Полная версия
Лоренца дочь Великолепного
– Брось нож! – вдруг раздался за спиной Лоренцы знакомый голос.
От испуга нищий разжал пальцы, и нож упал на землю. Наступив на него ногой, Монбар повернулся ко второму бродяге:
– Верни кошелёк даме!
Видя, что тот не спешит повиноваться, капитан положил руку на рукоять своего кинжала:
– Ну!
Сунув омоньер донне Аврелии, нищий попятился.
– А теперь убирайтесь прочь, негодяи, пока я не сдал вас страже. И чтобы ноги вашей здесь больше не было!
Так как решительная поза Монбара не оставляла сомнения в правдивости его слов, бродяги поспешили ретироваться. Пока донна Аврелия подбирала выпавшие из кошелька монетки, Лоренца поблагодарила барона за помощь.
– На месте Вашего отца, мадемуазель де Нери, я никуда не отпускал бы Вас одну, – ответил тот.
– Но я не одна и, к тому же, мой дом неподалёку, – возразила девушка.
– И всё же, Вас едва не ограбили.
– К счастью, Вы оказались поблизости, сеньор.
– Да, я пришёл на исповедь, но неожиданно наткнулся на этих разбойников.
– Ещё раз благодарю Вас, сеньор, но нам нужно идти.
Капитан бросил взгляд на донну Аврелию:
– Вы в порядке, сударыня?
– Да, сеньор, – вдова кокетливо поправила свою накидку. – Вас послало нам само Небо!
– Разрешите проводить Вас и мадемуазель де Нери.
По дороге друг Амори спросил у донны Аврелии:
– Вы в пятницу снова придёте в эту церковь?
– Нет, завтра с утра мы уезжаем за город. У мессира Бернардо есть участок в Берси и мы пробудем там до конца лета.
В глазах Монбара вспыхнули две золотые искры:
– Вероятно, я больше не увижу вас, потому что в понедельник тоже уезжаю в Лион, где меня ждёт Сольё. А оттуда мы с ним отправимся прямо во Флоренцию. Так что, на всякий случай, прощайте.
– Прощайте, – как эхо, откликнулась Лоренца, поражённая известием о том, что Амори покинул Париж.
Уже в своей комнате поведав обо всём, что с ней приключилось, алансонке, Лоренца заключила:
– Странно, что Монбар пришёл на исповедь в Сен-Жерве так рано.
– Мне кажется, мадемуазель, что этот сеньор влюблён в Вас.
– Почему ты так решила?
– Поверьте, уж я разбираюсь в таких вещах!
– Не выдумывай, Катрин.
– Вы не хотите согласиться со мной потому, что Вам по душе другой.
Мысли девушки и в самом деле были заняты Амори. Ведь он ясно сказал, что хотел бы лучше познакомиться с ней. Почему же тогда уехал в Лион? После посещения Сен-Жерве у Лоренцы было тяжело на душе и даже предстоящая поездка за город не радовала её, как прежде.
Фахверковый дом в Берси, куда семейство Нери каждый год перебиралось на лето, занимал гораздо большую площадь, чем жилище банкира в Париже. Два крыла, примыкавшие к основному зданию, окружали двор, выходивший к Сене. Местность здесь была довольно пустынная. Вокруг простирались лишь одни виноградники. В прошлом году Лоренца пригласила сюда Жанну Доруа и девушки целые дни напролёт только и делали, что купались в реке, собирали цветы и гуляли по саду. Теперь же подругу Лоренцы должна была заменить Катрин.
За усадьбой в отсутствие хозяев присматривали местные жители, братья Колен и Гуго, которые работали также на огороде, в винограднике и в фруктовом саду, окружавшем дом. Поэтому мессир Бернардо взял с собой за город лишь половину слуг, так как в деревне всегда можно было нанять кого-нибудь для чёрной работы.
Когда Нери во главе своего семейства подъехал к дому, братья уже поджидали их.
