Друзья познаются в огне

Мужчина поёжился от холода и, зевая, проговорил:

– И чего это я разоткровенничался, право, не пойму. В общем, айда в дом спать.

– Там собака, я её очень боюсь, – испуганно произнесла Мариночка.

– Да она добрая, мухи не обидит. К тому же через неделю мы её отдадим соседям, когда те вернутся из отпуска. Так что быстро встали и пошли.

Благодаря хозяину квартиры уже на третий день Виолетта знала точный адрес своей двоюродной тётки, которая к тому времени сменила столько адресов, что Виолетте вряд ли бы удалось разыскать её, даже со всеми собаками Москвы.

За время проживания в семье оперного певца Виолетта сдружилась с хозяйкой дома и находилась всё это время в комфорте и сытости, хотя всё равно чувствовала себя неловко и неуютно. И, как только Николай Петрович вручил ей адрес тёти, Виолетта засобиралась и в тот же день съехала с их квартиры. На прощание Никки и Микки тепло и нежно распростились с Мариночкой, которая за это короткое время очаровала и понравилась им. Они просили не забывать их и держать в курсе обустройства в Москве.

Стоя у обшарпанной двери квартиры тети Клавы, Виолетта не испытывала радостного трепета, как перед своей бывшей квартирой.

Дверь ей открыла пожилая женщина в замусоленном фартуке, с папироской во рту.

– А… Вилка! Ну, заходи, – произнесла тетка. Как будто бы и не было огромной временной пропасти между ними. – А я тебя сразу узнала – вылитый мой братик.

И она рассмеялась своим беззубым ртом, ухватив Виолетту за рукав и втащив в квартиру.

– Заходи-заходи, гостем будешь. О, да у тебя и приплод имеется, молодец, девка, хорошего пацана забацала! Ой, да это ведь не пацан, а девчонка! Видно, в батю, скуластая, – бесцеремонно продолжала кудахтать уже поседевшая тётя Клава. И она закрыла за ними дверь в помещение, в котором резко пахло тушёной капустой с чесноком и ещё каким-то пойлом на спирту. По грязному полу нарезал круги здоровенный таракан, нисколько не стесняясь посетителей. Из соседней комнаты доносилась разухабистая песня. «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны…»

Глава 3

Выехав из Воронежа, где так неудачно прошла встреча с женой погибшего Петра Дарьянова, Алексей уже через несколько дней был в Омске, своём родном городе, где он родился, где прошли его годы детства и юности. О, как приятен запылённый воздух стремительно-сумасшедшего города! Как здорово видеть вновь знакомые места, которые узнаёшь и не узнаёшь по прошествии длительного времени! Алексей был счастлив, всё в нём кипело и по-молодому бурлило. Его внутренний голос говорил: «Всё здорово и прекрасно, а всё страшное позади. И как бы ни сложилась жизнь, он сделает всё, чтобы прожить её достойно и счастливо, без каких-либо потрясений и Афганов». Не знал тогда Алексей, что уже через несколько лет вновь появятся всё те же потрясения, только уже гораздо ближе, чем Афган, – на Северном Кавказе.

Прямо с вокзала Алексей поехал к своей сестре Валентине. После бурной и радостной встречи он всё же не усидел в её доме. Попив чайку с тортом и рассказав вкратце свои последние «приключения», Алексей не выдержал и вместо того, чтобы отдохнуть с дороги, рванул по «старинным» друзьям.

Встретившись до полудня со многими одноклассниками, друзьями детства и юности, Алексей капитально засел в гостях у Серёги Пискунова, с которым они просидели за одной партой с первого до десятого класса.

Войдя во двор до боли знакомого дома, Алексей постучал в дверь веранды. Не дождавшись ответа, протоптанной дорожкой прошагал в огород.

