

Тетя впала, по моим ощущениям, в какое-то остервенело-ответственное состояние, и все переживала о том, чтобы промыть мне волосы идеально. Горячей воды не было, ее пришлось греть специально в ведре на плите. Она даже дала мне команду нарвать во дворе крапиву, которая, кстати, жглась, чтобы придать блеск волосам (о французских шампунях и бальзамах мы в те времена и не помышляли).

Затем я расчесывала длинные влажные волосы, что было непростой задачей, можно даже сказать испытанием в отсутствии ополаскивателей, облегчающих этот процесс, а тетя фотографировала нас с кузиной.

Фото эти сохранились до сих пор. Там я специально прячу кончики своих волос, чтобы они не выглядели такими длинными на фотографии.

На самом деле волосы, с энергетической точки зрения – это антенны, позволяющие считывать множество информации из тонких уровней мироздания. И да, я улавливала массу непередаваемых словами сообщений, как я теперь понимаю, именно благодаря своим волосам. Вот только к волосам бы в придачу пригодилась опытная голова, а этого добра мне на тот момент, к сожалению, сильно не хватало.

3.11. Ложка дегтя в бочке меда

Затем я осталась одна. И с облегчением вздохнула. В одиночестве и тишине я будто оживала, расправляла крылья и ощущала себя беззаботной и счастливой в отсутствии чужих воздействий.

Правда, одна ложка дегтя в моей бочке меда все же присутствовала. Уже практически закрывая дверь, тетя как бы между прочим упомянула о пустяке, – что пока ее не будет, может заглянуть ее коллега, с которым она познакомилась, когда была в командировке в Ленинграде. Он хочет поздравить ее с днем рождения, и занесет томик стихов Марины Цветаевой, которые тетя очень любит, и который он с трудом раздобыл специально для нее в Питере.

Я уселась во внутреннем дворике на скамейке рядом с прудиком, задумчиво перебрала лежащие рядом на столе украшения, – порванные бусы из бисера, которые все никак не удавалось до конца восстановить.

Здесь же в отдельном пакете лежали сушеные тыквенные семечки, которые мы с кузиной нанизывали развлечения ради на нить и получалось ожерелье, и обрезок замысловатых старинных кружев, который мне когда-то отдала бабушка, потому что мне нравилось их разглядывать.

Мне почти удалось погрузиться в безмятежное состояние, но вот меня кольнуло беспокойство. Я была бы счастлива гораздо больше, если бы мне НЕ предстояла встреча с незнакомцем.

Я принялась за книжку и почти углубилась в сюжет, когда услыхала посторонние звуки в районе входных ворот. Над воротами показалась голова юноши с немного всклокоченными вьющимися каштановыми волосами лет 15-ти, это был родственник хозяйки дома. Он часто заходил в гости. Я открыла ему дверь, и уселась обратно под ослепительное солнце, чтобы сушить волосы, а парень молча проследовал в яблоневый сад и устроился в глубине сада на дереве.

Время шло, и я уже почти успокоила себя тем, что никто больше сегодня не придет, и почти совсем расслабилась. И именно в этот момент раздался звонок в дверь. Внутри у меня все похолодело и сжалось от предчувствия неведомой опасности. Я открыла.

3.12. Ожерелье из семечек, бисер и кружева

Во двор зашел одетый в легкий светлый, но официальный деловой костюм молодой человек лет 27. Костюм был явно недешевый, и звучал немного диссонансом с летней курортной атмосферой. Молодой человек поздоровался и спросил тетю. Узнав, что ее нет, он захотел оставить ей в подарок книгу, и попросил стакан воды и возможность немного передохнуть от жары. Однако сел он на ту же скамейку на солнцепеке, где до его прихода сидела и читала книжку я.

Оглядываясь по сторонам, он попросил меня рассказать ему о себе. И я, конечно, же рассказала, присев обратно на ту же скамейку немного поодаль от гостя, что я из Москвы, учусь в английской спецшколе, назвала свою фамилию (т. к. меня же взрослый человек спрашивал, а меня в семье учили послушанию, а к сожалению, не самостоятельному мышлению).

При этом так выходило, что с каждым вопросом гость этот оказывался ко мне все ближе, а я отодвигалась все дальше, когда наконец в какой-то момент наши колени соприкоснулись. Мозг же мой при этом почти отключился, и я ощущала только одну мысль – «надо же как я влипла, так я и знала».

Похоже я чувствовала себя примерно, как кролик перед удавом, не будучи способной пошевелиться или спастись бегством. Но знал ли об этом моем состоянии гость? Ведь мое молчание он мог прочесть и по-иному.

Именно в этот момент перед нами возник юный родственник хозяйки. Он говорил довольно громко и настырно. Я понемногу стала переключаться на него, приходить в себя и оживать.

Парень задавал бессмысленные вопросы, но очень громко и настойчиво, что-то типа: «А что это у тебя на столе? Бисер? Покажи, пожалуйста. А что в этом пакете? А зачем тебе эти семечки? И что это за кружева?» – спрашивал он с характерным эстонским акцентом.

Обстановка переменилась.