– Добрый день Колен! Добрый день, Гуго! Как дела? – весело спросил отец Лоренцы, слезая с мула.
– Добрый день, хозяин! Всё в порядке! – заверил его Колен, который был пониже и покряжистее брата, в то время как Гуго был высок и худ, как щепка. – Моя жена уже сделала уборку в доме, можете располагаться.
– Вот и отлично.
Пока разгрузили повозку с вещами, проветрили комнаты, расставили по своим местам сундуки и застелили кровати, кухарка успела приготовить обед. Помимо обычной еды подали свежую зелень с огорода, творог, молоко и местное вино.
После обеда все занялись своими делами. Мессир Бернардо пошёл вздремнуть, Даниель решил искупаться в реке, а женская половина семейства Нери села за рукоделие, так как мать Лоренцы надеялась за время пребывания в деревне вышить полностью скатерть. Как только жара спала, банкир отправился осматривать надворные пристройки, желая убедиться, не надо ли их подновить. Д’Эворт же предложил донне Аврелии и Лоренце прогуляться по саду. Желая развлечь их, Даниель стал пересказывать им последний роман, который прочитал.
– Мне кажется, что Вы любите книги больше, чем людей, – заметила вдова.
– Да, потому что они никому не делают зла, в то время как люди бывают очень коварны, особенно женщины…
Донна Аврелия пожала плечами:
– Не знаю, кого Вы имеете в виду.
– Просто пришлось к слову.
Затем они решили взобраться на ближайший холм, чтобы полюбоваться оттуда видом окрестностей. Глядя сверху на Париж, раскинувшийся по оба берега Сены, девушка не могла себе представить, что где-то есть города больше и красивее его. Центром Парижа был остров Ситэ, на одном конце которого находился старый дворец, а на другом – поблёскивал острым шпилем собор Нотр-Дам. Большой и Малый мосты через Сену соединяли остров с обеими частями города. По одному из них можно было добраться до Сорбонны, а по второму – до городской Ратуши в квартале Маре. Вокруг Нового города белела кладка стены, построенная в царствование Людовика XI. В кольцо городских укреплений входили также ощетинившийся многочисленными башенками королевский замок Лувр и Бастилия.
– Я думаю, что на свете нет города прекраснее, чем Париж! – неожиданно вырвалось у Лоренцы.
Покосившись на неё, кузен донны Флери промолчал.
– Мой покойный супруг часто путешествовал, – заметила донна Аврелия. – А Вы, господин д’Эворт?
– Разве что в молодости.
Вдова кокетливо улыбнулась:
– Но Вы ведь ещё не старик.
– Мне по душе место, где я сейчас живу, – задумчиво объяснил Даниель, – Вы бы видели, как красиво у нас в Саше! Особенно весной, когда всё расцветает вокруг.
– Может быть, я когда-нибудь и приеду к Вам…
– А ты хотела бы увидеть другие страны, Катрин? – в свой черёд, спросила Лоренца у алансонки, которую взяла с собой на прогулку.
– Нет, мадемуазель. Я хочу быть там, где Вы.
– Но почему ты спрашиваешь её об этом, донна Лоренца? – с подозрением спросила у девушки вдова.
– Просто так, мадонна.
Хотя её слова, по-видимому, не убедили донну Аврелию, та оставила девушку в покое.
Вечером после ужина все, и хозяева, и слуги собрались на кухне у догорающего очага. Лоренца попросила тетушку Гожетту поведать им одну из тех волшебных историй, которые та мастерица была рассказывать. И старая кухарка завела речь о прекрасной принцессе, проспавшей в своём замке из-за колдовства сто лет, пока её не разбудил один принц. Наблюдая за тлеющими в очаге дровами, дочь мессира Бернардо представляла себя спящей красавицей, а Амори де Сольё – своим спасителем.
