История нашей жизни том-3

Тогда взял с бетонного забора снег руками и стал растирать себе все своё лицо. Такая процедура была малоэффективна. Выходит, что всё-таки нажрался водки до свинского состояния.

Мне не хотелось сдаваться перед алкоголем. Он не на того нарвался. Раз сознание моё всё ещё работает, то должен привести себя в порядок. Расстегнул на себе всю одежду и стал снегом растирать своё тело.

Хорошо, что на улице никого не было. Иначе бы меня, так точно, опять упрятали в психушку. Уж тогда бы профессор отвёл на мне свою душу. Сразу бы засунул в кислоту, чтобы там никаких следов от меня не осталось. Мамочка не смогла бы мне ни в чём помочь. Бедная Мамочка, она ждёт от меня помощи, а пьянствую с другом.

Совсем забыл, что обещал ей помочь. Снежные процедуры малость пошли на пользу. Взбодрился и сразу направился к вокзалу. Вокзал был на половину пуст. Несколько влюблённых парочек на скамейках, которым некуда спешить, а также люди, подошедшие к кассе за билетами.

Мне тоже надо взять билет. Постоял в стороне, пока пассажиры брали билеты. Мне совсем не хотелось на них дышать перегаром. Никому из людей не нужен мой пьяный перегар.

– Мне надо один билет до конца. – сказал, в окошко кассиру, которая тут же стала задыхаться от перегара.

– Вы лучше в сторону говорите. – намекнула, кассир, переводя дыхание. – Хочу вернуться домой.

Чтобы окончательно не отравить своим дыханием девушку, ни стал больше говорить, ни слова. Глядя в другую сторону, на ощупь взял свой билет и сдачи, положил в карман и направился к поезду.

Не желая вляпаться в какую-то историю, прошёл в вагон вместе с другими пассажирами и сел в самую середину вагона. Сидеть на виду у всех, это быть целым до Беслана. Пускай даже пассажиров в вагоне мало, но это безопаснее, чем одному ехать в пустом вагоне. Меня и так уже едва не зарезали в этом поезде. Вагон дёрнулся и медленно поплыл от перрона в сторону Беслана.

Мне никуда не хотелось смотреть и ни о чём не думать. Уткнувшись в угол между скамейкой вагона и стеной у окна, сразу уснул. До Беслана ехать минут сорок, со всеми остановками. Можно было хорошо выспаться и слегка отрезветь.

– Молодой человек! Вставайте! Вагоны идут в депо на мойку. – услышал, женский голос сквозь свой сон.

– Мы, что давно в Беслан приехали? – растерянно, спросил, проводницу, которая улыбалась мне.

– Мы, то, давно приехали в Орджоникидзе. – смеясь, ответила она. – А вы все в Беслан хотите.

– Как в Орджоникидзе? – опять удивлённо, спросил, проводницу. – Вот, билет в Беслан брал.

– Пить меньше надо. – упрекнула меня, проводница. – Тебя ведь ночью в вагоне могли убить и обокрасть.

– Меня всю ночь охраняли ангелы в твоём виде. – пошутил сам. – Так что ночью бояться было нечего.

– Ты бы лучше со своими ангелами дома сидел. – серьёзно, сказала женщина. – Выходи из вагона.

Часы на перроне вокзала показывали второй час ночи. Мне болтаться до первого автобуса или поезда, почти, пять часов. Дома опять подумают, что со мной что-то случилось. Хорошо, что завтра на работу мне не надо ехать. Можно будет отдыхать. Это лучше, что вернулся в Орджоникидзе. Окончательно отрезвею. Скандала в доме не будет.

Все остальное, так это пустяки. Никто меня трезвым не тронет сейчас. Прошёл в здание вокзала. В зале ожидания горела всего одна электрическая лампа.

В полутёмном пространстве, в центре зала на стульях, дремали несколько опоздавших пассажиров. В дальнем углу молодая парочка занималась любовной акробатикой.