Гость распрощался и покинул нас. Я расслабилась.

Парень растворился где-то в глубине яблоневого сада.

3.13. Вторая попытка

Вскоре вернулись с пляжа родственники. Я отдала книжку тете. А чуть позже узнала, что Владимир, именно так звали ее знакомого, снова зайдет сегодня вечером на чай, так как он позвонил, и тетя пригласила его на тортик в честь ее дня рождения.

Тетя так же уделила особое внимание вопросу о том, в каком виде будут мои волосы этим вечером. Предполагался выбор между пучком на макушке, косой, хвостом и распущенными.

Новость о новом визите Владимира меня вновь напрягла, впрочем, это была уже другая расстановка сил. Не очень хотелось участвовать в этом чаепитии. И я решила спуститься попозже и уйти пораньше. Что я и сделала, сидя молчаливая и скучная, а тетя все говорила и говорила без умолку.

Я вышла на улицу, когда во дворик уже понемногу спускались таинственные

синевато-серебристые сумерки. Солнца там уже не было, тихо переговаривались птицы, прогретые за день камни отдавали мне свое тепло. Очень скоро там же оказался и Владимир.

Скажу только, что итогом этой короткой встречи наедине стало то, что я в возмущении и смущении вскочила, подняв вверх розовыми босоножками столбик скопившейся на полу песчаной пыли, и убежала через холл наверх, потому что Владимир без всякого разрешения распустил собранные у меня на макушке в пучок волосы.[49]

3.14. Зелье

Дальнейшие события были стерты из моей памяти так тщательно, что вспомнить мне их удалось, только будучи в состоянии между сном и бодрствованием, когда я болела с высокой температурой. Всплыло из подсознания видимо самое сильное.

Я вспомнила, что у меня вдруг стало проявляться странное недомогание. После ночного сна я чувствовала себя разбитой, голова кружилась. Это продолжалось несколько дней. Тетя давала мне на ночь какой-то напиток – отвар трав, как она говорила, – для здоровья.

Не знаю, зачем я его пила. А точнее, я в очередной раз поддалась профессиональному манипулированию и гипнозу. Конечно же, я не понимала этого в те годы, а осознала только теперь. Я даже не знала о существовании таких явлений, как манипулирование. Это сейчас можно прочесть в интернете много интересного на тему.[50]

Помню, мне было лет 7. Родители отвезли меня на несколько дней к бабушке, что также означало, в квартиру к тете и ее семье. Тетя на ночь решила дать мне отвар валерьянки, чтобы я лучше спала. Она давала ее и кузине регулярно. Я не хотела, но постеснялась отказаться, будучи в гостях, и выпила.

Правда, потом я сказала матери, что не хочу пить в гостях у родственников валерианку. Тем более, что и спала я нормально.

Теперь же выходило, что я осталась непрошенной гостьей в семье тети. Она старалась сделать для меня, как лучше, заботилась обо мне при помощи этого напитка. И мне неловко было от него отказаться. И жаловаться на ее заботу матери по телефону было бы вроде как неблагодарностью.

3.15. “Умный мальчик”[51]

Помню, я стояла у окна, завороженная таинственной атмосферой сумеречного дворика, и потихоньку выпивала этот напиток.

Потом я не замечала, как засыпала, это происходило очень быстро. Ночью я спала, как убитая, просыпалась поздно, когда все уже встали, с кружащейся головой, и чувствовала себя как-то отстранено и заторможено.

Я не понимала, что происходит, пока парень, который мне так помог во время инцидента с Владимиром, ни спросил, что это со мной.

«Не пей больше, что ты там пьешь на ночь», – сказал он через некоторое время.

Это было для меня странно. Но когда тетя в очередной раз принесла мне напиток, я почти поднесла его к губам и задумалась. Стала анализировать. Выходило, что пока я его НЕ пила, со мной все было в порядке. Наконец я наотрез отказалась пить это зелье.

3.16. Не запирающаяся дверь и передоз

Затем воспоминаний стало еще больше. Я вспомнила какой-то шум по ночам. Кто-то приходил в нашу комнату, какой-то мужчина. Тетя возбужденно кричала. Соседи днем жаловались на шум.

Не пойму, неужели кузина в это время мирно спала тут же? Или это было не совсем поздно ночью? Вспомнила! Кузина спала в другой комнате на 1-м этаже, которая так удачно освободилась как раз к тому моменту. Несмотря на напиток, я моментами сквозь сон слышала бурные сцены на кровати, напротив. Когда в какой-то момент днем моя тетя на мой вопрос, что за шум у нас в комнате по ночам, и кто к нам заходит, предложила: а что скучать, может, и к тебе придет мужчина, если захочешь. Я не хотела.

Однако… По вечерам в моем любимом тихом дворике теперь было не так тихо. Здесь собиралась компания местных отдыхающих, заходил и уже известный нам гость, и не один. Правда, я быстро уходила наверх спать под действием дурманящего снотворного.

Так однажды, я помню, я уже переоделась ко сну, и даже убрала волосы, как дверь отворилась, и в комнату зашел Владимир. Что-то подобное я предчувствовала, или мне намекали.

