Безумный умный мир

– Это как называть? – визжала она и своим пальцем с кроваво красным лаком на ногте указывала на стол, на те булочки, которые Милка оставила для Семена Семеновича.

– Синнабоны, – испуганно прошептала Милка.

– Привораживаешь? Подкармливаешь? На мое место метишь? – Дрель шагнула к ней, громко и зло расхохоталась и этим же своим пальцем помахала у Милки перед лицом: – Не получится, не старайся. Ты уволена! – она сделала еще шаг вперед и Мила невольно отступила, попятилась. – И немедленно покинь наш магазин. Слышишь? Не-мед-ленно! Твои личные вещи я сама соберу, и Федор их тебе потом привезет, домой. Всё! Свободна! – выпалила она, словно выстрелила и вытолкала Милу из кабинета.

Так и не придя в себя от неожиданности и потрясения, Милка с сухими глазами и горящими от унижения щеками, закусив губу, на автопилоте шагнула за стеллаж, схватила свою сумочку, и не глядя по сторонам, и не замечая удивленных и застывших в молчании коллег, вылетела из магазина. Всё! Ее трудовая деятельность закончилась, ее выгнали ни за что, да еще с позором. Обалдеть.

«Хорошее, бодрое начало рабочего дня. Вернее, его окончание. Ну, ничего, сейчас я успокоюсь, всё обдумаю, позвоню Владу, и всё встанет на свои места, с головы на ноги!» – думала Милка, пытаясь быть оптимистом и, никого не замечая, шагала по тротуару, громко цокая каблучками. Она еще не до конца погрузилась в ту проблему, которую ей неожиданно «подарила» Дрель. Мозг отказывался страдать и переживать, все-таки она, Людмила Николаевна – взрослая и выдержанная молодая женщина и всякие там старые Дрели ей были не страшны.

Неожиданно на пути у Милки встретился магазин, в котором продавали алкоголь, и она решительно завернула в него. «Вот чем мы с Владом будем снимать стресс! – улыбнулась Мила, скользя глазами по стеллажам, и уверенно остановила свой выбор на шампанском брют. – И не собираюсь я расстраиваться из-за какой-то Дрели. У меня есть муж, у меня теперь есть трудовая книжка, которую мне вскоре привезет Федор (надеюсь, что и он, и девчонки не перестанут со мной дружить!) и у меня теперь есть шанс найти другую, более интересную работу. Вот так!»

Молодая женщина (почти девушка!) расплатилась за вино, повесила сумочку на длинном ремешке на плечо и не вызывая такси, пешком отправилась в сторону того места в городе, где находился офис, в котором работал ее муж. А чего спешить? У нее ведь теперь уйма свободного времени!

Милка шла по городу, по широкому тротуару тенистой центральной улицы, прижимала к груди бутылку купленного только что шампанского и рассуждала сама с собой. Она шла и прокручивала в голове – что и как скажет сейчас своему мужу о своем неожиданном увольнении. Интересно как он отреагирует? Рассердится или, наоборот, успокоит, поддержит, убедит в том, что все ее проблемы – это ерунда на постном масле и не стоит расстраиваться из-за такого незначительного события? Тем более что Мила ни в чем не виновата, Влад обязательно это поймет. Он умный, он непременно найдет правильные и нужные слова для нее. Да!

Она решительно тряхнула головой, затем осторожно провела рукой по своей красивой прическе – не растрепалась ли от такой тряски и заглянула в витрину магазина, разглядывая себя в ней, как в зеркале, и вдруг.…

Вдруг ее взгляд выхватил знакомый силуэт, отразившийся в огромном стекле витрины. «Ну, надо же! Влад! В центре города, в разгар рабочего дня! Как же это здорово с его стороны оказаться именно здесь, в это время и в этом месте! Он меня любит! Он почувствовал, он вышел мне навстречу! Как же он мне необходим именно в эту минуту! Значит, не зря я купила шампанское, это знак, интуиция меня не подвела! Сейчас мы с ним и разопьем вино за мою новую жизнь, и Владик провозгласит подходящий случаю тост, и найдет нужные слова, чтобы меня успокоить и отвлечь от неприятных и грустных мыслей!»