Серёга копал грядку и что-то напевал себе под нос. Его широкая спина закрывала пол-огорода. Алексею стало смешно от того, что вот этому громиле под два метра ростом служить бы да служить где-нибудь в десантуре или морской пехоте, а он выучился на биолога и всю жизнь возится с какими-то банками и склянками, в которых разводит мух и червей для опытов.

Тихонько подойдя со спины, Алексей обхватил его за талию и, приподняв, начал раскачивать. Эта авантюра могла выйти ему боком, если бы Серёга сразу не узнал его. Одноклассники крепко обнялись, а затем долго отстукивали друг друга по плечам, смеясь и радуясь этой внезапной встрече.

За несколькими рюмочками коньяка их беседа растянулась до вечера. Перемыв всем косточки и повспоминав приятные школьные деньки, они конечно же не забыли своих бесшабашных мушкетёров – Петьку Дарьянова, Яшку Портеля и Сашку Арамцева, которых жизнь разбросала по разным краям. Когда речь зашла о Сашке Арамцеве, Алексей, несмотря на развязавшийся язык, всё же немного притормозил и сказал Сергею, что о Сашке знает очень мало. Тот не стал настаивать и почему-то переключился на Люду Проценко, с которой у Сашки был продолжительный роман.

– Знаешь, Лёха, – виновато улыбаясь, произнёс уже осоловевший Сергей. – Сашка, конечно, твой друг, но по отношению к Людмиле он поступил по-скотски. Обещал ей золотые горы, жениться, ну и прочее. В общем, водил-водил девку за нос не один год, пока ей не надоело. И она в отместку ему вышла за такого же урода.

Серёга осёкся и, как показалось, со страхом огляделся по сторонам.

– Так вот, Лёха. О чём это я? Ах да. В общем, жалко Люську, ведь такая симпатичная и хорошая девчонка, и надо ж попасть в руки такому зверюге.

– Серёга, тебя послушать, так хоть сейчас Люську хорони. Что ж там за зверюга такой, коль даже ты оглядываешься с опаской по сторонам? – спросил Алексей.

– Да ревнивец он, хуже зверюги. Совсем девке проходу не даёт. Не дай бог, на неё кто-нибудь взгляд положит. Всё – покойник. Из судов не вылазит, то кому-нибудь башку пробьёт, то ноги переломает.

– И что ж она за дура такая, что всё это терпит и не разведётся с ним?

– Так он же её пальцем не трогает. А как благоговеет перед ней – до умопомрачения. И ведь сказать, что это любовь, не могу, потому что это какая-то дикая, односторонняя любовь хищника к своей жертве. А насчёт развода, всё не так просто. Мне кажется, она запугана им и чего-то боится. Одним словом – баба, – резюмировал Сергей, запуская в рот очередную порцию квашеной капусты, которую он страшно обожал.

– Кроме того, ты же знаешь жалостливый Люськин характер. Мимо котёночка плохенького не пройдёт – приголубит, вылечит. Что говорить о человеке. Вон с Сашкой Арамцевым сколько пестовалась, всё жалела. А он ей в душу наплевал, придурок. Ну и этот у неё, последний муженёк, – Серёга опять опасливо оглянулся и тихо произнёс: – Он у неё падучий, ну, стало быть, эпилепсией болен. Вот она и не может бросить его, выходит, жалеет.

– Напустил ты страху, Серый.

– Ну, конечно, я же не ты – бравый военный, красивый, здоровенный, – обиженно произнёс Сергей, закуривая сигарету. – Не далее как месяц назад я зашёл к Людмиле, чтобы пригласить на встречу выпускников. Ну и что ты думаешь? Стоим мы, калякаем с Люськой возле ворот, смеёмся. Во двор она меня почему-то не впустила. И вдруг слышу – свист и глухой щелчок. Поворачиваю это я свои ясные очи и чуть не обомлел. Представляешь, Лёха, в десяти сантиметрах от моей башки в столбе торчит топор. Так вот, этот индеец недоделанный метнул в меня с крыльца свой томагавк и промахнулся. Догоняешь, Лёха?

