Закон бумеранга

Пока Коля спал в большой комнате, оборудованной одновременно под детскую и спальню, я пыталась выкроить минутку для чтения, устроившись на уютном диванчике. Ведь теперь, когда мне ежедневно приходилось тратить почти всё своё время на физический труд, я стала особенно остро ощущать, что мне очень не хватает духовной пищи. Завязнув по маковку в домашнем быту, я постоянно ощущала непомерный интеллектуальный голод, который пыталась урывками утолить, хотя бы таким образом. Ведь он, порой, мучил меня не меньше, а может, даже и больше, чем обыкновенный.

Сергей тоже облюбовал нашу кухню под отдых. Приходя вечером с работы домой, он здесь ужинал и смотрел телевизор. А потом укладывался спать на диван. Ведь ему очень быстро надоели ночные пробуждения для кормления сына по часам, и он решил покинуть супружеское ложе, переселившись на кухню.

«Что ж, это отличный выход из положения, – не стала я возражать, зная, что иным способом проблему сна мужа решить нельзя, – ведь Серёже нужно хорошенько выспаться перед работой».

Но Сергей оказался весьма недоволен подобной дислокацией.

– Ты сослала меня на кухню, – встав в позу жертвы, стал упрекать меня он, – какая же ты чёрствая!

– Я тебя никуда не ссылала! – в ответ удивлялась я, – Ты сам по своей воле решил ночевать там!

– Я не хочу спать на кухне, как бедный родственник, на диване-маломерке! – сердился Сергей.

– Ну, так давай поменяемся местами! – однажды в шутку предложила я.

– Я согласен, – тут же воодушевился Сергей, – а ты вместе с сыном переселишься на кухню.

Поняв, что муж хочет и рыбку съесть, и в лодку сесть, я возразила:

– Но кухня слишком мала. Кроватка Коли тут не поместится. Так что он останется в комнате. А ты тогда будешь по ночам возиться с ним, когда он будет просыпаться.

Такое предложение Сергею не пришлось по вкусу, он мигом притих, жаловаться перестал и решил переселения не осуществлять. Я же продолжала обитать в комнате вместе с сыном. Очень скоро я поняла, что мне нравится спать одной. Я обнаружила, что могу теперь удобно раскинуться во сне, и что никто больше оглушительно не храпит, лёжа рядом, мне в ухо. Когда ночью я несколько раз просыпалась, чтобы покормить сына и переодеть его, то потом я снова спокойно могла спать дальше. Ведь теперь под боком больше не ворчал, вечно всем недовольный муж. Что касается сына, то я на него нарадоваться не могла. Он рос таким милым! Когда мы гуляли в парке, прохожие то и дело останавливались подле коляски и восклицали, заглянув в неё:

– Какая прелесть!

А я, раздувшись от гордости, широко улыбаясь, важно шествовала мимо.

23 глава

Я крутилась, словно белка в колесе. Мне порой суток не хватало для того, чтобы успеть переделать все дела. Ведь кроме Коли у меня ещё имелся муж, которого надо было обслуживать и обласкивать. Иногда мне приходилось разрываться буквально на части, чтобы ухаживать за сыном и в то же время угождать Сергею.

– Тебе на меня наплевать, – обижался он, – теперь кроме Коли тебя ничего не интересует. Ты только им и занимаешься.

– Но он же совсем маленький! И сам пока о себе позаботиться не может! – удивлённо отвечала я, – я не могу тебе в угоду оставить его без своего внимания.

Не желая огорчать мужа, я постаралась утроить своё усердие на ниве супружеских обязанностей, пытаясь купировать его постоянное недовольство. Но Сергей всё равно оставался недоволен. В итоге он стал допоздна задерживаться на работе. Домой муж теперь возвращался около полуночи страшно злой. Видя, что к нему нет надлежащего внимания, он обкладывал меня с порога трёхэтажным матом, а потом начинал придираться ко мне в поисках каких-то, только ему известных, грехов.

Ведь своими материнскими заботами я его безумно раздражала. А наш сын у него вообще никаких эмоций не вызывал. Правда мне было некогда обижаться на мужа. А он изо дня в день становился всё более и более неуправляемым. Вот так, однажды, Сергей заявил, вернувшись с работы подшофе:

– Больше давать тебе денег не буду.

– Почему? – не поняла я.

– Потому! – гаркнул он, – хватит тебе сидеть на моей шее! Я не обязан тебя за просто так кормить. Живи на пособие по уходу за ребёнком или иди работай!

