Полная версия
Братья Карамазовы. 3 том. 3 Книга
Главный вход венчает выгравированное имя «Яхве» – Бог. Над колоннами, по бокам от фронтонов были установлены фигуры 12 апостолов, отлитые из цинка.
Покровитель слесарей и исповедников Петр держит в руке ключи от Царствия Небесного. Покровитель архитекторов, строителей и землемеров Фома держит угольник. Эмблема Симона Зилота в церковном искусстве – пила. Покровитель граверов, книготорговцев и писателей Иоанн держит книгу и чашу, и он, по преданию, молился, чтобы она стала неядовитой. Эмблема Матфея, покровителя бухгалтеров, сборщиков налогов и сил безопасности, – письменные принадлежности. Варфоломей, с которого заживо содрали кожу, защитник пастухов и виноградарей, держит нож, что означает способ, которым он умер. Эмблема причины смерти Павла, который стал одним из двенадцати последователей вместо Иуды Искариота, – меч. Он является защитником изготовителей палаток, богословов и церковной прессы. Иаков Старший (сын Зеведея) – покровитель паломников, солдат и кавалеристов. Он держит посох паломника, украшенный раковиной гребешка. Говорят, что Иакова Меньшего забили до смерти. Брат Петра, Андрей, является защитником рыбаков, в частности. Он изображен с косым крестом, в соответствии с тем, как он умер. Эмблема покровителя плотников, мясников и кузнецов, Матфия, – алебарда, снова обозначающая то, как он умер. Защитник торговцев безделушками, Филипп, держит крест в левой руке как символ того, как он умер, и книгу в правой руке как символ смерти за Слово Божье.
Алексей Федорович, пройдя по Сенатской площади, на которой установлен в 1894 году памятник Александру II, работы Йоханнеса Таканена и Вальтера Рунеберга, явившийся благодарностью в честь официального признания финского языка и национальной валюты Финляндии и поднялся по огромной лестнице шириной в 60 метров, спускавшаяся от здания собора к Сенатской площади, построенной по инициативе Николая I. Сам же храм был освящен и торжественно открыт 15 февраля 1852 году в честь Святого Николая – небесному покровителю царствующего императора Николая I, и получил название церковь Св. Николая.
Войдя внутрь его встретила достаточно простое оформление. Здесь было только самое необходимое и важное, нет ничего лишнего, чрезмерного. Нет помпезности, часто встречающейся в других православных церквях. Стены белоснежные, а углы аккуратно вмещают в себя памятники деятелям церковных реформаций: три статуи известных исторических личностей – Мартина Лютера (1483 – 1546), христианского богослова, известного переводчика Библии на немецкий язык, Микаэля Агриколы (1510 – 1557), епископа, просветителя и переводчика Библии на финский язык и Филиппа Меланхтона (1497 – 1560), немецкого гуманиста, теолога и педагога.
Алтаря, как в русских православных церквях, здесь нет, но есть алтарный образ с картиной: «Положение Христа во гроб», изображающий погребение Христа, является подарком императора Николая I и был написан петербургским российским имперским художником прибалтийского немецкого происхождения Карл Тимолеон фон Нефф русифицированный с 1844 года как Тимофей Андреевич Нефф. Позолоченные цинковые ангелы со скрещенными на груди руками. Их взоры словно устремлены на пришедших на службу прихожан, размещены на постаменте по обе стороны алтарного устройства, выполнены немецким скульптором Августом Вредовым (Блезера).
Алексей Федорович, подошел вплотную к изображению мертвого Христа и смотря на картину подумал: «Вот, когда случай приводит к осознанию истины: мы уже живем в постхристианском мире и чем раньше это поймем, тем минуем многих заблуждений приводящих к тяжелым бедам и обретем надежду на спасение».
Истина
В лохмотьях истина блуждает,
Переходя из века в век,
И, как заразы, избегает
Ее, чуждаясь, человек.
Ее движенья не приветны,
Суровы грубые черты.
И неприглядны, и бесцветны
Лохмотья хмурой нищеты.
Она бредет, а с нею рядом,
Мишурным блеском залита,
Гордяся поступью и взглядом, —
Идет лукавая мечта.
