По эту сторону. Дом с секретом и истинные лица. Часть первая.

– Крамеш, а чего это с ним? – Таня уже почти дошла до машины, но тут мимо на максимальной скорости промчался Уртян, вопивший что-то вроде «спасити-памагити», причём абсолютно никаких признаков опасности рядом не наблюдалось!

– Ему кажется, что за ним бегут восемнадцать очень голодных медведей! – довольно объяснил Крамеш. – Не спрашивай, почему восемнадцать… Так вот мне придумалось!

– А не перебор? – осторожно уточнила Таня. – Слушай, он обратно бежит…

– Нет, не перебор! – отозвался ворон. – Для начала в самый раз, а потом посмотрим. А что обратно… так куда его гонят, туда и бежит. А! Погоди-ка… Счас!

Он дождался, когда Уртян окажется рядом, подножкой уронил его на землю, на секунду поймал взгляд лисотварюшки неразумной и…

– Слушай, а на крыше машины он чего делает? – поинтересовалась Таня, усаживаясь в салон и опасливо косясь вверх.

– Да, видишь ли… В этой местности такие затейливые мишки… взяли и превратились в крокодилов. Здоровенных таких! И эти крокодилы лезут на машину!

– Так машина же едет…

– А что им, трудно, что ли, догнать и залезть? – флегматично поинтересовался Крамеш, аккуратно объезжая здоровенную лужу. – Они у меня вообще очень талантливые, все восемнадцать!

– Ты его отпустишь?

– Я? Неее, он с нами полетит! Соколовский велел доставить на разбор полётов!

«Ой, лучше бы ему тут от крокодилов бегать! – подумала Таня, невольно посочувствовав предприимчивому лису. – И Тявина очень жалко – он расстроится!»

Глава 6. Бандеролька в пути

Тявин закончил осмотр территории и размеренно трусил к дому, с удовольствием предвкушая вкусную еду и заслуженный отдых, правда, стоило ему только увидеть, как выглядит Йиарна, как вся его безмятежность испарилась, словно её и не было!

– Что случилось?

Впрочем, он мог бы и не спрашивать – Йиарну переполняла ярость и сдерживаться она уже просто не могла!

– Этот-гад-обманул-нас-всех-увёз-и-напугал-Таню! – содержательный рассказ Йиарны перемежался бросками огненных сгустков, точечно попадавших в здоровенную песчаную ямищу, специально вырытую Тявином для таких случаев. А что? Очень, знаете ли, полезно, когда у вас жена – огнёвка!

Тявин огнём не владел, он вообще не имел никаких особых даров, но в данный момент ощутил, что и без дополнительных средств мог бы устроить «троебрату» крайне весёлое и занимательное времяпрепровождение.

– Да зачем? Что ему надо было от Тани? – сквозь зубы прошипел Тявин.

– Пожелание неуязвимости, как у тебя! – выдохнула его супруга.

– Ыыыть! – содержательно высказался лис. – Ну всё, теперь я до него точно доберусь! Где эта скотина?

– Сокол тебя разыскивал, сказал, что его сотрудник-ворон, который Таню сопровождал, сумел остановить и обезвредить Уртяна и теперь везёт его в Москву. Велел тебе передать, что с Татьяной всё в порядке. А ещё ему нужны контакты родителей этого иллюзиониста!

– Понял… Но сначала с его родителями я сам пообщаюсь! – Тявин хорошо знал законы лисьего сообщества и понимал, что за проступок Уртяна, по-хорошему, платит он сам, а если виру, то есть штраф за себя, он потянуть не в состоянии, то это могут сделать его родные. Ну… если захотят, конечно!

После разговора с Тявином и подробностей, которые были им озвучены, мать и отец Тяночки срочно выкупать сыночка призадумались – когда открылись подробности произошедшего, степенная и уважаемая лисья пара была в настоящем шоке.

