Голое платье звезды

– Фото «покойной» в доме нет, – продолжала я, – никакие даты, связанные с Верой, не отмечают.

– И что? Она ведь жестокая убийца! – воскликнул Константин.

– Я обещала Валерии узнать, жива ли ее мама, – упрямо повторяла я. – Или с уверенностью сказать ей, что, несмотря на фотографическую похожесть и шрам на руке, женщина в магазине все же не Вера Михайловна.

– Ты расскажешь девочке, что ее мамаша сумасшедшая и убийца? – спросил Столов.

– Ну, это мне слабо, – призналась я.

– Ты же сказала, что передумала копаться в сей истории, – напомнил Костя.

– Нет, я совсем другое имела в виду. Сообразила, что торопиться нельзя. Сначала разберусь, по какой причине Чернову выпустили, соберу всю информацию, а уж потом…

Я замолчала.

– Продолжай! – велел Костя.

Я попросила официанта принести капучино и ответила:

– Пока не решила, как поступлю. И поняла свою ошибку. Мне не нужен следователь. Лучше поговорить с психиатром, который больную лечил. Можешь свою шишку попросить имя врача сообщить?

Костя закатил глаза.

– Даже если Рапкин и согласится, то это пустая затея. Существует понятие врачебной тайны. И врач служит в особом месте, где содержатся преступники, он тебе ничего не сообщит.

Я сделала глаза кота Шрека.

– Милый, пожалуйста!

– Ладно, – помолчав, все же согласился Константин. – Но предупреждаю сразу: Сергей ни малейшего отношения к системе, где лечат убийц-психов, не имеет. Сильно сомневаюсь, что он может назвать данные специалиста.

– Тем не менее попробуй, – не сдалась я. – У Рапкина есть жена?

– Да, – кивнул Столов. – И дочь в придачу.

– Отлично! – обрадовалась я. – Костя, я внесу его в список вип-клиентов, и у твоего Сергея исчезнет проблема, что дарить своим женщинам на 8 Марта, День святого Валентина и прочие праздники. К тому же он будет получать наши эксклюзивные наборы. Поверь, они нравятся даже тем, кто в плащах из кожи крокодила с сумкой за несколько сот тысяч евро на личном самолете в Нью-Йорк летает.

– Прекрати, – отмахнулся Столов, – взятку я Сереге предлагать не стану.

Мне стало смешно.

– Взятка? Да ты что, милый! Просто сундучки с косметикой. Чепуха на постном масле. Их налоговая в расчет не принимает.

Столов положил в свой кофе сахар.

– Когда ты называешь меня «милым», я отлично знаю: ты ни за что не отстанешь, будешь давить на меня, бедного, пока я не подниму лапы. А сегодня я уже два раза слышал этот эпитет. Поэтому из чувства простого самосохранения подчиняюсь.

– Милый! – подпрыгнула я. – Обожаю тебя!

Столов почесал затылок.

– Вот теперь мне стало страшно. «Милый», да еще «Обожаю тебя»? Не к добру твои доброта и любовь. Ох, явно задумала Козлова нечто титаническое. Сейчас напилит поленьев, а мне потом дровишки красиво у забора складывать…

Глава 6

Домой я вернулась около восьми и сразу зашла к Несси.

– Степашка! – обрадовалась соседка и отпихнула бедром собаку Магду, которая вознамерилась обли-зать меня с головы до ног. – Хочешь чаю? Проходи, заварка совсем свеженькая, только вчера утром ее приготовила. Магда, иди гулять!

Я сбросила в прихожей туфли, поставила на комод сумку и, шлепая по полу босыми ступнями, двинулась за Агнессой Эдуардовной в кухню, неся в руках пакет с надписью «Бак».

