Враг для самого себя

Сердца их стучали всё чаще, вырываясь из груди, словно бешенный зверь, которому перешли дорогу. Они бились в унисон, будто единое целое.

Напарники шли осторожно, у них не было права на ошибку, ведь цена её велика! Особенно, когда речь заходит о жизни и смерти.

Как только сержант ступил за порог комнаты, позади раздался громогласный «Дон!».

Патрик подпрыгнул от испуга, мигом развернулся на сто восемьдесят градусов и спустил тугой курок. Грянул оглушительно-гулкий хлопок. От внезапного выстрела Рикорд пригнулся. Пуля яростно вгрызлась в часовой механизм, взметнулась куда-то и просвистела в направлении комнаты. В детской разбилось окно. Кто-то ужасающе крикнул, затем, крик сменился глухим падением какого-то тяжёлого предмета. После чего, кто-то натужно захрипел от боли.

Сержант ошеломлённо посмотрел на Патрика, чертыхнулся и вскочил в помещение, в стиле крутых парней из боевиков девяностых годов.

Посреди комнаты, рядом с большой розово-голубой кроватью, стоял мольберт. На холсте просматривалась картина: девочка лет двенадцати смотрела прямо с холста на зрителя. Фон разделён на две части. Первая из них выглядит красивой, уютной и приветливой, а вот вторая – напротив – вся тёмная, гнетущая, безобразная и неприветливая. Казалось, будто в правой части всё гнило и чернело, а левая источала свет и доброту. Картина поразила Рика, пронзив его сердце стрелой беспредельного блаженства от невероятного мастерства.

Полицейский попятился назад, чувствуя некий дискомфорт, но тут его ноги запнулись и тело повалилось на массивный дубовый стол.

Спина тут же взвыла от дикой боли. Позвоночник угодил прямо в край стола. По всему телу будто бы электрический разряд прошёлся, ненадолго парализовав служителя закона.

Бедняга охнул от боли, перевернулся на бок и тяжело выдохнул вставший в лёгких воздух.

– С-сержант, вы в порядке? – дрожащим голосом спросил Патрик, выглядывая из дверного проёма. Лицо его походило на мордашку суслика.

Старший по званию что-то недовольно пробубнил про себя, а потом ответил:

– Жить буду. – В голосе его явно не было удовлетворённости. Конечно, мало приятного, когда твой хрупкий позвоночник встречается со столь крепким предметом.

И вот, когда сержант начал приходить в себя, когда тело вновь стало слушаться его, он постарался приподняться. Краем глаза он заметил два тапочка разного цвета: один розовый, а второй фиолетовый.

Полицейский через боль поднялся на ноги и тут же оббежал стол, затаив от страха дыхание. Сердце его едва ни остановилось от ужаса.

Перед ним лежала маленькая хрупкая девочка в луже собственной крови. Её белое платье было перепачкано кровью, волосы слиплись, а из головы продолжала медленно течь красная жидкость.

– Патрик, быстро сюда! – надрывая горло прокричал сержант. Он склонился над ребёнком, взял её худую ручку и начал прощупывать пульс. Не теряя лишнего времени, полицейский оторвал от рукава рубашки приличный кусок ткани, затем аккуратно приподнял голову девочки и обмотал вокруг раны ту самую ткань, чтобы остановить кровотечение.

Патрик забежал в комнату с готовым к бою оружием. Глаза его бегали по комнате в надежде застать убийцу, но… кроме напарника и ребёнка, никого в помещении не было.

Взгляд новичка скользнул к ножке стола, на которой виднелись кровавые пятна. Он хотел было что-то сказать, но сержант прервал его.

– Проверь окно! – рявкнул он, держа бессознательное тельце.

Напуганный новичок перевёл взгляд на открытое окно из которого задувал прохладный ветерок, колышущий занавеску. На улице вечерело, сквозь чёрные тучи, в некоторых местах, проглядывалось зарево. Где-то там, за плотными тучами царило умиротворение на фоне творящегося безумия.

Эта картина ввела в ступор молодого полицейского, заставив его помедлить.

– Да не стой столбом! – снова обрушился Рикорд, словно лавмна, крича на своего напарника. – Эта тварь должно быть выпрыгнула в окно, подстрели его!

Патрик словно стрела подлетел к окну. Он судорожно осматривал местность, стараясь найти беглеца. Но, что-то подсказывало ему, что никого здесь нет. Да и прыгать с такой высоты не безопасно, можно вполне реально сломать ноги. Хотя, не стоит недооценивать жестокого убийцу, чёрт знает, что творится у него в голове. Такой и с пятого этажа может спрыгнуть, да ещё и не сломает себе ничего.

