Перерожденная

– Я просто троюродный кузен королей, – ни с того ни с сего поделился Рамзор, когда нам удалось прорваться к лестнице.

Бурные потоки учащихся стремились и вверх и вниз, с трудом расходясь друг с другом. Но нам освободили небольшой «коридор».

Два лестничных пролета наверх – и мы оказались в голубом холле. Рамзор уверенно зашагал к одной из дверей, как и предыдущая, без таблички, номера и прочих опознавательных знаков.

Я притормозила и уточнила у спутника:

– А как вы различаете аудитории?

– У-у-у! Тебя совсем не учили магии перевертышей? – поразился Рамзор.

Я картинно пожала плечами, испустила тяжелый вздох и сделала вид, что признаюсь в страшной тайне. Привстала на цыпочки и шепнула на ухо здоровяку:

– Мной не особенно занимались. Я же так, байстрюк…

Рамзор понимающе закивал, прижал мой локоть покрепче, словно пытался морально поддержать, ткнул пальцем в дверь и скомандовал:

– Посмотри как будто сквозь дверь!

То ли от неожиданности, то ли от безапелляционного тона Рамзора у меня все мгновенно получилось. И потрясенный возглас вырвался сам собой.

Из двери выплыло изображение. Оно походило на голограмму – нечто почти трехмерное, но виртуальное и немного светящееся. Мужчина и женщина, с длинными волосами и загадочными лицами, держали в руках то ли кусочки пламени, то ли диковинные морские цветы.

Над их головами растянулась надпись: «Начальные уроки магии перевертышей».

– Я ж говорил – аура у тебя мощнейшая, – довольно хмыкнул Рамзор и потянул к двери, не трудясь объяснить, что именно он имел в виду.

Сладкая парочка, что миловалась на занятии Яцеслава, отпрянула от нас, как черт от ладана. Рамзор уверенно шагнул в лекционную и направился к верхней парте. Кажется, ему просто очень нравилось сидеть подальше от препода, потому что сейчас почти все ряды еще пустовали. Немудрено! Вряд ли кто-то еще сумел бы продраться сквозь толпы студентов с нашей скоростью.

Не оставив мне выбора, Рамзор потащил вслед за собой, и мы заняли такие же места, как и в предыдущий раз. Тут же, по другую руку моего спутника, пристроились двое уже знакомых мне стриженых громил.

Рамзор кивнул на светловолосого, с носом-картошкой, и представил:

– Амбилар, тоже наш дальний родственник. А это, – следующий кивок предназначался черноволосому лопоухому здоровяку, – так, приятель. Вместе ходим на борьбу.

– Ничего я не так! – искренне возмутился зеленоглазый амбал. – Меня, если что, Зуфаром зовут.

Тем временем аудитория стремительно наполнялась. Нижние ряды, как и полагается, заняли отличники и «королевы» потока. Брюнетка с французской косой разместилась в центре первого ряда и гордо вскинула голову. По сторонам от нее уселись еще две воображалы. Изящная блондинка с трогательно-острыми ключицами усиленно поправляла идеальный «колосок», заплетенный вокруг головы. Остроносая шатенка с длинной шеей и пышными формами до предела выпрямила спину и грудь, словно демонстрировала, какая она статная.

Брюнетка покосилась на одну соседку, на другую, нехотя обменялась с ними беглыми репликами и снова «приклеилась» взглядом к холеному блондину.

Тот сделал вид, что не замечает повышенного внимания, и вдруг обернулся ко мне.

Краем глаза я отчетливо заметила, как дернулся Рамзор:

– Кармис? Ты что-то забыл на нашей парте? – почти выплюнул он.

Ага! А вот и разборки альфа-самцов в их самой гормональной, подростковой ипостаси. Только этого мне и не хватало! Но что делать? Назвался груздем – полезай в кузов. Притворилась подростком – получай издержки.

– Смотрю, ты прямо захватил внимание нашей новенькой, – скривил тонкие губы Кармис.

«Воображалы» с переднего ряда вонзили в меня убийственные взгляды. Похоже, такого внимания блондина еще ни одна из них не удостаивалась. Ну во-от! Еще лучше! Теперь у меня появились враги! Уж я-то знаю, какими бывают «королевы» потока! Эти пленных не берут, в переговоры не вступают, лежачих бьют с особенным наслаждением.