Чай, который готовит Несси, похож на слабый раствор йода – две капли антисептика на три литра воды. Агнесса берет щепотку заварки, заливает ее океаном кипятка, дает постоять и, приговаривая: «Я пью настоящий чифирь, никогда не доливаю в чашку к заварочке кипяточку», наполняет предназначенную гостю кружку до краев. Лично мне, чтобы проглотить сей напиток, требуется положить в него побольше сахара, варенья или меда, а лучше всего сразу. И свежим у Несси считается чаек, которое она сварганила в пятницу, а подает вам в понедельник. Когда чайник опустеет, моя соседка добавит в него горячей воды. Размокшие в лохмотья листья чая она заменит на новые лишь тогда, когда из носика польется совершенно бесцветная жидкость.

Только не подумайте, что Несси жадная. Более щедрого человека, чем она, я никогда не встречала. Почему же Захарьина так экономит чай? У меня нет ответа на этот вопрос. Я тоже не отличаюсь скаредностью, но когда тюбик с кремом для тела пустеет, разрезаю его ножницами и выскребаю все со стеночек дочиста. Поверьте, в тюбике найдется содержимое, чтобы попользоваться еще два-три раза. И почему я так поступаю? Могу ведь приобрести крем по цене поставщика, то есть вполовину дешевле, чем в магазине. У каждого своя фишка. У Несси это чай, у меня – крем для тела.

– Садись, а то остынет, – велела Агнесса Эдуардовна, когда я вошла в столовую. – Попробуй сыр, его Маргарита из Парижа привезла.

Мне стало смешно.

– Это я.

– Я прекрасно вижу, что в комнате Степа, – хихикнула Несси, – старческий маразм пока не весь мой мозг цепкими ручонками стиснул. Иногда, правда, войду на кухню и соображаю: зачем сюда приперлась? Но людей еще различаю.

– Сыр действительно из Парижа, из гастрономического бутика, расположенного на минус первом этаже торгового центра «Ле Бон Марше». Но притащила его сюда я, Козлова, – уточнила я. – Марго приволокла тебе экзотическое варенье то ли из Таиланда, то ли из Индии, то ли из Китая.

– Точно! – обрадовалась соседка. – Совершенно черная банка, а на ней непонятно на каком языке написано: «Джем из манго».

– И как ты сообразила, что внутри, если тара непрозрачная, а этикетка не читается? – вздохнула я.

Агнесса Эдуардовна взяла чайник.

– Маргоша объяснила. Она такой ела, ей переводчик его посоветовал, сказал: «Вкуснее вы точно ничего никогда не пробовали». Объяснил, что там орехи, манго и местный изюм, очень крупный. Я баночку берегу на особый случай.

– На какой? – полюбопытствовала я.

Несси поставила на стол чашку, в которой бултыхалась светло-желтая жидкость.

– Ну… вдруг Мерил Стрип в гости заглянет. Обожаю ее!

Я начала рыться в вазочке с конфетами.

– В принципе, варенье может храниться столетиями. Думаю, надо подготовить несколько вариантов для особого случая. Вдруг сюда явится, например, российский президент? Оно, конечно, тоже сомнительно, но более вероятно, чем визит актрисы из США. Между прочим, сыр, который я выбрала в подвале «Ле Бон Марше», тоже хорош, не плавленая гадость в пластиковой коробочке.

– Подвал! – подпрыгнула вдруг Несси. – Степашка, нам надо серьезно поговорить.

Я насторожилась. Агнесса Эдуардовна не носит сумок в виде розовых плюшевых собачек с молниями на спине, не пользуется заколками в виде кошек, не натягивает свитера с принтами героев диснеевских мультиков. И малиновые ботфорты в сочетании с зеленым мини-платьем в голубых стразах не наденет. Все это с восторгом проделывает моя бабуля Изабелла Константиновна. Я давно смирилась с тем, как одевается Белка, и никогда не пытаюсь объяснить ей, что соломенная шляпа с букетиком пластмассовых ромашек на полях категорически не сочетается с ярко-бирюзовой шубой из синтетического гепарда.