Белые бедра партнёрши сильно выделялись на тёмном фоне интерьера зала. Парочка так сильно была увлечена собой, что даже не обратили внимания на моё появление в сумерках зала.

Чтобы не тревожить эту любовную идиллию, осторожно прошёл в противоположную сторону зала и вышел в дверь на привокзальную площадь, на которой была лёгкая позёмка.

Свежий снежок крутился и падал между голых веток деревьев. На автомобильной площадке стоял кем-то давно забытый автомобиль "Запорожец". Такую машину людям не страшно было оставлять где угодно. В народе её называли "консервная банка".

Этой маркой машины, в основном, пользовались инвалиды войны, к которым с уважением относились все без исключения.

Поэтому такую марку машин никто, никогда не грабил в Осетии. Хорошо знал Орджоникидзе и понимал то, что в такое время суток и в такую погоду мне нечего опасаться.

Пошёл гулять по пустым улицам Орджоникидзе, как его называют ласково коренные жители "Владик", от старого названия Владикавказ. Точно не помню, сколько лет этому городу.

Могу сравнить с возрастом нашего Старого хутора. Если Старому хутору уже больше триста лет, то поселению на месте Орджоникидзе "Владикавказа" не меньше четыреста лет.

Это место всегда было воротами между Грузией и Россией. Поэтому и этот город назвали Владикавказ. Кто жил в этом городе, тот всегда владел воротами Кавказа.

В этом городе тесно переплелась культура многих народов. На каждом углу городских улиц можно встретить сочетание архитектуры Грузии, Осетии, России и разных народов Кавказа. Обычаи тюркских племён и коренных народов Кавказа можно встретить в каждом доме горожан. Грузинское харче, осетинский фыдчин, русские щи и ингушский кундыш, аварский щербет и даргинскую халву.

Не знаю с чем можно было сравнить прекрасный город Северной Осетии, да и надо ли сравнивать его своеобразие. Это только в Орджоникидзе, в ясную погоду можно увидеть не вооружённым глазом, как смелые люди покоряют одну из вершин Кавказа, гору Казбек, высота которой 5033 метра над уровнем океана.

Есть много других мест в Орджоникидзе и его окрестностях. Не говорю об горных ущельях, где всюду легенды, которые чтобы перечислять надо много времени. Поэтому не будем говорить.

Моя ночная прогулка по городу подходила к концу, когда на улицах стали появляться люди. Повернул обратно к вокзалу и прибавил шаг. Надо было успеть на первый транспорт в Беслан.

На привокзальной площади стал собираться народ. До первого поезда было ещё далеко, поэтому люди толпой собирались на привокзальной площади, в надежде на то, что какой-нибудь дежурный автобус подберут их до Беслана или к многочисленным населённым пунктам между Орджоникидзе и Бесланом. Пришёл вовремя. Не прошло и пяти минут, как к вокзалу подрулил вахтовый автобус до "БМК" (Бесланский маисовый комбинат).

В автобусе было всего десять человек, это был его первый рейс, которым автобус завозил дежурных специалистов работающих и в праздничные дни.

Места хватало всем желающим уехать в это раннее время из Орджоникидзе. Как положено джигитам Кавказа, мы уступили место дамам и лишь затем сами вошли согласно возрасту.

Мне досталось место в середине автобуса, рядом с дремавшим мужчиной, уткнувшимся в шубу. Все остальные пассажиры автобуса сидели парами впереди меня. Мне надо было расслабиться после последних напряжённых дней моей жизни.

Автобус вырулил с привокзальной площади и повернул на улицу Маркова. Когда мы проезжали мимо дома Шурика, посмотрел в ту сторону. Окна были тёмные без света. Все спали.

Сегодня 53-я годовщина Великой Октябрьской Революции. Как называл её сокращённо дедушка Гурей – "ВОР", который украл у него религию, культуру, богатство, уважение и власть. Все изменил "ВОР". Теперь внуки и правнуки празднуют день "ВОРа".