Юный напарник слегка расслабился, поняв, что ему не придётся сейчас стрелять, но как только он обернулся, чтобы доложить обо всём сержанту, как на улице послышался шум. По звукам казалось, словно упали тяпки, лопаты или же грабли.

Патрик вновь обратился к окну. Глаза его не могли отыскать провокатора данного шума. Ему пришлось выглянуть чуть сильнее, перевалив часть туловища на улицу, только тогда полицейскому удалось увидеть человеческий силуэт рядом с сараем. Неуклюжий мужчина лежал на земле, скидывая с себя горку садового инвентаря. Под крышей сарая находился дровяник, доверху заполненный дровами для топки бани, стоявшей чуть поодаль от сарая. Чтобы подъем стал проще и быстрее, мужчина решил положить руку на дрова, постаравшись оттолкнуться от них, но к его великому сожалению, одно непреклонное полено сдвинулось с, казалось бы, мёртвой точки и опрокинуло добрую часть древесины. Половина склада рухнула на тощую фигуру.

При виде этого зрелища, Патрик скривился от боли, словно бы это его сейчас накрыло с ног до головы тяжёлыми поленьями. Однако, невезучий мужчина не сдавался, сделав ещё одну попытку. И, к его удивлению, она оказалась успешной. Бедолага выбрался из-под завала и посмотрел в открытое окно из которого выглядывал полицейский.

– Лицом на землю! Ни шагу дальше! – внезапно для себя закричал Патрик. Голос его был твёрд и убедителен. Мужчина даже растерялся на несколько секунд, но очень быстро пришёл в себя и рванул куда глаза глядят. Падение со второго этажа дало о себе знать, подозреваемый хромал, но даже так, он был довольно быстр. – Я буду стрелять! – чуть менее уверенно крикнул он, целясь в убегающего преступника.

– Хватит время тянуть, стреляй уже! – рявкнул Рикорд, но данное действие не дало положительного результата. Патрик струсил.

– Вдруг он ни в чём не виноват, может это всего лишь обычный…

– С дороги, сопляк! – рассерженно приказал сержант, оттолкнув молодого полицейского. Он выхватил из кобуры свой пистолет, прицелился и тут же спустил курок.

Раздался мощный хлопок.

Пуля с яростным свистом заскользила по воздуху и после недолгого полёта вгрызлась в подстриженный газон, прямо рядом с левой ногой беглеца. Последовал второй выстрел. Снаряд угодил в газонокосилку, которая ответила недовольным звоном и лёгкой струйкой серого дыма.

– Я прикончу его! – не своим голосом кричал сержант, выпучив от злости красные глаза. – Клянусь своей жизнью! – не унимался он, пытаясь поймать голову подозреваемого в мушку оружия.

У старшего по званию снесло голову от злости. Его переполняло неукротимое чувство ненависти. Лицо стало пунцовым, руки не переставали дрожать с тех пор, как он перевязал девочке голову. Он был крайне зол на убийцу, который, как последний трус, бросился бежать, завидев людей с оружием, зол на Патрика, который медлил, когда как ситуация требовала иного, и конечно, был зол на самого себя, не совладав с эмоциями в нужный момент, что и дало дополнительное время человеку, оставившему бедную девочку совсем без родителей. Это чудовище прикончило двоих человек от скуки, от какого-то низменного зудящего желания забирать чужие жизни в угоду удовлетворения своих же желаний.

Громовой раскат приглушил звук выстрела. Пуля попала точно в цель. Тело повалилось на землю. Однако, это не удовлетворило сержанта. Он вновь хорошенько прицелился, поставил палец на курок и с хладнокровным выражением на лице начал спускать его.

– Нет! – крикнул Патрик, накинувшись на Рикорда. Новичок запрыгнул на широкую спину сержанта, обхватил его руками и взял на удушающий, а когда тот стал сопротивляться, он тут же потянул своё тело назад. Такой нагрузки Рикорд не выдержал и упал на пол. Какое-то время Патрик продолжал его держать и как бы громила ни брыкался, выбраться ему не удавалось, ведь ещё юный полицейский обладал внушительной силой и выносливостью, полученными в процессе изнуряющих тренировок в секции самбо. Не просто так ему присвоили мастера спорта.