Она повернула голову и посмотрела на противоположную сторону улицы, где у огромной круглой тумбы с наклеенными на ней рекламными плакатами стоял ее муж. И уже начала улыбаться, и хотела руку поднять, чтобы помахать ему в знак приветствия, привлекая к себе внимание, но почему-то не стала махать, а просто замерла. Она рассматривала Влада сквозь проезжающие по дороге машины. Сквозь снующих в обе стороны прохожих и любовалась этим красивым мужчиной. И сама себе завидовала:

«Как ему идут костюмы, особенно вот этот, серого цвета, который муж купил себе неделю назад, в конце весны (костюм изумительно скрывал его наметившийся животик и сейчас Влад казался Милке особенным – почти стройным, с хорошей осанкой и крепкой фигурой). – И стрижка у него красивая, и лицо умное. Как же мне повезло быть замужем за таким мужчиной!»

Муж стоял на краю тротуара, у самой стены здания, а в руках у него был маленький, трогательный букет голубеньких цветов в оригинальной упаковке из свернутых в трубочку зеленых кленовых листьев. «Ух, ты! Как романтично! Как же он меня чувствует! Все мое настроение угадывает, как в молодости, заранее уже готов меня приободрить! – обрадовалась Милка, и почему-то, не раздумывая, достала из сумочки свой телефон и, улыбаясь, набрала номер Влада. – Устрою ему сюрприз», – решила она, вслушиваясь в короткие гудки вызова.

Она увидела, что муж удивленно взглянул на свой телефон и нехотя поднес трубку к уху, отвечая на ее звонок:

– Мила?

Но девушка не придала значения такому его поведению, а тут же радостно произнесла:

– Владик, привет, ты где? – игриво защебетала она, наблюдая за своим мужем, и… чуть не упала от слов, которые услышала от него в ответ:

– Странный вопрос с утра, дорогая. Где я могу быть? Я на работе, в своем кабинете, в офисе, разумеется.

– На работе? А почему… – она не находила слов и, пристально всматриваясь в его недовольное лицо, глупо спрашивала о какой-то ерунде: – Почему тогда так шумно и машины сигналят?

– У меня окно в кабинете открыто вот и шум. А ты чего, собственно, хотела? —раздраженно спросил Влад.

– Да, так, поговорить…, – промямлила Милка, не веря своим ушам и глазам.

– Дорогая, давай дома поговорим. А то у меня встреча с клиентом сейчас, важная. Всё, пока, прости, мать, не могу больше говорить. До вечера.

И отключился. И отвернулся, пристально высматривая кого-то среди прохожих, идущих ему навстречу.

А Милка, зажав телефон в руке, замерла не в силах сделать шаг и стояла посреди тротуара, как столб. Как тупой железобетонный бесчувственный столб, который огибали недовольные прохожие. Она отказывалась верить – и тому, что только что услышала и тому, что в ту же самую секунду увидела: к ее мужу, такому правильному и строгому в вопросах нравственности семьянину, стремительно подлетела молоденькая высокая светловолосая девушка – модная, порывистая, яркая, словно птичка и клюнула своими сочно накрашенными губами Владика в щеку. Тут же весело рассмеялась и собственническим движением, тоненьким пальчиком игриво стерла помаду с его щеки. Влад оживился и, смеясь, перехватив ее руку, поцеловал девушку в ладошку, протянул ей букетик цветов (который наивная Милка уже считала своим), и они, обнявшись, и никого не замечая, зашагали по улице. Она тупо проследила глазами, как эти двое подошли к автомобилю (их семейному автомобилю!), как Владик помог девушке присесть на переднее сидение (там же всегда обычно сидела Милка!), сам тут же резво обежал машину, сел за руль и всё…, всё – они уехали. Как, куда, зачем?

Мила удивленно посмотрела на свой телефон, тряхнула головой, помотала ею в разные стороны, совершенно не заботясь о том, растреплются ли ее волосы, так тщательно уложенные парикмахером в красивую прическу. Это стало неважным. Она, всё еще отказываясь верить тому, что увидела только что своими собственными глазами, тихо прошептала, сама себе:

«Нет, нет, так не бывает! Да ну нет же! Владик не мог. У него важная встреча, он же сам сказал. Он же в офисе в кабинете. Он так сказал. И вдруг вот это? Он же никогда мне не врет. Не врал…. Это что, он так все свои встречи с клиентами обставляет? С цветами и поцелуями?»

Время замерло, мир пошатнулся.

Словно во сне (как пишут во всех женских романах о таких неуверенных и выбитых из колеи жизни впечатлительных барышнях) Милка сдвинула себя с места и медленно потащила свое тело куда-то вперед.