Мечта живет кипучим бредом,
Светла, как радужный туман,
И человек за нею следом
Спешит в ласкающий обман.
Но гордый, он не замечает,
Что перед ним, как гений злой,
В лохмотьях истина блуждает,
И дикой ревностью пылает,
И мстит до двери гробовой!
Фофанов К.М.
2 января 1880
̶
– Простите, вы здесь давно? – спросил, прервав размышления Алексея Федоровича, подошедший сзади довольно представительного вида православный священник.
̶
– Только что вошел, а что собственно вы хотите?
̶
– Да так безделится. Я знакомца своего ищу, мне сказали, что он на службе. Видимо я опоздал и теперь, где его искать ума не приложу, – ответил незнакомец и хотел уже идти.
̶
– Подождите, вы русский и это кстати, меня зовут Алексей Карамазов – сказал он и подал руку.
̶
– Как же знаем, газеты читаем, очень приятно, – пожал руку Карамазову незнакомец, – а меня зовут отец Нафанаил, я здесь неподалеку служу, в Успенской церкви.
̶
– Отец Нафанаил, я перед неразрешимой загадкой стою и вот вы человек при сане, я тоже был когда-то священником, можете сказать свое мнение по вопросу, который меня мучает. Думаю, не зря мы тут у погребения Христа встретились, – сказал Алексей Федорович, указывая на картину.
̶
– И что за вопрос? И причем здесь погребение Христа? Скажите на милость, мне даже любопытно стало.
̶
– Скажите, вы не сталкивались с таким наблюдением за нашим обществом, в котором превалирует идея наступления апокалипсиса, что мол при последних временах живем?
̶
– Да, замечал я ростки этого мнения, но смею вас уверить, что второго пришествия Христа рано ждать. Все это наносное, побудет, побудет и пройдет.
̶
– А мне кажется, что второго пришествия Христа и не будет, а наступление апокалипсиса, свидетельствует о постхристианском периоде в нашей жизни и наступает уже время атеистического социализма. Вы как думаете на сей счет?
̶
– Вы про революционеров, говорите? Несомненно, подъем революционного движения есть, но идея Христа, переживет и это, ибо Христос, есть истина, а истину невозможно подменить чем-то другим, хоть социализмом, например.
̶
– Так социализм и вырос из Христа, правда сначала был Кальвин – Великий инквизитор, а французская Бога упразднила и явила на основе христианского учения социализм, который уже в Европе зреет и грозит в Россию прийти.
̶
– Православный народ России не пойдет за ложными идеями и будет верным подлинным идеалам человечества.
̶
– Ах, если б это было так, как вы говорите, но что-то мне не верится, ибо соблазн больно велик.
̶
– Соблазн всегда был, есть и будет и церковь христова зорко следит за этим и не даст народу русскому оступиться.
̶
– А, если народ отринет от мифов, которые церковь ему внушает? Сейчас, как никак, век технического прогресса и люди уже наукой заинтересовались, а потому, что научно не доказано, то он отвергнет. Как вы людей убедите верить вам, если с научной точки зрения и интеллектуально Христа никто не доказал?
̶
– Истина не нуждается в доказательствах.
̶
– Это вы себе сказали, но народу этого мало, тем более что не случайно появился Дарвин с его теорией эволюции, археология и Ницше, и Ренан, который прямо говорит Христос выдающийся человек, но человек и не более того, а значит воскресения не было?
̶
– Слушайте, а вы что предлагаете?
̶
– Я предлагаю пойти по пути, так сказать, эволюции религиозной мысли и написать Новейший Завет, где людям логически и философски докажем о реальности Бога и воскресения. Мировоззрения людей надо менять и отказаться от религиозных мифологем, а говорить людям языком познания этого мира.
̶
– Вы ересь сейчас говорите. Вы сказали, что вы бывший священник, за эту ересь вас сана лишили?
̶
– Нет, за борьбу за права рабочего класса.
