Я хочу свою жену…

– В смысле продан? – здесь я уже откровенно заинтересовался.

Если Лиза что-то в своей жизни любила, кроме дочери, так это свою богадельню с лаками и массажиками.

***

Чувствую себя ничтожеством. Предательницей. Но я столько сил вложила в свой СПА-комплекс, что отдать его под продажу или во владение мужа, казалось кощунством. Наверное, это не очень честно. Он обеспечивал нас с Кристей долгие годы, а я, вроде как, украла у него деньги своим поступком.

Я посчитала, что удвоить сумму вполне честно для отступных. Зачем ему СПА? Под продажу? Не отдам! А он посягнёт, я уверена в этом. Сейчас его слова это только подтверждают. Нашёл то, чем я дорожу, и будет пытаться у меня это отнять. Словно ему мало стольких лет моей жизни, выброшенных на помойку, и унижений.

– Я продала комплекс Инге. – говорю уверенно, стараясь не показывать, что чувствую себя неловко. Стараюсь думать, что вся эта ситуация не вызывает во мне чувство брезгливости. Мне мерзко от своего поступка. Мерзко от самой себя. – За сто тысяч рублей. – признание выходит нелепым.

Он это понимает. Его брови удивлённо ползут вверх. Лицо тут же меняется. Он догадался.

– Да, ты можешь доказать в суде, что это махинация. – спешу оправдаться. Не желаю выглядеть идиоткой. – Но я надеюсь, ты не станешь, Лёш. Я поставлю на уши все СМИ, весь интернет. Только глухонемой не будет обсуждать то, что мэр отжимает у жены… Как ты там говоришь? Богадельню?

– Ты мне угрожаешь? – серые глаза опасно прищурились. – После такого компромата, что я получил сегодня, ты ещё надеешься что-то от меня получить при разводе?

– А какая связь? – спрашиваю, отступая на шаг от стола. Смотрю на наручные часы, намекая, что мне этот разговор до одного места. – Знаешь, сколько у меня на тебя компромата? М? И фото, и видео, и сообщений от твоих потаскух. Предлагаешь, выставить друг друга посмешищами, меряясь кто из нас хуже? Или что? Кому от этого станет лучше? И попрошу заметить, Лёша, я ничего у тебя не прошу. Дом, машина, да хоть побрякушки, что ты мне таскал для того, чтобы пустить пыль в глаза журналистам или своим компаньонам… Я ни на что не претендую! Но СПА-комплекс, Лёша, мой! И точка! Просто возьми эти деньги и успокойся. Я хотела поступить честно.

– Честно? Ты продала свой бизнес подружайке за смехотворную цену, чтобы нагнуть меня! Это честно, Лиза?

– Я считаю, да. – говорю почти честно, как есть. – Некрасиво? Да. Но честно, Лёша. Я не утаила это и вернула тебе вложения с хорошими дивидендами. Я не позволю отобрать у меня источник дохода. Я и так, связавшись с тобой, выпала из жизни на пять лет. Кому сейчас нужно моё неоконченное юридическое? Уже и законы поменялись. Будь мужчиной, возьми просто деньги и давай закроем эту тему.

Не хочу слышать его ответ. Выбегаю из кабинета, как ошпаренная.

Ну вот сказала. Призналась. Только страшно так, будто я только что банк ограбила, а за мной вот-вот бросится вдогонку вооружённая охрана.

– Елизавета Павловна, а вы куда? – у двери вырастает двухметровый шкаф, закрывая выход из дома.

Выдыхаю, судорожно осматриваясь по сторонам. Сейчас даже охрана вызывает опасение. Это не моя охрана – охрана мужа. А на что способен Лёша я до сих пор не знаю. Он не перестаёт, скажем, удивлять.

– Тимур, какие-то проблемы? – спрашиваю спокойно, стараясь дышать размеренно.

– Никаких. Просто интересуюсь, куда мы следуем? – невозмутимо произносит громила в чёрном костюме.