На следующее утро, решив развеяться, она попросила у отца разрешение проехаться верхом вместе с д’Эвортом. Когда девушка и вдова подошли к конюшне, то увидели там мессира Бернардо с Коленом.
– Значит, Гуго не придёт сегодня? – донеслась до них последняя фраза банкира.
– Нет, хозяин.
– Видно, придётся нанять другого работника, чтобы подправить сарай.
– Придётся, хозяин. Жена Гуго совсем плоха.
– А что с ней?
Колен замялся:
– Не знаю, хозяин, но мой брат боится, что это холера.
Нери нахмурился:
– А больше у вас в деревне никто не заболел?
– Пока Бог миловал.
В этот момент из конюшни вышел д’Эворт, который вместе с конюхом седлал лошадей.
– Будь осторожна, принцесса! – заботливо напутствовал дочь мессир Бернардо, когда они выезжали со двора.
– Не беспокойтесь, господин де Нери, я присмотрю за Вашей дочерью, – ответил ему вместо девушки Даниель.
Донна Аврелия же, не любившая верховых прогулок, промолчала.
Ездить на лошади Лоренца научилась здесь, в Берси, так как в городе ей приходилось передвигаться за пределами дома, в основном, на муле. Поэтому теперь она постаралась наверстать упущенное время, и отправила кобылу по кличке Скромница сразу в галоп. И всё же ей не удалось оторваться от Даниеля, который сидел в седле как влитой. Признав своё поражение, девушка позволила лошади перейти на рысь, в то время как вдова значительно отстала от неё.
– Ну, что, Вы ещё не устали, мадемуазель де Нери? – поинтересовался Даниель.
– Немного.
– Вы прекрасно ездите верхом, – добавила затем девушка.
– А Вы думали, что я разбираюсь только в книгах?
Лоренца слегка смутилась:
– Нет, но…
– Если Вам так хочется знать, то моим учителем был сам Дуглас Мортимер, капитан шотландской гвардии Людовика XI, по прозвищу Шквал. Ещё он научил меня владеть оружием.
– Я не знала, что Вы служили в королевской гвардии.
– А я и не служил там.
– Тогда не понимаю, где Вы могли познакомиться со Шквалом.
– Однажды я сопровождал графиню де Сольё ко двору и господин Мортимер дал мне несколько уроков.
Когда вдова подъехада к ним, Даниель предложил:
– Может быть, вернёмся?
– Пожалуй, а то уже становится жарко.
– В самом деле, я не припомню такого жаркого июня, – согласился с вдовой д’Эворт. – Сена уже обмелела, не то, что Луара. Помню, во время рождения мадемуазель де Нери она так разлилась, что вода ворвалась даже в Тур…
Кузен донны Флери внезапно осёкся, в то время как Лоренца бросила на него удивлённый взгляд:
– Но матушка рассказывала, что я родилась в Мо, когда она гостила у своей родни.
Её слова почему-то привёли д’Эворта в замешательство.
– Да, я знаю, – выдавил он, наконец, из себя. – Потом, когда вода спала, в Саше приехал мессир Бернардо и сообщил о том, что моя кузина родила девочку. Тоесть, Вас.
Хотя ответ Даниеля звучал вполне правдиво, у девушки всё же остались какие-то сомнения. Д’Эворт не умел лгать.
Мессир Бернардо по-прежнему находился во дворе, наблюдая за Коленом и ещё одним незнакомым Лоренце крестьянином, которые латали крышу сарая.
– Вы уже вернулись? – с улыбкой спросил он, когда Даниель, вдова и девушка въехали во двор.
– Да, отец, – соскочив с лошади, Лоренца поцеловала банкира в щёку. – Спасибо за то, что Вы подарили мне Скромницу! Она просто чудо!
В ответ Нери нежно потрепал дочь по щеке:
– Я очень рад, принцесса!
– К тому же, – лукаво продолжала девушка, – во время нашей поездки господин д’Эворт рассказал мне немало интересного.