Сергей повторно прикурил погасшую сигарету и, помолчав с минуту, продолжил:

– И если бы не Людка, я тогда бы прибил этого гадёныша, ты меня знаешь, Лёха, в гневе. Да что я говорю, не веришь – спроси её соседку, Надьку. Она к нам подошла именно в тот момент, когда этот придурок метнул в меня топор. В общем, с тех пор я ни ногой к ним. Хочется ещё пожить. Единственно – Людмилку жалко. А впрочем, ты сам можешь зайти к ней.

И Серёга, улыбнувшись, добавил:

– Ведь ты же на данный момент холостячок. Чувствую, что неспроста ты Люськой заинтересовался. А что, сходи, может, она и тебя пожалеет и приголубит.

– Дурак ты, Серый, и не лечишься. А потом, я так разумею, что во второй раз этот индеец не промахнётся.

И Алексей с Серёгой от души рассмеялись.

После этого их разговор перешёл на другие темы. И они болтали ещё до полуночи, а Сёрега клялся в вечной и надёжной дружбе до гроба. Естественно, заночевать пришлось у него, за что на следующий день Алексей получил серьёзный нагоняй и взбучку от своей сестры Валентины.

Вот так начался отпуск Алексея. Спустя пару дней он пришёл к своему дому на старой улице Амурского посёлка. Этот дом был уже не его – после смерти мамы его продали, потому что все разъехались по своим индивидуальным квартирам. У Алексея защемило сердце. Он стоял на родной улице, где ему был знаком каждый сантиметр. Постояв возле своего дома и немного поностальгировав, Алексей подошёл к Сашкиному покосившемуся дому, в котором уже никто не жил. Некогда красивый бревенчатый дом – краса и гордость всей улицы, – он на данный момент являл собой жалкое подобие былой красоты. Возле окон дома росли три высоких тополя, посаженных Сашкой и его родителями. Сашкин тополь вырос большим в обхвате, но уже засох. Листвы на нём не было, и своими голыми ветками он вонзался в небо. Алексей подошёл к нему и обхватил руками, затем медленно запрокинул голову и глянул вверх. Ему вспомнилось, как часто они с Сашкой на него лазили, когда им было лет по десять. Они тогда готовились в космонавты. В то время Алёша струсил, а Сашка долез до самого верха и свалился на крышу своего дома, пробив толстенный шифер.

Алексей тяжело вздохнул и тихо произнёс:

– Ну вот, Саня, я передал привет твоему дому и тополю, как ты меня просил.

Глава 4

Переехав с дочерью к двоюродной тётке, Виолетта уже на второй день поняла, в какой гадюшник она попала. Почти каждый вечер организовывались шумные попойки, плавно перетекающие в скандалы и драки. И она немедленно захотела съехать, точнее, сбежать оттуда, но куда? В Воронеже все мосты были сожжены. А больше ей некуда было приткнуться на всём белом свете. В Москве у неё, кроме тётки, никого из родственников не было, не считая спившегося брата, который жил неведомо где. Идти обратно к Никки и Микки было неудобно и как-то совестно. И Виолетта решила немного подождать, точнее, потерпеть такую жизнь у тётки. Ну, уж когда совсем будет невтерпёж, она вновь обратится к оперному певцу за помощью, ведь он обещал помочь.

Первые дни Виолетта усиленно искала работу. Ввиду того что начиналась перестройка, многие профессии были не востребованы, и поэтому специальность Виолетты никому была не нужна. В лучшем случае ей предлагали работу посудомойки или уборщицы. Но как можно было прожить на те мизерные деньги, которые при этом предлагались? Помыкавшись, женщина совсем было опустила руки, но тут на помощь пришла её тетка.

– Послушай, Вилка, чего ты шлындаешь, а? Иди к нам, работа непыльная, денежная. Со временем и квартирку можешь снять, и на харчишки заработать и прочие побрякушки. Да и дочку оденешь, смотри, как отрёпыш ходит.