– С ума сошёл?! – ахнула я и попыталась образумить его, – да ведь это – твоя святая обязанность материально обеспечивать семью. Особенно, пока я в декретном отпуске.

– Ну ты совсем обнаглела! – взорвался он, – Хорошо же ты устроилась! Пока я пашу как папа Карло, ты нашла себе причину для оправдания, чтобы и дальше бездельничать!

Правда в день зарплаты он всё-таки отстегнул с барского плеча мне всю сумму, которую получил. Но прежде чем отдать деньги, Сергей решил меня подразнить. Он вытащил из кошелька пачку купюр и сев на диван, стал пересчитывать разноцветные бумажки, перелистывая их туда и обратно, изредка косясь в мою сторону.

Стоя возле него, я непонимающе наблюдала за ним.

– Серёжа! Ты скоро наиграешься в богатенького Буратино? – уже не надеясь увидеть конец этого дурацкого спектакля, вслух возмутилась я, – заканчивай придуриваться и давай сюда деньги!

– Зачем они тебе? – сделав нарочито удивлённое лицо, спросил Сергей.

– В магазин сходить, продукты купить! – нетерпеливо воскликнула я.

– Вот и сходи! – расплылся в злорадной улыбке Сергей, – что тебе мешает?

– Но у меня в кошельке одна мелочь осталась! – растерялась я, – На неё ничего не купишь!

– Значит, экономнее надо было быть, – нравоучительно заметил Сергей, а потом взбесился, – я тебе не печатный станок, чтобы удовлетворять все твои запросы!

– Да какие запросы? – обомлела я, – я же не для себя прошу! Тебе же хотела вкусный ужин приготовить!

На мой аргумент у Сергея не нашлось достойного ответа. Но пачку денег он продолжил держать в руке. Судя по выражению его лица, он натужно пытался придумать, что мне сказать ещё такого, чтобы меня подразнить. А я, окончательно потеряв остатки терпения, выкрикнула:

– Нам, что? Голодать теперь, что ли по твоей милости?

Услышав мои слова, Сергей ехидно хмыкнул.

– Вот и поголодаешь, – съязвил он, – А то вон какой зад отъела, на бешеной козе не объедешь!

– Быстро раскошеливайся, добытчик паршивый! – уперев руки в бока, потребовала я, пропустив мимо ушей попытку мужа оскорбить меня.

Сергей, словно ждал этого. Он вскочил со своего места и отвесил мне нехилую оплеуху в наказание за острый язык. Покачнувшись, я попятилась. Сила инерции толкнула меня к стене, и я больно ударилась об неё спиной.

– Денег хочешь? – тем временем, заорал Сергей, показав мне кукиш, – Шиш – тебе! Не твои они! Прежде, чем хавать, нужно заслужить это хорошим поведением! А ты меня совсем забросила!

Я только потрясённо покачала головой, чувствуя как немилосердно стала ныть, ушибленная спина.

– Да подавись ты своими деньгами! – обозлилась я, – Сиди голодный, если хочешь!

Видя, что я вся пылаю от гнева, Сергей решил подбавить масла в огонь:

– Ну, заплачь ещё, плакса-вакса!

Он осклабился в такой звериной ухмылке, что мне стало не по себе. И тут я поняла, что Сергею мои слёзы доставляют ни с чем не сравнимое удовольствие.

– Знаешь, – решив не кормить мужа отрицательными эмоциями, тихо сказала я, – придёт, однажды такой день, когда и ты будешь просить у меня денег! Ведь всё всегда возвращается обратно! Закон бумеранга никто не отменял.

– Я? – презрительно хмыкнул он, – у тебя? Ой! Да закрой свою хлеборезку и не смеши мои ботинки!

Вслед за этим он небрежным, почти царским жестом бросил деньги на стол, и они разноцветным веером рассыпались по его поверхности. Я поспешно сгребла их в кошелёк и побежала в магазин. В данный момент мне было не до гордости.

А по дороге я поклялась себе: «Отныне я перед Сергеем не пророню ни одной слезы».

Вернувшись через полчаса домой с полной сумкой продуктов, я приготовила ужин, но есть его муж не стал. Пока я хлопотала у плиты, он изрядно принял на грудь и, сидя на диване, завалившись на бок, заснул.

24 глава.

Однажды в пятницу, ближе к ужину, Сергей позвонил с работы на городской номер нашей квартиры и сказал:

– Ася, с сегодняшнего дня на моём предприятии с целью контроля над работниками ночной смены введены административные дежурства, поэтому я приду домой только завтра утром.