– Что именно?
– Ну, как он познакомился с капитаном гвардии покойного короля по прозвищу Шквал и ещё о том, как сильно разлилась Луара во время моего рождения.
– А что Вы ещё рассказали моей дочери? – банкир перевёл взгляд на Даниеля.
Тот отвёл взгляд:
– Как Вы прихали в Саше, господин де Нери, и сообщили мне о её рождении.
– Да, что-то припоминаю, – мессир Бернардо отошёл к бочке, в которую наносили воду из Сены, и, зачерпнув пригоршней, немного отпил.
Затем, плеснув водой себе в лицо, он, отдуваясь, добавил:
– Ну, и жара сегодня!
– Да, – согласилась с отцом Лоренца. – Позвольте мне искупаться в Сене!
– Если только донна Флери не будет против.
Узнав о том, что дочь собирается на реку, донна Флери достала из сундука чистые полотенца.
– Возьмите с собой слуг для охраны, – сказала она затем донне Аврелии.
В ответ та презрительно пожала плечами:
– Они все трусы! Уж лучше я попрошу Вашего кузена!
Так как сама вдова не собиралась купаться, Лоренца снова решила взять с собой Катрин.
– Я буду здесь, а Вы не отдаляйтесь далеко от берега. И, если что, зовите сразу меня! – предупредил д’Эворт Лоренцу, усевшись под развесистыми кустами, росшими неподалеку от воды.
Донна Аврелия тотчас пристроилась рядом с ним, жалуясь на жару. А девушки зашли за кусты и полностью разделись. Некоторое время они плескались возле берега, но вскоре Лоренце это надоело и она спросила:
– Ты умеешь плавать, Катрин?
– Нет, мадемуазель.
– Тогда жди меня здесь. А я доплыву до того берега и вернусь!
Так как Сена действительно обмелела, а дочь банкира отлично плавала с детства, то вскоре, отжимая мокрые волосы, она уже выбралась на противоположный берег. Помахав рукой алансонке, девушка решила немного отдохнуть на шелковистой траве. Вдруг где-то совсем близко заржала лошадь и вслед за тем за спиной Лоренцы раздались чьи-то шаги. Вскочив на ноги, дочь мессира Бернардо обернулась: перед ней стоял барон де Монбар. На миг Лоренца словно оцепенела, в то время как капитан продолжал в упор разглядывать её. При этом его ноздри слегка трепетали от возбуждения. Сама девушка не осознавала, как была прекрасна в эту минуту. В обрамлении чёрных распущенных до колен волос её тело сияло, подобно жемчужине. И это зрелище могло ослепить любого мужчину.
У Лоренцы сразу мелькнула мысль о бегстве, но Монбар, словно догадавшись об этом, преградил ей путь:
– Позвольте мне ещё хоть мгновение полюбоваться Вами, мадемуазель де Нери!
После его слов девушка окончательно пришла в себя:
– Мне казалось, что Вы – благородный человек, сеньор.
– Да, но при этом я ещё и мужчина!
– Не понимаю, как Вы нашли меня.
– Ваша родственница сказала, что у господина де Нери есть участок в Берси.
Горящий взгляд барона убедил Лоренцу, что ей не стоило продолжать разговор.
– Прошу Вас, пропустите меня, иначе…
– Что Вы сделаете, мадемуазель? – насмешливо спросил Монбар, приблизившись к ней вплотную.
– Я буду кричать и… – Лоренца вдруг поняла, что на самом деле ей вовсе не хочется ни кричать, ни возмущаться.
Собственные чувства озадачили её. Вероятно, всему виной было восхищение, которое она увидела в глазах Монбара. Судя по всему, капитан тоже почувствовал перемену в её настроении. Потому что не успела Лоренца открыть рот, как очутилась в его объятиях. Вначале девушка попыталась было вырваться, но барон ещё сильнее прижал её к себе и она услышала, как бьётся у него сердце. Словно повинуясь его ритму, её собственное сердце затрепетало, как птица в клетке. Почти сразу же твёрдые и, вместе с тем, нежные губы Монбара прижались к её губам и Лоренца уже больше не сопротивлялась, как бы растворяясь в его объятиях.