̶
– За 9 января, значит, так вас еще не только за это надо изгнать из священства, но и за такие мысли, что у вас в голове. Вы вредитель похуже социалистов, ибо очень сладко поете, тихо уводя верующих от Христа. Позвольте узнать, вы кого собираетесь вместо Спасителя провозгласить?
̶
– Я ни Моисея, ни Христа, отвергать не собираюсь. Я лишь дальше идти хочу не наперекор, а продолжить движение церкви, которая застоялась уже так, что люди в Европе не хотят в нее ходить. Пройдет еще пятьдесят лет и церковь станет чем-то вроде музея.
̶
– Не вам судить, во что церковь превратится. А я вам говорю словами из Апокалипсиса Апостола Иоанна: «И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей; и, если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде, и в том, что написано в книге сей». Всего вам доброго, мне надо еще знакомца отыскать, а время идет, которое у меня в обрез на сегодня, – сказал отец Нафанаил и развернувшись от Карамазова, пошагал к выходу из собора.
Алексей Федорович, растерянный, совершенно не зная, что и предпринять, пребывая одиноко стоящим перед картиной. И родились в его сознании слова:
О тайнах сокровенных невеждам не кричи
О тайнах сокровенных невеждам не кричи
И бисер знаний ценных пред глупым не мечи.
Будь скуп в речах и прежде взгляни с кем говоришь:
Лелей свои надежды, но прячь от них ключи.
Омар Хайям
НОВЕЙШИЙ ЗАВЕТ
Глава 2
1. Се ниспослано Святом Духом и женой Евой,
2. перед Святым Престолом, стало изречённое:
3. Вселенная не ожила бы, покуда не была мертва.
4. Так отец, рождающий дитя в мир, стремиться к смерти,
5. а мать являющая дитя миру, стремиться к жизни.
6. Все начинается с точки, а процессом все заканчивается.
7. Ибо смерть есть точка, а жизнь, есть процесс.
8. Имеющий разум, да уразумеет, что:
9. Отец Небесный, есть сосредоточение всего во всем,
10. А Святой Дух, есть процесс всего и во всем.
11. Как разум стремиться к завершению всего и во всем,
12. Так дух стремиться к продолжению всего и во всем.
13. То, что было внутри, да будет снаружи.
14. И то, что снаружи, да будет внутри.
15. Тогда, то Большое, которое повсюду и везде, и мы знаем о Нем,
16. Но не видим – обретем Его.
17. И Малое, из которого все и вся, и мы знаем о нем,
18. Но не видим – потеряем его.
19. Первое – это Бог, суть мира нематериальная,
20. а второе – это частицы, суть мира материальная.
21. А то состояние, которое по смерти человека,
22. переходом его в непрерывность, зовется Воскресением.
23. И в том суть вечной жизни,
24. в преодолении точки, процессом, то есть верой его.
25. И бывшие люди при сем не мало удивились, словам ее.
26. И многие вопросили ее: «Скажи жена, а что надобно,
27. чтобы жизнь вечную обрести?»
28. И Ева отвечала: «Слышали вы, что Спасителем сказано было?
29. «Если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия».
30. А Я вам говорю: «У кого божественная природа,
31. не возобладает над животной, тот не увидит Царствия Божия.
32. Ибо божественная природа человеку свыше дана,
33. а животная, то что по плоти, от родителя ему перешла».
34. И положив руку на Святой Престол сказала:
35. «На сем камне смерти, родится начало новейшей жизни!
36. И да будет так! Аминь!»
37. Шесть свечей бывшие на Престоле, вспыхнули и засияло распятие.
38. А она посмотрела на собравшихся объявила им:
39. «Вы слышали, что Я вам сказала, и о чем свидетельствую перед вами?
40. То, что Бог вложил в уста Мои, ибо не мерою Он дал Мне Духа истины,
41. а любовью Его, изливаемой на мир людей.
42. Дабы не только, чтобы родились для жизни вечной,
43. но и пребывать в ней смогли!»
СОВЕТ
В дверь постучали именно в тот момент, когда Алексей Федорович, поставил точку в написании второй главы Новейшего Завета. Он немедленно открыл дверь и на пороге перед ним предстала Ева Александровна. Они не виделись с того момента, как сошли с парохода на берег. Его, по приезду, заботливые финские товарищи сразу окружили заботой и препроводили в гостевой дом, а Ева Александровна и Петр Моисеевич, проследовали в заранее, съемную пятикомнатную квартиру в центре Гельсингфорса.