– Мы? – нелепо переспрашиваю я, чувствуя, как пол медленно уходит из-под ног.

– Теперь я ваш личный телохранитель, Елизавета Павловна. До особого распоряжения Алексея Александровича. Вам нехорошо? – непонятный голос, басистый. Он то ли издевается, то ли обеспокоен. Непонятно.

– И за что он вас так наказал? – собравшись, спрашиваю я, ехидно улыбаясь.

Глава 6

Еду на заднем сиденье собственной машины, считая повороты и светофоры до детсада. Тимур ведёт машину уверенно, хмуро сдвинув брови и не забывая смотреть по сторонам. Готова отдать голову на отсечение, что ему затея моего мужа нравится не меньше моего.

Два года назад у меня был телохранитель. Вадик, насколько мне не изменяет память. Но после того как он пытался залезть ко мне в трусы, отпуская всю неделю сальные шуточки и намёки, я со скандалом его уволила. Хотя о чём это я? Не я – муж!

Лёша ещё посмеялся с этой ситуации. Не уточняла истинных причин его веселья, но, подозреваю, они весьма прозаичны.

После него был ещё один. Тогда муж попал в какую-то передрягу с какими-то тендерами. То ли взял взятку, то ли, наоборот, не взял, но неприятностей нажил. В него даже стреляли. Не попали, конечно. Но он озаботился охраной дома. Ну и моей, получается.

Когда шумиха улеглась, конечно же, они испарились. Мы живём в охраняемом коттеджном посёлке. Здесь якобы все свои и повышенные меры безопасности. Только роли это не играет. Большинство домов пустуют. Их владельцы за границей, живут в центре, а сюда приезжают на отдых или празднования. Жилые дома можно пересчитать по пальцам одной руки.

Патрули, видеонаблюдения и шлагбаум на выезде – вот и все повышенные меры безопасности. Я действительно считаю, что если бы хотели убить Лёшу или меня, непременно бы убили.

Наконец-то показывается здание детского сада. Тимур останавливается на парковке среди таких же дорогостоящих машин, и строго произносит:

– Я иду с вами.

– Лёшу, опять хотят убить? – вырывается у меня.

К чему это всё? Зачем мне телохранитель?

– Это для вашей же безопасности.

Он первым выходит из машины, осматривается по сторонам, что-то тихо говорит. Подозреваю, в наушник.

– Цирк какой-то. – вздыхая, я выхожу из машины, громко хлопая дверью.

Дежурный у ворот приветливо мне улыбается, отчего Тимура передёргивает.

Чем ему Арсений Геннадьевич не угодил? Очень приятный старичок.

Мы идём рядом по широкой аллее, по бокам которой расположены многочисленные качели и детские площадки с самыми разными домиками, горками и персонажами из современных мультфильмов.

У стеклянных дверей Тимур останавливается первым, распахивая их передо мной. Я киваю и вхожу внутрь, нос к носу сталкиваясь с нашей воспитательницей.

Нина Витальевна весьма эффектная молодая девушка. Как к воспитательнице у меня никогда не было к ней претензий. Кристинке она опять же нравилась. А вот как человек Нина была совсем мне неприятна. Эти многочисленные вопросы и расспросы о моём муже, прикрытые якобы интересом к домашней атмосфере, в которой находится ребёнок. Я поначалу думала, что Кристина ей что-то говорит, делится своими переживаниями. Но после этого пошли намёки на попечительство, взносы и прочее.

Сейчас её глазки натурально загорелись. Я вижу, как её грудь резко вздымается и замирает в таком положении. Подозреваю, она не дышит, ради зрительного увеличения объёма бюста.

Мне смешно, но я сдерживаюсь.

Лицо воспитательницы хмурится. Мне кажется, она начинает соображать, что Тимур весьма не похож на моего мужа, которого она всё время жаждала увидеть лично.

– А это… – я даже слышу в её голосе разочарование.