Внезапно послышались крики, доносившиеся с того берега. Открыв глаза, девушка увидела д’Эворта, бросившегося в воду прямо в одежде. Что же касается вдовы, то она продолжала кричать не переставая.
– Подождите, мадемуазель! – прежде, чем дочь банкира выскользнула из его объятий, капитан успел схватить её за запястье. – Скажите, когда мы увидимся снова?
– Пустите меня! – девушка отчаянно рванулась, но Монбар опять удержал её.
– Не отпущу, пока Вы не скажете!
– Вы не в праве так поступать, сеньор!
– Я и впрямь сумасшедший, так как вместо того, чтобы ехать в Италию по поручению короля, загоняю коня в надежде увидеть Вас ещё раз…
– Я не должна Вас слушать! И прошу Вас, не преследуйте меня больше! – выпалив эти слова, Лоренца бросилась в воду.
Однако она успела услышать, как друг Амори произнёс ей вслед:
– И всё же, чтобы Вы не говорили, Вам понравился мой поцелуй!
На середине реки девушка встретилась с Даниелем. Едва они добрались до берега, как донна Аврелия взволнованно спросила:
– Этот негодяй ничего не сделал тебе, Лоренца?
– Нет, только поцеловал, – покраснев, ответила та.
– Ну, ничего, он дорого поплатится за это, как только я узнаю его имя! – пригрозил Даниель.
– Позвольте мне одеться, – после паузы сказала девушка.
Смущённый мужчина поспешил отвернуться. Однако, невзирая на просьбу Лоренцы, д’Эворт не согласился молчать о происшествии на реке и как только они добрались до дома, рассказал обо всём мессиру Бернардо.
– Мне кажется, это был тот самый сеньор, который спас нас позавчера около церкви! – поспешила добавить донна Аврелия.
Нери испытывающе посмотрел на дочь:
– Значит, это Монбар покушался на твою честь, принцесса?
– Да, отец, – нехотя призналась та.
Тогда Нери повернулся к жене:
– Этому мерзавцу мало того, что он забрал у меня деньги. Так ему ещё захотелось украсть нашу дочь. Мы немедленно уезжаем в Париж, потому что здесь принцесса не будет в безопасности.
– Но разве будет справедливо, если Вы запрёте её? – возразила донна Флери. – Ведь она ни в чём не виновата!
– Вы забыли, мой цветочек, что Монбар скоро уедет во Флоренцию. Вот тогда мы и вернёмся в Берси. Если же до этого он попадётся мне на глаза хоть раз, то, клянусь всеми святыми, я сам убью его!
Ещё до наступления вечера семейство Нери вернулось в Париж.
Глава 4
Роковая тайна
Проснувшись среди ночи, Лоренца услышала какую-то возню. Открыв глаза, она увидела, что донна Аврелия, держа в руке свечу, копается в шкафчике возле кровати.
– Что случилось, мадонна?
– Мессиру Бернардо худо…
В одной ночной рубашке Лоренца спустилась по лестнице следом за вдовой.
Нери лежал на кровати и негромко стонал. Рядом с ним, держа в руках таз, стояла полуодетая мать Лоренцы. Вставив свечу в бронзовый подсвечник на столе, донна Аврелия подошла к донне Флери:
– Вот грелка, мадонна.
Приказав служанке налить в грелку горячей воды, мать Лоренцы собственноручно положила её в ноги мужа и подоткнула одеяло. В это время банкир открыл глаза:
– Пить. Я хочу пить, мой цветочек.
Его жена повернулась к вдове.