Помню как-то раз Стефано, глядя на ноги Белки, задумчиво произнес:

– Дорогая, у твоей бабушки определенно есть свой стиль. Более того, она ухитряется вычислить модные тенденции задолго до того, как они придут на мировые подиумы. Посмотри на нее внимательно.

Я вздохнула.

– Оранжевые гетры, черные ботинки на грубой тракторной подошве с красными шнурками и бежевое шелковое платье с узором из незабудок. Сегодня Белка явно превзошла себя.

Стефано снял очки.

– Несколько лет подряд ты отводила в сторону взгляд, когда видела, как Изабелла Константиновна, натянув белые носочки, щеголяет в босоножках. Это был такой faux pas[2], что просто ужас. А сейчас! На всех мировых Неделях моды это самая крутая новинка – стада манекенщиц шагают в белых носочках и босоножках. Белка просто опередила фэшн-мир. Подожди, через годик мы увидим на показах ее гетры, платье и эти несносные ботинки с оскорбляющими мой взор шнурками.

И точно! Стефано как в воду глядел: спустя два сезона на показах появились девушки, наряженные точь-в-точь, как тогда моя бабуля.

А вот Агнесса Эдуардовна просто носит свитер, футболку, джинсы, изредка платье. И она не ездит на мотоцикле, надев шлем в виде медвежьей головы. Так раскатывает Белка. Но характеры у моей соседки и бабушки одинаковые. Обе совершенно не хотят считаться со своим возрастом, передвигаются бегом, плевать хотели на диету и здоровый образ жизни. Они не посещают фитнес, не сдают регулярно анализы, ложатся поздно, встают рано, занимаются только тем, что им нравится. И обе горазды на выдумки. Поэтому, услышав из их уст фразу: «Нам надо поговорить», я холодею, поскольку далее непременно последует рассказ об очередной гениальной идее, которая влетела в головы очень мною любимых пожилых дом. И уж поверьте, они пойдут на все, чтобы претворить свое очередное безумие в жизнь.

– Помнишь Додика? – начала Несси.

На всякий случай я кивнула. У Агнессы Эдуардовны примерно тысяча задушевных друзей и раз в десять больше близких знакомых. Возможно, мужчина с таким именем когда-то наслаждался чайной церемонией в столовой Захарьиной. Но разве можно запомнить всех приятелей Несси?

– Так вот, – продолжала Агнесса Эдуардовна, – у Додика есть Нюша, сестра брата дяди, а у нее племянник Жора, сводный шурин деверя Арины, жены Кати.

Я потрясла головой. Арина, жена Кати? Сводный шурин деверя? Понятия не имею, что это за родство! При чем тут некий Додик? И, главное, зачем мне все это знать?

– А его внучатый дедушка… – продолжала тем временем Несси.

И тут раздался звонок в дверь.

– Приехал! – подпрыгнула соседка. – Сиди, не шевелись. Сейчас такое увидишь – замертво упадешь. Не вставай!

Глава 7

Пока Несси открывала дверь, я успела вскочить, вылить в раковину ужасный чай и сесть на место за секунду до того, как в столовую вошли двое мужчин. Один из них – высокий плечистый блондин с карими глазами в простой майке и джинсах. Но я-то хорошо знаю, какая фирма произвела эту одежду и сколько стоят его вроде бы неприметные шмотки. Второй гость оказался ростом чуть повыше меня, с животом и волосами почти до плеч, которые постригли, похоже, с помощью газонокосилки.

– Степа, познакомься, – голосом глашатая объявила Агнесса Эдуардовна. – Андрея ты, конечно, узнала, а с ним Гаврюша, лучший друг, который за компанию пришел посмотреть на подвальчик.

Я кивнула.

– Очень приятно.

Хорошо бы теперь понять, кто из мужчин Гаврюша, а кто Андрей, которого мне следует знать.

– Мальчики, разрешите представить вам Степашку, – ворковала Несси, – главного визажиста, директора фирмы «Бак» по макияжу, лучшую девушку на свете. Мы с ней соседи, чему обе невероятно рады. Да?