– Добрый вечер, Нина Витальевна. Я за Кристиной. Мне её самой забрать или вы приведёте?

Судя по тому, что в холле ещё не толпились другие родители, гувернантки и няни, мы всё-таки приехали раньше обычного.

– Да, Конечно, я сейчас приведу. – опомнившись, девушка скрывается за широкими дверями.

Я театрально вздыхаю, переводя взгляд на своего телохранителя.

– Эх, Тимур, такую пассию отпустил. Тебе бы капельку сбросить мышечной массы… роста… И вполне сошёл бы за моего мужа. Уж она бы точно не различала. Моей компании было бы достаточно для твоей идентификации.

– Я женат. – нейтрально произносит он, не сводя взгляда с закрывшихся дверей.

– И что? Когда это кого-то останавливало? – на суровом мужском лице, появляется непонятная мне ухмылка.

Его взгляд приобретает заинтересованность, встретившись с моим. Непонятная для меня реакция неожиданно мне понравилась. Он, оказывается, живой. Настоящий. Из плоти и крови.

– Да шучу я, расслабься. Что так смотришь? Я вам с женой на годовщину целую неделю подходящее турне выбирала.

– Мамочка! – маленький белокурый вихрь с растрёпанными косичками, несётся на меня, с криком обхватив мои ноги. – А я Сашке синяк поставила! – столько гордости звучит в детском голосочке, что я не могу отнестись серьёзно к этому известию.

– И зачем же, доченька? – плохо скрывая улыбку, спрашиваю я, присаживаясь на корточки перед её счастливым личиком.

– Он жениться не хотел. – наморщив курносый носик, обиженно шепчет мой ангел.

***

Рука сама тянется к графе оформить. Не знаю, что со мной происходит. Я раньше сам никогда не бронировал билеты на самолёт. Не оплачивал гостиницу. Я вообще не отдыхал уже четыре года. Перелёты и деловые встречи не в счёт. Я об отдыхе, когда тебя не дёргают каждые десять минут по телефону, когда не нужно никуда мчаться или в срочном порядке искать свободного курьера. Не нужно ни за кем ничего подчищать.

Я заслужил отпуск. Не месяц, разумеется. Но недельку, другую, думаю, могу себе позволить. Теперь у меня уже есть достаточно надёжные помощники и налаженные связи, чтобы вздохнуть спокойно и не дёргаться по пустякам. Мне остаётся ждать.

Ах да, ещё же пресс-конференция с избирателями. Но и она за неделю до выборов.

…я даже придумал, как обыграю это перед Лизой.

Никуда моя жена не денется. Полетит со мной, как миленькая. А уж там я найду подход к собственной жёнушке.

Честно сказать, я был в лёгком шоке, когда проконсультировался со своим финансистом и тот заверил меня, что богадельня моей жены имеет популярность и доход выше среднего по меркам столицы. Был приятно удивлён. С Лизы станется отстаивать убыточный бизнес тупо из принципа: моё, значит, не отдам.

– Мы летим в отпуск. – выйдя навстречу жене и дочери, озвучиваю я.

Лиза хмурится, расстёгивая куртку Кристинки. А вот дочурка в восторге:

– На море? Да? Правда, на море?

– Лучше, Кристиночка. Париж!

Лиза опять фыркает, а на детском личике дочери задумчивое выражение.

– Солнышко, поищи свою няню, хорошо? Помойте ручки пока, переоденьтесь. И будем ужинать. – малышка с готовностью кивает и уносится с громкими криками: " Нянюшка " вверх по лестнице.

– Лёш, ты пьян? – выдыхает Лиза, щуря глаза. – Какой Париж? Ты, правда, считаешь, что этот город подходит для семейного отдыха? Подходит нам?

– Почему нет? – я удивлён. На самом деле удивлён. Я ожидал совершенно другой реакции от своей семьи. – Я вечность не отдыхал. А ты вообще была в Париже?