̶
– Вот меня послали к вам. Пойдемте к нам, уже все собрались и ждут только вас, – сказала она наивно улыбаясь.
̶
– А в чем собственно дело? Ну проходите уже, – сказал Алексей Федорович впуская ее.
̶
– Как же, Петр Моисеевич, вернулись из Кюменлааксо и теперь стоит вопрос о
созыве
учредительного съезда, созданного вами «Российского рабочего союза». Вы чем собственно заняты, что так оторвались от повестки нашего пребывания здесь?
̶
– Вот те раз, Ева Александровна?! Я только и думаю о Новейшем Завете, вот две главы написал. Извольте прочитать, и, если есть какие замечания, то прошу высказать, – сказал Алексей Федорович, и подал написанное им в последние дни.
̶
– Что вы?! Тише! Об этом позже. Это важно, но сейчас мы должны строго соблюдать конспиративное правило: никто не должен знать наших подлинных устремлений. А потому, собирайтесь, и пойдемте. Этим же мы с вами займемся. Но надо обождать пока до срока. Ну просто время еще не пришло, – сказала она.
Карамазов смиренно повиновался ей и не тратив более слов, накинув пиджак покинул с ней его комнату. На улице их встретил жаркий солнечный день, они сразу поймали двуколку и вскоре были у порога квартиры, где должно было пройти совещание. Войдя в помещение, уже в прихожей до Алексея Федоровича, донесся твердый и громкий бас матроса Черноморского флота Матюшенко руководителя восставшего броненосца «Потемкина».
̶
– Не помогли нам божьи попы, говорили мне! Поезжай, отыщи чертова попа, может он поможет! – гласил Матюшенко.
Броненосец «Потемкин» был первым военным судном, на котором летом 1905 года Андреевский флаг был заменен на красное революционное знамя. Но не встретив поддержки среди других экипажей кораблей Черноморского флота, «Потемкин» вошел в румынский порт Констанцу, где и сдался румынским властям с условиями, что взбунтовавшиеся матросы не будут выданы российским властям. И теперь Матюшенко, бывший сначала в Женеве в поисках Карамазова, прибыл в Гельсингфорс, чтобы просить у него помощи и содействия в своей судьбе и своих товарищей.
Алексей Федорович, вошел в гостиную, где все собрались и увидел, низкорослого крепкого с калмыцким скуластым лицом, с оттопыренными ушами, словом простого мужика, который при его появлении встал со стула, встретив его широкой грудью.
̶
– Карамазов, стало быть вы? – спросил Матюшенко.
̶
– Я, а чем обязан? – осекся Алексей Федорович.
̶
– Вот, батюшка, приехал помощи за себя и товарищей просить у тебя. Ты, говорят, заступник всего униженного народа. Мы в бедствии находимся, революционный бунт провал потерпел, теперь братва меня к тебе послала. Ты, говорят, знаешь, как революцию свершить в России, а мы бы примкнуть к тебе хотели.
̶
– А вы, простите, какие взгляды исповедуете? – спросил бывший здесь же молодой писатель Устинов, известный под псевдонимом Е. Лозанский.
̶
– Известно каких: всех начальников долой, на эшафот, и всех господ туда, а прежде всех офицеров. Я, лично, трех чинов офицерских убил! Мало?! Какие еще рекомендации нужны?!
̶
– Достаточно, товарищ Матюшенко. Итак, товарищи! Мы с вами, здесь собрались, для проработки вопроса созыва учредительного съезда. А потому, прошу всех, начать работать в этом направлении, – сказал Петр Моисеевич и посмотрел на собравшихся. Кроме уже упомянутых лиц, в комнате были еще: Конни
Циллиакус, Николай Николаевич Ге, сын известного художника, журналист В.А. Поссе и молодая девушка, пышущая здоровьем, Маша Кудрявцева.
̶
–
Хм. Товарищи!