– Конечно, – заулыбалась я. – Живу на этаж выше госпожи Захарьиной.

– Рад встрече, – приветливо сказал толстяк.

Накачанный красавчик-блондин просто кивнул.

– Степанида не замужем, – сообщила Несси, – она богатая, умная, красивая, работящая невеста. А как девочка готовит! Андрюша, вы же не женаты?

Толстяк улыбнулся, а в глазах блондина заплескался страх. Сразу стало понятно, что последний и есть Андрей.

– О! Я угощу вас невероятным деликатесом! – воскликнула Агнесса Эдуардовна. – Степа его привезла из какой-то экзотической страны. Сейчас попробуем…

Голос Несси затих в коридоре, я осталась наедине с двумя мужчинами, в столовой повисла тишина.

– Любите путешествовать? – нарушил молчание толстяк.

– Часто летаю в командировки, – пояснила я.

Блондин встал и, не произнеся ни слова, вышел.

– Вообще-то Андрей воспитанный человек, – смутился толстяк, – но он нервно реагирует, когда его знакомят с девушкой, которая…

Гость замолчал.

– Свободна, – весело договорила я. – Опасается, что его окольцуют?

– Ну, вы же знаете, Андрей отчаянно храбр, – начал защищать приятеля Гаврюша.

Я прищурилась.

– Пользуясь тем, что мы остались вдвоем, хочу спросить: почему Несси и вы твердо уверены, что я когда-то встречалась с Андреем?

Брови Гаврюши поехали вверх.

– Вы не узнали Маркина?

– А должна? – теперь смутилась я. – Извините, у меня водоворот людей каждый день перед глазами. Андрей модель? Стилист? Производитель косметики? Байер? Журналист? Где нас с ним столкнула судьба? На Неделе моды в Нью-Йорке? Париже? Милане? Или он вип-клиент фирмы «Бак»?

Гаврюша кашлянул.

– Вы в кино ходите?

– Нет, – призналась я, – не успеваю. Конечно, можно посмотреть фильмы в самолете, но я предпочитаю в полете просто спать.

– Но телевизор, наверное, смотрите? – предположил Гаврюша.

– Вечером, перед сном, – кивнула я, – правда, не каждый день.

– Сериал «Третий лишний в пустыне» вам понравился? – задал очередной вопрос собеседник.

Первым моим желанием было честно сказать: «Нет, я изредка включаю фэшн-канал, и только». Но в ту же секунду я почему-то подумала, что толстяк, возможно, имеет какое-то отношение к многосерийному фильму, и соврала:

– О да! Прекрасная работа!

– Рад это слышать, – заулыбался Гаврюша, – вы видите перед собой режиссера-постановщика.

Я мысленно похвалила себя за сообразительность и решила закрепить успех:

– Потрясающее впечатление! Гениальная лента!

Гаврюша вынул из кармана телефон и постучал пальцем по экрану.

– Меня немного волнует, что действие в основном разворачивается в пустыне. Пейзаж однообразен: желтый песок, верблюды, солнце… Не устает ли зритель от такого зрелища? Ответьте честно, мне очень интересно ваше мнение.

Мне давным-давно известно: если вас просят говорить начистоту, значит, нужно вдохновенно врать. Я закатила глаза.

– Конечно, нет. Барханы постоянно меняют форму, верблюды такие милые, бедуины в ярких одеждах прекрасны.

– Бедуины… – задумчиво повторил Гаврюша.

Экран моего сотового, который лежал на столе, вспыхнул. Краем глаза я увидела сообщение от Кости. «Кирилл Павлович Драпкин, психиатр Веры Михайловны Черновой. Подхода у меня к нему нет. Говорят, у него мерзкий характер».

– Разноцветные палатки, оазисы, – продолжала я.

Гаврюша расхохотался. И тут в столовую вернулся Андрей.

– Получил эсэмэску? – спросил мой собеседник.

– Да, – улыбнулся Андрей.