– Ты издеваешься или серьёзно спрашиваешь? – ошарашенно переспрашивает супруга. – Когда бы я там была, не подскажешь?

– Ну мужиков ублажать успеваешь… – вырывается у меня.

Мне что, нужно было её загранник рассматривать? Откуда я знаю, где она вообще бывает? Я сам дома появляюсь к ночи, когда Кристина сладко спит в детской. Или не появляюсь вообще. Может, она спихнула дочь на няню и шляется по заграницам?

– Уверен? – дерзко спрашивает Лиза, сделав шаг ко мне.

Остановилась, смотрит насмешливо из-под подрагивающих длинных ресниц.

– Если бы я ублажала мужиков, хотела бы это делать, я бы начала спать с тобой, Лёша.

– И что это значит, Лиза? – злобно спрашиваю я. – Ты хочешь сказать, что это они тебя ублажают, а я неспособен? Опускаешься до таких подколов?

– Какие же здесь подколы? – фыркнув, супруга отворачивается от меня, направляясь в сторону кухни.

– Мне сейчас опуститься до твоего уровня, и тоже вспомнить твою зажатость в постели? – довольно громко спрашиваю я.

Осматриваю лестницу. Ещё не хватало, чтобы дочь услышала эту грязь.

Ну почему она меня так выводит?!

– А что тебе ещё остаётся, Лёша? – смеясь, бросает она не оглядываясь. – Только вспоминать.

Ну сука!

Усилием воли заставляю себя уйти в кабинет. Хочется пойти следом за Лизой, схватить за горло и потребовать объяснений.

Ей со мной плохо было? Со мной?

Заставить смотреть в глаза и сказать правду. А после нагнуть её и трахнуть! Чтобы и думать больше не смела, о подобных высказываниях!

Трахнуть…

Замер в приоткрытых дверях кабинета, ошеломлённый потоком собственных мыслей. Довольно давно я не думал о своей жене как о сексуальном партнёре. Чувства к ней есть, определённо. Она родила мне дочь, поддерживала меня, была рядом. Тихая, спокойная, рассудительная и послушная. Так продолжалось долгие годы. Несмотря на угасшие чувства, сексуальное влечение, я люблю её до сих пор и беспокоюсь о ней. Годы хорошего не вычеркнуть из жизни игнорированием и овуляцией мозга. Но люблю… как сестру, маму. Близкого друга, если бы у меня такой имелся, конечно. Это не влюблённость. Не любовь к желанной женщине. Уже давно. Это что-то тёплое, родное, что ли.

Так какого же хера, я так возбудился от одной мысли, что заставлю Лизу забрать свои слова обратно?

Это всё видео. После него я не могу нормально мыслить.

Блядь, да, мне обидно! Я всю жизнь как тот кочегар, распалял её, подготавливал, чтобы получить хоть жалкий минет. Довольствовался скромницей, а кто-то имеет её! Развратную, податливую, чувственную…

– Да ну на хер! – сказал и тут же бросился к ноутбуку.

Нашёл видео, удалил. Почистил почту.

Всё! С этим пора завязывать.

Глава 7

Я пожалела о своих словах сразу же. Вовсе не потому, что сказала неправду. Правду! Самую настоящую. Секс с Лёшей… Он был хорош. Вовсе не оттого, что я содрагалась в многочисленных оргазмах. Не знаю, когда ты любишь человека, оргазм вообще не играет роли. У тебя такая эйфория от его близости, что это затмевает абсолютно всё. Это в тысячи раз ярче, чем самый мощный оргазм.

Чувства, ощущения, прикосновения… Всё ярче и глубже, чем просто секс.

Со временем всё как-то угасло. Я стала замечать то, чего не замечала раньше. Он спокойно засыпал кончив. Не в том смысле, что а как же поболтать и прочее. Нет. Он совсем не заботился о том, кончила ли я. То есть, он как будто был уверен, что я пришла к финишу или мне это вообще не нужно, не знаю. Намекал на минет, склонял, просил…

Я люблю минет, наверное.