Постойте-ка, тетя обсуждала это со мной открытым текстом, – был разговор о том, в каком я буду образе. При этом я была в растерянности. Я боялась, что кто-то войдет, когда я буду переодеваться. А дверь изнутри почему-то запереть было невозможно… Эта не запирающаяся дверь и страх, что она неожиданно откроется, потом мне не раз снились…

В результате я была в халате. Это меня смущало, и, если бы я умела хоть немного сопротивляться и отстаивать себя, я бы, конечно, потребовала, чтобы он сейчас же вышел. Было тут что-то еще, какое-то условие, почему я на эту встречу согласилась…

Кроме того, меня всегда учили подчиняться, а мои попытки отстаивать то, что я считаю нужным, обычно пресекались. Ну, и оправданием для себя я так же считаю дурманящий напиток, т. к. он сильно путал сознание. Одним словом, я снова позволила собой манипулировать.

Владимир мило разговаривал со мной, но я сказала, что ложусь спать. Он удивился, почему так рано. Я сказала, что не знаю, почему-то странно последнее время себя чувствую. И прилегла на кровать, уже ощущая приближающийся дурманящий сон. Он сел рядом на кресло. Мы какое-то время говорили, когда я почувствовала, что уже не могу себя контролировать и только произнесла: «Все, я засыпаю» и тут же напрочь отключилась.

Сколько было таких ночей, и что происходило со мной, когда я была в бессознательном состоянии, не знаю. Впрочем, девственности меня тогда не лишили. За что участникам этой истории отдельное спасибо.

3.17. Игра в фанты

И еще один шокирующий эпизод. Когда я перестала пить дурман, я быстро пришла в себя, и стала тоже по ночам спускаться во двор, присоединившись к кампании играющих в карты. На столе был сидр, так называла этот напиток тетя.

Она разрешила мне его пить, произнеся при этом коронное «ты только родителям не говори, а то твоя мама меня убьет», давая мне этим понять, что она-то в отличие от моей мамы считает меня уже достаточно взрослой. Присоединялся время от времени к нам и юный родственник хозяйки.

Однажды, когда было уже совсем поздно, и за столом осталось мало игроков, моя тетя сказала, что теперь мы будем играть в фанты, что означает, что проигравший должен будет исполнить желание выигравшего.

Сначала загадывали простые желания, – прокукарекать, стоя на одной ноге и т. п. Потом за столом осталось еще меньше человек. И я проиграла тете, а она загадала мне следующее желание: зайти в комнату командировочного (который в данный момент отсутствовал), и просидеть там какое-то время.

3.18. Вовлечение и высвобождение

Я была в замешательстве. С одной стороны, я чувствовала, что раз такие правила игры, надо выполнять желание тети, с другой стороны, это было что-то типа преступления. Не понятно даже как попасть в эту комнату. Но тетя «помогла» мне. Она почему-то знала, как открыть запертую дверь.

И вот я оказалась в темной комнате, и присела у входа где-то в районе вешалки для одежды, ожидая, когда можно будет выйти. Как вдруг услышала шепот за дверью. «Наташка, ты там как? Сидишь?»

Затем в двери завращался замок. И тетя трагическим шепотом сообщила, что дверь заперлась теперь так, что сама она отпереть ее не может. И ушла. Теперь я уже вообще не понимала, что мне делать. Я оказалась в ловушке.

С одной стороны, нонсенс забираться в чужую комнату, и там шуметь и звать на помощь. С другой стороны, надо было что-то делать.

Я стала оглядываться в темноте. Дверь не поддавалась. Тогда я стала исследовать окно. Но самой мне его не открыть.

Похоже я трясла окно достаточно громко, чем, слава Богу, привлекла внимание, кого бы Вы думали, конечно же, родственника хозяйки. Он вытащил меня из чужой комнаты, распахнув окно снаружи.

Помню, как потом мы с ним настырно ходили за моей тетей и говорили, что в подобных играх загадывать желания можно только в рамках закона, на что тетя отвечала, что «нет, что хочу, то и загадываю».

3.19. Утро перед отъездом

Помню раннее утро перед отъездом в Москву. Я проснулась от звука стучащих о стекло мелких камешков. Тетя тоже проснулась. И возмутилась, что ей не дают спать. Я же тихо лежала, дожидаясь, когда все снова уснут. Потом быстро оделась, умылась и спустилась вниз.

Рейн ждал меня во дворике на скамейке. Мы молча сидели рядом, и лучи восходящего солнца окрашивали наши лица, стену из белого кирпича за нами и все вокруг в золотисто-розовый цвет.

Рейн спросил меня: «Какой твой любимый цвет?» Я тут же ответила: «Голубой». Потом немного подумала и сказала: «Еще розовый нравится. И сиреневый тоже бывает красивый». Рейн немного помолчал и ответил: «Ну, розовый не обещаю, а вот голубой – попробую… Мама привезет мне из Финляндии голубые джинсы и футболку, так ты меня узнаешь». Что он имел тогда в виду, я и не представляла, и поняла только через много лет[52].