Гаврюша протянул правую ладонь.

– Сто баксов, пожалуйста.

Я растерялась. Что происходит?

– На вашей милой мордочке застыл вопрос, – заметил, улыбаясь, Гаврюша, – даю ответ. Сериал «Третий лишний в пустыне» существует на самом деле. Один федеральный канал его уже пять лет гоняет. Сколько серий, Андрюша?

– Снято или показано? – уточнил блондин. – В эфире вроде тысяча с чем-то уже прошли. Забыл точное количество.

– Вопреки названию, верблюдов, песка и солнца там нет, – веселился Гаврюша, поглядывая на меня, – под пустыней авторы сценария имели в виду человеческую душу. Андрей – исполнитель главной роли. Он давно не может спокойно по улице пройти – на него женщины с воплями кидаются. Два дня назад загородный дом Маркина загорелся. Малолетние фанатки, не зная, что актер на ночных съемках, а свет в особняке зажгла домработница, разделись догола и начали плясать у входа в дом с криками: «Мы твои невесты, выбирай лучшую!» В руках они держали факелы, одна девица его уронила, вспыхнуло крыльцо, огонь перебрался в холл, в столовую… Короче, Маркину предстоит масштабный ремонт. И где ему жить? Снять номер в отеле? Туда непременно примчатся его обожательницы. Снять квартиру? Фанатки подъезд надписями «Андрей love» исчеркают, и соседи справедливо возмутятся. Нам требовалось найти место, где знаменитость точно не найдут. Но тетушки, смотрящие сериал, есть повсюду. Обнаружить жилое здание, где нет ни одной влюбленной в Андрюшку особы, казалось нам неразрешимой задачей. Но потом Маркину дали телефон Агнессы Эдуардовны, и та предложила ему пожить, пока идет ремонт, в цокольном этаже ее дома. Прекрасный вариант! Госпожу Захарьину ни журналисты, ни фанатки с Андреем не свяжут, в ее особняке только две квартиры. Но друг возразил: «У дамы небось есть внучка, которая всем растреплет про меня». Я не согласился: «Существуют на свете женщины, которые о сериале и не слышали». Короче, мы поспорили.

– На сто баксов? – перебила я. – И вы выиграли? Извините, что начала врать про барханы, не хотела обидеть режиссера. Все знакомые мне творческие люди очень эмоциональны, они расстраиваются, когда узнают, что их книга, картина или музыка собеседнику незнакома. А вы в курсе, что в цоколе у нас склад ненужных вещей?

– Да, – кивнул Маркин.

Я посмотрела актеру прямо в глаза.

– Несси давно лелеет мечту выдать меня замуж за богатого и знаменитого человека. Ей кажется, что я страдаю от нищеты и одиночества. Но это не соответствует действительности. Я прилично зарабатываю и пока не собираюсь связывать свою жизнь с кем бы то ни было. Недостатка в богатых и знаменитых ухажерах у меня нет. Я работаю в мире моды, общаюсь в основном с успешными, обеспеченными людьми. Извините, Андрей, никогда бы вам этого не сказала, но ситуация сложилась так, что следующие мои слова не должны показаться вам хамством. Я не смотрю сериалы, у меня на них не хватает времени. Вас как актера я не знаю. Кроме того, восторгов при виде любого селебрити никогда не испытываю, автографов не прошу, селфи не делаю. Есть несколько личностей, перед которыми я испытываю благоговение, но они не из мира кино. От меня вам неудобств ждать не надо. Живите спокойно в цоколе столько, сколько вам надо. Но там полно хлама, который давно пора выбросить.

– А вот и наироскошнейшее варенье! – заявила Несси, вбегая в столовую. – Сейчас, секундочку…

Хозяйка заметалась по комнате, стол быстро заполнился угощениями: в центре стояла банка с этикеткой с иероглифами. Агнесса Эдуардовна начала наливать гостям чай.