– Ой! А у тебя получится, хоть немного поспать? – забеспокоилась я, – или ночь будет бессонной?

– Не волнуйся, душа моя, – непривычно ласково сказал он, – устроюсь на ночлег на стульях в кабинете. Мне много не нужно.

– Ну спокойного тебе дежурства тогда! – пожелала я и положила трубку на рычаг.

Повода усомниться в честности мужа у меня не было.

Правда, завершив разговор, я тут же спохватилась: «Эх! Надо было сказать Серёже, чтобы утром по дороге домой он купил хлеба. А то мне так неохота ни свет, ни заря тащиться в булочную только за одним батоном»!

Поэтому я решила мужу перезвонить. Мне необходимо было, хотя бы таким образом, выкроить для себя у жизни немного отдыха, попросив Сергея о необременительной помощи. Не теряя даром времени, я набрала его рабочий номер телефона. Но на мой звонок никто не ответил.

«Где он? – удивилась я, – Сергей, что? Сделав сальто, выпрыгнул из кабинета, после того, как мы с ним полминуты назад поговорили»?

Но я решила не отступать и позвонила ему на мобильник. Но тот оказался вне зоны доступа.

«Опять забыл телефон зарядить», – досадливо подумала я.

Но сдаваться я не собиралась. Через полчаса я снова набрала номер кабинета Сергея. Только мне снова никто не ответил. Я стала настойчиво названивать мужу между стиркой, глажкой пелёнок и готовкой на протяжении всего вечера. Но мои усилия оказались тщетными. Поняв это, ближе к полуночи, я прекратила терзать телефон. Мне стало ясно, что на работе Сергея нет.

Утром я, как всегда, проснулась рано, покормила сына, и ещё раз позвонила мужу на работу, всё ещё надеясь его застать. Мне так не хотелось тащиться в булочную. Но на том конце провода, словно все вымерли: телефонные гудки улетали, будто бы в никуда. И я сдалась. Сходив за хлебом, я приготовила завтрак и стала поджидать мужа, продолжая задавать себе один и тот же вопрос: «Где Сергей провёл ночь»?

А когда он появился на пороге, я поинтересовалась:

– Серёжа, где ты был?

– Я же сказал тебе, что дежурил! – услышав мой вопрос, тотчас стал закипать Сергей.

– Прости меня, конечно, – миролюбиво сказала я, – Просто я хотела попросить тебя купить утром хлеба по дороге домой и звонила вчера тебе целый вечер, но ты почему-то трубку не брал…

– Ты, что? Меня выслеживаешь?! – взорвался Сергей и стал с угрожающим видом надвигаться на меня, свирепо сверкая холодными синими глазами.

– Да нет! Что ты! – протестующее замахала я руками, на всякий случай попятившись к стене, – успокойся, сына разбудишь! Случайно так вышло! Просто я не успела вчера сказать тебе про хлеб, а ты уже положил трубку. Я тут же перезвонила, но тебя уже не было в кабинете.

– Я сразу же ушёл оттуда, поговорив с тобой, – силясь продавить душащий его гнев, сказал Сергей.

– Так быстро? – удивилась я, – Ты, что? Сальто-мортале сделал? Ведь я сразу же перезвонила!

– Послушай, Ася, я так устал, – заиграв желваками, процедил он сквозь зубы, – Я всю ночь на жёстких стульях спал. Оставь меня, пожалуйста, в покое со своими глупыми подозрениями!

Но я не смогла сразу от него отстать. Мне нужно было докопаться до истины.

– А утром, я снова тебе звонила, – не унималась я, рискуя получить за свою дотошность от Сергея по шее, – но тебя тоже не было в кабинете. А ты говоришь, что спал на стульях…

– Да, что ты пристала ко мне, дура! – завопил он, – не подходил к телефону, значит, уже ушёл! Не понятно, что ли? И отвали от меня со своими идиотскими вопросами! Ты мне надоела!

После этого я испуганно замолчала. Правда, больше никаких дежурств у Сергея после той пятницы почему-то не случалось. А когда я стала стирать рубашку, в которой он был якобы на дежурстве, то учуяла от неё запах дорогих духов. А на воротнике увидела след от красной помады.

25 глава.

