Свидание вслепую

– Ну, разумеется, нет, раз уж я торчу тут!

– Лестница прямо по коридору и налево.

– Я должна спускаться…пешком? – Голос мой становится писклявым, скрипучим, будто кто-то режет стекло ножом для хлеба.

Незнакомец щелкает языком, игнорируя или не замечая нарастающую во мне тревогу.

– Нет. Я сейчас натяну парадный костюмчик Питера Паркера, Эш перевоплотится в Тони Старка, а Джефф достанет из шкафа плащ Супермена, чтобы мы дружно покружили над городом ветров, Мэри Джейн.

Вот же ублюдок!

Я мгновенно ощетиниваюсь, глядя в холодные серо-голубые глаза заносчивого придурка.

– У тебя комплексы?

– Прости? – Недоумевает он.

– Ну, ты, судя по всему, пытаешься отыграться на мне из-за маленького члена. Мужчины, как правило, вымещают агрессию, если у них имеются отклонения от нормы. Ты, например, выставляешь девушек круглыми дурами, потому что скрываешь небольшой дефект ниже пояса.

– Ты же уволишь ее, Джефф? – Возмущается он. – Скажи, что она не задержится тут надолго.

– Это мой лучший вечер! – Загибаясь от смеха, булькает мой утренний сосед. – Клянусь Богом, я почти без ума от нее!

– Просишь помощи у папочки? – Огрызаюсь я. – Обычно женщины убегают от тебя в слезах?

В глубине его глаза вспыхивает леденящий душу блеск, он поджимает тонкие губы, выражая враждебный настрой. Незнакомец ненамного выше меня, разве что шире по естественным причинам. Передо мной все же мужчина, хоть и раздражающий. И все же он довольно привлекательный… отрежьте мне язык. Во вкусе Джо: шатен с темными короткими волосами, надменным взглядом, острыми чертами лица, не имеющий фильтр между ртом и мозгом. Ублюдок – одним словом. Находка для мазохисток по типу Джо. Я обращаюсь к небесам с благодарностью за подарок в виде Лиама.

– Ты. – Джеффри указывает на приятеля-придурка. – Вернешься в кабинет. – Затем его внимание нацеливается на мне. – А ты спустишься на лифте, когда я попрошу Патрика включить его.

Я поправляю одежду и, повесив сумку на плечо, перевожу взгляд на табло.

– Я постараюсь, чтобы к понедельнику от тебя остался неприятный осадок. – За спиной раздается рык, на который я не глядя демонстрирую средний палец.

– Поцелуй меня в задницу.

– Нолан, черт тебя дери! – Вопит из кабинета Джеффри.

– Задница неподходящая, – самодовольно заявляет ублюдок, шагая к кабинету. – Предпочитаю округлости.

Я скриплю зубами и тяжело дышу.

Только не плачь. Не вздумай рыдать у троих взрослых мужчин на глазах.

– Эй. – Я вздрагиваю, когда на плечо ложится тяжелая ладонь. – Не принимай на свой счет. Нолан не умеет держать язык за зубами. Он шестнадцатилетний мальчишка в теле взрослого мужчины.

– Пусть трахнет себя в зад, – упрямо смотря перед собой, отвечаю я.

– Эштон, кстати. – Мужчина протягивает руку, на которую роняю взгляд.

С недоверием вкладываю свою ладонь в его.

– Я вроде правой руки твоего босса. Мы будем часто видеться.

– Не самая лучшая должность в компании, – подразниваю я, заглянув в карие глаза, цветом молочного шоколада. В отличие от предыдущего, мужчина располагает к себе. – Мистер Ривера недвусмысленно дал понять, чемзанимается его правая рука.

– Матерь Божья, Софи! – Стонет Джеффри, останавливаясь в пороге своего кабинета, а табло наконец-то оживает. – Ты ужасно болтливая.

– До скорого, болтушка, – ухмыльнувшись, прощается Эштон.

Они скрываются в кабинете, но моих ушей достигают слова Эштона:

– Все твои ассистенты знают, чем ты занимаешься в душе?

Уголки губ ползут вверх.

Ой.

Один-один, мистер Мяу.

Глава 9. София

– Почему ты так веришь в святость Спенсера? – Джо ерзает на моих коленях и опускает прохладную маску на лицо, после чего наклоняется, подхватывает тонкие огуречные ломтики и накрывает мои веки.