Любила эту эйфорию власти и порочности, окружающую это действо. Любила его. Любила срывать его стоны, заглатывая глубже ствол или играя язычком по уздечке.

Не знаю, это мне тоже надоело довольно быстро. Почему-то после этого, глядя на довольного мужа, лежащего с прикрытыми глазами и часто вздымающейся грудью, я испытывала какое-то неприятное чувство. Словно меня использовали, что ли…

Иногда хотелось закричать:

– А как же я?! Я же здесь! Рядом! Мокренькая, возбуждённая и желающая своего мужа.

Но язык был в жопе!

Не понимаю, почему я не решалась сказать об этом долгое время? Намёки, разговоры вокруг да около, но никогда прямо.

Оральный секс всю нашу сексуальную жизнь был в одни ворота. Если не считать единичный случай, когда он увлёкся и попробовал порадовать меня язычком, то его не было вообще.

До моих мальчиков, я искренне считала, что куни это бред. Никакого удовольствия не было с Лёшей от того действа, ей-богу. То ему дыхания не хватает, то у меня там мокро, – кто бы мог подумать, да? – то я как-то не так ёрзаю бёдрами. На повторе я как-то не настаивала.

Минет же проще, да? То слёзы из глаз, то рвотные рефлексы, то прям охренительно приятно заглатывать, зная, что ляжешь спать неудовлетворённой.

Прям все условия…

Почему вообще секс занимает главенствующую роль в отношениях? Мне всю жизнь казалось, что это не так. Не главное. Ценятся моральные качества мужчины, его поступки, отношение к тебе, в конце концов. И что? Насколько меня хватило?

Два года? Три?

Вполне вероятно, что я бы и не смела высказаться об этом вслух, либо мысленно сформулировать всё в однозначном порядке до сих пор, если бы дорогой муженёк не почуял запах власти и бабла.

Да и я бы в жизни не попёрлась под мухой в клуб Инги, предполагая, что неоновый силуэт мужчины в маске на вывеске огромного здания, явно о чём-то да намекает, если бы не его потаскухи.

С каких пор вообще любовницы так оборзели, что не стесняются написывать жёнам, отсылать фотоотчёты и видео, будто я их самолично об этом просила? Это стало чем-то престижным?

Да чёрт! Почему я вообще об этом думаю?!

Помогая накрывать на стол Татьяне Владимировне – нашей домоуправляющей, с которой у меня сложились весьма тёплые отношения, я то и дело поглядывала на прикрытые двери. Пожилая женщина следила за каждым моим движением, словно я сапёр и мы все вот-вот либо взлетим на воздух, либо будем спасены.

– Лиз, может, чаю? Или настойку? – не выдержав, предлагает она, озираясь по сторонам.

Несмотря на то что я сама просила её не обращаться ко мне на вы или, боже упаси, по имени отчеству, женщина позволяла себе подобное обращение лишь в те моменты, когда мы находились совершенно одни.

– Яду… – едва слышно шепчу я. Не для неё, для себя.

Вряд ли она этот тихий писк, сорвавшийся с моих губ, услышала.

– Что, прости?

– Мамочка, мы всё! – белокурый вихрь врывается в кухню стремительно, с интересом разглядывая содержимое блюд и тарелок. Взгляд бегает по чашкам, где уже налито свежесваренное какао. Дочь улыбается и мне становится спокойнее.

Вот она моя отдушина. Мой маленький громоотвод от всех проблем и невзгод. Мне всё чаще кажется, что Кристинка не заслужила таких… гнусных родителей, как мы. Мы попросту её недостойны.

– А почему на две персоны? – Лёша подходит сзади к дочери и опускает руки ей на плечики.

Моё сердце пропускает удар. Я вижу сияющую улыбку на лице малышки, что, округлив глаза, бросается к папе.