– Как он обманул Сокола? Что значит пугал его ветеринара для пожелания? Да чем? Чем он мог пугать? Зубы показал в истинном виде?

Откровения о том, что сын может наводить иллюзии, заставили родителей Уртяна в растерянности переглянуться.

– У него открылся дар иллюзий, а он нам ничего не сказал? – вообще-то это считалось ужасным неуважением…

Дар, который появлялся у лисёнка или взрослого лиса, был поводом гордости для всего рода! Это праздновали, чествовали владельца дара, хвалили его родителей, воздавали должное предкам, а тут… Это что же получается? Сын скрыл от них это? Но почему?

– Вот пусть он вам сам об этом и рассказывает, а я хочу вас попросить о том, чтобы вы не торопились соглашаться на виру! – сказал Тявин.

– Но… как же? Урик… Мой лисёночек… У него просто нет денег на выплату. Наверняка Сокол захочет много! – заторопилась чадолюбивая мать Уртяна. – Если что, бабушка его поможет, тем более такой дар – это же от неё! Её наследие!

– Угу, и то-то я смотрю, он бабушку уважил! Взял и ни звука не тявкнул о том, что у него он есть! – сходу расстроил собеседницу Тявин. – Так что по вире не торопитесь! Тем более что я сам сейчас в Москву собираюсь, на самолёте быстро будет.

– Ой, ты с вирой хочешь помочь? – вдохновились родичи, припомнив, что нынче Тявин вообще-то весьма состоятельный лис.

– Нет, с этим и лапы марать не стану! А вот за Таню с Урика спрошу! – прорычал лис.

– Я с тобой! Заодно и родителям покажусь! – заявила Йиарна, решившая, что яма с песком это, конечно, очень здорово, но кое-кто очень уж сильно и старательно нарывался, и нехорошо это просто так спускать!

Родители Урика крепко уповали на его обаяние и умение выходить сухим из воды, так что не очень-то поверили последнему заявлению Тявина, а зря…

Сам Уртян в это время самозагружался в самолёт, то есть шёл по трапу вверх, глядя прямо перед собой и шагая ровно, словно по струночке.

Крамеш даже не счёл нужным идти прямо за ним – велика честь, и так никуда не денется, а уж тем более после поездки на крыше собственной машины, с ногами, молотящими по воздуху, словно Тяночка изо всех сил плывёт.

– Слушай, а что это он делает? – Таня недоумённо пожимала плечами, а потом всё-таки решила уточнить.

– Отлягивается от крокодилов! – содержательно объяснил Крамеш. – Теперь главное что?

– Что? – переспросила Татьяна.

– Содрать его оттуда до выезда на трассу! Хотя лично мне он там больше нравится! – Крамеш сдерживался изо всех сил, чтобы не прибить лисопаразита так, как он того заслуживает, и уповал только на то, что, как ни крути, но у Сокола всё равно фантазия богаче!

Нет, конечно, он преувеличивал – что там сдирать, когда можно просто приказать замороченному Уртяну, и он послушной паинькой слезет с крыши, самоупакуется в салон машины и замрёт там на манер суслика, внимательно глядя в пространство.

Собственно, в самолёте он тоже так восседал – скромно, тихо, молча, абсолютно игнорируя заинтересованные взгляды соседки слева, которая как только ни пыталась привлечь внимание длинноволосого красавца с янтарными глазами.

И к порогу Соколовской гостиницы Уртян был доставлен без проблем – как этакая самоходная бандеролька.

– Филипп, мы приехали, заезжаем во двор! – доложился Крамеш, заруливая в арочный тоннель подворотни.

– Да тут уже все ждут не дождутся… – усмехнулся Соколовский, который не преминул поведать Шушане о том, как Таню напугал их недавний визитёр. – Да… Морок с него снимай, как только за ним двери закроются!

– Как скажете… – согласился Крамеш, невольно ухмыльнувшись, – по всему выходило, что встреча глупого, хоть и талантливого лиса приготовлена очень даже интересная.