Сочувственно покосились на меня две «отличницы» с крайних кресел первого ряда. Курносая долговязая скромница с коротким темно-русым хвостиком и невысокая, крепко скроенная брюнетка с фиолетовыми радужками.

Вспомнились «чудесные» студенческие годы. Первые два курса непрерывной и жестокой войны между моей компанией девушек и «королевами» – тремя занозами на высоченных шпильках даже в тридцатиградусный мороз, с неизменно идеальными прическами и настолько затонированными лицами, что они напоминали пластиковых кукол.

Черт! Почему я так струсила? Я ведь старше их раза в два и уж точно вдвое умнее. И если уважение мне еще нужно заслужить, то интеллект и мудрость прожитых лет не пропьешь!

Не говоря уже о том, что я не чувствую себя настолько «гормональной», как в далекие юношеские годы. И ненависть «воображал» для меня больше не конец света – так, легкая неприятность.

Я выпрямила спину, нарочито широко улыбнулась Кармису – парень аж сглотнул от удивления – и задорно подмигнула «отличницам». Девушки зашушукались, бросая на меня редкие, уважительные взгляды. Следующей моей целью стали «королевы».

– Не переживайте вы так! – крикнула я им через всю аудиторию, не обращая внимания на то, что свободных мест почти нет и сотни глаз сосредоточены на наших «скромных» персонах. – Я обязательно познакомлю вас с Кармисом поближе. У меня совершенно нет на него видов. А ваш интерес заметен даже с заднего ряда.

Вот теперь группа затихла. Казалось, в аудитории взорвалась бомба или, на худой конец, вошел строгий препод и атаковал нас боевой магией.

«Королевы» замерли, глядя на меня расширившимися глазами – ошарашенно и оцепенело. Кажется, они и не подозревали, что новенькая может вот так кусаться. Яблоко раздора – Кармис – нервно сглотнул, недобро покосился в сторону «воображал» и процедил уже в мою сторону:

– Не больно-то и надо! Я с кузеном никогда из-за девок не спорил!

Рамзор, запрокинув голову, раскатисто захохотал, но вдруг резко прервался и выдал:

– Ну да! Это потому что ты всегда проигрываешь! Глупо выставлять себя дураком много раз подряд. Умный перевертыш с первого раза смекнет, что к чему, – и нарочито приобнял меня за плечи.

Я отлично понимала – Рамзор просто дразнится. Он воспринимал меня скорее как подружку, члена команды, своего парня. И меня это более чем устраивало.

Да и Кармис вряд ли интересовался мной всерьез. Скорее как чем-то необычным, загадочным, «свеженьким». Новенькая – таинственного происхождения, с высокими покровителями – ну просто не могла не привлечь внимания.

«Королевы» передернули плечами – одинаково, словно заводные куклы, фыркнули и отвернулись под задорный смех одногруппников. Девушки хихикали сдавленно, стараясь не навлечь на себя гнев «воображал». Хулиганы и «короли» потока откровенно хохотали, остальные хмыкали в кулачки.

«Отличницы», курносая и крепкая, посмотрели на меня как на ожившую богиню мудрости, любви и красоты. Еще две тихони с соседнего ряда даже головы гордо вскинули.

– Так Кармис тоже королевский родственник? – уточнила я у Рамзора, который по-прежнему прижимал меня к себе и даже не думал хоть немного ослабить хватку. Сам же «объект обсуждений» продолжал пялиться на нас таким взглядом, что будь парты из дерева – давно сгорели бы дотла.

Рамзор не ответил – весь ушел в моральное противостояние с Кармисом. Кто кого переглядит, сильнее выпучит глаза, изобразит самую страшную мину.

– Троюродные они! – зычно пробасил Зуфар. – У нас же Академия для избранных! Для королевских отпрысков, детей высшей знати. Других тут не держат.

– Что здесь происходит?

Даже не видя вошедшего, я догадалась бы, что вопрос принадлежал преподу.

Высокий, крепко сбитый мужчина с квадратной челюстью и скошенным лбом, неандертальцу на зависть, окинул нас недобрым взглядом ярко-синих глаз.

Группа мгновенно затихла. Поежились почти все, даже «королевы», даже Кармис. Только не Рамзор и его амбалы-приятели.

– Еще один вопль посреди занятия – и превращу в стайку мальков! – почти равнодушно пригрозил препод. – Или, например, в облако слизи. Ну, чтобы жизнь медом не казалась!

Вот теперь даже мои громилы-соседи втянули головы в плечи и замерли, будто окаменели.