– Попросите кого-нибудь принести подогретого красного вина. И ещё нужно разбудить Гожетту: пусть сделает настой из мяты. Если это то, что я думаю, моему мужу необходимо всё время давать питьё.
Лоренца посторонилась, чтобы пропустить донну Аврелию, и в этот момент мессир Бернардо заметил её.
– Это ты, моя маленькая принцесса? – пробормотал он, силясь улыбнуться.
Но вместо этого лицо его исказилось от судороги. Тогда донна Флери сказала:
– Тебе нельзя здесь находиться, дочь моя. Иди к себе.
Однако девушка не шевельнулась:
– Что с отцом, матушка?
– У него сильная рвота и… – донна Флери бросила взгляд на ночное судно, прикрытое крышкой.
– Может быть, отец чем-нибудь отравился? – предположила Лоренца.
– Нет. Не думаю.
Банкир снова застонал и мать Лоренцы повернулась к нему. Присев на сундук возле двери, девушка молча смотрела на родителей. Они только накануне вернулись из Берси и вот уже произошло несчастье. Лоренца привыкла к тому, что если не брать во внимание возраст, её отец являл собой образец пышущего энергией и здоровьем человека. Вообще, в доме Нери редко болели. Но если с кем это всё же случалось, донна Флери, знавшая толк в целебных травах, быстро ставила больного на ноги.
Теперь же по её не на шутку встревоженному лицу Лоренца поняла, что с отцом случилось что-то серьёзное.
Как только принесли кувшин с вином, донна Флери начала поить мужа. В хлопотах она позабыла о дочери, тем более, что Нери, казалось, становилось всё хуже и хуже. Прошло некоторое время, прежде чем супруга банкира снова заметила застывшую на сундуке фигурку.
– Ради Бога, уведите её отсюда, – обратилась она к донне Аврелии.
Та взяла девушку за руку:
– Идём, Лоренца.
– Но я тоже хочу помочь отцу.
– Нет, – донна Флери усталым движением поправила выбившуюся из-под чепца прядь.
– Вам тоже нужно отдохнуть, госпожа Портинари, – добавила она, обращаясь уже к вдове.
– А как же Вы?
– Моё место рядом с мужем.
Хотя Лоренца и позволила себя увести, она долго не могла заснуть, в отличие от вдовы. И только под утро ей удалось забыться в коротком сне. Разбудила её, как обычно,Жильетта.
– Что с моим отцом? – едва открыв глаза, спросила девушка.
– Хозяину немного легче, – поспешила успокоить её нянька. – Но Ваша матушка всё равно послала за лекарем и мэтром Жаком Доруа. Ваш батюшка желает поговорить с ним.
Одевшись, Лоренца хотела было пойти поздороваться с отцом, однако Нери как раз осматривал лекарь. Спустившись в кухню, она услышала через открытую дверь, как тётушка Гожетта громко сказала кому-то:
– Я начала работать в этом доме с того дня, как хозяин поселился здесь. И уходить никуда не собираюсь. А там пусть хоть потоп! Господь меня защитит!
– Куда ты собралась уходить, Гожетта? И причём здесь потоп? – поинтересовалась Лоренца.
– Я – никуда! А вот кое-кто хочет дать тягу! – проворчала кухарка, покосившись на притихших служанок.
– Но почему?
Гожетта замялась:
– Поговаривают, что хозяин подхватил холеру…
– Моему отцу уже стало лучше, – возразила девушка.
В то же время перед её внутренним взором предстали дома с заколоченными окнами, покинутые хозяевами. Лоренце довелось впервые увидеть их прошлым летом на одной из парижских улиц. Мессир Бернардо объяснил тогда дочери, что там побывала холера.
– А я что говорила! – Гожетта победно окинула взглядом кухню.
– Дай мне молока, – попросила Лоренца.
Выпив кружку холодного молока, девушка побрела обратно. Но не успела она добраться до второго этажа, как наверху хлопнула дверь и до её ушей донеслась следующая фраза:
– Неужели ничего нельзя сделать?