– Тань, погоди… Я сейчас этого деятеля заведу, а потом ты пойдёшь, ладно? – Крамеш притормозил Татьяну, которая уже собралась было выходить из машины. – Ты лучше в салоне посиди, подожди меня, а я сейчас вернусь и помогу тебе с сумками!

Он сухо приказал лису выходить, проводил его за двери, а потом развернул к себе и посмотрел в глаза.

– Добро пожаловать в реальность, лисик! – услышал Уртян, с крайним изумлением обнаруживший себя вовсе не в знакомой тайге, а в…

– Где я? – Уртян завертел головой, пытаясь сообразить, действительно ли он каким-то непонятным образом оказался в гостинице Соколовского, в Москве, а потом внезапно вздрогнул и отшатнулся в угол – вспомнил преследовавших его огромных медведей, целую толпу медведей! А потом и ужасных здоровенных крокодилов, которые бежали за ним и лезли на машину, а потом даже прыгали туда же, щёлкая пастями прямо у его ног!

– Чего это ты так шарахаешься почём зря? – с ядовитым сарказмом уточнил Крамеш. – Тебя тут ещё никто и не тронул, а ты прямо такой нервный…

– Это ты, да? Это ты мне это устроил? – гневно прорычал Уртян.

– О чём это ты тявкаешь, я никак понять не могу. И вообще, пошли уже!

– Куда это я должен идти?

– Ну как куда? К Соколу, конечно! Если ты забыл, то ты с ним договаривался о том, что твоим знакомым очень нужна помощь, и ты готов за неё заплатить! Так что вперёд! Вооон туда, по коридорчику и вверх по лестнице!

– Как я тут оказался? Ты меня что, похитил?

– Я? Да за кого ты меня принимаешь? – натурально изумился Крамеш, принимая вид оскорблённой невинности. – Сам приехал, сам в самолёт вошел, сам-с-усам! Иди уже давай!

Уртян поёжился. По всему выходило, что его уверенность в том, что даже если у него ничего и не выйдет, он всё равно сможет свалить в тайгу и там отсидеться, и никтошеньки его там не отыщет, взяла и… развалилась сама по себе!

«Ну и ладно… Подумаешь… Я ничего такого этой Тане не сделал!» – решил он, очень опрометчиво произнеся последнюю часть фразы вслух.

Шорох, который раздался слева, заставил его насторожиться, он повернул голову и обнаружил очень крупных гусей, которые шли как-то так, что никаких сомнений не оставалось – они идут на вы! А уж когда дойдут, не факт, что от вас чего-то существенное останется!

– Ты ж глянь, как стартовал… – с некоторым даже уважением отозвался Крамеш. – Аж подошвы в воздухе замельтешили! Ладно, пойду я Тане помогу!

Нет, он и понаблюдать был не прочь, но Татьяна прихрамывала, а он ощущал себя виноватым, так что без колебаний пожертвовал зрелищем.

Правда, когда они поднялись на второй этаж, выяснилось, что никакой жертвы и не было – мимо на критической скорости промчалась кавалькада из чернобурого лиса, уже в истинном виде, летящего на его хвосте карбыша, с воодушевлением выщипывавшего мех везде, где доставали лапки загребущие, и пары гусей.

Гуси, даже не особо напрягаясь, держались параллельно лисьей тушке, поочерёдно вытягивая шеи и выскубывая мех то с правого, то с левого бока лиса.

– Крамеш, может… их притормозить? – неуверенно предложила Таня, проводив взглядом летящий по коридору подшерсток.

Но тут из-за ближайшей батареи вынырнула норушь и заторопилась к Татьяне.

– Танечка, как ты? Ты хромаешь? Лапа болит? Очень испугалась? – Шушана обняла протянутую к ней Танину руку.

– Уже всё хорошо, не волнуйся…

– Да как же не волнуйся-то, когда тебя обидели! Вот же паразит! – норушь мстительно прищурилась, пошевелив усами. – Ну, побегает он у меня!

– Слушай, может, гусей отозвать? Его же налысо ощиплют! – Таня повернула голову, проследив взглядом за очередным пробегом по коридору креативной компании.

– А сейчас лето, небось не замёрзнет, – очень хладнокровно отозвалась Шушана. – Пойдём, тебя Соколовский ждёт!

Филипп Иванович извиняться никогда не любил, но тут такое дело… Послал ценную сотрудницу в командировку, а её там напугали да обидели, так что никуда не денешься, пришлось!

– Танечка, как вы? Сильно он вас напугал? Я приношу вам свои извинения, разумеется, с компенсацией…

– Филипп Иванович, вы-то тут причём? У горностаев действительно была проблема, правда, её и по телефону можно было решить, а вот местной корове и правда помощь была очень нужна. Хотя оплата невелика – вот, мёд! – Таня предъявила начальству благоухающую банку.

– Ну хоть корове повезло! – вздохнул Соколовский. – Ладно, вы идите отдыхайте. У вас три дня выходных, как раз и восстановитесь. А я пока займусь нашим хитролисом.

Татьяна покосилась на Соколовского, но вспомнила ситуацию с Крамешем, да и не стала ничего говорить – зачем? И так понятно, что Филипп адекватен, лишней жестокости не будет, а вот то, что Уртяна необходимо как-то остановить, понятно даже ей!

Своими мыслями Таня поделилась с Шушаной, когда отмокала в ванной.

Норушь сидела на крышке стиральной машинки на Танином халатике, с одобрением слушая рассуждения подруги:

– Это же может быть действительно опасно! А если он так напугал бы ребёнка или кого-то с больным сердцем? А если начнёт изображать других людей? Например, устроит себе иллюзию внешности инкассатора, заберёт мешок с деньгами и смоется, а как потом реальному инкассатору доказывать, что он ни сном ни духом?

– А никак! – вздохнула Шушана. – Никто никогда не поверит! Так что ты права – не надо мешать Соколовскому. Он сейчас сам разберётся. А ты давай, выныривай и в кухню иди – там Тишинор приволок кучу огурцов, зелени, грибов, поешь, бери кота и иди отдыхать!

Шушана крепко-накрепко закрыла проход между кухней и гостиницей, так, что ни одного звука не доносилось из гостиничного коридора, так что Таня и поужинала, и спать отправилась, будучи в блаженном неведении о происходящем за стеной воспитательном процессе, зато прихватив тарахтящего Терентия.

Уртян мчался изо всех сил, но жуткий хомякокапкан на хвосте и не думал отцепляться, нет! Он драл шёрстку, периодически весьма чувствительно кусая лиса за хвост, а проклятые гуси ощипывали бока и задние лапы, временами чуть отставая и хищно щёлкая клювами у охвостья.

Немудрено, что как только ополоумевший от ужаса лис увидел в коридоре приоткрытую дверь, он тут же метнулся туда, оказавшись прямо перед Соколом.

– Я тебя уже прямо заждался! – холодно приветствовал его актёр. – Хватит с него пока! – скомандовал он гусям и карбышу. – Подите соберите мусор, – он кивнул на летящую бурым снегопадом шерсть.

Уртян упал на пол, пытаясь отдышаться, а потом, приняв человеческий вид, обиженно заявил:

– Что это всё значит? Ну да… я немного схитрил, но я ж ничего плохого не сделал этой вашей Татьяне!

– Да ты ещё интереснее, чем я думал! – с видом микробиолога, который открыл новую затейливую бактериальную пакость, заявил Соколовский. – Ты реально не понял, во что влип?

– Что вы все заладили? Влип, влип… Ну, оплачу я вызов вашего ветеринара, как договаривались. Только не сейчас, а попозже! Но ваши-то приспешники мне тоже должны! И Крамеш этот! Я такого страха натерпелся, и пoхитил он меня насильно, и эти… которые за мной гонялись! Вы только посмотрите, что наделали! – он развёл руки, демонстрируя плачевное состояние одежды и изрядно пощипанных гусями боков, которые были отчётливо видны в прорехах.

Смех Сокола его смутил… Уртян изначально не очень хорошо понимал, кто такой Соколовский, – никогда не интересовался его личностью, но так как авторитетов, ни разу не стучавших ему по носу, принципиально не признавал, решил, что ему всё сойдёт с лап. А вот сейчас возникло у него какое-то подозрение, что, однако, не всё так просто!

Соколовский, отсмеявшись, любезно пояснил, что, когда имеешь с кем-то дело, надо хотя бы отдалённо соображать, с кем именно!

– Короче, счёт за вызов ты, конечно, оплатишь. А ещё за тобой должок за намеренный обман моего ветеринара, потерю времени Крамеша, возмещение вреда Татьяне… А главное – за враньё мне! Чем виру будешь платить?

– Да ничего я вам не должен! Подумаешь… я просто хотел пожелание!

Соколовский с тупыми дело иметь не любил, потому нахмурился, махнул рукой, и лиса втянуло в ближайшую стену.

–Пусть ему его сородичи сначала объяснят, что и как! – процедил Филипп.

А сородичи-то были уже на подходе!

Глава 7. Родственники с миссией спасения

Ну, разумеется, родители Уртяна и гостившая у них в тот момент сахалинская бабушка не послушались совета Тявина!

– Лисёночек в беде! – с таким лозунгом семейство стремительно собралось, утрамбовалось в первый же самолёт до Москвы и чуть ли не раньше Тявина прибыло в столицу, по крайней мере, когда он с женой вышел из самолёта, то даже до Москвы не успел доехать, как ему уже позвонили:

– Тявин, где ты? Мы уже почти на месте! Давай встретимся и будем выручать Урика вместе!

Тявин чуть не зарычал, единственное, что его остановило – наличие таксиста, которого пугать было неразумно – всё-таки за рулём человек, а в Москве и так движение экстремальное.

Он глубоко вдохнул, посчитал зайцев, выдохнул и почти спокойно назвал адрес, куда неразумному семейству нужно прибыть, чтобы встретиться с ним, а потом позвонил Соколу:

– Прости, но родители и бабка Уртяна уже в Москве! Я встречаюсь с ними неподалёку от тебя, если ты не захочешь с ними увидеться, мы с Йиарной увезём их в гостиницу, а потом я уже приеду к тебе.

– Ценю твою предусмотрительность, – услышал он в ответ. – Но почему же не захочу? Приводи их в гостиницу, я с удовольствием с ними пообщаюсь!

– Хорошо, – облегчённо выдохнул Тявин, понимавший, насколько трудно будет отвязаться от родичей.

– Говоришь, там и кицунэ приехала? – Соколовский мягко усмехнулся.

– Да, и, как я понял, они уповают именно на её помощь. Она у них довольно состоятельная…

– Ааа, ну-ну, пусть уповают! Короче, приезжайте, тебя с женой будет очень рада видеть Татьяна, ну и я, конечно, тоже!

– Ну что? – Йиарна, с её-то слухом, прекрасно слышала весь разговор мужа, но ей было приятно, когда он ей сам рассказывал.

– Думаю, что родичи пожалеют, что меня не послушались! – уверенно ответил Тявин.

Они с Йиарной первыми добрались до места и прекрасно видели, как по аллее к ним торопится семейство Уртяна – высокий худощавый отец, изящная, красивая мать, с чуть восточным разрезом глаз и очень светлой кожей, и практически её двойник, разве что глаза более узкие, – та самая кицунэ преткновения.

– Красивая… – шепнула мужу Йиарна.

– Я в людской внешности мало понимаю, – пожал плечами Тявин. – Для меня самая красивая – это ты, ну а на втором месте – Таня.

Развеселившаяся от такого признания Йиарна расцвела улыбкой, которая очень пригодилась при знакомстве с родичами мужа, потому что они настолько волновались, что практически забыли о правилах лисьего приличия.

– Ладно, раз вы так уверены в необходимости этого – пошли, я вас отведу к Соколу, но прошу не забывать, что я вас просил в это не ввязываться!

– Тявин, но ты же сам сказал, что выкупать лисика не хочешь… По крайней мере, полностью, – перехватила инициативу мать Уртяна.

Тявин ухмыльнулся – знал он все эти хитрованские подходы:

– Никак не собираюсь! Ни полностью, ни частично!

– Так зачем же ты приехал? – удивился его двоюродный дядя, входя за племянником и его женой в гостиницу. – Да ещё с женой?

– Честно? Холку натрепать и надрать уши паразиту, который так опозорил меня перед Соколом, а главное, перед человеком, ставшим мне другом! – Тявин уловил возмущённое шипение лис и резко развернулся к ним, заставив отпрянуть.

– А ты, Йиарночка? – жалобно уточнила мать Уртяна. – Надеюсь, что хоть ты понимаешь, что лисёночек просто попал в такую ситуацию… он же ничего плохого не хотел!

– Пррравда? – отголосок с трудом сдерживаемого рычания прорвался в речи Йиарны, а в ладони сам по себе показался сгусток огня. – Он мог навррредить моей подрруге! Он опозоррил нас! Да что она теперрь будет думать о пррриличных лисах?

– Прекрати! – кицунэ небрежно повела плечом. – Я уверена, что лисёнок ничего такого страшного не делал! А тебе хорошо бы поработать над самообладанием! Это же неприлично так себя вести!

Йиарна сверкнула глазами, она не испытывала ни малейшего уважения к этой особе или особу… кто их, этих восточных странных лис знает, так что слова такого существа ни задеть, ни заставить прислушаться к себе не могли!

– Уважаемая, при учёте того, что ваш внук показал себя столь невоспитанным, делать замечания моей супруге как минимум неразумно! – очень мягко ответил Тявин… Причём эта мягкость была настолько угрожающей, что лисьи натуры Уртяновского семейства моментально ощетинились.

– Мой внук вёл себя так, как ему и положено – с использованием своего ума и хитрости! – презрительно процедила кицунэ. – Это ты готов кланяться людям, а мы – нет! Я дала Уртяну достаточно лисьей удачи, чтобы он всегда выходил сухим из воды!

Неизвестно, чем закончился бы этот разговор, но внутренняя дверь, ведущая к лестнице, сама по себе распахнулась, недвусмысленно приглашая гостей, подзастрявших на пороге, пройти внутрь!

– Интересно будет! – потёр ладони Соколовский, наблюдавший родственную встречу, сидя в своём кабинете. – Крамеш, заставь Тяночку переодеться и привести себя в порядок, а потом… отпусти. Пусть сам собой управляется! Думаю, что он сильно удивит своих родных.

– Особенно бабушку! – покрутил головой Крамеш.

– Однозначно!

Междустенье открылось прямиком в помещение, где сидел Уртян, Крамеш оказался с ним рядом, а потом дверь за ним закрылась, как раз в тот момент, когда родственники неразумного лиса входили в кабинет Соколовского.

Сердитый Тявин сквозь зубы представил родню и отступил в сторону, потянув за собой жену, и вперёд выступили родственники Уртяна.

– Мы хотели бы получить обратно своего сына! – заявил его отец.

– Понимаю, – кивнул Соколовский. – Но почему я должен вам его отдавать? Он сам ко мне пришёл, попросил о помощи, я отправил с ним своё доверенное лицо – блестящего специалиста, которая знает кто вы и может помочь. А он обманул и меня, и её, и моего охранника, заманил врача в западню, подверг опасности, и всё это ради того, чтобы обманом завладеть её пожеланием!

– А можно поговорить с вашей девушкой… Ну, с той, которая врач? – небрежно взмахнув узкой, изящной рукой, уточнила мать Уртяна. – Вы не упомянули, что ей был причинён вред, то есть то, что сделал мой сын, это всего лишь обычная хитрость!

– Нет! – Соколовский улыбался, но Тявин отчётливо ощущал радость от того, что это не ему так улыбаются.

– Что нет? – изумилась лисица.

– Нельзя поговорить! Вам не о чем с ней говорить! Она ехала по моему поручению, то есть любой вред, нанесённый ей, – это прямое оскорбление мне! А это стоит дорого…

– Но как мы узнаем, что там случилось на самом деле?

– Вы полагаете, что я вам соврал? – Филипп перестал улыбаться, и лисы, не сговариваясь отступили, а потом разом загомонили, уверяя его, что он их просто не так понял!

Тявин наблюдал представление, переглядываясь с женой и пожимая плечами – понятно, что родичи не сильно разобрались, с кем имеют дело, но это же просто неразумно так себя вести!

«Да, они в своих лесах много чего могут, но тут-то не их территория, сын однозначно и серьёзно проштрафился, а общие для всех нас законы никто не отменял! – думал Тявин. – Зато теперь прекрасно понятно, почему Уртян такой… самовлюблённый баран!»

Кицунэ какое-то время поддакивала зятю и дочери, а потом вышла вперёд:

– Я не вижу ничего ужасного в том, что мой внук использовал все подвернувшиеся ему под лапу возможности, – сказала она. – Он одаренный лисёнок! Правда, я услышала, что вы упоминали дар, который якобы появился у Уртяна. Я не верю в то, что это правда, – он не мог это скрыть от меня! Но если вы мне докажете, что эта ваша девица действительно как-то пострадала, я готова выплатить вам соразмерную виру!

Соколовский рассмеялся:

– Знаете, я прямо-таки восхищён! А если я вам ничего не стану доказывать, а просто выкину вас отсюда? И не надо тут лапками взмахивать, я не люблю иллюзии, благо вижу сквозь них! Вы меня поняли?

– А Уртян?

– А Уртян будет отрабатывать вызов, который он не оплатил, ущерб, нанесённый врачу, и виру мне лично! Понятно?

– Да кто ты такой… – прошипела кицунэ и осеклась, встретившись взглядом с Соколовским.

На лапах она устояла исключительно благодаря тому, что её и не пытались с них сбить, так, просто место указали.

– Не испытывайте моё терпение… – посоветовал ей Филипп. – Я понимаю, что вы тут не так чтобы очень издавна, но вы кое-что забыли… В чужой монастырь со своим уставом не ходят, и, оказавшись в иной стране, надо бы уважать закон и обычаи, хотя бы из чувства самосохранения! Вы меня понимаете?

– Да, – кицунэ вообще была очень понятлива, просто за годы покоя и процветания слегка расслабилась. – Я поняла, приношу свои извинения! – мгновенно вспомнился впитанный с молоком матери поклон перед тем, кто сильнее, и тон кардинально изменился.

– Ну что же… Хорошо, если поняли! Надеюсь, повторять мне не придётся! Итак, начнём сначала? Ваш внук нанёс мне ущерб. Я могу дать вам пообщаться с ним, и он вам лично всё расскажет.

– А он… он под воздействием? – осторожно спросила кицунэ, ощутив на своей шкурке, как тут могут прижать хвост.

– Нет, в полном сознании. Крамеш! – Соколовский чуть повысил голос, открылась боковая дверь, и лисы узрели их любимого, самого красивого, самого лучшего и замечательного лисёнка, который с раздражением одёргивал одежду перед зеркалом.

Черноволосый тип, открывший дверь, корректно отступил, и мать, отец и бабка влетели в комнату, бросившись к своему лисёночку.

– Уренька, как ты? Как ты себя чувствуешь? Малыш мой пушистый, что случилось!