Он ловко её подхватывает на руки и целует в курносый носик, отчего у меня земля начинает уходить из-под ног.

Сердце болезненно сжимается. Я столько раз просчитывала, что даже после развода, он не станет с ней видеться чаще, чем это происходит, живя с нами под одной крышей. Успокаивала себя этим. Утешала, что ребёнок не пострадает.

Воистину связь отца и дочери необъяснима и волшебна.

Ужин откровенно не лез в горло. Я как ни старалась, не могла ни поесть, ни спокойно смотреть за общением Кристинки с папой.

Мерзопакостное чувство помутило рассудок. Словно я собираюсь выгнать отца из жизни дочери. Вычеркнуть. Когда они последний раз так сидели? Полгода назад? Год?

Извиняюсь и встаю из-за стола. Аппетита нет абсолютно, а смотреть на развернувшуюся передо мной картину выше моих сил. Меня гложет предчувствие, что Лёша делает это специально, нанося мне удары по самому больному.

Сколько он так с ней похихикает? Разок? Дважды? Трижды? Привяжет, станет наконец-то папой, а Кристя, как будет потом себя чувствовать? Дети на самом деле быстро привыкают к распорядку дня, графикам и той или иной последовательности.

К папе…

Мне и приятно, и неприятно одновременно. Какое-то абсурдное чувство переворачивает все внутренние органы, пока я поднимаюсь к себе в комнату.

Телефон вибрирует в оставленной на кровати сумочке. Вздохнув, беру его в руки, хмуря брови.

Стас? И зачем он мне звонит, зная, что я подобного не приветствую?

– Ты с ума сошёл? – шиплю в трубку. – Мы же договаривались, никаких звонков!

– Олег разбился. – прерывает мои нотации Стас громким голосом. – Я подумал, ты захочешь узнать.

– К-как? – теряю под ногами опору, медленно стекая на кровать. – Когда? Мы же…только что…совсем недавно виделись… – бормочу, приложив ладонь к вспотевшему лбу, а сама понимаю, что этот интервал времени нельзя назвать недавно. Я успела приехать домой, поцапаться с мужем, забрать дочь из садика, отсидеть двухчасовые занятия гимнастикой и опять вернуться домой.

– Вылетел на встречку. – тихо отвечает Стас, предлагая: – Если хочешь, я могу сбросить адрес больницы… Он в тяжёлом состоянии… – в его голосе слышатся сомнения.

– Конечно! – восклицаю я. – Я постараюсь приехать как можно быстрее. – понимаю, что общаться по телефону бессмысленно, требовательно произношу на прощание: – Жду адрес. Я скоро буду.

Вскакиваю с кровати. Опять сажусь, сжимая кулаки и рвано дыша. В голове проносятся шальные мысли.

Что если это видео и авария Олега как-то связаны? Что если это вообще мой муж всё подстроил?

Фантазия захлёстывает, заставляет выдвигать предположения одно хуже другого.

Кажется, я перечитала женских криминальных романов.

Наконец-то собравшись с духом, спешно выхожу из комнаты и отправляюсь на поиски няни. Мысленно молюсь, чтобы она ещё не ушла.

Несмотря на то что в договоре прописаны часы до восьми, я всегда отпускала её раньше, если была, конечно, дома, а не на работе. Возможно, она уже уехала с кем-то из охраны в город, пока я пыталась ужинать.

Удивительно, но удача мне улыбнулась. Я бы ни за что не посмела просить мужа о подобном. Да, он отец. Такой же родитель. Но… это же Лёша!

Вхожу в кухню, как раз когда Лёша, закатив рукава, разрезает маленький торт, который я, вообще-то, купила для одной из наших горничных. У неё завтра день рождения. Не акцентирую на этом внимание, целую дочь в макушку, кося взглядом на неуклюжие движения, казалось бы, сильных мужских рук:

– Солнышко, мама ненадолго уедет. Нянюшка с тобой побудет… – набравшись храбрости, дополняю, – И папа.