– От-пус-ти, – едва слышно прокряхтел Рикорд. Лицо его уже посинело от нехватки кислорода.

Патрик понял, что напарник больше не будет сопротивляться, поэтому отпустил его.

Рикорд приподнялся на локти и виновато посмотрел в пол.

– Первое, что пришло мне в голову, когда ты напал на меня – «он сбредил», но сейчас… – На лице его присутствовало сожаление. Он ощущал вину за содеянное – за тот позыв ярости, который сбил его сознание с ног. – В общем, спасибо тебе, дружище, я не забуду твоего поступка, – продолжил он, поднимаясь на ноги. – Что ж, пришла пора ответить за содеянное, – прошептал он, ни к кому конкретно не обращаясь. Однако, Патрик точно знал, что речь идёт об убийце. Глаза Рикорда увидели одно из самых жутких убийств на его памяти. Он только надеялся, что бедно дитя не застало своих родителей в том состоянии, в котором их застали они с Патриком.

– Пора арестовать гада, – сквозь тихую злость проговорил Рикорд. – Останешься здесь, а я пойду к нему.

– Уверены? – с некоторым недоверием спросил Патрик, смотря на сержанта твёрдым взглядом.

– Со мной всё в порядке, – объяснил он, поймав на себе взгляд напарника. – Я не буду совершать необдуманных действий, если ты об этом, – пояснил сержант, положив грузную руку на плечо товарищу. Данные слова вселили уверенность Патрику.

– Я позабочусь о ней, – кивнул в ответ Патрик, склоняясь над телом девочки.

– Рассчитываю на тебя. – После этих слов сержант покинул комнату юной художницы.

***

Рикорд не терял ни секунды. Он быстро выбежал из комнаты и, словно горный козёл, умело перескочил через ступеньки, оказавшись в огромной комнате первого этажа. Сержант, не сумев совладать с вновь накатившими эмоциями, рывком дёрнул заднюю дверь на себя и тут же оказался на заднем дворе. Полицейский ещё раз мельком взглянул на сгоревшую у молитвенника фигуру, которая, по всей видимости, являлась отцом девочки, и набравшись злости, лихо повернул налево – в сторону сарая, где и лежал раненный убийца. В мыслях его крутилось только одно – «убей его». Он постарался успокоиться, чтобы не совершить ошибки, но эмоции лили через край.

По мере приближения к сараю, сержант сбавлял скорость, дабы быть более аккуратным и осмотрительным. У преступника все ещё мог быть сообщник – про это забывать не стоит.

Наконец Рикорд добрался до нужного места, только вот…

– Чёрт возьми! – выругался он, смотря на примятый газон, на котором отсутствовало тело. – И куда же ты подевался? – Полицейский крепче сжал пистолет и напряг глаза. Небо уже полностью заволокло чёрными тучами. Постепенно ложилась тьма. Видимость ухудшилась. Ещё одной проблемой стал дождь – холодный и неуместный.

Дождь усиливался с каждой секундой, струи воды беспощадно хлестали по ставшему от влаги зыбкому газону. Сержант сжимал рукоять пистолета до хруста в косточках, его ровное дыхание вырывалось клубами пара в осенний октябрьский вечер. Даже сама мать природа защищала этого засранца, – подумал про себя Рикорд.

Полицейский заметил несколько капель крови на мокрой траве, которые вели к сараю – небольшому строению, если сравнивать с особняком, но всё же, казалось, будто перед ним стоял маленький домик.

Он осторожно двинулся вперёд, идя по кровавому следу, замечая уродливые разводы грязи вокруг. С каждой секундой это красивое место превращалось в омерзительный замок с призраками.

Сержант подошёл вплотную к дверям и приготовил пистолет. Несколько коротких вдохов, после чего мужчина встал на одну ногу, а второй вдарил рядом с ручкой. Дверь с хрустом открылась, впустив в помещение незнакомца. Дуло пистолета продолжало смотреть вперёд, готовое в любой момент плюнуть свинцом.

Внутри стояла кромешная темнота, нарушаемая лишь тусклыми лучами уличных фонарей, просачивающихся через щели. Пахло сыростью, плесенью и древесиной. Рикорд пошарил по стене в поисках выключателя, но вместо этого его рука наткнулась на хлипкий стеллаж. Стеллаж не выдержал и скинул с себя несколько тяжёлых мольбертов прямиком на голову полицейскому. Сержант выругался, достал из-за пояса фонарь и включил его. Внутри было множество картин, старых красок, различные хозяйственные предметы и старые игрушки – больше ничего.