Препод прошелся перед рядами размашистым шагом, словно бы демонстрируя «готовность номер один», и резко зацепился за меня взглядом.

– Ирида из Ррайтаны? – спросил он, заломив густую темно-русую бровь.

Я только кивнула – взгляд препода пронзал насквозь, как лазерный луч. И в отличие от «воображал» – девчонок он был взрослым, умудренным жизнью, и явно не повелся бы на мое «шапкозакидательство».

– Меня зовут Витрис. И могу вас заверить, что плохое поведение на моих парах карается весьма строго.

На языке так и вертелось что-то вроде: «Карайте подростков! А меня не трогайте, если не хотите получить достойный отпор. Если не магический, то хотя бы словесный». Но я сдержалась. Так откровенно выказывать неуважение к преподу не хотелось совершенно. В студенческие годы я вела себя хорошо, как минимум прилично, и уважения одногруппников добивалась вовсе не хамским поведением с лекторами. Просто Витрис обращался с учащимися как с грязью под ногами. И мне дико хотелось щелкнуть его по носу.

Но, прежде чем мысль оформилась в голове, препод выбросил вперед руку, и в мою сторону полетело желтое облачко. Я даже не поняла, как увернулась. Рамзор не понял тоже, только окинул потрясенным взглядом и довольно хмыкнул. Облачко долетело до стены, отразилось от нее и медленно поплыло назад и гораздо левее. Пара заучек со среднего ряда попытались увернуться, задергались, судорожно затрепыхались. Но справа и слева их подпирали соседи, судя по виду – явно не отличники, скорее уж хулиганы. Спереди и сзади – тоже. Парни уронили головы и понуро приняли судьбу. Облако село на их затылки, растянулось, разрослось, окутав ребят целиком, и… перед нами забили щупальцами по парте два осьминога. Как они умудрялись двигаться на суше для меня оставалось загадкой. Это только в страшных фильмах и сказках осьминоги выплывали из морских глубин, топили корабли, ломали мачты, ловили незадачливых пассажиров прямо на палубах и пожирали их, чтобы запугать зрителя. На самом же деле громадные моллюски вряд ли смогли бы даже выбросить щупальца из воды. Тем не менее зрелище впечатляло.

Осьминоги затихли, как-то сникли и растеклись по стульям, и впрямь не в силах пошевелиться.

– Первое время существо сохраняет часть человеческих свойств. Но потом резко утрачивает их, – поучительно сообщил Витрис, ткнув пальцем в своих случайных жертв. На лице его читалось огромное моральное удовлетворение.

Похоже, здешних «элитных» студентов препод не особенно жаловал. Скорее уж наоборот.

– Он всегда такой или только по будням? – шепнула я Рамзору. Тот подавился смешком, надулся, усиленно сдерживая улыбку, и шепотом ответил:

– Запугивает. Витрис раньше работал в другой Академии. Он лучший в нашем мире маг-перевертыш. Плюс уникальный дар пробуждать в других магию и скрытые способности. Больше таких в нашей стране ни у кого нет. Ну короли и перевели его сюда. Говорят, вначале студенты его просто ни в грош не ставили. Буквально ноги вытирали. Оно и понятно. Тут все такие знатные, аж тошно, а Витрис – из худородных дворян. Ни титула, ни состояния. С тех пор золотую молодежь Витрис любит еще меньше, чем медузу на лбу. Вот и отыгрывается. Но учит он великолепно. Так что пока плюсы от его преподавания сильно перевешивают минусы. Короли делают ему замечания, выносят выговоры, ставят на вид, но терпят. Говорят, лучшие ученики Витриса могут вскипятить полморя, разрушить замок и превратиться в невидимок.

– Думаю, невидимыми рано или поздно становятся все ученики Витриса, – хмыкнула я, кивая в сторону распластанных на сиденьях беспомощных осьминогов. – А они не погибнут, без воды-то?

– Не-ет! Минут десять еще протянут спокойно, – отмахнулся Рамзор. – Это странно, но вначале мы почти не понимаем, что превратились. Ощущения тела почти не меняются. Затем осознаем, что уже не люди, но все еще можем двигаться на суше, дышать как прежде. А вот после теряем и эту способность. Но соображаем и чувствуем по-прежнему, даже в животной ипостаси.

Я хотела сказать, что не сомневалась в этом, особенно после встречи с брюнетистым «акулом». Но решила благоразумно воздержаться.