Мила Николаевна – взрослая, почти сорокалетняя женщина, мама двадцатилетней замужней дочери, заботливая и верная жена, которая до вот этой самой минуты считала себя выдержанной, воспитанной, стрессоустойчивой и закаленной ко всем нападкам и ударам судьбы – растерялась. Второй раз за утро. Она оказалась совершенно не готова к таким сюрпризам и переменам в своей жизни. Она категорически отказывалась верить в то, что произошло с ней в этот начавшийся погожий летний день. Сначала ее незаслуженно обвинили в несуществующем флирте с начальником, а вот только что она наблюдала, как этот самый флирт у ее мужа-начальника выглядит со стороны. И надо сказать – то, что Милка увидела, радости ей не доставило, ни капельки. Ну, вот абсолютно она была не рада такому повороту.

Ноги не хотели идти, но сами по себе медленно шли куда-то вдоль по тротуару. Ноги жили отдельно от ее головы. Одна рука непроизвольно стискивала и прижимала к груди ставшую ненужной и нелепой бутылку шампанского, а вторая зажимала в кулаке молчащий телефон. По ногам била сумочка, которая сползла с ее плеча и болталась где-то в районе колена, но Милка этого не замечала. Не хотела замечать. Она вообще не представляла – что ей делать сейчас и куда идти. Как вообще жить. Думать об этом совершенно не хотелось. Она просто шла, шла, бездумно, бесцельно – идти, двигаться, хоть куда-нибудь, лишь бы не стоять на месте.

Молодая женщина не заметила, как свернула на другую улицу, и как толпа прохожих оттеснила ее к троллейбусной остановке. Она, оказывается, для чего-то села в троллейбус и даже проехала в нем несколько остановок. Обнаружила этот факт она лишь тогда, когда кто-то потряс ее за плечо и спросил:

– Ваш билет на проезд, дамочка. Предъявите!

Милка очнулась, изумленно оглянулась по сторонам, поняла, что сидит в троллейбусе, пожала плечами и машинально полезла в сумку, чтобы достать и показать свой проездной, но… увы, кошелька в сумочке почему-то не оказалось. Как же так? Куда он запропастился? Милка ведь помнила, что он был, был в ее сумочке! Она ведь совсем недавно шампанское в магазине покупала и отчетливо помнила, как из кошелька доставала банковскую карту, чтобы расплатиться, и что кошелек она тогда положила обратно в сумку. Но его нет…. Странно. Из размышлений ее вывел тот же требовательный голос:

– Ну что, нашли? Или нет билета? – контролер радостно заулыбался и весело произнес: – Тогда платим штраф!

– У меня нет денег…, – растерянно ответила Милка и покраснела от стыда. Ей показалось, что в этот момент на нее с презрением смотрят все пассажиры и осуждают ее за то, что у нее нечем оплатить проезд.

– Тогда немедленно покиньте троллейбус и скажите спасибо, что я не отвел Вас в милицию! – гневно пророкотал контролер, стирая улыбку со своего лица, и дал команду водителю остановить троллейбус.

Окружавшие Милку пассажиры одобрительно загудели такому его решению. Сквозь гул голосов, она услыхала, как какая-то бабка язвительно выговаривает:

– Ишь, фифа! На бутылку у ей денег хватило, а на билет нету.

– Дык, они все такие, чисто актрисы, хитрые! – кивая, вторил ей небритый мужичок в драных спортивных штанах и сомнительного вида помятом пиджаке.

Ни разу еще Мила Николаевна не чувствовала такого стыда, когда она, словно воришка, а вернее как посрамленный «безбилетный заяц», выскочила из остановившегося транспорта.

«Стыд и позор. А вдруг среди пассажиров были знакомые? Боже мой, что они обо мне подумают?» – с ужасом думала Милка и стремительно удалялась прочь от остановки.

Хотя какая теперь разница – кто и что о ней подумает. Для Милы наступил конец света. Полный тупик.

«Мир сошел с ума, или это я слетела с катушек? – пульсировало в ее голове. Она шла по тротуару с полузакрытыми глазами, боясь глядеть по сторонам, и шептала себе под нос. – А может я внезапно попала в иное измерение, в параллельный мир? Провалилась в черную дыру, и теперь я как Алиса в Зазеркалье? Я прежняя Мила или уже нет? Сегодня – точно третье июня две тысячи двадцать второго года?»