– И где ты? – раздражённо спросил он.

Внезапный отчётливый звук заставил сержанта развернуться. Справой стороны дома упало жестяное ведро. Пушистые хлопья тумана кружились в отсветах фонарей, застилая обзор. Рикорд увидел, как чья-та тень мелькнула за углом особняка.

– Именем закона, стоять! – рявкнул сержант, спустив курок. Грянул выстрел. Пуля вспорола туманный саванн, после чего ткнулась в кирпичную кладку дома. – Зараза! – Мужчина начал преследовать убийцу. Глаза его щурились, мокрые от дождя волосы лезли в лицо, мешая обзору, но полицейский не сдавался.

Когда Рикорд добрался до боковой части особняка, то не обнаружил там никого. Мужчина начал отчаиваться. Однако, вой мотора разорвал густую завесу тьмы, и из соседнего переулка вынырнул старенький красный пикап. Сержант бросился к воротам. Он успел застать машину, однако, ему не удалось разглядеть лица водителя из-за света фар, только лишь жалкие очертания. Не раздумывая, он прицелился и нажал на курок, но старенький пикап оказался ловким и мощным, машина успела набрать скорость. Пуля пролетела рядом с кузовом.

Последовал ещё один выстрел.

Пуля глухо ударила в ржавый бок пикапа, когда тот со скрежетом сворачивал за угол. Всё смешалось – грохот мотора, шипение дождя и яростный пульс. Затем, стало тихо, только ветер шуршал в кронах оголённых деревьев.

Полицейский рванул вслед за машиной, надеясь догнать её, но было очевидно, что человек не справиться с такой задачей. Мужчина остановился посреди перекрёстка, он отчаянно озирался по сторонам, не зная, куда кинуться дальше. Порыв осеннего ветра хлестнул в лицо пригоршню мокрых листьев, и в их шелесте Рикорду почудился болезненный хрип беглеца.

Сердце сержанта бешено колотилось, отдаваясь в ушах частыми ударами. Он замер над люком, хватая ртом воздух и пытаясь осмыслить увиденное. В лёгких жгло от тошнотворной вони, а в голове царил сумбур из обрывков мыслей.

Внезапно приглушённый гул моторов пробился через шум ливня. Сержант остекленело уставился в темноту, силясь понять, что это за звук. Хрип беглеца? Или…

Рикорд отчётливо разобрал сигналы полицейских сирен, пронзающих ночную мглу. Подкрепление опоздало. Преступник оторвался, оставив после себя лишь перекошенное лицо одинокого копа.

Звуки становились всё громче, и в вихре противоречивых чувств Рикорд вдруг почувствовал, как его начинает сотрясать истерический, бессильный хохот. Раскатистый, граничащий с безумием смех эхом прокатился по тёмной улице, уходя куда-то в пустоту.

Он сполз на пол, содрогаясь от хохота и судорожно хватая воздух. Каждая клетка тела буквально визжала от осознания собственного бессилия и абсурдности происходящего. Полицейские сирены гремели всё ближе, заглушая шум ливня, но Рикорд даже не пытался сдержать этот истошный приступ – он просто выл от отчаяния, упиваясь горечью осознания, что вновь опоздал.

Смех и плач слились в единое целое. Его колотила внутренняя дрожь, а хриплый смех душил, вырываясь клочьями боли из разодранной глотки. В этот миг Рикорд походил на сошедшее с ума приведение, застывшее в отблесках световых маячков.

***

Рикорд наконец выдохся и затих, привалившись к боковой части подъехавшей полицейской машины. Его безумный хохот сменился тяжёлым рваным дыханием, глаза безучастно смотрели в одну точку. Вой сирен нарастал, но полицейский уже не обращал на это внимания.

Он бездумно повернул голову и взглянул на особняк – некогда величественное строение, утопающее в зелёных кустах и благоухающих клумбах. Теперь же перед ним предстала лишь леденящая душу скорлупа из камня и стекла, отбрасывающая зловещие тени на вымокшую землю.

Мертвенный лунный свет пробивался через клубящуюся пелену дождя, окрашивая шпили крыши в серо-голубые тона. Особняк казался покинутым мавзолеем, осиротевшим после кровавого ритуала. От былого аристократического великолепия не осталось и следа – лишь чудовищная пустота окон да перекошенные лица грифонов, ставших похожими на ужасных горгулий, навечно застывших в безмолвном крике.