– А что за работа?

– В массовке участвовать.

– Что, фильм снимается?

– Ага, про любовь, – рассмеялась тётя Клава, обнажив беззубый рот. – Что там кино – это целый театр. Ладно, не боись, научим. На первых порах будешь получать комиссионные, а когда втянешься – свои кровные. Не обидим.

– А что надо делать-то?

– Завтра всё увидишь. С утра пойдёшь с Витькой, моим будущим зятем, на рынок.

И, не объяснив ничего толком, тётка удалилась к соседке.

Рано утром Виолетта и Виктор – сожитель тёткиной дочери Катьки – подались на рынок. Мариночка осталась дома. Она, хоть и нашла себе дворовых подружек, всё равно оставалась печальной и угрюмой.

Придя на рынок и расположившись подальше от входа, Виктор разложил небольшой столик на скрещённых ножках и уселся на небольшом стульчике.

– Итак, слушай, Вилка, и учись! – с важным видом опытного наставника и учителя произнёс Виктор.

– Я Виолетта, а не вилка! Это ты ножичек-складничок.

– Ладно, не обижайся, здесь нельзя по именам, потом поймёшь. В общем, слушай и запоминай. Я сейчас буду гонять шарик в напёрстках, а ты подыгрывай мне, чтобы лохов раскручивать на бабки.

– Какие бабки? Какие лохи? Ты по-русски можешь объяснить?!

– Слушай сюда, непонятливая. Я прячу шарик в одном из трёх стаканчиков, а страждущие выиграть дармовые деньги должны угадать, в каком стаканчике шарик. Ну, уразумела?

– А я-то что должна делать?

– А ты должна помогать мне, – педагогично заявил Виктор.

И он начал вразумлять непутёвую женщину:

– Первое: ты должна периодически подходить ко мне, когда соберётся много народа, и «выигрывать» у меня дармовые деньги. Поясняю: какой стаканчик будет ближе ко мне – там и шарик. Второе: сделала затравку – не светись, сразу же иди к другим нашим напёрсточникам. И так по кругу. Поняла? Деньги потом разделим честно.

– Это что же, вы обманываете простых людей? Как вам не стыдно? Это и есть ваша работа?! Позорники и обиралы!

– Дура! Никого мы не обманываем. Мы избавляем людей от лишних денег.

Но Виолетта не дала ему договорить. Плюнув в его сторону и выкрикнув «уроды», она быстро удалилась, возмущаясь по дороге. Она шла и думала: «Да, посудомойка и уборщица – это не работа, но и то, что ей предлагают, это тоже ни в какие ворота не лезет. Это же надо – обманывать людей. И куда же меня втягивают? И тем не менее уж лучше поломойкой, чем начинать свой новый жизненный путь с преступности». И Виолетта с твёрдым намерением решила немедленно уйти от опасной родственницы.

По приходу в квартиру тётки на Виолетту свалилось нежданное-негаданное горе. Во дворе, лазая по каким-то ограждениям, Мариночка нечаянно сорвалась, разбила себе голову в кровь и вывихнула руку. Тётка вызвала «скорую помощь» и сама длительное время находилась рядом с девочкой в больнице.

Всю неделю Виолетта заботилась о дочери, не вылезая из больницы. Многочисленные денежные расходы ей восполняла тётя Клава, которой Виолетта была очень благодарна на данный момент. И Мариночка пошла на поправку.

Однажды вечером, сидя за ужином, Виолетта неожиданно произнесла:

– Виктор, завтра я буду помогать тебе. Я всё прекрасно поняла, и объяснять мне больше ничего не надо.

А про себя Виолетта решила: как только скопит необходимую сумму, чтобы рассчитаться с тёткой, тут же съедет с её квартиры.