– Напиток из трав? – обрадовался Андрей. – Прекрасно. Я адепт здорового питания. Какой состав сбора? Ромашка, мята, что-то еще? Но если там кошачьи уши, то, извините, я даже пробовать не стану. Они мне строго-настрого доктором запрещены.

– Кошачьи уши? – повторила Несси. – Впервые про такое растение слышу.

– Оно весьма распространено, – без тени улыбки сообщил Гаврюша, – растет, как репейник, повсюду в Центральной Африке.

– Почему вы решили, что я угощаю вас отваром из такой ерунды? – опешила Несси. – Заварила черный чай, лучший, его мне Степа из Парагвая привозит. Положила целую чайную ложку, да еще с верхом, на чайник.

Гаврюша оглядел двухлитровый заварник и хихикнул, а я проглотила уже готовое возражение, что я никогда не летала в Парагвай и даже понятия не имею, где эта страна находится.

– Варенье! – засуетилась Несси. – Берите побольше, кладите на кекс!

– О-о-о-о! – оживился Андрей. – Джем с маффином – мой любимый завтрак, но я и поужинать так не откажусь.

Мне стало смешно. Адепт здорового питания, который обожает жирное и сладкое!

– Из чего джем сварен? – поинтересовался Гаврюша, зачерпывая содержимое из банки.

– Степа, расскажи, – велела Несси. – Ты же его покупала!

А мне внезапно очень захотелось спать. Объяснять честной компании, что джем из каких-то фруктов я Несси вовсе не привозила, сил не нашлось, поэтому я буркнула:

– Из плода дракона.

– Он такой розовый, а внутри белый с мягкими черными зернышками? – уточнил Андрей.

Чтобы спрятать зевок, я сделала вид, будто вытираю рот салфеткой, и кивнула. У меня стали закрываться глаза, я собралась посидеть для приличия минут пять и под благовидным предлогом смыться.

– Ну как? – осведомилась Несси. – Ваши ощущения? Степа! Хоть попробуй свой эксклюзив.

Делать нечего, пришлось взять ложку.

– Оригинально, – оценил деликатес Гаврюша. – Вроде там орехи есть, что-то такое упругое на зубах.

– Смахивает на лепестки миндаля, но не тонкие, как обычно, а толстые, – заметила Несси.

– По мне, так это семечки. Или кедровые ядра, – вставил свое слово Андрей.

– Из орехов джем не делают, – заспорила я, ощущая во рту кусочки, напоминающие маленькие плоские полусваренные макароны. А еще нечто, смахивающее на мелко нарезанные тонкие тряпки.

Андрей взял вторую порцию, положил ее на тарелку, начал ковырять ложкой и вдруг взвизгнул:

– Мама! Это же…

И Маркин онемел.

Глава 8

– Засахаренный таракан! – радостно договорил Гаврюша. – Впервые его попробовал.

Я немедленно выплюнула то, что было во рту, в розетку и не испытала при этом ни малейшего смущения. Андрей закрыл глаза и откинулся на спину, одной рукой актер схватился за горло, другой за лоб. Несси вскочила, достала из шкафа миску, сунула ее звезде телеэкрана под нос и пропела:

– Если вам плохо, то не стесняйтесь.

– Нет, ошибочка вышла, – весело сказал Гаврюша, – не таракан главный герой варенья.

Андрей приоткрыл один глаз и прошептал:

– А кто?

– Кузнечик, – бойко ответил его друг.

– М-м-м… – в изнеможении протянул Маркин.

– Не похож, – возразила я. – Хорошо знаю, как выглядит насекомое, у которого уши на ногах. То, что вижу в розетке, похоже, саранча, но какая-то странная, маленькая…

– Час от часу не легче! – простонал Маркин, зеленея.

– Насекомые – кладезь белка, – заявил Гаврюша, – говорю это как врач, они полезные.

– В Таиланде засахаренные тараканы на палочках продаются, – добавила Несси.

– Ты их ела? – передернулась я.