Едва уловимое движение привлекло взгляд Рикорда. В тусклом свете фонарей он разглядел две фигуры, медленно бредущие по дороге. Их тела были изуродованы до неузнаваемости, из ран сочилась чёрная кровавая жижа. Мертвецы тянули к нему свои оплавленные конечности, будто взывая о помощи.

Сержант почувствовал, как в горле подступает рвотный позыв, а волосы на загривке встают дыбом от первобытного ужаса. Он зажмурился, пытаясь прогнать это наваждение, но картина никуда не исчезла. Особняк окончательно утратил человеческий облик, трансформировавшись в бастион, укрытый скорбной тенью смерти.

Он смотрел на него, совсем обессиленный и уставший, пока мертвецы хватали его за рубашку и что-то шептали. Но кошмар рассеялся и пред Рикордом предстали два сослуживца.

– Ты в порядке? – спросила мужчина, сняв фуражку.

Глава 2. Следы, ведущие в никуда

Огромный особняк в викторианском стиле возвышался над аккуратно подстриженным газоном, словно грозный рыцарь из прошлых эпох. Трёхэтажное здание с башенками и причудливой лепниной утопало в звенящей тишине, нарушаемой лишь редкими выкриками офицеров полиции. Небо затянули свинцовые тучи, сквозь которые не пробивался ни единый луч. Целый поток дождевых струй низвергался на землю, заглушая все звуки города. Фонари бросали мертвенно-жёлтые блики на залитые водой дороги, где яркие вспышки полицейских маячков отражались в потоках, сбегающих в сточные сливы.

По периметру особняка были выставлены полицейские заградительные ленты, которые трепетали на холодном осеннем ветру. Позади них столпилась небольшая толпа зевак, жадно впитывающих каждую деталь происходящего. Их лица застыли в мрачном оцепенении при виде грузных фигур полицейских в дождевиках, снующих туда-сюда и постоянно о чём-то переговариваясь.

Раскаты грома прокатывались над городом, периодически освещая особняк вспышками молний. В этих кратких проблесках можно было разглядеть суровые очертания здания, надменно взирающего на происходящее внизу. Оно больше не казалось величественным – только мрачным и хмурым, как вековой страж, замкнутый в собственном горе.

Меж людской толпы скользило худое, но довольно крепкое мужское тело, одетое в чёрный плащ с высоким воротом. Зеваки, которых он обходил и толкал, стали недовольно жаловаться, однако, тут же замолкали, когда видели блестящий значок детектива.

Мужчина вынырнул из моря горожан, проскользнул под полицейской лентой и вошёл на территорию особняка. Однако, как только детектив пожелал продолжить путь, чтобы оказаться в первом ряду событий, его тут же окликнул суровый хриплый голос.

– Куда собрался, Томсон? – остановил его другой полицейский. На вид в нём было не меньше ста килограммов мяса и столько же дерьма. Свет уличного фонаря выудил из тьмы мужчину, ростом не больше метра шестидесяти. Униформу перекрывал глянцевый синий дождевик, а голову прикрывала нелепая фетровая шляпа. Он вывалил свой мамон вперёд и сурово взглянул на Брайана. Казалось, что ещё чуть-чуть и его бляха выстрелит, как пистолетный снаряд. Ремень из последних сил сдерживал жировую массу. – Я тебя отстраняю от этого дела, – прохрипел он, мотая своими брылами. – Ты провалил два задания.

На самом же деле Брайан не провалил их. Всему виной был Чёппи Робинс – по кличке задохлик, который был его напарником. Он всячески мешал в раскрытии дела, а когда Брайан всё же смог докопаться до истины, все лавры забрал задохлик.

– Да-да, а наш «великолепный» Чёппи раскрыл преступление, – с улыбкой на лице сказал Томсон, поправив ворот своего плаща. – Шеф, в очередной раз хочу спросить у вас, вы хоть сами верите, что этот пустоголовый архивариус смог раскрыть два серьёзных дела? Он не может отличить приказа от служебной записки, да и мозг у него разгоняется весьма и весьма долго.