Кристинка кивает, не обращая на меня существенного внимания. Торт и папа с тесаком, предназначенном для мяса, её интересуют гораздо больше.

Делаю мысленную пометку, что торт надо бы где-то купить по дороге. Конверт я, конечно, приготовила с премиальными, вместо подарка, но без презента как-то не то, что ли.

Телефон оживает. Приходит пятое по счёту сообщение от Стаса. Смахиваю оповещения в сторону, удостоверившись, что какой-то адрес всё-таки в них присутствует, и спешу покинуть пределы дома.

Глава 8

– Что это за магазин? Тебе видно?

– Французская выпечка.

Тимур явно недоволен тем, что я его весь день дёргаю.

– Извини. – искренне произношу я. – С тобой она бы точно не поехала туда, куда собиралась. Как мужчина, ты же меня должен понимать.

– Вы думаете, что я из-за этого недоволен? – мужчина поворачивается ко мне вполоборота и грозно сводит на переносице брови. – Сумерки. Вы без предупреждения срываетесь не пойми куда. Ни сопровождения. Ни мер безопасности…

– У меня есть ты. – обрываю его речь, всматриваясь в яркую вывеску с непонятной символикой. – Нахрена ей выпечка, я не пойму?

Стоило об этом спросить Тимура, как моя жёнушка спешно выпорхнула из дверей магазина, держа в руках торт в прозрачной упаковке.

– И нахрена ей торт? Ты что-нибудь понимаешь? Может, она ещё и за цветами ему заедет?

Тимур заинтересованно смотрит на меня, развернувшись уже полностью.

– Что? Я общался с Анной Владимировной. Лиза никуда на ночь не срывается. Наоборот, даже её домой пораньше отпускает.

– А вы, стало быть, сами не в курсе, где ваша жена ночует?

– У нас отношения другого формата. Она отъезжает. Давай за ней.

– Другого? – весело уточняет Тимур, выждав какое-то время и тронувшись с места вслед за машиной моей благоверной. – Это какого? Такого, что вы вечерами по городу ездите и шпионите за ней? Я слышал о свободных отношениях, Алексей. Не приемлю. Но слышал. Не думаю, что происходящее сейчас в этот шаблон вписывается.

– Ты меня ещё жизни поучи. – вздыхаю, хоть и осознаю, что он прав.

Лиза словно опоила меня чем-то. Весь день я веду себя как неадекват. Взрослый мужик! Без пяти минут мэр, а страдаю хернёй какой-то.

Самое обидное, что эта херня меня затягивает всё глубже и глубже.

– Мы приехали. – вырывает меня из раздумий резкий голос.

Оглядываюсь по сторонам и вижу здание областной травматологии. Вскоре на углу здания замечаю и машину своей жены, а её, скрывшуюся в дверях с вывеской «Приёмное отделение».

– Ты заметил? Торт не взяла?

– Не взяла. – весело отвечает Тимур.

Я растерялся. Как пацан какой-то растерялся. Вариантов передо мной уйма! В этой больнице может работать её любовник, и она сорвалась к нему. Не знаю, на дежурство. Или что?

Из близких и родных Лизы никто не мог пострадать и загреметь сюда. Родные умерли. Из живых только дальние родственники, и те по отцу, которого она ненавидела ещё при жизни. Насколько я знаю, она оборвала с ними все контакты давным-давно.

Инга? Точно!

Бог услышал мои молитвы, и её переехал асфальтоукладчик?

Мне что вообще сейчас делать? Идти следом? Ждать?

– Тимур…

– Я бы пошёл. – хмыкнул он. – Могу я, но это противоречит правилам.

– Я сам! – мысль, что свидетелем неверности моей жены станет мой начальник безопасности, придала сил и решительности.

Неверности? Это я сейчас об этом подумал?

Быстро выхожу из машины и удивлённо смотрю на Тимура: