Зима наворожила

– Я бы справилась. Но спасибо! Совсем забыла, что у тебя остались ключи, поэтому испугалась. Однако хорошо, что ты пришёл. Иначе я бы так и проспала до вечера!

Мыслями Юля вернулась в прошлое, когда после развода Ирина, бывшая жена Вани, осталась жить в его квартире, а он ушёл со словами: «Сообщи, когда соберёшь вещи». Идти ему было некуда, и Юля, пожалев соседа, радушно пригласила погостить у неё. Вскоре Иван нашёл работу с проживанием и съехал, а когда смог вернуться в свою опустевшую квартиру, везде переклеил обои, выбросил остатки памяти о женатой жизни в виде взаимных подарков и фотографий. Ключи же от Юлиной квартиры так и остались у Ивана и теперь пригодились.

Глава 4

Женя написала в общий чат, предложив друзьям встретиться у неё, накупить мандаринов и целый день смотреть фильмы. Ида её не поддержала, а Никита будто и вовсе игнорировал, хотя время от времени заходил в сеть.

«Ненавижу холод!»– писала Ида.

«Но это же так романтично…» – растерянно набирала ответ Женя.

«Только для таких вдохновенных натур, как ты! Вот бы взять билет и отметить НГ где-нибудь на юге, а?»– снова пришло входящее, и Женя улыбнулась мечтательной подруге.

«Новый год и без снега? Ну уж нет!» – обиделась Женя.

«Ладно-ладно, будет тебе снег! На нашем севере тебя тут же засыплет с головой!»– иронично пообещала Ида.

«Не утрируй, это будет незабываемо! К тому же мне не терпится увидеть маму.»

Ответа не последовало. Наверняка после избавления от навязчивой опеки и диктаторства собственной матери Иду бы устроило, даже если бы все они остались здесь. Но ничего не поделать, Женя им все уши прожужжала с тех пор, как кончилось лето, да и Никита был не против встретить его в компании мамы любимой девушки и посвятить её в их планы.

Казалось, декабрь забыл, что он – не осень, и дожди не прекращались. Женя открыла окно, высунула нос на улицу и обрадовалась ледяной мороси.

«Дождь, но со снегом!» – воскликнула она и решила, что впору начать создавать себе настроение.

Девушка с радостным возбуждением выскочила на улицу. Разумеется, ни радостных голосов ребятишек со двора её детства, ни уж тем более неуклюжих снеговиков не было. Нынешние дети наверняка сидят по домам с планшетами, закачанными мегабайтами игр, и им нет никакого дела до зимних забав. Пожав плечами, Женя отправилась в ближайший супермаркет. Грязные шины автомобилей исчертили асфальт до черноты, лишь вдоль тротуаров ещё виднелись жалкие подтаявшие сугробики, свидетельствующие о том, что ночью шёл снег. Казалось, зима не собирается приходить туда, где её не ждут.

Продуктовый магазин уже начали украшать к празднику – виниловые наклейки на окнах, полки, увитые мишурой, новогодние декорации и шары, подарочные наборы, детское шампанское, коробки мандаринов… Набрав их полный целлофановый пакет, Женя прошла на кассу. С самого утра уставшие кассиры смотрели на посетителей с какой-то неприязнью. «У них-то полно работы в связи с грядущими праздниками», – рассуждала про себя девушка, глядя на бесконечную разгрузку акционных товаров.

– Пакет нужен? – покосилась на неё кассирша, и Женя вежливо отказалась.

Фыркнув и пробив мандарины, та отвернулась.

– Спасибо. С наступающим! – улыбнулась девушка, в стороне надевая перчатки.

Кассирша недовольно вытянула накрашенные губы, ожидая, когда старушка соблаговолит выложить продукты из корзины. Наблюдая за неподвластной пожилой покупательнице медлительностью и уже нескрываемой раздражительностью кассирши, Женя сделала шаг в сторону кассы.

– Вам помочь? – любезно спросила она.

– Спасибо, детка, – поправив на голове берет, ответила бабушка и принялась искать кошелёк.

– Господи, наличными что ли? – бросила кассирша таким недовольным тоном, будто старушка предлагала расплатиться вовсе не деньгами, а квитанциями за коммунальные услуги.

Женя выложила молоко, сыр, сосиски, хлеб и чай на ленту и протянула свою карту.

– С моей, пожалуйста.

Подняв одну бровь, кассирша молча произвела оплату и, как в деревенском магазине, крикнула: «Следующий!».

Женя помогла старушке сложить продукты в пакет и повела её к выходу, когда та в недоумении глядела на деньги в своих руках.

– Но я же не оплатила! – сказала она, подняв глаза на девушку.

– Пусть это будет моим подарком для вас. С наступающим! – закрыв её ладонь с купюрами, Женя протянула пакет. – Вы дойдёте или вас проводить? – спросила она и, увидев улыбку на лице бабули, решила, что несмотря на ответ, проводит её до дома.

– Я на будущий год в дом престарелых собираюсь, – сказала старушка, когда они перешли дорогу, и у Жени заныло сердце.

– Неужели у вас нет родных? – поинтересовалась девушка, когда справилась с собой и смогла говорить.

Бабуля вдруг остановилась у подъезда.

– Та женщина за кассой – моя невестка, – с застывшей на устах грустной улыбкой сказала она, а светлые голубые глаза наполнились слезами. – Но сына моего больше нет, отдал свою жизнь Родине, и Тамара считает, что теперь мы чужие люди, – поделилась она, а Женя была настолько обескуражена, что не могла ничего на это ответить.

– Это жизнь, девочка моя, и порой, чтобы дожить до этих дней, – сказала она, намекая на свой возраст, – нужно быть твёрдой, с сибирской закалкой. Не обращать внимания на лицемерие, злость и зависть, не вестись на провокации, знать себе цену и принимать себя в этом мире таким, каков ты есть.

Женя не сдержалась и промокнула глаза платочком.

– Вот ещё! – улыбнулась старушка. – Довела хорошую девочку до слёз!

– Это не из-за вас, – отозвалась Женя, передав ей пакет, – а из-за непорядочных людей, которые встречаются в нашей жизни.

Старушка поблагодарила девушку за милосердие и пожелала никогда не сталкиваться с такими людьми, а если уж они против её воли войдут в её общество, то сторониться их, мысленно порицая за низкие поступки, но и молиться за спасение их душ.

– Я лучше буду молиться за вас. Можно? – чуть заметно улыбнулась Женя, и та, всплеснув руками, рассмеялась.

– Как ты мне понравилась! Вряд ли мы ещё с тобой встретимся, поэтому вот тебе на прощание совет от бывшей фехтовальщицы: иногда недостаточно только блокировать удары. Нужно уметь вовремя уходить от них.

Прижав к груди пакет мандаринов, Женя шла домой, прокручивая в голове последнюю фразу, пытаясь проникнуть в её сокровенный смысл. И произошедшее не выходило у неё из головы.

Женя включила первый в списке новогодний фильм, взяла большую миску и стала чистить мандарины, не отрывая взгляда от экрана ноутбука. Иностранные комедии порой до ужаса глуповаты, но имеют удивительную особенность поднимать настроение. У них и зима другая. Девушка мечтательно вздохнула, глядя, как на голову двух влюблённых падают хлопья снега, а они, держась за руки, шагают вдоль одинаковых красивых домиков, украшенных гирляндами. Переведя взгляд на тарелку, Женя поняла, что уплетала цитрусовые дольки с незаметной для себя проворностью. Устроившись на диване, вытянув ноги в вязаных полосатых носках, она заскучала. Позвонить маме? Уже поздно. Вдруг после тяжёлого будничного дня она уже уснула и напугается спросонья, увидев звонок дочери. Набрать Иде? Наверняка она готовится к сессии. Никите? Будет сердиться… Натянув до подбородка плед, Женя пару раз дёрнула ногами, прежде чем погрузилась в сон.

Глава 5

С трудом дождавшись окончания рабочего дня, Екатерина едва не свернула домой, как вспомнила о встрече в ресторане. Шагая по грязным мостовым, она задумалась: кто в её жизни Михаил? Слишком обаятельный, чтобы быть просто другом, и слишком поглощён работой, чтобы стать мужем. Услышав позади шаги, перешедшие на бег, Екатерина резко обернулась, и они с Михаилом неуклюже поцеловались. Отстранившись, она задорно рассмеялась, а затем и он не сдержался.

– Кажется, этому суждено было когда-то случиться! – проговорил мужчина. Катя подхватила его под руку, и они вошли в ресторан.

– Какие планы на новогоднюю ночь? – поинтересовался Михаил, отделавшись от официанта.

Екатерина растерянно подняла брови и откинулась на спинку сиденья.

– Есть идеи?

Тот почесал бровь.

– Я подумал, что… – улыбаясь, Михаил посмотрел на собеседницу. – Выпьем? – предложил он, когда их столик пополнился тарелками.

В тот вечер Екатерина чувствовала себя свободно: непринуждённо смеялась, искренне наслаждаясь беседой с приятным мужчиной, в обществе которого ей всегда было легко. Осушив бокал вина, Екатерина почувствовала, что впервые за долгое время смогла по-настоящему расслабиться. После второго бокала собеседник начал ей сильно нравиться, а после третьего она посчитала его настоящим красавцем. Женщина кокетливо водила ногой под столом, как бы между прочим задевая собеседника. Михаил молчал. Попросив официанта принести ещё вина, Катя сидя затанцевала под ритмичную музыку.

– Зачем ждать новогодней ночи? Едем ко мне! – заявила она.

– Ой, Катька! Наутро ты не вспомнишь, что говорила!

– Нет-нет, я на полном серьёзе! – поднялась она, тут же запнувшись о ножку стула.

Рассмеявшись, Михаил по-джентельменски запретил оплатить счёт даме и, придерживая её за локоть, проводил до своей машины. Поездка оказалась очень весёлой для Екатерины – сначала она увлеченно фотографировалась, затем попросила его положить руку себе чуть выше колена, и когда он вежливо отказался, взяла его ладонь и сама исполнила свое пожелание.

– Я, конечно, восхищаюсь твоей красотой и прямолинейностью, но боюсь, что завтра ты пожалеешь, – с улыбкой сказал Михаил.

– С чего бы это? Твой мужской знак висит, не поднимается? – и снова расхохоталась. – Минутку-минутку, – несмотря на холод она опустила стекло, и Михаил притормозил, – это и правда стоят огромные бокалы или мне мерещится? – спросила она, удивлённо покосившись на Михаила. А мужчина, смеясь, качал головой, глядя на оригинальные световые иллюминации в виде огромных фужеров у фонарных столбов.

– Ты невероятная женщина, – сказал он, когда остановился у её дома.

– Так любят говорить все мужики, а потом уходят в туман!

Екатерина притянула его к себе и страстно поцеловала. А затем ухватила его за руку и повела за собой, не интересуясь мнением не особенно сопротивляющегося Миши.

Квартирка одинокой женщины была чистой, вокруг царил порядок, но ощущалась пустота. Екатерина называла это минимализмом и не обращала внимания на то, что говорили её знакомые, бывавшие в гостях.

– Ну как так? – негодовала Эльвира, мать троих детей. – Одна комната! А детская? А спальня, чтобы уединиться с мужем?

Катя, нарочно открывая кран и пользуясь шумом воды, не отвечала, а Эльвира понимала намеки. Стоит вывести Катерину из равновесия, и она непременно укажет каждому его место, упомянув, что живёт так, как хочет, и для неё эта чудесная квартира в самый раз!

– Я в душ. Скоро вернусь! – сообщила она с многообещающей улыбкой и скрылась в ванной комнате.

Михаил расхаживал по квартире, когда увидел единственное фото, которое имелось у хозяйки. Оно стояло в белой рамке на музыкальной колонке и почему-то было отвёрнуто к стене. Ожидая увидеть на ней бывшего Кати, готовый огорчиться и уйти, Михаил взял рамку в руки. На фото он увидел невероятно красивую в юности Катю и ещё одну девушку рядом, глядящую на него без улыбки. Они были похожи – форма глаз, прямой нос, даже один рост, но в то же время разительно отличались. Лицо светловолосой девушки светилось, и Михаил был зачарован искрящимся в её глазах счастьем. Жаль, сейчас Катя так редко улыбается. Не натянуто, искренне. Поставив фото обратно, он не стал его отворачивать и, любуясь женской красотой, сел на край кровати. Обёрнутая банным полотенцем из ванной грациозной походкой вышла Катя.

– Вот, возьми, – она вручила Мише флакон. – Это мой укрепляющий шампунь, но тут написано «длина и сила». Может, что получится! – и тут же залилась задорным смехом.

Михаилу доставляло радость наблюдать Катю в хорошем расположении духа. Усевшись на его колени, Екатерина демонстративно поправила на груди полотенце. Его взгляд возбуждал её желание, и она толкнула его на кровать. Столько лет они находились рядом, но ещё никогда она не приходила к такой, казалось бы, очевидной мысли – начать с ним отношения. А почему бы и да? По крайней мере этот Новый год она не будет встречать одна. Совсем не вовремя раздался звонок в дверь, и Кате пришлось отправиться в прихожую.

– Вы ошиблись. Квартира этажом выше. Но если вам не откроют, позвоните сюда снова, мы бы тоже не отказались от пиццы! – сказала она и, вернувшись в спальню, легла на спину, притянув Михаила к себе.

Он наклонился над ней, целуя плечи и ключицы девушки, но, снова зацепившись взглядом за фотографию, внезапно остановился, и Катя непонимающе уставилась на него.

– Что-то случилось? Или наоборот – магии не произошло? – расхохоталась она. – Стоило всё-таки прислушаться к моему совету с шампунем!

Махнув головой, мужчина продолжил начатое, но Катя вдруг оттолкнула его и ринулась в ванную. Когда послышался звук льющейся воды, Михаил постучал, смеясь.

– Твои ноги идеальны, так что можешь отложить идею с депиляцией!

Дверь открылась, и в проходе появилась Катя, которая выглядела словно выдохшийся после тяжелой смены машинист буровой установки. Мокрые волосы липли на бледное лицо, и она попросила проводить её до постели.

– Понял-понял…

Михаил уложил её на кровать, прикрыв ноги одеялом.

– Кажется, я перебрала, – пробубнила та.

– Кажется! – повторил он, недоумённо качая головой. – Внутри тебя как минимум литр. Я бы удивился, если бы тебя не замутило!

– Отвали, – уже выразительнее сказала она, и Михаил издал смешок.

Его взгляд снова упал на фотографию, с которой Екатерина глядела на него такими очаровательными глазами, что в ответ он согласен был всю жизнь смотреть только на неё. Катя заворочалась. За ночь её не единожды тошнило, и всё это время он был рядом, придерживая таз и помогая бороться с последствиями алкогольного возлияния, отчасти виня в этом себя.

Глава 6

Юлия шла по улице, утопая до колен в снегу. За ночь его высыпало столько, что будь ребятишки в этот день не в школе, то наверняка бы построили ледяную крепость до самых Хибин! На перекрёстке она столкнулась с Лизой Койковой, и та, сделав нарочито вежливый вид, поприветствовала бывшую учительницу. Юля хорошо её знала, ведь та училась с Олей Регудовой в одном классе, но если Оля нашла порядочного мужа военного, то о Лизе ходили не слишком приятные слухи. В школе она тоже не отличалась примерным поведением: носила откровенные мини-юбки и вешалась на парней, в то время как Оля усердно училась, не разбрасываясь ни словами, ни отношениями.

– Теряете кадры! – после приветствия сказала она, и Юлия, различившая в её интонации неприкрытую злобу, невольно остановилась. Койкову, казалось бы, мало волновали внутренние проблемы педагогов и учеников. В отличие от Юлии Снегирёвой она приходила в школу раз в неделю и была довольна своим положением. – Нет, ну надо же – Ольке приспичило рожать! В этой жизни нужно уметь чётко расставлять приоритеты, – продолжала она, – преуспеть и в карьере, и в создании семьи не получится!

– А ты, я так понимаю, выбрала первое, – заметила женщина, вспомнив прошлогодние новости из газет о новом директоре школы номер один.

– Так же, как и вы, – насмешливо улыбалась Елизавета.

– Я прошла этот путь достойно и вправе гордиться своими достижениями. Благодаря хорошим способностям руководителя, повышению квалификации, немалому опыту и стажу из учителя русского языка переросла в завуча. Это мнение начальства, а не моя прихоть. А уже после оказалась лучшей кандидатурой на пост директора. Но как это получилось у тебя? – поинтересовалась женщина, которая до сих пор пребывала под впечатлением, как бывшая ученица Койкова, которая до выпускного класса писала «ложат», «текёт» и «в будующем» в скором будущем поднялась так высоко, и теперь смотрит на всех со свойственным ей чувством полного пренебрежения.

Лиза решила не рассказывать Снегирёвой о своём пути, посчитав, что от такой информации директора хватит удар, и её школа совсем загнётся, что, конечно, было Лизе на руку – неплохая мысль, присвоить себе все очки престижа. Но считая Юлию «нормальной тёткой», Елизавета пожалела её. А правда такова – место Лизе предоставил её престарелый ухажёр, которого она окольцевала, а потом бросила, что нисколечко не смущало амбициозную девушку.

После беседы у Юлии весь день было неприятно на душе. Можно было бы гордиться своей ученицей, выбившейся в люди, но почему-то не получалось.

Женщина шла по коридору. Её внимание привлёк залитый светлой краской пол. Юлия сдвинула брови.

– Что тут произошло?

Пожилая уборщица, беспрестанно ахая, с горечью поведала, что двое старшеклассников – Петренко и Новиков, здорово поругались, и один плеснул в другого краской, взятой без разрешения у трудовика.

Юлия не сомневалась, кто виноват. Этот парень постоянно доставлял им проблем.

– Петренко приревновал его к Алисе и добавил нам работёнки… Елена Тимофеевна собирается вызвать его родителей к вам.

Больше всего на свете Юлии не нравились подобные встречи с родителями таких хулиганов, которые или разводили руками, мол, что поделать, мы тут бессильны, или принимались обвинять во всех грехах учителей и школу. Обычно именно такими и были родители «золотой молодёжи». И всё становилось очевидным: разве в такой семье мог вырасти другой мальчишка? Нет, женщина определённо не выносила подобные сцены и меньше всего хотела тратить своё время, которого и так едва хватало, на бессмысленные разговоры и разборки. И всё-таки Снегирёва вам не Койкова! Она дни и ночи проводит на работе, неустанно решает, что можно предпринять на благо школы. А особенную радость ей доставляли встречи с отзывчивыми и деятельными родителями, которые охотно шли на контакт, с энтузиазмом и волнением придумывали что-то на родительских собраниях и всегда предлагали помощь.

Юлия разыскала хулигана Петренко. Как раз шёл урок литературы.

– Если ты хоть что-то носишь в своём рюкзаке, смею предположить, это не краска, – сдержанно сказала женщина зардевшемуся девятикласснику. – Твоих родителей мы не станем вызывать, однако ты задержись после уроков.

В классе повисла гробовая тишина, и Петренко, кивнув, пристыженный вернулся за парту.

Учительница наградила его укоризненным взглядом: «Сколько же мы с тобой натерпелись, Петренко…»

Сегодня Юлия Вячеславовна не уйдёт раньше, как планировала. И пусть. Она лично проследит за тем, как своевольный и распущенный Петренко явится сюда и станет оттирать испачканный краской пол. Она строго-настрого запретила уборщице Валентине Егоровне ему помогать, ведь бедная женщина и так мучилась постоянными болями в спине.

Юлия вышла из кабинета и спустилась в столовую, чтобы в тишине выпить чаю, а после приступить к нескончаемым делам. Но и в столовой царила атмосфера, далёкая от душевности: повар и посудомойщица перешёптывались о зарплате. Юлия, до этого сидевшая к ним спиной, обернулась.

– Юлия Вячеславовна, ходят слухи, что нам понизят зарплату, – всплеснула руками женщина с белым колпаком на голове, – а ведь и так за копейки работаем!

– Не помню, чтобы я такое говорила, – отозвалась та, протянув руки к горячему напитку в стакане. – Кто вносит смуту, распуская сплетни?

– Да так, один сказал, другой разнёс, – отмахнулась посудомойщица.

Юлия кивнула, сразу догадавшись, что и тем, и другим человеком была Елизавета Койкова, неугомонная девица, самомнение и тщеславие которой цепляются за штанговые токоприёмники троллейбусов.

– Не беспокойтесь, пока всё без изменений. Но обещаю вынести на обсуждение вопрос о повышении заработной платы, – сказала директор и, собственноручно вымыв стакан в рукомойной зоне зала, направилась в кабинет.

Глава 7

Женя устремилась к окну, но тут же её постигло огорчение. Как так? Она же точно видела, как снег ложился на крыши и макушки стоявших тесно друг к другу сосен в городском парке… Как он налипал на ресницы и хрустел под ногами… Но вместе белоснежного декабрьского ковра по дорогам растекались лужи, по которым могли бы пройти моторные лодки. Ну конечно! Она так отчаянно мечтала об этом, что картина под названием «Снежный декабрь» ей приснилась.

Уныло повесив голову, Женя поплелась в душ. Укутавшись в махровый жёлтый халат с капюшоном, с которого забавно свисали кроличьи ушки, приготовила омлет и заварила чай из мандариновых корок. Вот теперь можно и маме позвонить! Ах, она точно уже в школе… В дверь постучали, и Женя напряглась. Девушку сложно было назвать интровертом, она любила часами болтать и была открытым человеком, но в список её фобий входили звонки с незнакомых номеров и непрошенные визиты в её дом. Посмотрев в глазок, она выдохнула и, открыв дверь, бросилась Никите на шею.

– В этой квартире с порога пахнет мандаринами! – с улыбкой заметил он.

– Любить-обожать! – воскликнула Женя, на мгновение одухотворённо закрыв глаза, и пригласила его пройти.

Сбросив ботинки, парень заглянул в гостиную и прошёл в кухню.

– Я так счастлива, что ты пришёл! – сказала Женя, решив согреть его чаем по особенному рецепту, но заметив, что под курткой была только футболка, поняла, что он вовсе не замёрз. – В последнее время я чувствую себя одиноко, – призналась девушка, положив подбородок на его крепкое плечо.

– С чего бы это? – непритворно удивился парень. – Есть я и Ида.

– Да, но… – Женя не стала продолжать. Вряд ли Никита сейчас поймёт её, хотя ещё недавно он был чуть ли не единственным человеком, так хорошо считывающим её мысли и эмоции. Странно, но с наступлением зимы их отношения охладели. Уж лучше бы на улице так морозило, чем в сердце!

– Пойдём на каток? – вдруг предложил Никита, и Женя устыдилась собственной способности накручивать и часто преувеличивать значимость происходящего. Парень, не мигая, настороженно смотрел на неё, ожидая ответа. – Или уже не хочешь?

– Что ты! Конечно хочу! – загорелась услышанным Женя и, выбежав из-за стола, счастливо пританцовывала перед зеркалом, собирая волосы в хвост, но тут же бросила их на плечи, вернулась в кухню и, оставив поцелуй на его щеке, снова убежала.

Прислонившись виском к дверному косяку, парень с затаённой улыбкой наблюдал за тем, как Женя собирается.

– Что надеть: это или это? – запыхавшись, спросила она, приложив к груди чёрный свитер крупной вязки и синий свитшот с ёлкой и снеговиком.

– То, в чём тебе будет комфортнее. Я планирую уйти с катка не раньше шести вечера, так и знай! – оповестил её Никита.

– Что, серьёзно? – обрадовалась Женя и, промурлыкав мотив какой-то праздничной мелодии, скрылась в ванной комнате.

Собрав тёмно-русые волосы в конский хвост, девушка нарисовала короткие стрелки, подкрасила ресницы синей тушью. Всё, теперь готова! Через пять минут она уже стояла перед Никитой в джинсах, свитшоте и кроссовках на платформе.

– Ну что за красотка! – восхищённо присвистнул Никита, и, рассмеявшись, Женя ухватилась за его руку.

Они шагали по мокрому асфальту. Пахло сыростью и кленовыми листьями, устилавшими дорогу. Было сложно поверить, что на дворе уже не осень. Женя завидела каток и запрыгала на месте, словно ребенок. Однако Никита свернул в метро и всю дорогу вёл себя так, словно её не было рядом. Выйдя из подземки, девушка обиженно произнесла:

– Надеюсь, ты не забыл о моём присутствии.

Оторвав взгляд от экрана телефона, парень многозначительно ухмыльнулся и обнял её за плечо. Вскоре перед лицом Жени показалось огромное здание, и только сейчас она поняла, куда привёл её Ник.

– Тот каток – открытый и не успел ещё застыть, – объяснил он.

Глаза девушки счастливо загорелись, и она тут же позабыла о своей обиде. Крытый каток был настолько огромным, что, казалось, он вместит в себя всех москвичей, если погода так и не наладится в праздничные дни.

– Держи, – сказал Никита, протянув ей пару беленьких, с небольшими каблучками, коньков с серебристыми лезвиями.

Женя умела кататься, но старалась держаться за его руку, чтобы не дай Бог не разбить нос, ведь в последний раз, когда она рассекала лёд, был декабрь две тысячи девятнадцатого года. А потом началось. Карантин оставил вирусный отпечаток: места массового скопления закрыли. Вскоре она потеряла дедушку. А затем учёба, переезд с места на место, нехватка времени.

– Ты плачешь что ли? – удивился Никита, наклонившись к её лицу с недоумевающей усмешкой на губах.

– Не знаю, что на меня нашло, – сквозь слёзы улыбнулась она. – Такое бывает. Сейчас я очень счастлива.

– Ах, моя впечатлительная девочка! – усмехнулся он, прижав Женю к себе.

– Ты же понимаешь, как тебе повезло? – вздёрнув подбородок и вытянув губы для поцелуя, она взглянула на Никиту.