Все в мире сильно изменилось за 53 года. Мне стыдно было вспоминать, как при моей памяти смеялись люди над столетним стариком, дедушкой Гуреем, когда он рассказывал простые истины в явлениях природы жизни.

Никто не хотел понимать старика. Считали Гурея выжившим из ума старым человеком. Гурей никогда не встречался с Мамочкой, хотя они в разное время жили в одном городе.

Гурей точно определял, что могут меняться и переходить из одного состояния в другое ни только социальные формы жизни, но и живые существа, так как мир нашей жизни в пространстве неизмерим и постоянно изменчив.

Сейчас, сквозь годы, глядя на современный мир, можно с уверенностью сказать, что Гурей был во всем прав. Меняется не только социальный мир государств, но также моральное и физическое положение между людьми.

Мы так все изменились, что сейчас часто трудно понять где твой друг и где враг, где мужчина и где женщина. Тогда было глупо и грешно смеяться над стариком.

Пожалуй, к месту пришлась старая поговорка – "Смеётся тот – кто смеётся последний.". Пускай с большим опозданием, но дедушка Гурей посмеялся над нашей глупостью тех времён, когда мы не могли понять простую изменчивость бытия природы жизни, окружающей нас.

Сейчас даже школьник может сказать о том, что мир сильно изменчив во всех формах жизни. Не заезжая на привокзальную площадь в Беслане, автобус повернул на улицу Кирова и через квартал остановился у нашего дома.

Рассчитался за проезд и вышел на свою улицу. Большая часть окон нашего дома были темны. Люди все спали, только в окнах нашей квартиры горел свет. Видимо, это мама только что пришла с работы и не нашла меня дома?

Не может спать. Ждёт, когда явится её старший сын. Скоро избавлю маму от беспокойства. Уеду в Москву на выставку. Затем устроюсь в Москве на работу.

У меня теперь есть много профессий. Можно работать на стройке и на заводе. Художником-оформителем в кинотеатре и во дворце культуры. Мало ли где, могу сейчас работать с моими многочисленными знаниями.

– Ты где целыми сутками болтаешься? – со слезами на глазах, спросила мама, как только вошёл в нашу квартиру. – Тебя за две недели только первый раз вижу. То ты спишь, то в горах, то на работе и сейчас.

– Задержался на работе. – соврал маме. – Затем опоздал на поезд. До первого автобуса был у друга, который живёт точно также как мы на улице Маркова, в собственном доме барачного типа. Был у него в бараке. Скоро тебе переживать не придётся. Девятого ноября уезжаю на выставку в Москву. Там останусь жить и работать.

Мне прислали приглашение на выставку художественных работ в университете, в котором учусь заочно. Отговаривать меня не надо. Уже давно взрослый человек и вправе сам устраивать себе самостоятельную жизнь.

Вот, получил полный расчёт с завода "ФЭУ" и отпускные, за два года учёбы и работы на этом заводе. Половину денег оставляю тебе, а другую половину денег забираю себе на проживание в Москве.

За меня можешь не переживать. У меня есть много специальностей, смогу там работать. Мама взяла деньги и пошла спать. Она поняла, что со мной говорить бесполезно.

Раз так решил что-то, то никто и ничто не изменит моё решение. Такой твердоголовый человек. Со мной бесполезно говорить. Хорошо выспался в поезде, пока катался между городами, вот только проголодался сильно.

Переоделся в домашнюю одежду и пошёл кушать на кухню. Конечно, не пища со стола профессора в психушке и не со стола генерала в блиндаже у военных на полигоне.

Что могла моя мама приготовить на свою нищенскую зарплату, на те деньги, которые приносил в дом? Пирожки с картошкой, чай, постный борщ, салат из овощей.

Пожалуй, все, что можно найти в нашем доме. Так у нас в доме каждый год из дня в день нищета. Возможно, что с моей стороны, это был далеко не идеальный поступок бежать из дома, но не отец своим братьям?

Не могу сидеть при них до их совершеннолетия, а затем уже навёрстывать свои упущенные годы. При моём рождении мне не было предусмотрено вместо родителей воспитывать своих братьев, которые появились на свет лишь через девять лет спустя, после моего рождения.