– Не-а, – засмеялась Агнесса Эдуардовна. – Базиль купил нам по штучке и обе сам съел.

– Кто бы сомневался, – буркнула себе под нос я. – Он и не такое слопает, его прожорливость один раз чуть нас не погубила[3].

– Мальчиком манипулировали! – кинулась защищать любимого внука добрая бабушка. – Он наивен, как новорожденный котенок, ласков, как месячный щенок.

«Прожорлив, как стая акул, и ленивее его никого на свете нет», – мысленно договорила я, но вслух не произнесла ни слова.

– У них целы лапки, голова, усы, – восхищался Гаврюша, рассматривая содержимое своей розетки. – Как так ловко ухитрились насекомых приготовить, что они не развалились?

– М-м-м… – простонал Андрей, опять хватаясь за горло.

– Сироп их цементирует, – авторитетно заявила Несси. – И вы все не правы, перед нами не тараканы, не кузнечики, не саранча, а сверчки!

Телефон Гаврюши тихо звякнул, он схватил трубку.

– Ага, вот и сообщение… Никто не угадал. Я отправил фото этикетки одному своему знакомому, он полиглот, свободно владеет более чем пятьюдесятью языками и еще сто просто понимает. Слушайте, что мы вкушали с восторгом. Я еще и коробочку с кексом для него заснял. С чего начнем?

– От маффинов я засады не жду, – махнула рукой Несси, – я их приобрела в простом супермаркете. Огласите правду про джем.

– «Джингамеры в сиропе», – громко произнес Гаврюша.

– Чудесно, – кивнула я, – ответ все объяснил. Значит, всего-навсего джингамеры. Однако интересно, кто они такие.

– Спокойствие, только спокойствие, – усмехнулся Гаврюша. – Володя педантичен, читаю далее. «Гиппократ, поскольку меня терзают смутные сомнения, а знаете ли вы о джингамерах, то я рискнул дать объяснение. Заранее прошу извинения, ежели вы в курсе, а я, неблагодарный и злонравный, усомнился в эрудиции ученого. Джингамеры – мелкие насекомые, живущие на шкуре слона. Они передвигаются резвыми скачками, неприятностей элефантам не доставляют, наоборот, от них одна польза. Джингамеры чистят кожу слона от ороговевших кожных чешуек».

– Блохи! – вздрогнул Андрей. – Я ел джем из блох! Дайте срочно что-то антисептическое выпить.

– Хотите рома, который Степа не знаю, откуда привезла? Налить? – радушно предложила Несси. – Очень крепкий, глотнешь – и дым из ушей валит.

– Читаю далее, – повысил голос Гаврюша. – «Погонщики собирают умерших джингамеров и…»

– Дохлые блохи! – взвизгнул Андрей. – О, мамма миа! Варенье из останков насекомых!

– «…и делают из него десерт, – продолжал тем временем режиссер, – который считается изысканным блюдом. Каждого почившего джингамера заворачивают в сброшенные крылья бабочек жмурниц, высушивают на солнце, зарывают на полгода в землю. Через шесть месяцев достают, засыпают сахаром…»

– О боже! – взвыл Маркин. – Только подумаю, что хуже ничего быть не может, а угощенье все гаже и гаже делается. Джем из мумий блох! Степа, где был твой разум, когда ты покупала этот изыск?

Мне пришлось оправдываться:

– Я не привозила его, джем приволокла какая-то другая подруга Несси. Я не летаю в Азию, работаю только в Европе, Америке и Великобритании.

– «Потом их утрамбовывают в банки, кладут в стойло пони, где тепло, выделяемое навозом, естественным образом нагревает содержимое. Через три-четыре месяца джем, как правило, готов. А у кексов текст на русском. Тут я уже не нужен. Но, Гиппократ, изучите его внимательно. Забавное чтиво», – звонко договорил Гаврюша.

– Офигеть! – икнул Андрей. – Я съел целых две ложки. Теперь у меня внутри заведутся экзотические блохи, выращенные в дерьме пони.