Итак, «трудовые» будни начались. Превозмогая отвращение и стыд от того, чем она занимается, Виолетта постепенно втянулась в круговорот мошеннической деятельности. Блестяще исполняя роль затравщицы, Виолетта незаметно для себя перестала стесняться того, что попросту обманывает не в меру азартных людей, в особенности когда по вечерам она получала свой законный денежный пай, который она зарабатывала бы уборщицей целый месяц.

Глава 5

Алексей выполнил данное Сашке Арамцеву обещание, но не до конца. Оставалось ещё посетить Люду Проценко и передать ей последний Сашкин привет. После рассказа Сергея о её ревнивом муже, у Алексея не возникало большого желания посещать бывшую подругу Арамцева. Заставляло только одно – мужское слово, данное Сашке в тот непростой и принципиальный момент. В конце концов, чего бояться – мужик он или не мужик? И на следующий же день Алексей был у дома Люды Проценко, своей бывшей одноклассницы.

Людмила узнала его сразу и тут же повисла у него на шее, что-то причитая по-женски. Алексей тоже обнял свою бывшую одноклассницу и искренне поцеловал её. С годами бывшие одноклассники становятся роднее и ближе, так как время жестоко и скоротечно.

Целуя и обнимая Людмилу, Алексей тем не менее боковым зрением обшарил территорию её двора, памятуя о сумасбродном характере её ревнивого мужа. Людмила очень обрадовалась внезапному появлению Алексея и тут же пригласила его в дом. Немного стесняясь и будучи слегка настороженным, Алексей зашёл в очень просторный и уютный дом.

Люда усадила его на кухне, а сама засуетилась, готовя чай с угощениями. Алексей был ошеломлён радостной встречей и тёплым приёмом. И полупьяный рассказ Сергея стал рассеиваться как дым. Алексей осмелел и стал чувствовать себя раскованно, правда, изредка поглядывал на входную дверь – мало ли что. И чтобы быть совсем уж свободным в разговоре, он поинтересовался у Людмилы, где её муж.

– Сашка-то? Да на работе. Придёт не скоро, да ты не волнуйся – увидитесь.

«Господи, – подумал про себя Алексей. – И здесь Сашка, кругом одни Сашки».

Кроме того, он хотел сказать, что прямо-таки мечтал увидеться с её мужем, но вместо этого тихо проговорил:

– Люда, а ведь я от Сашки Арамцева.

Людмила прекратила возиться у плиты и, развернувшись, тоже тихо произнесла:

– Зачем, Лёша? Ты же знаешь, что мы расстались, а если не знаешь, то я тебе об этом говорю. Я больше никогда не хочу его видеть и слышать. Он испоганил мою жизнь и судьбу.

– Прости, Люда, если я сделал тебе больно, но не суди меня строго, потому что я должен был выполнить последнюю волю человека, которого ты больше никогда не увидишь.

– Что с ним? Он погиб? Я слышала, что он служил в Афганистане.

– Нет, он не погиб, но… – Алексей на некоторое время замолчал. – Но он никогда больше не вернется в Союз в силу некоторых обстоятельств.

– Он что, предатель? Переметнулся к врагам? Или его там мучают и не выпускают? Впрочем, меня теперь это ни капельки не волнует и не интересует.

От всей засекреченности не осталось и следа. И всё же, следуя тому, что она не должна знать правды, Алексей ответил:

– Скорее последнее, о чем ты только что сказала.

Честно говоря, Алексею вдруг надоело говорить про Сашку, он смотрел на Людмилу, присевшую рядом, и восхищался её красивым лицом.

Почему в школьные годы он не обращал внимания на удивительную девочку, такую славную и привлекательную? Ведь Люда не раз оказывала знаки внимания, а он их заносчиво отвергал в силу её скромности. «Какой же я был тогда дурак и идиот», – злясь на себя, думал Алексей.

– Выходит, я нравился тебе, Люда, – тихо произнёс Алексей вслух, продолжая находиться в плену своих мыслей.

Людмила прекратила свой монолог, посвященный Сашке Арамцеву, и вопросительно переспросила:

– Что ты сказал, Лёша?

