Полная версия
Мой последний сон. Три повести
Мой последний сон
Три повести
Феликс Ван Клейн
© Феликс Ван Клейн, 2024
ISBN 978-5-0064-9619-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
СИНОПСИС
Крейслериана
(Окончание цикла произведений Э. Т. А. Гофмана «Крейслериана» и «Житейские воззрения кота Мурра», в т.н. макулатурных листах)
Жанр: драма из жизни капельмейстера. Время действия – вторая половина 1810-х годов.
ПАРТЕНОГЕНЕЗ
Один день из жизни современной молодой женщины, неудовлетворенной ее регламентированностью и предопределенностью.
Будучи там…
Мистическая повесть
Отчаянная попытка молодого мужчины выбраться из сложившейся вокруг него цепи замкнутости, безысходности и постоянных неудач.
Предисловие автора ко второму изданию.
С юности по прочтении неоконченной книги Э. Т. А. Гофмана «Житейские воззрения кота Мурра в купе с фрагментами биографии Иоганнеса Крейслера, случайно обнаруженными в макулатурных листах» мне не давала покоя мысль о том, как и чем могла завершиться жизнь неистового музыканта в крохотном княжестве. Подсказку мне дала одна из критических статей к этому произведению, и история была продолжена
Однако важно было сохранить не только саму идею в написании продолжения или, если угодно, окончания романа, но и сохранить саму форму написания, представляющую собой перемежаемые слои, состоящие из «дневниковых записей» кота Мурра и рукописи «неведомого рассказчика», которую сам кот считал макулатурой.
Мне показалось, что однообразная жизнь животного, как тема, была исчерпана ещё самим Гофманом, и гораздо интересней было бы посмотреть на жизнь современного горожанина, образованного молодого человека, пытающегося найти свое место в жизни, на примере одного его дня в сложную пору 1980-х годов. Что и было сделано. Кот уступил место человеку.
Образ молодого человека, так или иначе, присутствует во всех трех произведениях этой книги. Он описывается как изнутри, так и со стороны своих знакомых, и в нескольких ипостасях, своего рода параллельных мирах.
Отдельно хочу выразить свою благодарность Галерее «Кампа-Арт», оказавшую мне помощь в редактировании, издании и распространении первого издания предлагаемого сборника.
МОЙ ПОСЛЕДНИЙ СОН
вкупе с фрагментами биографии капельмейстера Иоганнеса Крейслера, случайно уцелевшими в макулатурных листах
Повесть двух времен.
Примечание владельца рукописи
Эта рукопись была найдена в хижине человека, жившем на полигоне промышленных отходов. Он умер в результате употребления некачественного алкоголя, бывшего в изобилии на этой свалке. Очень странная рукопись состояла как бы из двух частей: записей потока сознания нашего с вами современника и рукописей примерно двухсотлетней давности на немецком языке. Последняя составляющая была разодрана на несколько фрагментов и, возможно, использовалась неизвестным составителем то ли в качестве промокательной бумаги, то ли для каких-то предполагаемых ремарок для современных записей. Но, судя по тому, что составитель очень тщательно скрепил все части обеих рукописей воедино, можно сделать вывод о преследовании им цели сохранить более старую рукопись и уберечь ее от кражи со стороны других обитателей полигона. В переводе на русский язык эти макулатурные листы повествуют о последних днях некого капельмейстера Иоганнеса Крейслера и, без сомнения, будут интересны современному читателю.
Последовательность составления всех фрагментов обеих рукописей издателем сохранена.
Пробуждение
…Темно… еще посплю… когда рассвет – так и встану. Не опоздать бы!.. Спать, спать, спать…
…Темно… еще посплю. Что-то не светает… Хорошо!… Снова спать…
…Светлеет… сейчас зазвонит будильник. Что-то не звонит… Почему? Должно быть, рано… Засыпать опасно, особенно после будильника…
…Что же он не звонит?
…Ведь скоро и солнце взойдет! А звонок то…
Пробуждение
…Ведь скоро и солнце взойдет! А звонок то…
…Звенит, зараза! Звенит. Гад!.. Теперь найти его там, на полу. Возле ножки софы.
Вот он… Холодный… Нажать на кнопку. Все, тишина…
Глаза продрать надо… Почесать веки, снять соль. Так, продрал. Погляжу на циферблат. Засекаю пять минут, пять драгоценных минут. Главное не заснуть… Тикает громко!..
Еще три минуты… теперь уже две… одну… все, пора! Сосчитать до десяти и встать. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. Пора!
Пробуждение
…четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. Пора!
…Скинуть одеяло. Волна холодного воздуха… Сыро… Да, ведь осень давно.
…Где-то там тапки. Где они? Ага, вот. Так, теперь встать… Оттолкнуться руками и подняться… Ладно, хватит ныть!… На работе отосплюсь… Чайник то холодный.
А, может, надо с вечера заливать термос, а утром выливать? Давно пора…
…Во рту засохло. Теплая вода должна быть. Очень теплая. Щеткой по верхнему нёбу… Вроде отодрал… Теперь зубы. Не разодрать бы губу. Ведь не заживает целый месяц… Ладно, хватит… лицо ополоснуть, а, главное, глаза. Ага, готово… Руки то не помыл… Черт с ними!…В квартире чисто…
…Чайник то не поставил… Ладно, зальем одну чашку, ну, полторы и на полный огонь… Пока можно сахар положить и какой-нибудь бутерброд сделать. Может, яйцо сварить? Поздно.
Хлеб то где? В кастрюле… А сыр в холодильнике. Скорее, времени то мало. Нож в ящике. Скорей!…
Хорошо, чай вскипел. Отлично! Черт возьми, брызгает. Налил, заварил…
…Одеваться. Проклятая жизнь! Хорошо, что пятница скоро. Через день. А там и суббота…
Пробуждение
…Одеваться. Проклятая жизнь! Хорошо хоть, пятница скоро. Через день. А там и суббота…
Пробуждение
Нет, одеваться не надо. Обратно в постель, ведь еде минут десять есть… Целых десять минут! … В теплой постели. Сейчас телевизор включу, а там и часы есть на экране… Только бы не уснуть и время не проворонить…
…Уже пять минут осталось. Самых сладких минут. Единственная радость перед выходом на работу… Проклятая работа. Целую неделю не высыпаюсь!… Как заведенный. Работа – телевизор – постель. Работа – телевизор – постель…
Время кончается… Еще пять секунд…
…Подъем, черт побери!…
Пробуждение
Время кончается… Еще пять секунд…
…Подъем, черт побери!…
…А вчера вечером хотел начать с утра новую жизнь!… Новая жизнь!… Начало нового дня, новой недели, месяца, года… И после того, как… Но можно ли начать новую жизнь, если она каждый день продолжается по-прежнему, а утро такое же, как и встарь, хмурое, сонливое и холодное, скучно, но с ожиданием очередной гадости, что таится неизвестно где, в ком и в чем… Это просто заколдованный круг, из которого не выбраться ни под каким видом или предлогом. Сколько лет еще так жить?… Зачем?
…Одеваться… Штаны то уже обносились. А новых нет… И в магазине нет. Вообще нигде опять нет джинсов. То завал, то нету нигде. Что за торговля! Это не торговля, а перманентный дефицит…
…Теперь рубаха… Она уже на мне. Прочь из комнаты… Сумка-то там осталась. За сумкой… Опять в прихожую… А книгу-то оставил там… За книгой.
Теперь обувь. Она грязная. А мне и не надо ее чистить… Хорошо… Для кого чистить? На кого производить впечатление? Обаянием пленять. И куртку надеть. Теперь тепло. В этой куртке как в доме тепло и уютно.
Вроде бы все взял… Наверное, все… Вечно надо куда-то торопиться, бежать. Вся жизнь такая. Я чувствую, что вместо жизни Господь Бог подсунул мне только суету. Нервотрепку, страхи, скандалы, скуку и тоску. Зачем я живу? Дверь закрыть…
…Дверь закрыл…
ДОРОГА
…Дверь закрыл… Теперь на два замка… На один и на второй… Лифт ведь не вызвал. А черт с ним… Может, подождать… Не стоит… Вдруг выйдет эта потаскуха из соседней квартиры, с которой я не здороваюсь. Неприятно так долго молчать и делать вид, что не замечаем друг друга… Здоровый зад у нее. Даром, что муж без ноги. Видать, она лимита, если вышла за него, квартиру с пропиской хотела… Дура! А лифт приехал… Как всегда, лампочка не горит, дверь надо придерживать, иначе не едет. И пахнет мочой… На второй этаж, к почтовому ящику.
…Так, газеты нету… Всегда утренние газеты читаешь вечером. Проклятье какое-то.
…На улицу… Хорошо что солнца нет… А то – светит всегда в глаза, ибо остановка автобуса расположена к востоку от дома, а когда едешь, то стоишь на задней площадке, и тоже солнце. На обратном пути все повторяется… Ecce vita!
…Слякоть… Всегда по колено в грязи. Грязь просто поглотила всю страну, нигде не сыскать нормальной дороги и чистого кусочка суши…
…Все… мой автобус уходит! … Ладно, на другую остановку пройдем. Тоже в восточном направлении…
…Близко к толке не подходить. Не люблю скопище людей, дыма, глупых разговоров, толкотниэ, и еще в грязи, в лужах.
…Едет!.. К двери!… Дымит, гад, табаком в лицо. Ни стыда, ни внимания к окружающим у нашего народа!.. Курит один, а дымом дышат все… Сволочь!…
…Влез… хоть поеду… во время бы выйти…
«А вы выходите на следующей?… Разрешите… Проходите на мое место, а то дверь не откроется. Спасибо!..»
…Вылез… Теперь бегом к другой остановке. Тут ведь тоже толпа. Но влезть сложнее. Особенно когда вперед пускают маленький, но нужный автобус.
…И не влезешь опять.
…Идет! Его сразу видно. Он один, забит до отказа… Остальные маршруты пусты…
…Неужели висеть на подножке? Подтянуть на руках, прижму их. Уфф, дверь закрылась…
…Сейчас выходить будут… Сколько можно?… Все через меня… Надо вглубь идти… «Разрешите!… Пройдите сюда. Вот так».
…На следующей сойду. Тут все сходят…
«…!» Прямо в лужу ногой ступил. А до берега – не допрыгнешь… Грязь…
(Мак. Л.) … на заходе солнца маэстро Абрагам стоял на мосту, перекинутому через речное устье. Был ясный вечер и огромный солнечный шар, казалось, не двигался. Не двигалась и вода в озере в виду полного отсутствия ветра. Это было идеальное время для написания пейзажей, вот только не было с момента исчезновения Этлингера художника, достойного запечатлеть на своем холсте окружающую старого мастера красоту, словно нарочно позирующую для кисти и холста.
Спокойствие вод, леса и воздуха нарушало лишь стая лебедей, плескавшаяся в сотнях саженей от моста, где находился маэстро. Два или три из них плавали вокруг своего собрата, который недавно выплыл из прибрежных камышей на середину озера. Его противники пытались ущипнуть пришельца, но он, как видно, мало на них реагировал, так как даже не склонил головы и не отвечал на их атаки.
Поведение лебедя заинтересовало старого мастера: он облокотился на перила и своими немолодыми глазами пытался получше разглядеть причину столь внезапно открывшегося ему зрелища. Скоро он разглядел, как лебедь развернулся и поплыл прямо навстречу Абрагаму. Маэстро решил, что он просит защиты у человека, и крикнул птице:
– Молодец, малыш! Плыви ко мне! Я спасу тебя от их хищных клювов.
Атакующие еще преследовали свою жертву, проплывя за ней половину пути. А потом остановились.
Абрагам услышал слева от себя топот копыт. Он обернулся и увидел, что из лесу к месту, на котором он стоял, выехал всадник в коротком сюртуке, при шпаке и в коротком жокейском цилиндре. Всадником был капельмейстер.
– Иоганн! – кричал радостный маэстро – наконец-то ты здесь! Как я рад!
Старик бросился к Крейслеру. Пока капельмейстер слезал с лошади, а маэстро Абрагам Лисков обнимал его, всплакнув от радости, и, вообще всячески ликовал по поводу его приезда, лебедь приблизился к мосту, проплыл под ним, но не выплыл с другой стороны, а оказался возле одной из свай, где и ждал дальнейших событий.
Маэстро Абрагам уже успокоился. Он совершенно забыл о лебеде, и теперь рассказывал Иоганну местные новости.
… – Так вот, друг мой, – говорил он, – Юлия в панике. Снова объявился принц Гектор. А Бенцон, словно сорвалась с цепи: она понимает, что случись что с бедным принцем Игнатием, то престол, вернее, его наследование, захватит итальянец. А уж он то ей жизни не даст. Поэтому уважаемая фрейлина торопится со свадьбой Юлии и Игнатия более, чем со свадьбой Гектора и Гедвиги. Планы этого мерзавца таковы: жениться на Гедвиге, затем как-либо извести принцессу до смерти, а затем жениться на Юлии. Бенцон это прекрасно видит. Ей самой хочется стать Гедвигой. Бедные девочки! Что с ними сделает эта интриганка!
– Но ведь принц Игнатий – душевнобольной. У него, если не ошибаюсь, паранойя, – заметил Крейслер.
– К сожалению, друг мой, ты не ошибаешься. Но ведь власть для Бенцон – это все в жизни. Пусть даже власть в этом химерическом княжестве. Она даже не может понять, что все это погубит Юлию. Для советницы счастье дочери видится тоже во власти над этим крохотным кусочком земли. У нее нет других ценностей. Она по-своему тоже несчастна.
– Согласен, маэстро. Мне ее жаль. Но Юлию жаль больше. Надо что-то делать. Но что?
– Ты только не горячись, Иоганн. У меня есть совет для тебя, вернее, план твоих действий на будущее.
– Так что же ты молчишь! Вскричал Крейслер и ударил кулаком по перилам моста. Лошадь его заржала и попыталась встать на дыбы, приподняв уже передние ноги и согнув задние. Крейслер удержал животное своей сильной рукой и снова обратился к старому мастеру:
– Не томи меня, маэстро. Ты знаешь, чего мне стоят эти минуты в Зигхартвейлере. Говори, прошу тебя.
– Прямо здесь? – спросил маэстро, оглядываясь. Вокруг не было ни души, но что-то он не хотел здесь ничего рассказывать: для разговоров существовала рыбачья хижина или же его собственный дом. Лишь там он был в безопасности от ушей своих недругов.
– Я не выдержу! Снова вскричал Крейслер. Лошадь опять дернулась, но снова безуспешно.
– Хорошо, скажу. Как будто никого нет, – Абрагам помолчал, а потом твердо проговорил:
– Бери Юлию и беги с ней из княжества. Я дам тебе хорошее убежище вне Зигхарствейлера.
– Бежать?! Словно два преступника? Ты мне это предлагаешь, Абрагам? Неужели это твой совет? Я не ожидал такого от тебя. По-моему, ты заблуждаешься, друг мой, – с жаром ответил Крейслер.
– Вовсе нет, – возразил мастер. – Здесь тебя ждет самое плохое, что ты только видел в этой жизни. Страшнее пули, страшнее петли, тюрьмы, презрения.
– Что же? – перебил капельмейстер.
– Не будет говорить о дурном, – предложил маэстро Абрагам. Слушайся меня, ведь я старше, поопытней тебя. Я больше пережил и знаю… Неужели ты думаешь, будто я желаю тебе зла?
– Нет-нет, Абрагам, но бегство с Юлией отсюда напоминает мне кражу ее у матери. Ведь та пригласила меня сюда, а так это будет выглядеть черной неблагодарностью по отношению к ней. Это совершенно в духе Гектора и его братца, – твердо закончил Крейслер.
– Тебе пригодился портрет? – спросил старик.
– Да. Он спас мне жизнь. Спасибо, друг.
– Вот видишь! Я был прав, вручая его тебе!
– И еще, князь… Он не имел зла на меня и не имеет. Я попробую поговорит с Бенцон. Ей надо все объяснить и она поймет, обязательно поймет.
– Не делай этого! – вскричал мастер. Она безумна, как настоящее чудовище и к тому же на редкость фанатичное. Я разговаривал с советницей. Убедить ее мне оказалось не под силу. Бегство и только бегство. Я помогу тебе. И нельзя медлить, пойми ты это. Каждая минута может стоить очень и очень дорого и для тебя и для Юлии. Поспешай, друг мой! Пойдем ко мне домой. Там обсудим все детали.
С этими словами он положил руку на плечо своего товарища, и вместе они направились к дому мастера.
Спустя десять минут из-под моста выплыл давешний лебедь и приблизился к берегу. Не доплыв до него пяти шагов, он вдруг стремительно поднялся на высоту человеческого роста. Туловище лебедя сидело прямо на плечах человека, одетого в мокрый купальный костюм. Руками корпус лебедя был приподнят над уровнем плеч, и из лебяжьего тела показалась голова принца Гектора. Он сразу же ушел в камышовые заросли. Спустя несколько минут вышел оттуда, уже одетый в свой обычный костюм, при шпаге и щегольской шляпе. Оглядевшись и убедившись, что его перевоплощение оказалось незамеченным, принц быстро направился в сторону княжеского…
Присутствие
…Грязь… Грязь, куда ни кинешь взор… Тьфу!… А, вот и островок. Прыг… Скок… На берегу…
…Теперь и идти можно… Пешком по сухой земле… Опять дорогу перекрыла лужа… Вперед!… Прыжком… Перелетел…
…Крыльцо… Опять тут эта вечная стая здоровых собак… Прикармливают их, чтоли? Для чего?…Чтоб стерегли? Но они же не на цепи… Убегут ведь, им служба не нужна… Они – вольные… Не то, что мы… Ишь на дороге разлеглась! Теперь перешагивайчерез нее. И не согнать, мерзавку. Ведь и куснуть может запросто… Неподсудна!…
…Вахтер спит… то он спит, то вдруг с перепою, должно быть, смотрит каждый пропуск и сличает с физиономией… Охрана!… А вечером и вовсе, бывает, закрывает свою вахтерку…
…Теперь пропуск опускаем в ящик, до сих пор не понимая, зачем эта делают. Хоть убей. В половине девятого пропуска выгребут и унесут на отметки во втором табеле… Для чего? Для какой отчетности? Ведь можно с вечеразаписаться и не прийти утром, а опоздать… «Дураки, дураки, дураки без числа». Только вожди-начальники без этой унизительно контрольной процедуры существуют. А им то она как раз полезна…
…К лифту… Так, пассажирский не работает… Как всегда… Значит, грузовой… Аздесь толпа!…
«Здравствуйте, доброе утро. Давно ждете… Значит, бастует… подождем…»
…Тут какой-то цех… Станки шумят… Хмурые рабочие в грязных робах, опять собаки, мазут, железо, вонь, дым…
…Вот придурок-то!… Ну что за прол!… В склад ДСП идёт с горящей сигаретой… Там же бочка открытая с мазутом… Вышел… Жив… И они я живы…
…А лифта нет… Расходятся люди, слава Богу. Теперь дружно подымемся на двадцать пять метров по вертикали. По темным пролетам… Гимнастика!… Многие теперь будут гудеть. Постоянные издевательства… От входа до выхода… С утра до вечера. Вечером хуже. Когда спускаешься, свет не горит, в пролетах темно, можно разбиться. И запросто… Жаль, ни с кем это еще не случилось. Впрочем, все равно никого не посадят… Пожурят…
…Вот уже и пятый этаж… Теперь налево…
«Здравствуйте!..» сволочь!… Стоит, ждет опаздывающих, мерзавец. Раньшевсех приходит, позже всех уходит… Вот и вся польза от него… Зам. директора покадрам и быту… Плотник отставной с партбилетом.…
…По коридору… Тут крутой поворот… Додумались так шкафы поставить, что всена повороте лбами стучат… Эргономика!… Будто здесь не люди, а собаки…
Присутствие
…Эргономика!.. Будто здесь не люди, а собаки…
Вот рабочее место…«Здравствуйте!.. Давно сидите?… Только что?… А мой шефсегодня будет?…Черт подери!… Как он мне надоел!…
…Уфф!.. Мое кресло… Сам его собрал, сам нашел. Но сижу не всегда один я… Все, кому не лень, стремятся в него сесть… Стулья их не устраивают…
Так, хорошо, что чтиво есть… Все равно глаза слипаются, а спать нельзя, нои работать невозможно…
…И плевать на всех отставных плотников родного завода. Я не завишу отрезультатов своего труда… Эти плотники с трехклассным образованием и так всю экономику развалили, поэтому пусть пеняют на себя… Впрочем, что ему пенять. Он получает свою сверхзарплату за курениеи трёп, и ему не интересно, что получу я… Да еще моего руководителя защищает… Не знаю, как его назвать. Все ругательства кончились…
«…Кто? Идет?…Проклятье!..». Теперь начнется… Будет доказывать, что он умнее меня, работоспособнее, у него больше прав, и что он поэтому прав…
…А мне скажет… «Борис! Ты не прав!» Вот придурок-то!..…Газету в сторону… Не надо давать лишнего повода… Сам-то он газет не читает… И журналов тоже… И вообще ничего не читает… Только бабами занят… Шестеродетей от четырех жен… За сорок лет собственной жизни.…
«Здравствуйте! Ничего, помаленьку работаю… Результаты?.. Да вот, на доске лист висит. Смотрите, оценивайте».
Присутствие
«…Смотрите, оценивайте…»
…Смотрит, оценивает… Будто что-то в этом понимает… Впрочем, стаж у негобольше моего. Вот он и считает, что можно меня клевать, как малоопытного. Этоуже невыносимо…
…Господи, если ты есть, ответь, почему вся моя жизнь превратилась в сплошные страдания?!.. Где бы я не появился – везде оказываюсь униженным ибитым… За что?… Дома, на работе, в гостях и в путешествиях. Почему?..…
…Посмотрел, оценил… Недоволен. Он и сам не знает, что ему нужно от меня… Козел бородатый!..
…«Да-да, все не так… А как это так?..»
…Так – это не так, а не так – это так…
…Раскручивает меня… Ждет взрыва…
А вообще-то его жалко… Он – дурак, а явообще не понятно кто… Но нервы потрепет сейчас…
…Раскручивает, зараза… Ждет взрыва…«Ладно, сделаю.» Ну, вот и началось… Дисквалифицирует, диплом отнимет… Может, поделом? Все равно ведь, грош мне цена, как инженеру… Девальвировался… Исчерпал себя…
…А нервишки-то шалят… Он-тознает, как на нервахиграть… Музыкант…
…Вроде успокоился… По-хорошему заговорил…
…Ладно, буду со всем соглашаться… Спокойней будет… И ему, и мне.
Присутствие
…Ладно, буду со всем соглашаться… Спокойней будет… И ему, и мне.…
Теперь исправлять начну свою работу… В соответствии с исходящими указаниями…
…Исправляю, исправляю, исправляю… Ластиком, карандашом… Кульманвсе равно кривой, чертим на столе… Чертим, стираем, чертим, стираем…
Чертим или стираем – зарплата идет… Не чертим, не стираем – тоже идет… Прямо от каждого по способностям, каждому по потребностям… Коммунизм при полном недостатке всех товаров. Их совсем нет и никогда не будет при такойпрогрессивной организации труда. При такой бредовой организации труда. При полной дезорганизации труда.
«…А, что? Чай?.. Сейчас, девочки, и чай будет.»
Что ж, пойду поставлю чай. Ну и черт с ним, пусть косится на чай, пустьтвердит, что только и делаю, что пью чай и читаю газеты. А я буду пить чай ичитать газеты. Все равно его мнения уже не изменить. Можно только ухудшить, что и происходит… Выживает меня, сволочь… Проклятая работа…… Чай, чай…
С чайником опять мимо отставного плотника с партбилетом… Даже с двумя чайниками: один заварной, другой – для кипятка…