Томсон походил на грациозного орла. Его лицо было худощавым, с резкими, чётко очерченными чертами, словно высеченными искусным резцом скульптора. Чёрные густые волосы лишь подчёркивали каждую отдельную часть лица. Высокий лоб увенчивали тонкие брови, идеальной дугой изогнутые над глубоко посаженными глазами. Эти глаза были удивительного оттенка – серо-голубые, цвета штормового моря, они излучали проницательность и ум. Взгляд их был острым и пытливым. Тонкий нос с едва заметной горбинкой придавал лицу аристократический вид. Губы плотно сжаты в линию. Каждое движение и жест могли бы выдать в нём настоящего джентльмена, но им он в сущности не являлся, потому как частенько прибегал к резким высказываниям. Многие люди подмечали, что он может рубить правду, несмотря на то, что она может оказаться очень тяжёлой и неприятной, из-за чего некоторые люди обходили его стороной. Однако же, наш детектив не был привязан к обществу и не боялся чужого мнения, он был всегда погружен в свои собственные мысли и в дело, а когда выбирался из них, то походил на безумца.

– Это дело перейдёт к Робинсону и Белтону, – всё так же суров произнёс шеф, заграждая детективу путь. – Надеюсь, что ты не станешь напрашиваться на неприятности.

Томсон попытался прошмыгнуть сбоку, но с обеих сторону к начальнику придвинулись два человека: Чёппи Робинсон и Марли Белтон. Робинсон был примерно ростом с шефа, может чуть больше, а вот Белтон был примерно наравне с Томсоном – метр восемьдесят шесть. Правда Марли был по шире в плечах и выглядел более мясистым и плотным. Да и лицо его походило на квадрат с большими глазищами, кривым носом, который был разбит не единожды и маленьким ртом, постигшем ту же неприятную участь, что и предыдущая часть лица.

Детектив лишь слегка приподнял бровь, оценивающе осматривая троицу перед собой.

– Я здесь не для того, чтобы ввязываться в ссоры, джентльмены. Напротив, хочу внести свою лепту в раскрытие этого жестокого преступления. Время сейчас бесценно, и каждая минута промедления может обернуться катастрофой. Насколько я могу судить, девочка всё ещё в особняке.

– Ну уж нет, оставь свои штучки! Ты для нас только обуза и лишние проблемы! – Марли ударил себя кулаком по ладони, закипая от злости. – К тому же, сейчас всё закончится, малышка в руках у полицейского, он оберегает её.

– Неужели? – с сомнением выдал Томсон. – Как думаете, сколько здесь полицейских? Нет, я серьёзно, можете посчитать.

– Примерно, человек двадцать, – ответил Чёппи, после длительной паузы.

– Отнюдь неверно, мой «дорогой друг», – тут же ответил Брайан, не брезгавший окунаться в иронию. – Двадцать пять, с учётом четырёх криминалистов, одного шефа, и трёх детективов.

– Что ты хочешь этим сказать? – непонимающе спросил Чёппи.

– Хорошо, для особо «одарённых» поясню, – с нескрываемой гордостью сказал Томсон. – Если верить словам нашего сослуживца, то мы можем прийти к выводу, что его напарник находится на третьем этаже в полном здравии. На руках у него раненная девочка.

– И…

– Не перебивай меня, Марли, знаю ты уже кипишь, поэтому, сними пожалуйста дождевик и охладись, а если такого желание нет – то не лезь в разговор, – тут же опустил его Брайан. Коренастый крепыш и вправду мог взорваться в любую секунду. – Так вот, почему же он до сих пор не вышел к нам, раз знает, что здесь его встретят товарищи? К тому же, насколько я могу судить, по рации он не отвечает. Отсюда простое умозаключение – что-то произошло. Не берусь загадывать, но полагаю, что в особняке есть кто-то ещё.

– Сообщник? – спросил шеф полиции, посчитав такой вывод вполне себе логичным.

– Этого я не говорил, но так или иначе, нужно быть осторожными.

– Да бред всё это! – вмешался недовольный Чёппи. – Рикорд дал нам информацию. По его словам, в здании больше никого нет.

– Вряд ли у него было время, чтобы исследовать всё здание. Особняк большой и таит в себе не мало секретов.

Марли разозлился ещё сильнее. Он подошёл к Томсону и хотел было ударить его, однако из толпы гражданских послышалось недовольное и правильное замечание.

– Хватит болтать, спасайте девочку!

– Да! – подхватили остальные.

Томсон широко улыбнулся, зная, что победа на его стороне.

– Да я тебе…

– Заткнись, Марли! – рявкнул шеф, оттолкнув своего подопечного в сторону. Он выхватил из кармана рацию и включил её. – Приготовиться к штурму. Оцепить задний двор. Перекройте улицу Медной пыли. Ударный отряд пойдёт через главный вход, группа «Б» зайдёт с чёрного и встанет на лестнице, остальные остаются на своих постах! Всем всё понятно?