Мне очень нравилось быть мамой. Несмотря на хронический недосып, заботы о сыне мне были в радость. Между бесконечными хозяйственными хлопотами, я старалась выкроить немного времени и обязательно поиграть с ним. Усевшись на софе возле его кроватки, я, напевая какую-нибудь мелодию, принималась ритмично стучать разноцветными пластмассовыми погремушками ей в такт. Коля, внимая мне, радостно смеялся, а затем начинал весело дрыгать крохотными ножками под мою незамысловатую музыкальную импровизацию. А вечером перед сном я всегда пела ему колыбельные песенки. Сын во время их исполнения восторженно смотрел на меня круглыми карими глазёнками и внимательно слушал моё тихое пение. Потом его глазки начинали слипаться и он вскоре, сладко посапывая, умиротворённо засыпал. В конце концов, эти вечерние концерты стали своеобразной традицией. Коля без них уже не мог обойтись.

Как-то раз, обессилено прислонившись к перильцам кроватки лбом, я едва не отключилась от усталости. Поймав мой сонный взгляд, Коля вопросительно поглядел на меня.

«Почему он так странно смотрит»? – борясь со сном, озадаченно подумала я.

– А-а-а! – вдруг, закачавшись из стороны в сторону, неожиданно затянул нежным голоском он, давая таким образом понять, что пора уже петь.

«Вот это да»! – поразилась я способу, ещё не умеющего говорить сына, вразумительно объяснить то, что он от меня хочет.

Усталость с меня, словно ветром сдуло и я запела традиционную колыбельную песенку.

«Как жаль, что сын ещё слишком мал и не умеет говорить, – вздохнула я, когда он уснул, – ведь мне так не хватает общения»!

И это было правдой. Муж окончательно отдалился от меня. Домой он приходил только переночевать, и если с ним не случался очередной пьяный припадок, сразу же заваливался спать. В выходные и праздники, ссылаясь на аврал на работе, он с утра уезжал на служебной машине в неизвестном направлении. А когда возвращался, даже в те короткие часы, когда он был дома, вёл себя отвратительно. На мои невинные вопросы, отвечал грубо. А однажды вообще заявил, когда я попросила его вынести мусор:

– Я не обязан этого делать!

– Ты же всё равно куда-то собрался идти, – возразила я, – вот и выбрось пакет с мусором по дороге в контейнер.

– Ещё чего! – взбеленился Сергей, а потом злобно добавил, – я деньги зарабатываю, а ты – нахлебница. Вот и отрабатывай свой хлеб. Толку от тебя и выгоды всё равно нет никакой. Вот и убирай за мной без возражений.

Затем, хлопнув дверью, Сергей ушёл, а я снова осталась одна. На подкашивающихся от усталости ногах, я направилась на кухню, чтобы заняться приготовлением обеда на завтра.

«Мне так нужна отдушина, чтобы окончательно не спятить от одиночества, пока быт окончательно не раздавил меня своим непосильным грузом»! – в отчаянии подумала я, ставя на плиту кастрюлю с водой.

Достав из холодильника овощи, я принялась их мыть.

«Все мои друзья остались далеко в юности, – почистив картофель и морковку, продолжила размышлять я, – маме не до меня. Она вся в любви. А с мужем я практически не общаюсь, потому что его почти не бывает дома».

Я снова тяжело вздохнула.

«Между нами нет ничего общего, – молча покачала я головой, понимая, что всё, что я когда-то испытывала к Сергею, безвозвратно прошло, – нам не о чем даже поговорить, насколько мы разные».

Я нашинковала лук.

«У нас настолько полярное отношение к жизни, что пропасть между нами выросла такая огромная, что противоположного её края уже не видно, – вздохнула я, – он по натуре – прагматик, а я – романтик. Мы как огонь и лёд несовместимы».

Я достала банку с солью из шкафчика и принялась пассировать морковку с луком на сковородке, предварительно смазав её маслом.

«Если мне в ближайшее время не удастся найти близкого по духу человека, я в итоге просто сойду с ума», – размышляла я, помешивая овощи на сковородке.

В этот момент я ощутила себя потерявшимся котёнком, готовым в отчаянии кинуться в ноги к первому встреченному прохожему с воплями о помощи, в надежде на то, что тот приютит меня у себя. Я поймала себя на мысли, что мне всё равно, кем он будет. Лишь бы он был.

26 глава.

Как-то раз, когда я одиноко гуляла во дворе нашего дома, толкая впереди себя коляску со сладко спящим в ней сыном, меня окликнула незнакомая пожилая дама.