Кто-то из прохожих ее толкнул, на кого-то налетела она сама, кто-то гневно прошипел: «Смотри куда прешь!», кто-то вслед обозвал тупой алкоголичкой.

«Боже, скажи, что я сплю-юююю…», – слезы катились по щекам, мысли путались, хотелось одного – просто исчезнуть, раствориться, взорваться на атомы, не быть, да что угодно, лишь бы не чувствовать этот страх и эту боль души.

Она почти бежала, не разбирая дороги, уводя себя подальше от людей, а в голове трепыхалось: «Что со мной происходит? Почему так не везет? Я не хочу, я не хочу так жить, я не хочу жить…»

Никита – везет или не везет?

Сегодняшний ранний летний день несмотря на то, что выдался солнечным и теплым, показался Никите хмурым и унылым, даже почти серым. Накатила скука, как предвестник депрессии. Даже работать не хотелось, никаких идей в голову не приходило и мысли в этой голове тоже были серыми, в самых разнообразных мрачных серых тонах и оттенках. И все это происходило по независящим от него причинам. Целой веренице причин. Ну что за непруха опять?

А ведь совсем недавно он еще был бодр и полон энергии и надеялся, что череда неприятностей закончилась. Вот, к примеру, буквально неделю назад, в мае, весело и беспечно отметил с друзьями свой день рождения, в котором ему исполнилось тридцать семь!

Он – молодой мужик, в меру образованный, в меру талантливый, в меру удачливый, в меру обаятельный, даже в меру нахальный – всего понемногу! Микс из умеренностей. Мистер «Умеренность»! – самокритично ерничал Никита. А хотелось бы называться иначе – вот так, поменять всего лишь одну букву в слове и превратиться в мистера «Уверенность». Глупые навивные детские мечты.

Он после своего дня рождения смело настроился жить по-другому, попробовать начать все сначала, как бы с чистого листа! А почему нет? Ни разу так не поступал, всегда смеялся над теми, кто пытался начать новую жизнь с понедельника, или с первого числа нового года, а тут неожиданно захотелось самому – изменить систему координат, поменять точку отсчета, отформатировать сознание – а вдруг получится?! Тем более что впереди маячила свобода!

И ничего не предвещало беды, и ничто, казалось, не могло омрачить настроения, и выбить его из колеи жизни – куда уж больше и дальше выбивать, и так хватило на его долю потрясений! Но так думалось тогда, весной. А как только наступило лето, так всё и изменилось – всего один телефонный звонок – и понеслось.… Навалилась ежедневная серость, поглотила собою солнечный свет. Наваждение, колдовство, морок…. Уже и не верилось, что когда-то Никита был бы рад такому звонку от женщины. Да что там звонку, он позабыл, когда вообще искренне радовался. Он даже не вспоминал о тех временах, когда раньше, в молодости, чувствовал себя постоянно счастливым, буквально – ежедневно! Да, было, но словно в прошлой жизни, или вообще не с ним…

Так он думал, стоя утром перед зеркалом в крошечной ванной чужой съемной квартиры-студии и пристально вглядывался в свое отражение. Критически оглядев отросшую за неделю щетину, даже потянулся за бритвенным станком, повертел его в руке и… отложил в сторону. Почему? Да потому что так и не решил – нужно ли ему бриться или пусть все остается как есть. Он, заметив, что в собственных глазах промелькнула неуверенность, вдруг разозлился и чертыхнулся, вслух ругая себя:

– Ну вот, докатился – даже не могу самостоятельно определиться – что делать с собственной бородой. Зашибись! О каких там ещё будущих проектах мечтать, или планировать что-то? Слабак, неудачник», – прошипел он, всматриваясь в свое угрюмое лицо, отраженное в зеркале и от своего наблюдения неожиданно смутился, даже покраснел, а затем уже рассердился по-настоящему и, отвернувшись от зеркала, встал под холодный душ.

Это немного помогло – холодная вода взбодрила, и Никита, фыркая, словно тюлень в морской полынье, выключил воду, растерся полотенцем, надел свои удобные штаны со множеством карманов, и добавил к ним серую майку. Эту стильную майку ему подарил давний канадский приятель Тэд и она Никите очень нравилась. А еще она оказалась его талисманом. Никита заметил, что когда он надевает эту футболку, то все у него получается, и все вопросы решаются на «ура», и вообще все дела делаются с удовольствием. Ну, еще бы – с такой-то надписью! На майке красовалось всего лишь одно слово – «Enjoy».