– Я вовсене считаю его святым.

– О, еще как считаешь. Ты и мысли не допускаешь, что он приложил руку к разрушению твоей мечты.

Взяв небольшую паузу, я прислушиваюсь к зову сердца. А оно дает понять, что Спенсер тут ни при чем. Или я, как заявила Джо, наивная дурашка.

Я и впрямь наивная дурашка, потому что продолжаю видеть в людях хорошее. Время от времени хочется вытворить что-то дикое, но здравый смысл берет верх, в итоге отказываюсь от идеи подложить кому-то дерьма. На моем месте любая другая могла взять биту и в качестве мести изувечить тачку бывшего, или порезать всю его одежду ножницами вплоть до трусов. Выбросить из окна мужские игрушки по типу приставки. Мило улыбаться и хлопать глазами вечером, а потом, когда он пойдет принимать душ, сделать с его телефона рассылку списку контактов «у меня обнаружили герпес, проверься». В общем и целом, вы уже поняли, у меня вполне богатая фантазия. Простоя не такая.

– Ты планируешь обзавестись новым мобильником? – Спрашивает подруга, сменив тему разговора.

– Э-э… да. Куплю, как только получу жалование.

– Теперь время приоткрыть занавес. Сколько тебе платят?

– Около восьмидесяти тысяч в год, может, немного больше.

Джо резко сдирает огурцы с моих глаз, на лице остается маска, судя по аромату, ее вытащили из задницы улитки. В широко распахнутых глазах подруги отражаются значки доллара.

– Восемьдесят тысяч баксов? То есть, от пяти до семи тысяч в месяц?

Я мычу, производя расчеты в голове.

– Да, примерно так.

– Хочу увидеть этого богатенького Ричи вживую. – Она задумчиво сдвигает тонкие брови. – И после озвученной суммы ты все еще думаешь, что Спенс ни при чем?

– Он был бы рад, если бы один из нас зарабатывал больше. Хороший доход позволяет делать покупки крупнее несчастного тостера.

– Иисусе, Соф, в какой галактике ты живешь? Некоторые мужчины, чья женщина больше зарабатывает, чувствуют себя неполноценными. Это серьезно отражается на их ранимом эго.

Замечание Джо вполне резонно. Но я все еще отказываюсь в это верить. Кто угодно, только не Спенс. Более того, я всерьез думаю, что он подсунул Саманте рекомендацию, а она не глядя подписала. Ни за что на свете Саманта Дороти не даст мне положительную рекомендацию.

– Возможно, засовывая член в нашего общего босса, он тоже хотел получить прибавку? – Размышляю я.

– Нет. Это животные инстинкты. Засунув в нее член, он навсегда перешел в ранг жирного «нет» и оскорбил тебя как женщину. Самую преданную женщину, которую ему довелось встретить лишь однажды.

Слезы щиплют глаза.

– Не смей! – Предупреждает Джо, пригрозив пальцем. – Если Лиам когда-нибудь изменит мне, то столь великодушной я не буду.

– Спасибо, детка, – выкрикивает он из спальни.

– Закрой уши. Господи, Лиам! – Возмущается Джо. – Это разговор тет-а-тет междудевочками! Насколько мне известно, у тебя нет вагины!

Я хихикаю, ущипнув подругу за бедро.

– Он все равно в курсе грязных подробностей. Скрывать нечего.

– Эй, вы! Хватит! – Сердито вопит Джо. – Может, мне уйти, а вы поболтаете о ваших женских штучках?

– Прости, детка. Я надеваю наушники.

Глядя на меня, Джо шевелит бровями.

– Вот это я называю правильным воспитанием.

– С твоих рук он примет даже крысиный яд.

Сползая на свободную часть дивана, Джо возвращает огурцы на мои глаза, после чего вручает баночку и ложку.

– Обезьяний бизнес.

– Обожаю тебя, – говорю я.

– Поблагодаришь, когда на твоей заднице образуется апельсиновая корочка в виде целлюлита.

Запускаю ложку в стаканчик, следом за чем кладу на язык, издав одобрительный стон. У меня две слабости: мороженое и кислые кубики от Вархедс. Продам за них душу, вот такая я легкодоступная.

– Теперь настало время серьезного разговора, пока твой рот занят.

– Фу, пошло, – бормочу я, уплетая мороженое.

– Можешь мычать, отвечая на вопросы.

Это я и делаю. Согласно мычу.

– Насколько по шкале от одного до пяти секс был хорош?

– Ты сказала мычать, – с ложкой во рту, бубню я.

– Ладушки. – Джо хлопает в ладоши. – Секс был хорош?

Я хмыкаю, что должно приравниваться к «да» и «нет». Временами казалось, будто Спенс делает мне одолжение. Порой он ссылался на головную боль. Подумать только, мужчина прикрывается мигренью, отказываясь от секса! Но да, такое случалось. Мы все же люди. Невыносимо думать, что он не хотел меня. Не хотел свою женщину. То есть, она перестала возбуждать его, отчего он решил пойти к другой, будто это решит проблему. Не покидает ощущение, что все дело в сексе. В его излишестве или же отсутствии. Или я давала недостаточно. Может, он хотел попробовать что-то новое, но не осмелился признаться мне и тогда нашел выход. А, может, со мной что-то не так.

– Ты чувствовала? В смысле, ты понимала, что что-то не так?

Снова хмыкаю. Об этом размышляла в пятницу перед сном.

– И ты ничего не предприняла?

На сей раз отрицательно мычу.

– Мы виделись в пятницу. – Осторожно сообщает Джо. – Сидели в китайском ресторанчике, но я не могла отказаться, Софи. Он близкий друг Лиама.

– Не оправдывайся. Я не стану бунтовать против вашего общения. Спенс не убил моего хомячка.

– Но он разбил тебе сердце!

– Джо, ты не должна испытывать вину. Так получилось. Планета продолжает вращаться вокруг солнца.

И мое сердце не разбито. Оно всего-навсего разочарованно в сделанном когда-то выборе, который на тот момент казался ему правильным.

– Спенс… Он хороший друг. Жених и муж из него, вероятно, отстойный, но он умеет дружить. По крайней мере, с мужчинами.

– Я знаю, – неохотно подтверждаю я.

– И все же, почему он сунул в нее член? Как думаешь?

– Недостаток адреналина? – Я судорожно сглатываю, прежде чем добавить: – Или я перестала привлекать его как женщина.

Подруга очередной раз забирает огуречные ломтики, вернув их на тарелку.

– Ты чертовски сексуальная, Соф, только посмотри на себя. – Глаза Джо путешествуют по моему телу, а следом она сжимает мои груди. – Идеальный размер!

Мы же все понимаем, что это позволено исключительно женщинам? Ну, типа будь Лиам моим лучшим другом, он бы не рискнул лапать мои сиськи, приговаривая, что они идеальные. Такое противозаконно, если мужчина – гетеросексуал. Или если это не твой мужчина.

– Ни унции лишнего веса, пока не слупила эту и другие баночки мороженого. И задница у тебя тоже ничего. С твоими пропорциями было бы странно иметь огромные сиськи и задницу. Я это докажу!

Джо хватает телефон, и уже через минуту смотрю на свою фотографию, которую она использовала в качестве макета. Объемы потерпели изменения. Через приложение Джо сделала коррекцию, увеличив грудь и задницу, наверное, на два размера. Честно признаться, глядя на снимок, мысленно вычеркиваю из списка для Санты пластического хирурга. Нет, мне определенно не подходит увиденное. Такова моя участь: жить с тем, чем наградила природа.

– Теперь веришь?

– Да. – Я улыбаюсь и клюю ее в щеку. – Присмотрись к психиатрии. У тебя огромный потенциал.

Утром в понедельник меня охватывает волнение. Я не так хорошо знакома с Джеффри. Кто знает, возможно, мои вещи уже помещены в коробку и ждут на первом этаже в чулане с надписью «ненужный хлам». Я была весьма груба с его другом, который вполне мог бы занимать верхушку пищевой цепи в компании. Вчера я была оторвана от реальности, и угрозы ублюдка оставить меня без работы не остались без внимания моего босса.

Перешагнув порог кабинета Джеффри, я бесшумно, но с восхищением вздыхаю.

Наверное, стоит начать с потрясающей панорамы на город, которым хочется любоваться часами. Божечки, одна мысль оказаться тут в вечернее время вызывает волну трепета. Я нисколечко не удивлена, что стол с блестящей мраморной поверхностью стоит боком, ибо сидеть целый день спиной к Чикаго – настоящее преступление. Теплые тона интерьера еще один плюс. Обычно мы – девушки – склонны полагать, что мужчины предпочтут скучное дерево оттенка дуб или вишня; холодные, а точнее темные тона; минимум декора и максимум пустоты, в которой нет жизни. Но это не относится к Джеффри Ривере.

Во-первых, рабочий стол. Он производит впечатление, что не его внесли и установили в кабинете, а здание возвели вокруг него. Нет, ну вы представьте, сколько весит эта мраморная громадная коробка?! Ох, и мне до ужаса любопытно, что прячется за стенкой: безликий контейнер для мусора или же что-то смешное, например, домашние тапочки. Во-вторых, под ногами кварц-винил, он выглядит в точности как паркет, но симфония звуков из-под каблуков говорит, что все не так уж и банально. В-третьих, за столом раскинулся шкаф оттенка грецкого ореха с открытыми полками и оранжевой подсветкой. Свободное пространство между полками занимает вывеска Rivera Corporation, в буквах которой вижу собственное отражение. В-четвертых, каркасный навесной потолок с мелкими лампочками. И да, оранжевой подсветкой по периметру, которая так и подмывает спросить, кому принадлежала идея сделать его отличительным знаком компании. Даже кресла по всему офису именно в тыквенном-оранжевом цвете. Но все это не то, к чему веду. Среди папок на полках размещены рамки. Нет, не дипломы, а снимки Джеффри и незнакомых мне людей. На них не запечатлены рукопожатия, знаменующие крупные сделки, скорей, это семейные фотографии.

Джеффри Ривера – самый загадочный мужчина, с которым мне когда-либо доводилось встречаться. Не в смыслевстречаться как мужчине и женщине, а рабочие встречи.

– Я уволена? – Позабыв о приветствии, выпаливаю я.

Джеффри отводит взгляд от бумаг. На его переносице блестящая черная оправа очков, оттого выглядит мужчина как учитель, на которого школьницы пускают слюни. Я и есть та самая школьница сейчас. Он великолепен.

Никто не называет босса великолепным, София. Сбавь обороты.

– Ты хочешь уволиться?

– Нет.

– Тогда вопрос закрыт. Мои друзья не имеют права голоса в выборе сотрудников.

Облегчение. Я чувствую, как оно прогоняет тревогу.

– Теперь я могу вернуть телефон?

Поколебавшись, Джеффри поднимается с кресла, возвышаясь надо мной, как гребаная Эйфелева башня. Такая же эффектная, сверкающая, глаз не отвести. Белая рубашка подчеркивает каждый его мускул, брюки графитовым оттенком обтягивают узкие бедра и подтянутую задницу. Джеффри Ривера воплощение греха. Красивый, состоятельный, уверенный. И очень,очень сексуальный. Интересно, как скоро до моих ушей доберутся грязные сплетни сотрудниц на обеденном перерыве, из-за чего треснет идеальный фасад. Я бы перестала считать его привлекательным, будь он заносчивым кретином с манией величия. Обычно мужчины с его внешностью искренне считают, что простые смертные не вправе дышать с ними одним воздухом и пьют дурацкую воду Voss. Но Джеффри… В нем, кажется, нет тщеславия, хотя порой он излишне самонадеян.

Джеффри стягивает с верхней полки мобильник и, положив на край стола, усаживается в кресло.

– Глупо было. Тебе звонила мама.

– Ох, да, она… – Я замолкаю на полуслове, потому что ответить нечего, кроме как сказать, что она испытывает воодушевление перед предстоящим торжеством.Свадьбой, которая никогда не состоится.

– Я сказал, что нашел телефон и жду, когда кто-нибудь позвонит. Она была удивлена.

Сердце пропускает удар.

– Чем?

– Тем, что ты не позвонила от Спенсера. В крайнем случае от Джо.

– Да. Это действительно странно.