– Девушка, возьмите, пожалуйста, в компанию мою сноху, – попросила она, повернувшись к молодой женщине, стоящей неподалёку с такой же, как у меня детской коляской, а потом пояснила, – ей скучно одной, а к вам она подойти стесняется.

– Конечно! – доброжелательно ответила я, – я рада буду познакомиться.

Не знаю, почему, но с первого взгляда незнакомка сразу же мне понравилась. Внешне она отдалённо напомнила мне мою мать. Только в отличие от неё она была голубоглазой блондинкой. Внутри меня что-то ёкнуло, когда наши глаза встретились, будто я почувствовала в ней родственную душу.

– Ася, – представилась я, приветливо улыбнувшись.

– Римма, – явно преодолевая сильное смущение, ответила незнакомка, попытавшись улыбнуться в ответ.

Меня совсем не удивило, что мы очень быстро нашли с ней общий язык. Отныне я ни одного дня не могла прожить без Риммы. Быстро переделав все домашние дела, я укладывала сына в коляску и мчалась на прогулку, предвкушая радость от предстоящего общения с новой подругой.

У Риммы в отличие от меня была дочка. Правда, когда я заглянула в коляску, чтобы посмотреть на неё, то невольно отпрянула, увидев маленькое некрасивое сморщенное личико, обрамлённое кружавчиками детского чепчика.

«Как у такой красавицы с внешностью славянской княгини, могла родиться такая страшненькая девочка»? – мысленно поразилась я, стараясь не подать вида, насколько удивил меня ребёнок подруги.

Но позже я поняла, в чём дело, увидев её мужа. Он был похож на персонажа из русских народных сказок – этакий Иванушка-дурачок. Ростом супруг Риммы был заметно ниже неё, оттого держался навытяжку, желая казаться выше, чем есть на самом деле. Римма же, стоя рядом с ним, слегка сутулилась. Возле роскошной супруги он выглядел тщедушным мальчиком-двоечником, оставленным на второй год за неуспеваемость.

Я украдкой улыбнулась, глядя на него и на то, как он скачет вокруг Риммы, пытаясь ей угодить.

«Да он, – подумала я, – совсем ей не пара. И, судя по всему, он это хорошо знает, поэтому готов исполнять пожизненно роль лакея подле неё, лишь бы Римма ему пинка не дала под зад».

Правда мне неудобно было спрашивать подругу, что она в нём нашла, и почему вышла за него замуж. С моей точки зрения это было бы бестактно.

«Сама расскажет, если захочет», – решила я.

Однажды, я не выдержала и на очередной прогулке пожаловалась Римме на Сергея. Она внимательно выслушала меня, а потом задумчиво сказала:

– Ты извини меня, Ася, но мне кажется, что твой муж от тебя гуляет.

– Возможно, – согласилась я, – мне и самой неоднократно приходила такая мысль в голову.

– Почему? – поинтересовалась Римма, – у тебя есть доказательства его измен?

– Есть, – кивнула я головой, – однажды от него пахло дорогими духами, а на вороте рубашки красовался бордовый след от помады, которую я еле-еле смогла отстирать.

– Может, это были твои духи, – предположила Римма, – и твоя помада?

– Нет! – покачала я головой, – я духами не пользуюсь. У меня нет на них денег. И помадой тоже. Я не крашу губы. Они и так у меня яркие.

Критически оглядев меня с ног до головы, Римма возмущённо воскликнула:

– Ну, не знаю! Если уж от тебя гулять, то каким же тогда женщинам верность хранить?! Кому же тогда не изменяют, если обманывают такую красавицу, как ты?!

Я только пожала плечами. Этого я и сама не знала. Я действительно не понимала, почему Сергей ни во что меня не ставит. Почему он стал периодически не ночевать дома и под утро появляться в парах перегара и ещё какого-то сладкого запаха. А чтобы оправдать своё отсутствие ночью, он сходу вставал позицию нападения и начинал матюгаться, расшвыривая во все стороны то, что попадалось ему под руку.

«Господи! Что я в нём нашла когда-то»? – не переставала удивляться я, глядя на Сергея.

В конце концов, меня стало просто воротить от него.

«Он мне не нужен! Я не хочу иметь с ним ничего общего! – однажды поняла я, – и вообще! Я хочу видеть рядом с собой другого мужчину».

Придя к такому выводу, я решила не сидеть, сложа руки, и серьёзно взяться за себя. Я принялась регулярно заниматься гимнастикой, чтобы привести фигуру в ту форму, которая у меня была до родов. Расположившись на ковре, пока сын спал после обеда, я стала ежедневно делать всевозможные упражнения.