– А разве я сказал? Да нет, я просто подумал, – смутился Алексей.

– Лёш, расскажи о себе, о своей теперешней жизни, – ласково произнесла Людмила. – А то тут такое о тебе говорят, но я не верю. Я всегда знала, что ты порядочный парень.

Это её высказывание повергло Алексея в недоумение по поводу его персоны.

– Не понял, Людмила, это что же такое обо мне нехорошее говорят? Если не секрет, расскажи, – удивился Алексей.

– Да какой там секрет, если на каждом углу твой лучший друг Сергей Пискунов талдычит, что тебя давно выгнали с лётчиков за какие-то проделки и сейчас ты работаешь на котельной кочегаром и скоро совсем сопьёшься.

Для Алексея это признание было как гром среди ясного неба.

– Серёга сказал такое?! Во даёт! И это называется лучший друг, с которым мы десять лет дружили и сидели бок о бок за одной партой?!

И Алексей рассмеялся:

– Вот болтун! Э-э, да черт с ним, пусть говорит всё, что хочет! Его можно понять: как он нам завидовал, когда все его приятели поступили в военные училища, а он – в педагогический институт на биологический факультет. Ох, Серёга, Серёга. Ведь он и про тебя чёрт знает что наплёл, Люда. Будто твой муж его чуть топором не убил.

– А, это тот случай, когда у Сашки топор с топорища слетел, когда он его насаживал? – И Людмила от души засмеялась, хотя смех у неё был каким-то нервным. Но, если честно, Алексею было не до смеха от этого случая.

Тем не менее Алексей был очарован своей бывшей одноклассницей.

В нём вдруг проснулась запоздалая любовь. И чем дольше он находился с этой женщиной, тем сильнее разгоралось это прекрасное чувство, переворачивая всё его существование. Он уже не слышал, о чём она говорила. Он всецело любовался её очаровательными глазами, её золотистые волосы волнами спадали на плечи, а прелестная фигура будоражила кровь.

Кто бы мог подумать, что всего за несколько минут общения сердце Алексея будет безжалостно вырвано и брошено к её ногам. Вот это был поворот судьбы! Ещё немного, и нахлынувший на него шквал чувств смёл бы всё на свете. Вот насколько желанна вдруг стала для Алексея Людочка. В этот момент он готов был утопить её в сладострастных поцелуях и объятиях, настолько кипела в нём кровь. На него опустилось какое-то любовное наваждение. В тот момент ему было наплевать, что она была замужем и что у неё ревнивый муж. Люда, в свою очередь, тоже ласково и нежно смотрела на него и что-то тихо говорила. Но вместо того, чтобы сорваться с места и засыпать её страстными поцелуями, Алексей всё же сдержал свои похотливые чувства. Он придвинул свой стул к ней и, взяв её ладони в свои, трепетным голосом произнёс:

– Люда, Людочка! Ты такая обворожительная! Ты сама прелесть! Я весь в волшебстве твоего очарования! – нежно и проникновенно зашептал Алексей чудные слова любви, неожиданно рождающиеся в его голове. – Людочка, выходи за меня замуж.

Людмила резко вырвала свои ладони из его рук и встала:

– Лёша, ты что, с ума сошёл?! У вас, у военных, всегда, что ли, так – штурмом брать крепости и женщин, не спрашивая, замужем они или нет? И вообще, Лёша, я не узнаю тебя, всегда такого сдержанного, тактичного и интеллигентного. И если не хочешь, чтобы я выставила тебя из дома, прекрати эту сцену, тем более что сейчас придёт муж с работы.