Внимательный взгляд Джеффри опускается на мои руки. Он скребет щетину. И он в скверном расположении духа. Брови сдвинуты на переносице, из глаз исчез прежний блеск. Он никогда не упускал возможность подразнить меня, но сейчас гложет ощущение, что между нами образовалась пропасть или выросла стена. Ничего, понимаете? Я ничего от него не чувствую.

– Нет, странно другое. – Его глаза продолжают изучать мои руки. – Почему не вижу кольцо или хотя бы след от него. Вы разорвали помолвку?

– С каких пор это имеет отношение к моей работе? – Уточняю я, боясь раскрыть грязные подробности увольнения.

– Да брось, София, я твой босс. Я должен знать, что ты не натворишь дел, о которых пожалеешь в будущем.

СОФИЯ?

Теперь чувствую перемены. В воздухе потрескивает напряжение, словно сухие ветки, брошенные в костер.

– Мояличная жизнь не касается никого, кроме меня.

– Твое право. – Джеффри пожимает плечом и возвращает внимание к бумагам.

– Что происходит? – Тихо спрашиваю я, невольно ощутив уныние. Не думала, что исчезновение веселого блеска из его глаз скажется на мне.

– Что-то происходит? – Джеффри бросает на меня мимолетный взгляд.

– Ты… То есть,вы перестали дразнить меня.

– Это было ребячество, София.

Ну вот, опять.София.

Я добивалась делового тона с четверга. Получилось? Нет. Джеффри держался кремнем. Впрочем, неудивительно. Стелла предупреждала, что порой он излишне упрямый, а я признаю, что питаю некую слабость по части мужчины, занимающего кресло генерального директора. Это естественно, когда смотришь на него. Джеффри невероятно красив. Одни только зеленые глаза, обрамленные густыми ресницами, лишают рассудка. А медовый тон его голоса, когда обращался ко мне как к Софи, приравнивался к нежному. Сегодня он сухой, отстраненный. Боже, он едва взглянул на меня.

– Я так понимаю, это больше не повторится?

– Что именно? – Интересуется Джеффри, собираясь бумаги по столу в стопку, которую вскоре размещает рядом с моим мобильником. То есть, она тоже для меня.

– Ребячество.

– Не повторится. Изучи документы, это важно.

Я стараюсь контролировать эмоции, не выдавая разочарование. Отрывисто кивнув, забираю документы и мобильник, но замираю у стола. Ноги приросли к полу.

– Это все? – Оправдывая ступор, рассеяно бормочу я.

– Приношу извинения за Нолана. Теперь все.

Обратись ко мне по имени, черт возьми, я больше не хочу игнорировать тревожные звоночки.

Ничего не происходит. Джеффри молча приводит рабочий стол в порядок. Отдав команду ногам, мне, наконец, удается сдвинуться с мертвой точки. Попятившись к двери, разворачиваюсь и кладу ладонь на холодную металлическую ручку, сжимая ее так, что она молит о пощаде.

– И София…

Вздрогнув, на мгновение закрываю глаза.

София.

Третий раз. Прямо-таки нокаут.

В горле пересыхает. Взглянув на Джеффри через плечо, открываю рот, но не произношу ни слова.

– Хорошего дня, – коротко кивает он.

–Софи, – неожиданно отвечаю я, а следующий поток слов слетает с языка подобно автоматной очереди: – Ты называл меня Софи, Соф, болтушка, в крайнем случае мисс Вуд, но никогда не использовал полное имя, Джеффри. Сегодня особенный день?

Он и бровью не ведет.

– Решил принять во внимание твое замечание.

– Или разговор с моей матерью? – Я прижимаю документы к груди, чтобы не жестикулировать руками, и игнорирую внутренние сигналы «стоп». – С той минуты, как возникла на пороге приемной, ты не переставал дразнить меня. Не брал в расчет замечания. И ты… улыбался. А сегодня ведешь себя как эмоциональный импотент.

Джеффри постукивает колпачком шариковой ручки по столу и, поджав губы, склоняет голову набок.

–Софи, а не пора ли тебе заняться работой?

– Нет. – Я поражена собственной решимостью. – Правила хорошего тона гласят, что желать хорошего дня необходимо с улыбкой.

Джеффри опускает голову. Широкие плечи дрожат от смеха, и когда он поднимает глаза, вижу в них знакомый озорной блеск.

– С каких пор ассистент помыкает мной?

– С тех пор как вы притворились немым на свидании вслепую, а после приняли роль моего босса.

Он облизывает губы, а следом этими же губами обхватывает колпачок ручки, зажав между зубами. Будь я проклята, если внизу живота не порхают бабочки, крылышками щекоча внутренности.

Ну почему ты просто не можешь быть высокомерным ублюдком?

– Хорошего дня, Софи.

– Так-то лучше, мистер Ривера, – тараторю я, и было собираюсь открыть дверь, как Джеффри спрашивает:

– Я улыбнулся?

– Да. Глазами.

С этими словами покидаю его кабинет и планирую не высовываться из своего до конца рабочего дня. Щеки горят от смущения. Как далеко меня завела наглость?

Глава 10. Джеффри

До чего я докатился?

Слышал бы отец, в каком тоне со мной разговаривает подчиненный, мог вышвырнуть с поста генерального в ту же секунду.Не позволяй сотрудникам помыкать тобой, – когда-то говорил он. – Они не должны переходить границы. Я солидарен. Стоит людям почувствовать власть, как вы поменяетесь ролями. Оставайся человечным, но не становись тряпкой, о которую вытирают ноги, – следом добавлял он. Но вот я снова позволяю Софи делать это со мной: командовать. Проблема лишь в том, как далеко она зайдет. И как много позволю я.

Мне требуется убойная доза кофеина, чтобы мозг заработал в интенсивном режиме. Люси переслала на почту все поступившие звонки, с которыми предстоит разобраться, а я не готов углубиться в детали, пока нахожусь в режиме сна после очередной бессонной ночи. И если бы только причина была приятной. Последнее время режим терпит крушение скоростного поезда. Я всегда собран, уверен в том, что делаю, но, когда вы беретесь за что-то новое, неизведанное, и делаете это первым, страх провалиться крепчает. Я не исключение. Не могу подвести ожидания отца. Волнение сказывается на сне. Вот уже как неделю он длится максимум четыре часа, остальное время либо ворочаюсь в кровати, либо встаю на беговую дорожку, либо расхаживаю по квартире, заглядывая в расписание или занимаясь заметками. Гложет ощущение, будто что-то упускаю. Паранойя медленно изводит меня.

А еще этот чертов звонок, который принял от матери Софи в субботу. Теперь понятно, от кого ей достался длинный язык. Дебби Вуд прямо дала понять, что Софи живет не одна и может позвонить от Спенсера, чтобы вернуть телефон. Мне бы хотелось узко мыслить, представляя Спенсера младшим братишкой, но давайте будем честны. Спенсер не ее родственник. Он жених. Парень, который каждый вечер ложится в кровать с девушкой, на чьем пальце нет кольца. Бог знает, может, он не располагает средствами к крупной покупке или они выбрали что-то оригинальнее колец. Тату, например. Чем балуются влюбленные сердца? Отец, например, сделал предложение маме, будучи голым. Не в прямом смысле, хотя я не свидетель. Мама как-то упомянула, что в качестве предложения руки и сердца приняла корм для собак.Корм для собак, ради всего святого! Моя мама еще безумнее отца. Они обвенчались в маленькой церкви на окраине города, а сэкономленные деньги с кольца и свадьбы пустили в общее дело. В капитал компании, которой я сегодня руковожу. Конечно, потом он купил ей кольцо. Дюжину колец. Носит ли она их? Нет.

Отойдем от темы моих родителей и вернемся к Софи.

На сегодняшний день известно, что парня, который работал с ней рука об руку месяцем ранее зовут Спенсер. Идиотское совпадение, – подумаете вы. Но нет. Спенсер Пирс и есть тот самый благоверный моей девушки. Верней, моей ассистентки. Судя по всему, в раю разлад. Я не планирую занять роль Купидона, который пустит стрелу любви и воссоединит сердца. Меня интересует точное количество времени, которое потребуется, чтобы она забыла о нем. И запомнила меня.

Я набираю код телефона секретаря, но звонок останется без ответа.

Что за чертовщина?

Приходится повторно открыть электронную почту и вновь проверить письма. От Стеллы ни одного. От Люси список звонков и пометка, которую я ранее решил проигнорировать.

Недельный отпуск.

Любопытно, когда Стелла собиралась сообщить об этом маленьком недоразумении мне?