Вскоре мои старания увенчались успехом. Небольшой животик пропал. А талия стала такой, что любая мировая кинозвезда могла, покурив в сторонке, уйти на заслуженный отдых.

«Теперь-то я не ударю в грязь лицом, если что»! – удовлетворённо думала я, глядя на себя в зеркало.

Оставалось только найти того человека, ради которого я так старалась.

27 глава

Как-то утром, с наслаждением вкушая на кухне свой любимый свежесваренный кофе, я вдруг размечталась. Я представила, что снова обрету право на счастье, встретив достойного мужчину.

«Мы будем сильно любить друг друга всю оставшуюся жизнь и умрём в один день», – глядя в окно, думала я, улыбаясь.

Я и не заметила как на кухню вошёл муж, до этого брившийся в ванной.

– Ты чего такая довольная? – спросил он, подозрительно посмотрев на меня.

– Просто настроение хорошее, – уклончиво ответила я, не желая посвящать Сергея в свои планы.

– С чего бы это? – удивился он.

– Жизнь прекрасна, – снова улыбнулась я, – не смотря ни на что.

– Что в ней хорошего-то, в жизни этой? – презрительно фыркнул муж.

Мне стало очень жаль вечно мрачно настроенного супруга.

– Жизнь – замечательная штука, и это должен понимать любой нормальный человек, – возразила я, поглядев на его отёкшее от постоянных попоек лицо, – поэтому надо в любой ситуации уметь ловить кайф оттого, что тебе повезло родиться здесь, на Земле, и в меру возможностей делать жизнь прекрасной.

– Тьфу ты! Нашла от чего получать кайф! – снова фыркнул Сергей.

– Знаешь, – посерьёзнела я, – если жизнь кажется плохой, то пенять ты должен только на себя.

– Не понял? – напрягся муж, недоверчиво прищурившись.

– А тут и понимать нечего, – пустилась я в объяснения, – например, в нашем с тобой случае всё благополучие упирается в твоё пагубное пристрастие к алкоголю. Оно отравляет нам жизнь и разрушает полноценные отношения, которые, возможно, сложилась бы самым замечательным образом, если бы ты не пил. Ведь в трезвом виде ты – абсолютно нормальный человек. Но стоит тебе принять на грудь, как ты становишься просто невыносимым.

– Ну, знаешь! – вспылил Сергей, – я так устаю на работе, что не могу расслабиться, пока не выпью.

– Вот это и плохо, – огорчённо вздохнула я.

– Скажи спасибо, что я по бабам не шляюсь! – рассердился муж.

– Да, если и шляешься! – отмахнулась я от него, пропустив его враньё мимо ушей, – суть проблемы не меняется. У меня всё равно есть соперница, причём самая опасная!

– Кто это? – испугался Сергей.

– Бутылка! – воскликнула я, а потом пояснила, – она и есть самая коварная соперница!

– Ну ты и загнула! – поразился муж, – как бутылка может быть соперницей?

– Может! Да ещё какой! – хмыкнула я, – Она даже хуже любой реальной конкурентки, потому что её нельзя победить.

– Почему? – оторопел Сергей.

– В отличие от самой обольстительной женщины, которую всегда можно элементарно вычислить, понять её слабые стороны и одержать над ней победу, водка неуязвима, – пояснила я, – потому что для тебя она самая желанная избранница. Ради неё ты пойдёшь на всё, лишь бы получить нужое расслабление. Ты не посчитаешься ни с чем, превратив за дозу спиртного существование тех, кто живёт бок обок с тобой, в кромешный ад.

– Ах ты, фантазёрка! Тебе бы только романы писать! – усмехнулся Сергей.

– Причём тут романы? – пожала я плечами, – я совсем о другом речь веду.

– Хватит болтать! – неожиданно перебил меня Сергей, а потом с явной опаской поинтересовался, – Надеюсь, кроме меня, ты никому больше такие мысли не высказывала?

– А что? – спросила я.

– Просто не нужно выносить сор из избы, рассказывая людям о нашей жизни, – ответил Сергей.

– Если не выносить сор из избы, в ней станет грязно! А уж, если нести сор в избу, тем более, – заключила я.

– Я его и не несу, – насупился Сергей.

– Несёшь! – вздохнула я, – ты постоянно пьян, а близких людей используешь вместо тренажёра, чтобы сбросить негатив. А это хуже всякого сора!