– К чёрту крепости и мужа! Люда, я действительно влюбился в тебя с первого взгляда и, похоже, на всю жизнь! Давай уедем! Я же вижу, что ты несчастлива здесь. Я не Сашка, поверь. Я пронесу тебя, Людочка, всю жизнь на руках…

– Алексей, немедленно прекрати этот балаган! – закричала Людмила. Затем, успокоившись, произнесла: – Лёша, покинь, пожалуйста, мой дом. И поверь, я прошу сделать это вовсе не из-за неприязни к тебе, просто ты многого не знаешь о моей жизни, и сейчас не время об этом говорить.

– Без тебя я никуда не уйду, любовь моя! – взволнованным от счастья голосом произнёс Алексей и встал на одно колено перед Людмилой.

– Тогда я уйду, – зло проговорила Людмила.

И она вышла из кухни во двор, а оттуда через калитку к соседке.

Склонив голову и совсем забыв, что его выставили, Алексей в задумчивости продолжал стоять на коленях, пока не возвратился с работы Людмилин муж. Он был обескуражен и удивлён незнакомому человеку в своём доме.

– Кто вы? И что здесь делаете, чёрт возьми? – грозно спросил хозяин дома.

– Я Алексей Артосов, Людмилин одноклассник, – произнёс Алексей, вставая с колен и отряхивая пыль с брюк. – Давно не был в вашем городе, вот и зашёл в гости, навестить старых друзей. А Люда куда-то вышла и вот до сих пор её нет.

– А почему на коленях?

– А чёрт его знает. Последнее время стали ноги ни с того ни с сего подгибаться. Иду себе иду, и вдруг бах – на коленях.

Алексей устало потёр глаза и пошёл к выходу, промямлив по пути:

– Извините, зайду в следующий раз.

Людмилин муж был настолько ошеломлён наглостью незнакомца, что не предпринял ничего кардинального, чтобы наказать того. Он попросту растерялся, отыгравшись потом на своей жене.

То любовное наваждение, случившееся с Алексеем в Людмилином доме, через некоторое время схлынуло, а вот боль в сердце осталась. И вовсе не из-за того, что Людмила отказала его скороспелым ухаживаниям и нелепой просьбе выйти замуж. Сердце бывшего одноклассника терзалось из-за того, что он наконец-то по-настоящему полюбил женщину. Вот так вот, невзначай, нежданно-негаданно, невзирая, замужем она или нет. Ведь не мы же управляем сердцем, а оно нами. И сердце не спрашивает тебя, кого бы ты хотел полюбить и какого статуса и положения должна быть твоя любимая. Оно просто берёт и влюбляется в того, кто ему мил и пригож.

Алексей уже успел осудить себя за мальчишескую выходку в Людмилином доме, где наверняка скомпрометировал её в глазах мужа. И теперь она незаслуженно страдала, отговариваясь от нападок и подозрений оголтелого ревнивца. И тем не менее Алексей как мальчишка, с головой был влюблён в Людмилу Проценко и вновь хотел видеть её и всячески готовил новую встречу. В тот момент он был эгоистом, его не интересовало, как поведёт себя Людмилин муж и что предпримет. Алексей был готов ко всему. Потому что для истинной любви не существует таких понятий, как замужем или женат твой объект воздыханий. И конечно же с его стороны было большой наглостью и риском добиваться замужней женщины, когда вокруг ходит столько молодых и незамужних. Увы, такова жизнь, такова любовь, порой такая непредсказуемая и непонятная. И самое главное: Алексей не стал бы добиваться Людмилы, если бы не почувствовал, что и она к нему неравнодушна и питает внутреннюю симпатию.

Бывшие друзья уже не интересовали Алексея, их уже не существовало. Он усиленно искал встречи с Людочкой. Вот что делает любовь, нахлынувшая неожиданно, невзначай, через много лет. Любовь к человеку, которого раньше даже не замечал, а он всё это время был рядом. В то же время каким-то шестым или седьмым чувством Алексей ощутил, что эти терзания и помыслы в ближайшем будущем не сулят ему ничего хорошего, а ввергают в стремительный жизненный водоворот, который способен унести его на самое дно. Так и случилось, потому что за всё в жизни надо платить.