Никому, никогда и ни за что Никита не признался бы, что как мальчишка, верит во всю эту чепуху со счастливой одеждой. Да, собственно, какое ему дело до других? Но себе-то врать он не мог. Себе он просто верил и всё! Как самый обычный человек, верил в удачное стечение обстоятельств, в то, что некие неведомые обереги существуют. А еще доверял своим ощущениям и присматривался к знакам судьбы. И даже немножко, совсем чуть-чуть надеялся, что удача когда-нибудь снова повернется к нему, подмигнет и улыбнется. Вновь, как раньше. Просто его удача – дама капризная, она где-то заблудилась, но обязательно вскоре отыщет дорогу к нему, к Никите, и нужно этой даме слегка помочь, привлечь ее, ну вот хотя бы такой стильной майкой!

Ну да, немного по-детски выглядит такая вера в чудеса у взрослого, брутального с виду мужика (кому скажи!), но порой Никита превращал себя в маленького мальчика, умеющего мечтать. И никто не мог запретить ему думать именно так. И фантазировать, и надеяться, вспоминая свое былое везение. Ведь когда-то же везло! Везло!

Да, может быть, вы и не поверите, но Никита с детских лет слыл по жизни везунчиком. Все вокруг так говорили.

Причем везло не только ему, но и всем тем, кто находился рядом с Никитой, близко, тесно с ним контактировал. Например, летом на даче, когда они с мальчишками, играя в войнушку, устроили на высоком старом дереве пункт наблюдения, и под ними неожиданно обломилась ветка, то они все вместе дружно грохнулись на землю, но Никита единственный из всех отделался лишь легкими синяками. А у друзей – то вывихи, то царапины на теле, но тоже незначительные. Хотя при таком падении – а он летел вниз головой, травмы неизбежно должны были быть иными. Обошлось без кровопролития! Повезло тогда всем, необычайно! Все их родители тогда так считали!

А если ребята гоняли мяч, играя в футбол, то команда, в которой участвовал Никита, непременно выигрывала. Всегда! Даже если при жеребьевке составов этой их команде доставались самые слабые игроки.

А как объяснить тот случай, когда их семейный автомобиль попал в аварию и слетел с дороги, несколько раз перевернувшись, и никто из родных, включая Никиту, не пострадал, абсолютно?! Хотя у их «Хонды» была смята крыша, и заклинило обе двери, и лобовое стекло вылетело, а у пассажиров – ни царапины, лишь легкий испуг и удивление. Никто, из тех водителей, которые оказались случайными свидетелями этой аварии, не могли поверить в такое чудо и качали головами, и говорили о них, что все в рубашках родились. А папа тогда, выбравшись из «Хонды», несколько раз обошел искореженный автомобиль и лишь изумленно пожимал плечами, но Никита уже тогда знал – что все обошлось, благодаря его везучести.

Про школьных приятелей, которые норовили во время контрольных работ непременно сесть за одну парту с Никитой, и говорить не стоит – у всех соседей по парте всегда в итоге были отличные оценки. «Никитос, ты ваще колдун!» – восхищались друзья. И вовсе они не списывали у Никиты, просто рядом с ним задание само как-то решалось в их головах и складывалось в правильные ответы. Чудеса!

И так во всем, таких примеров было множество, самых разных. Мальчика даже прозвали ходячим талисманом удачи, и каждый норовил быть поближе к нему, словно пытаясь зарядиться от него таким везением. А он лишь посмеивался, и, взрослея, уже не задавался вопросами «отчего и почему так?», он привычно ощущал свое собственное везение и радовался своей удачливости. И не жадничая, делился собой с людьми, именно как талисман. Но как умный и взрослый человек, конечно же понимал, что его жизнь просто так складывается, удачно, в его пользу и никогда своей везучестью не хвастался, но слава порой идет впереди нас.

А тогда, с детства, просто наслаждался тем, что ему почти всегда и почти во всем везет. Судите сами – он родился и вырос в Москве, пусть и не в богатой, но в интеллигентной дружной семье преподавателей. В плохую дворовую компанию не попал, надежными друзьями оброс, хоть и не значился первым красавцем в классе, но девчонкам нравился, с учителями и со взрослыми людьми общий язык находил. Знания в школе и в университете давались ему, словно играючи, а он и не стремился ни в отличники, ни в передовики. Ему – любопытному и общительному, было все на свете интересно, а ведь мальчишкам для исследования жизни столько нужно успеть, столько опытов поставить, столько кружков и секций посетить, столько захватывающих книг прочесть! Парень, в результате своей постоянной разносторонней увлеченности, на выполнение домашнего задания выделял не больше часа своего свободного времени. Но и этого хватало, чтобы Никита с легкостью окончил школу, а затем и университет и, исполнив желание недальновидных и непрактичных родителей, получил незамысловатую и о-о-очень расплывчатую и слабо востребованную в нашей стране специальность – «юрист». И…

Забросил свой диплом на самую дальнюю полку, а взамен купил навороченный фотоаппарат – профессиональный «Canon». И никому ничего не объясняя и ни перед кем не оправдываясь, на целый год пропал! Для общества, для семьи, для друзей!

Он отправился в путешествие! Он исполнял то, о чем мечтал, и на что у него раньше не хватало времени – он фотографировал жизнь! И не только фотографировал, он пробовал эту многогранную жизнь на вкус! Да он просто жил, вот и всё! По-настоящему ощущая свое счастье.

Он объездил страну с востока на запад и с севера на юг – ну не всю, разумеется, а побывал лишь там, на что ему хватило собственных денег. Ехал туда, куда внутренний навигатор подсказывал – иногда покупая билет на поезд или автобус, но чаще автостопом. И фотографировал, всё, что нравилось, и снимал на камеру, и находил удачные ракурсы! Сам!

Порой, чуть ли не на коленках ползал над понравившимся растением или букашкой, замирая от восторга. Или просыпался на рассвете, шел в поле и ложился на траву, чтобы заснять капельку росы, переливающуюся на солнце, словно бриллиант. Или вечерами взбирался на высокую заводскую трубу или старую водонапорную башню, чтобы с высоты птичьего полета поймать в объектив косые лучи оранжевого солнца на закате. Да мало ли красот на свете? Главное уметь их рассмотреть, запечатлеть объективом, найти удачный момент, поймать краткий волшебный миг, а это уже не каждому дано!

Никите повезло – он остро, на подсознании, не головой, а сердцем, душой чувствовал окружавшую его красоту. И не ленился ходить пешком и добирался на попутках в самые отдаленные места нашей великой и необъятной страны. Он интересовался всем абсолютно, знакомился с самыми разными людьми, останавливаясь на ночлег в самых, порой, неожиданных для себя местах (один раз даже ночевал в стоге сена!). Он принимал любую реальность сегодняшнего дня своей жизни, но и, как самый обычный молодой пытливый парень, мечтал о будущем. Вот только, конечно, не о том, что будет работать по специальности – юристом! Вовсе не об этом.

Он, как ребенок, мечтал о том, как станет знаменитым, известным, востребованным фотохудожником. О том, как начнет зарабатывать собственные деньги; о том, как купит себе мотоцикл или автомобиль с высокой проходимостью, чтобы самостоятельно путешествовать на таком собственном транспорте; о том, как у него появится множество друзей-единомышленников, таких же творческих людей, увлеченных фотографией. Как ни крути, впереди целая жизнь, в ней его ждет столько приключений и открытий! О любимой девушке тоже мечтал, но не торопил события, это будет, ясное дело, потом, позже – первым делом, как говорится – самолеты! Вернее фотоработы!

Он был молод, наивен и амбициозен, согласитесь, кто из нас в его годы не был таким?!

Иными словами, Никита ощущал себя почти счастливым человеком, верил в собственную везучесть и практически не обращал внимания на неудобства и бытовые трудности, сопутствующие его в каждодневной жизни путешественника-отшельника. У него порой даже получалось зарабатывать себе на пропитание, помогая по хозяйству старикам и старушкам во встречных деревнях, встречавшихся ему на пути. Мог даже неделями обходиться без денег. Выкручивался, одним словом! Но когда незаметно его финансовые запасы истончились, а потом и вовсе закончились, парень очнулся и, вернувшись, домой, в родную Москву, засел перед компьютером – чтобы доводить до совершенства тот материал, который удалось наснимать в своей первой самостоятельной «экспедиции». Он монтировал, шлифовал, создавал тематические альбомы, в которые группировал наиболее удачные снимки. Придумывал им оригинальные названия. А затем рассылал по различным инстанциям – на сайты, в журналы, в социальные сети, и даже в книжные издательства.