– как-то неловко начал Алексей Федорович, – из Лондона вскоре должен выйти пароход с оружием для обеспечения восстания в Петербурге, но вначале мы должны выработать необходимые организационные условия для этого революционного протеста. Потому нам необходимо созвать учредительный съезд с участием моих сторонников и питерского пролетариата.
̶
–
Замечу сразу, что всю организацию переправки оружия в Петербург займется финская партия активного сопротивления,
– вставил Петр Моисеевич.
̶
–
Правильно товарищ Карамазов.
Предлагаю, послать в Петербург наших агентов, – продолжил
Циллиакус.
̶
–
И кто ими станет, разрешите полюбопытствовать?
– спросил Пассе.
̶
–
А кто может безопасно появиться в столице? Выйти на связь с рабочими и организовать их приезд сюда, тот и должен поехать,
– сказал Устинов.
̶
–
Я думаю, это может сделать только Петр Моисеевич. Поскольку товарищ Циллиакус, нужен здесь, для обеспечения взаимодействия с финской партией и организацией непосредственно съезда,
– сказал Алексей Федорович.
̶
–
Восстание в Петербурге могли бы поддержать моряки броненосца «Потемкин». Мы готовы умереть за идею революции. Только надо кому-то поехать в Румынию и оттуда, уже всем скопом, перебраться в столицу,
– сказал Матюшенко.
̶
–
Участие моряков с броненосца «Потемкин», предлагаю обсудить на съезде, а пока вернемся к поездке в Петербург. Я готов поехать в Россию, но со мной должна ехать и Ева Александровна, моя жена, если она и вы не против этого варианта,
– сказал Петр Моисеевич.
̶
–
Послушайте, она же, так сказать в положении. Вам ее не жаль подвергать такому испытанию?
– спросил Пассе.
̶
–
Я готова отправиться за своим мужем, когда угодно и куда угодно. Чего бы мне, это не стоило,
– сказала Ева Александровна.
̶
–
Вы твердо в этом уверенны?
– спросил Алексей Федорович.
̶
–
Абсолютно,
– ответила она.
̶
–
Ну, мм, мм, мы тогда не возражаем, раз уж такое ее решение,
– сказали недоуменно разом Пассе, Циллиакус, Карамазов и Устинов.
̶
–
Можно мне сказать
: а что я должна делать, – обнаружила себя молодая девушка, встав со стула.
̶
–
Вы
?!– спросил и посмотрел на нее пристальным взглядом Петр Моисеевич.
̶
– Кто это?! – послышались голоса.
̶
–
Товарищи, это моя протекция
. Разрешите представить Маша Кудрявцева – происхождением из аристократической семьи, изучала химию в Оксфордском университете, была пленена событиями 9-го января и вот приехала сюда. Она очень, очень просила меня познакомить ее с вами товарищ Карамазов, клятвенно обещая до конца своей жизни служить делу революции. Я просто не мог ей отказать. И вот, сейчас мышкой здесь сидит…. Помилуйте, она же с замиранием сердца, ждет вашего благоволения Алексей Федорович, – сказал Поссе.
̶
–
Что ж, искреннее рвение всегда похвально, пусть будет секретарем Алексею Федоровичу. Вы как согласны? Ну вам же нужен секретарь, как никак?
– обращаясь к Карамазову, сказал Циллиакус.
̶
–
Да я, в общем-
то не против, если ей не в тягость будет, – как-то неуверенно сказал Карамазов.
̶
–
Хорошее дело революция, вам вот симпатичную секретаршу удружила, а я благодаря ей полмира объездил. Люблю, знаете, приключения. Может в первую степень и сманила она меня этими путешествиями,
– сказал мечтательно Циллиакус.
̶
–
Товарищ Карамазов, а вы как относитесь к выборам в Булыгинскую думу, высочайший указ на сей счет уже опубликован? Стоит ли вам и нашим товарищам участвовать в них?
– спросил Николай Николаевич Ге.
̶
–
Я о сем не думал еще,
– нехотя ответил Карамазов.
̶
–
Бойкотировать надо, чего тут думать,
– послышался ропот.
̶
–
А я думаю, надо бы поучаствовать, вот и граф Толстой Лев Николаевич, к выборам в нее сочувственно относится, но говорит, что она превратится в «мужицкую думу», а не представительный орган,
– сказал Ге.
̶
–
Товарищи мы отвлеклись, прошу по повестке подвести итоги нашего совещания,
– сказал Рутенберг.
̶
–
Все ясно как день. Вы Петр Моисеевич, как можно скорей отбываете с Евой Александровной в Петербург, а вот товарищ Карамазов чем займется в это время?
– спросил Циллиакус и посмотрел на Карамазова.
̶
–
Я думаю, если собрание будет не против, то мы бы с ним и Машей отправимся в Стокгольм. Я считаю, что нахождение здесь, для товарища Карамазова связано с большим риском его обнаружения властями. Будем помнить, что полицейские ищейки начеку,
– сказал Пассе.
̶
–
Взвешенное решение, думаю нам следует его поддержать,
– сказал Рутенберг.
̶
–
Согласны,
– послышались голоса одобрения.
̶
–
Тогда связь будем держать через вас товарищ Пассе, и как все будет готово, вам с товарищем Карамазовым, необходимо будет немедленно прибыть в
Кюменлааксо, – сказал Рутенберг, – на этом позвольте закончить наше совещание. Все свободны товарищи.
Бывшие на собрании революционеры неуклюже встали со своих мест и начали расходится, а Ева Александровна, незаметно для всех, подошла к Карамазову и шепнув ему на ухо: «Немедленно пишите письмо вашей приемной дочери Екатерине. Я жду вас завтра в десять утра в кафе, напротив театра», – отошла от него.
В КОМНАТЕ
Алексей Федорович, вернулся в комнату после совещания, в его глаза сразу бросились лежащие на столе, перед окном, листы Новейшего Завета, в закатном солнце. Он встал и подумал: «Это, что же, теперь все. Кончено. Вооруженное восстание теперь на повестке жизни, а все остальное в сторону за ненадобностью». Последовала пауза, в ходе которой, он буквально остолбенел от охватившей его догадки. И в нем родился позыв:
Верьте мне, обманутые люди…
Верьте мне, обманутые люди,
Я, как вы, ходил по всем путям.
Наша жизнь есть чудо в вечном Чуде,
Наша жизнь – и здесь, и вечно там.
Я знаком с безмерностью страданий,
Я узнал, где правда, где обман.
Яркий ужас наших испытаний
Нам не для насмешки плоской дан.
Верьте мне, неверящие братья,
Вы меня поймете через день.
Нашей вольной жизни нет проклятья,
Мы избрали сами светотень.
Мы избрали Зло как путь познанья,
И законом сделали борьбу.
Уходя в тяжелое изгнанье,
Мы живем, чтоб кончить жизнь в гробу.
Но когда с застывшими чертами,
Мертвые, торжественно мы спим,
Он, Незримый, дышит рядом с нами,
И, молясь, беседуем мы с Ним.
И душе таинственно понятно
В этот миг беседы роковой,
Что в пути, пройденном безвозвратно,
Рок ее был выбран ей самой.
Но, стремясь, греша, страдая, плача,
Дух наш вольный был всегда храним.
Жизнь была решенная задача,
Смерть пришла – как радость встречи с Ним.
Константин Бальмонт
И в эту минуту из глубины его сознания донеслось: «Екатерина! Катенька! Катюша! Котенок мой! Как же я о тебе совсем забыл, старый дурак! Девочка моя…». Словно опомнившись, он немедленно ожил и торопливо сел за стол, отодвинув исписанные листы Новейшего Завета. Взяв чистую бумагу, Алексей Федорович, начал писать, писать письмо своей единственной доченьке, о которой даже толком не вспоминал со времени его пребывания за границей, лишь как-то мимолетно, в Женеве, когда просил ее выслать ему пять тысяч рублей на его содержание в чужой стране. И вот, огромная жажда встречи с ней, хотя бы и в эпистолярном виде, прорвала дамбу сдержанности сокровенных чувств и теперь потоком выливалась на белый лист бумаги.