Эти слова произнёс мэтр Жак, который приехал по просьбе своего кума.
– Я попытаюсь в качестве последнего средства после обеда пустить больному кровь, – ответил ему незнакомый Лоренце голос, как видно, принадлежавший лекарю. – Однако перед этим советую пригласить священника и нотариуса.
– Но ведь моему куму стало легче.
– Боюсь, это только временное улучшение.
– Значит, господин де Нери умрёт?
– Всё в руках Божьих. Однако от холеры, как Вам известно, нет спасения.
Едва не сбив с ног человека в чёрном, Лоренца бросилась к Доруа:
– Мэтр Жак!
– Мадемуазель! – кум мессира Бернардо бросил на неё сочувственный взгляд. – Ваш отец хочет поговорить с Вами.
Не произнеся больше ни слова, та словно во сне двинулась за ним, в то время как в её мозгу билась единственная мысль: «От холеры нет спасения». Едва она вошла в спальню, как Нери открыл глаза:
– Я ждал тебя, принцесса.
– Доруа сказал, что тебе уже легче, отец, – как всегда в минуту волнения девушка, сама не замечая того, перешла на тосканское наречие.
– Да, принцесса, – ответил банкир, в то время как находившаяся рядом донна Флери поспешно отёрла полотенцем выступивший на его лбу холодный пот. – Присядь вон там, возле двери. Я хочу поговорить с тобой.
Девушка послушно опустилась на сундук, на котором сидела минувшей ночью. Несмотря на то, что им приходилось разговаривать через всю комнату, Нери, по-видимому, это не смущало.
– Я чувствую, что умираю, Лоренца, но перед тем, как отдать Богу душу, мне необходимо открыть тебе одну тайну…
– Нет, ты не умрёшь, отец! Бог не допустит этого! – Лоренца вскочила с сундука.
– Успокойся и выслушай меня, – мессир Бернардо закрыл глаза и поморщился.
Спустя минуту он снова поднял отяжелевшие веки:
– Я всегда любил тебя как родную дочь, принцесса. Однако на самом деле твоим отцом является другой. Мы с донной Флери твои приёмные родители.
Последнюю фразу банкир произнёс по-французски, вероятно, специально для своей жены. Что же касается его приёмной дочери, то она почувствовала, как перед глазами у неё словно всё поплыло. Тем временем донна Флери, неправильно истолковав молчание девушки, печально кивнула:
– Это правда, Лоренца! Мой муж дал золото священнику в Мо, чтобы он записал тебя, как нашу дочь.
– Ты происходишь из благородного рода и должна гордиться своими предками, которые на протяжении трёх поколений управляли Флоренцией, – продолжил после паузы банкир. – Твой отец – покойный Лоренцо Медичи, прозванный Великолепным.
Видя, что донна Флери тоже плачет, девушка воскликнула:
– Отец! Матушка! Несмотря ни на что, я считаю вас своими родителями, потому что вы вырастили и воспитали меня!
– Спасибо, дитя моё! – растроганно произнёс мессир Бернардо. – Ведь мы с тобой тоже не совсем чужие, так как Нери состоят в родстве с Медичи. Однако ты не должна отказываться от своего родного отца.
– Но он ведь отказался от меня.
– Нет, принцесса. Подойди к моему столу.
Девушка послушно приблизилась к столу, где лежал свёрнутый в трубку пергамент и круглая шкатулочка из чёрного дерева.
– Эту грамоту мне прислали из Флоренции незадолго до смерти Великолепного, – продолжал её приёмный отец. – В ней написано, что сеньор Лоренцо признаёт тебя своей родной дочерью и даёт тебе право называться Медичи. Раньше я считал, что отдавать тебе грамоту ещё рано. А теперь, боюсь, уже слишком поздно…
– Возьми же её, – добавил мессир Бернардо, заметив, что девушка не решается прикоснуться к свитку.