Глава 3

Витрис преподавал так, что у половины студентов с перепугу открылись магические способности, а я напрочь забыла о голоде. Вообще о том, что нужно есть.

Объяснилось это намного позже, и самым удивительным образом. В тот момент я слишком увлеклась, чтобы думать о странном ощущении полной сытости в совершенно пустом с самого утра желудке. В отеле я перехватила бутерброд и немного винограда. С тех пор поесть так и не довелось.

На «замечание» Витриса в виде подозрительного желтого облака сладкая парочка создала прозрачный непроницаемый купол. «Сюрприз» препода отразился от едва заметной глазу преграды и улетел в угол аудитории. Витрис расплылся в довольной улыбке, развеял «чары» и сообщил, что «охранный купол» мы должны проходить только через год. Лейла, тихоня-шатенка, которую время от времени третировали «подруги» – Гелла и Лакна, – создала вихрь и отмела несколько водяных шаров, выпущенных в ее сторону преподом.

Лалисса, королева местных «воображал», взвизгнула, когда на нее начало спускаться нечто вроде большого клочка голубого тумана. «Подарок» Витриса застыл над головой «альфа-стервы», а затем рассыпался синими перьями.

Остаток пары Лалисса и ее подруги вытряхивали перья из идеальных причесок и метали в препода убийственные взгляды. Но стоило ему обернуться, зыркнуть на «воображал» исподлобья, как девушки усиленно притворялись прилежными ученицами. Аккуратно складывали руки на парте, предельно выпрямляли спины и замирали.

– Ишь, как их сегодня разобрало! Вначале ты им наподдавала, а теперь и Витрис… – хмыкнул Рамзор. И все бы хорошо, но хмыкнул он слишком громко.

Медленно, с чувством, с толком, с расстановкой повернулся к нам препод. Окинул недоверчивым взглядом, словно никак не мог поверить, что студенты решились на такую неслыханную дерзость. И… прямиком в наши головы полетело волшебное нечто. Оно колебалось, вздрагивало и напоминало пакет, наполненный вязкой белесой жидкостью.

Рамзор, Амбилар и Зуфар распластались на парте. А я… ощутила, как внутри закипает гнев. Да что же за день сегодня такой! Кому расскажи на Земле – не поверит!

Вначале меня утопили, затем воскресили, через несколько минут едва не поцеловали самым наглым и бесцеремонным образом. Потом заставили снова сесть за парту, хотя по возрасту я в преподаватели гожусь.

А теперь еще этот садист-любитель со своими магическими фокусами!

Не понимая, что делаю и зачем, я вскочила и выбросила вперед руки. Из ладоней ударил поток чего-то, похожего на ярко-розовый пар. Витрис ловко отскочил, но поток мгновенно поменял направление и настиг препода у самой стены.

Спустя пару секунд на полу извивался странный слизняк, похожий на морской огурец. Витрис принял обычную форму почти мгновенно. И я уже приготовилась как минимум к страшной казни. Превращению в водоросли, а то и вовсе – в икру. Но препод широко улыбнулся, указал на меня рукой и торжественно провозгласил:

– Вот видите, что делает настоящая родовая магия древних перевертышей! Я рассказывал вам, что наши далекие предки могли вскипятить моря, повернуть их вспять. И обращались они не только в морских животных – в рептилий и даже в водоплавающих птиц. Очень редко, но в их потомках пробуждается древняя магия.

Я как стояла, так и села. И несколько минут могла лишь ошарашенно моргать да инстинктивно сглатывать. Какая еще родовая магия? Я ведь даже не перевертыш. Я человек! И еще недавно считала, что это звучит гордо.

Буквально несколько часов назад, пока меня не утопила акула, которой прикидывался местный король.

И вот стоило лишь немного расслабиться, погрузиться в собственные мысли, как Рамзор дернул за руку с такой силой, что я едва не опрокинулась на парту. Но было уже поздно – синее облако упало сверху, и почудилось, что меня окунули в плотную жидкость. Дышать стало трудно – нечто вязкое и неприятное забивалось в рот и в ноздри. Сердце зачастило, в висках запульсировала кровь. Я мысленно послала еще несколько привычно-хлестких проклятий в адрес Наллиса в надежде, что ему хотя бы как следует икается.

Голова пошла кругом, перед глазами заплясали желтые кружочки. И я подумала – все, сейчас стану осьминогом или каракатицей, а то и вовсе – кучкой улиток, пока Витрис не сменит гнев на милость. Честно говоря, на его месте я бы тоже отомстила нахальной студентке – малолетке с гонором взрослой женщины.

И я начала мысленно перебирать – во что сейчас превратилась бы с огромным удовольствием. В барракуду – и откусила бы Витрису нос, в акулу – и отгрызла бы ему руку, в кита – и выплюнула бы ему в лицо струйку воды, в дельфина – и прыгнула бы на него, повалив на пол. Тот факт, что все эти существа на суше не способны ни прыгать, ни кусаться, ни плевать – а чем, собственно, если вокруг ни капли воды, – меня совершенно не смущал. Наверное, сказалось плотное общение с подростками, и деградация началась незаметно, но прихватила как следует.

Вот ведь черт!

Я с трудом глотнула немного воздуха и резко успокоилась. Да ничего подобного! Я не сдамся! Вот уж дудки! Сегодня я победила саму смерть, и какой-то препод-садист меня уж точно не одолеет!

Я четко представила, как за спиной вырастают крылья, вместо носа появляется клюв, и… взмыла в воздух. Раз, два, три – и я на плече у Витриса, четыре, пять – и осатанело клюю его в затылок. Препод беспомощно размахивает руками, как сломанная ветряная мельница, смешно крутится, дергается в тщетной попытке избавиться от мстительной птицы.

Ненадолго одногруппники затихли, и по аудитории поплыла удивленная тишина. В меня уперлись сотни немигающих взглядов. Только слышалось, как шумно пыхтит Лейла, наверное, от страха, и Лалисса гневно шепчет соседкам о том, что я какой-то неправильный перевертыш. Слишком быстро и легко все дается «ррайтанской выскочке». Не похожа «эта девица» на того, кто еще ни разу не превращался.

Ох, милочка! Знала бы ты, что я и перевертышем-то стала несколько часов назад, вообще утонула бы в собственной желчи. Зато Кармис восхищенно затараторил:

– Ну ничего себе! Один из тысяч перевертышей может обращаться в водоплавающих птиц. Девчонка-то с сюрпризом! И явно напичкана нашей древней магией по самые гланды.

– Черный лебедь… Вот это да-а-а! – послышался комментарий с передних рядов.

А я продолжала остервенело клевать Витриса – с удовольствием, с яростью обиженной женщины, пока препод не смахнул меня рукой и не попытался схватить за шею. Черт! Моя шея и правда слишком уж длинная! Я взмыла под потолок и зависла там – недоступная для всех, даже для желчных выпадов «альфа-стерв».

Препод усиленно приглаживал прическу – аккуратная каштановая коса превратилась в нечто вроде лохматой веревки. Кажется, в его волосах мелькнула кровь, но Витрис стряхнул бордовые капли, даже не поморщившись. Запрокинул голову, и взгляды наши встретились.

– Приятно, что среди золотой молодежи есть такие таланты! – в голосе Витриса звучало скорее восхищение, чем злоба. – Спускайся. Даю слово – больше никаких магических атак.

Я сделала круг почета над преподом и еще один, широкий, – над студентами. Резко сбросила высоту и пронеслась над самой макушкой Лалиссы. У той, конечно же, случился приступ неконтролируемого выделения ругательств.

Даже соседки «альфа-стервы» уставились на нее пораженными взглядами, а Витрис шикнул так, что Лалисса проглотила половину слова и замолкла.

Сама не знаю как и почему, но ощущала я себя в теле птицы словно родилась ею, всю жизнь провела с крыльями за спиной. Воздух принадлежал только мне. Я могла планировать, взмывать под потолок, пикировать вниз и опускаться на парты. Рамзор дал место для посадки, и я вдруг поняла, что уже снова человек.

Только без одежды – она стопкой мятых тряпиц валялась на стуле. На долю секунды захотелось провалиться сквозь землю. Господи! Это же самый страшный кошмар любого студента! Прибежать на пару голым. Выйти перед всей группой и обнаружить собственный конфуз только по хохоту однокашников, издевательским комментариям…

Сердце бешено заколотилось, руки похолодели.

Черт! Ну вот что мне стоило попасть в фантастическое королевство из какого-нибудь голливудского фильма? Туда, где оборотни превращаются в человека уже в шортах или как минимум в плавках!

Чувство юмора немного остудило панику.

Я зажмурилась, сжалась, но ни хохота, ни даже мало-мальского хихиканья не послышалось. Я осторожно приоткрыла один глаз, другой и обнаружила, что одногруппники смотрят с восхищением, и лишь несколько «воображал», во главе с Лалиссой сверлят завистливыми взглядами.

Рамзор протянул мне одежду так спокойно, буднично, словно нет ничего странного в том, чтобы оказаться совершенно нагой на глазах у сотен студентов. Я позволила себе облегченный вздох. Быстро натянула белье, брюки, тунику и только тогда сообразила. Ну конечно! Это же перевертыши! Тут все обнажаются для обращения. И ничего особенного никто в этом не видит.

Осьминоги-студенты тоже остались без своих туник, брюк и даже плавок. Потом спокойно оделись, и никто даже бровью не повел. Хм… интересный здесь мир и загадочный. Все будто перевернуто с ног на голову.

Где-то под водой, в самом сердце моря, притаилась человеческая страна. Невероятная магия хранила ее, не позволяя тоннам воды разрушить воздушный оазис, раздавить собственной тяжестью. Горожане не видели ничего страшного в том, чтобы раздеться при всех, ведь они в любой момент могли превратиться в морских животных. А что вытворяли местные короли… Я одернула себя. Не время и не место опять вспоминать о Наллисе. И почему я так часто о нем думаю? Наверное, из-за воскрешения. Черноволосый акул действовал по принципу: сам сломал – сам починю, сам утопил – сам оживлю… Уверена, все дело в этом… Ну не могла я проникнуться симпатией к неведомому существу, тем более что оно, вернее он, уже помолвлен.

Я оправилась и села, а Витрис продолжил занятие.

«Теория и практика магии перевертышей» давалась нам примерно так же, как и превращения. После двух подвигов – лишения препода человеческого вида, в прямом смысле слова, и полета над аудиторией черным лебедем – у меня не выходило ничего. Ни сгустка энергии из ладоней, ни струек из глаз, ни атаки соседа «обращающим облаком». Не получалось и у остальных. И с каждым следующим сокрушительным фиаско Лалисса косилась на меня все более недружелюбно, а остальные – все более уважительно. Кажется, меня хотели избрать новой «звездой группы», и старым «альфа-стервам» это очень не нравилось.

Увы! Любовь и преклонение подростков непредсказуемы и порой убийственно скоротечны. Сегодня ты идол, кумир, почти бог, а завтра – благополучно забыт ради нового предмета обожания.

Ближе к концу занятия Витрис скривился и недовольно проворчал:

– Ничего! Это только начало. Мы еще поколдуем.

То ли угрожал очередными расправами, то ли обещал все же чему-то научить.

Когда время лекции вышло, препод замолчал и вышел из аудитории, ничего не объявляя и не уточняя.

Я направилась к дверям и… лоб в лоб столкнулась с Наллисом.

Вот уж кого я совсем не ожидала тут увидеть, так это его.

Несколько часов назад зеленоглазый акул четко дал понять, что самолично заниматься мной не собирается. Слишком много чести для простой утопленницы. К тому же Арзавир обещал прислать за мной кого-то из слуг.

Я застыла в дверном проеме, совсем близко к Наллису. Его изумрудные глаза сияли, на лице расползлась кривая улыбка, щеки залил лихорадочный румянец. Король бесцеремонно придвинулся, встал вплотную, совершенно не обращая внимания на то, что мы перегородили всем выход. Студенты вежливо просачивались мимо, в узкий дверной проем, и у входа образовалась внушительная очередь.

– Ну… как ты? – прерывисто спросил Наллис. – Понравилось у нас?

– Безумно! – выпалила я и уже собиралась выложить ему все, что думаю о черноволосом акуле, местной Академии, «воображалах» – одногруппниках и Витрисе в придачу. Но Наллис наклонился и накрыл мои губы своими. Вот так, прямо на входе в аудиторию, в присутствии сотен студентов. Король впился в мой рот поцелуем настойчиво, властно, но ласкал очень нежно, умело. Я почти сомлела, выпала из реальности. В голове поплыл сладкий туман, внизу живота стало тепло и томно.

Наллис задышал еще чаще, еще натужней, отпрянул, словно очнулся, и замер – напряженный, взвинченный, сам не свой.

– Привет, кузен Наллис! – как ни в чем не бывало окликнул его Рамзор. – Сам отведешь Ириду в гостевой королевский дворец или помочь?

– Сам! – хрипло выпалил Наллис, подхватил меня под руку и потянул к лестнице.