Ведь они могли и не появиться на свет. У меня жизнь могла быть другой. Наконец-то, есть всякие социальные службы по малоимущим семьям и многодетным матерям одиночкам.

Пускай службы помогают моей маме воспитывать её несовершеннолетних детей. Если их не хочет воспитывать собственный отец, который даже алименты не собирается детям платить.

Когда состарится, так сразу прибежит, будет просить прощения и совместной жизни с семьёй, а сейчас мы отцу совершенно не нужны. Двое детей несовершеннолетние, а старший сын на ноги после армии начинает становиться.

Отец сейчас пытался навести справки, сколько получаю денег и где работаю. Не выйдет, от меня отец помощи не получит никогда. Также, как и он нам не помогал все годы. Пускай сам во всех своих проблемах разбирается.

– Ты смотри, явился! – удивлённо, воскликнула тётя Надя, когда вечером пришёл к ним в дом. – думала, что ты до следующего происшествия не появишься у нас. Может быть, тебе опять, что-то надо от тётки?

– Нет! На этот раз вы не угадали. – ответил. – Через два дня уезжаю поездом в Москву, на свою "персональную" выставку. В Москве останусь жить и работать. Вот, пришёл к вам попрощаться перед отъездом.

– Уезжает в Москву, разгонять тоску! – заметила тётя Надя. – На какие шиши? Ты же полный голодранец!

– Ни такой богатый, как моя тётка, но коньяк сегодня поставлю. – парировал. – Деньги вчера получил хорошие. Нахлебником у вас за столом не буду. Половину денег дома маме оставил. Сейчас отметим отъезд.

Достал из сетки, завёрнутые в газету, бутылку армянского коньяка "Арарат" и коляску краковской колбасы. Все положил на стол, перед удивлёнными глазами родственников, которые тут не ожидали такого.

– Похвально! – воскликнул дядя Миша. – Армянский коньяк уже лет пять не пил. Спасибо тебе, племянник!

– Что заладил? Похвально! Спасибо! – вскипела тётя Надя, на своего мужа. – Садись за стол. Надо праздник отметить и проводы племянника в Москву. Чтобы ему там было, что вспомнить о своих родственниках.

В чём-то, тётя Надя права? Мы, действительно, последнее время стали собираться все реже и реже. Может быть, оттого, что стали взрослеть и давно оторвали свои корни от Старого хутора, в котором родственники собирались по всякому случаю "огромным стадом", так говорили про нас станичники?

Так как после наших сборищ, на огромном пространстве, детское поколение наших родственников, опустошали сады и огороды соседей. К тому же, местная детвора была бита.

Особенно, последние наши сборища перед моей службой в армии и сразу после службы в армии. Когда массовый погром садов и драка с местным населением обошлись крупным штрафом у родителей, а родственники зареклись, что больше нас собирать не будут.

Ведь от такого огромного сборища малолетних родственников всюду были одни только проблемы и убытки. Вот и сегодня. Можно сказать, без предварительного сговора, у тёти Нади Щепихиной собрались почти все родственники из Беслана.

Примерно, человек сорок. Соседи посёлка никак в голову не могут взять, что у нас обычное застолье. Спрашивают у тёти Нади – "Свадьба или похороны? По какому поводу сбор?".

Тётя Надя только отмахивается от назойливых соседей, как от мух и говорит, что повод у нас всегда есть.

– Сегодня кинем жребий. – объявила тётя Надя, когда все сели за стол. – Кто через час покинет нас. Каждый час уходят двое. Больше не имею желания за ваши очередные драки платить штраф. Это всем понятно?

– Понятно! – ответил, за всех братьев. – Но только через час уйду первым без жребия. Мне надо отдыхать перед поездкой в Москву и сделать несколько эскизов выставки своих работ. Дела всякого много дома.

Тётя Надя убрала моё время из списка жребия. Все остальные стали тянуть жребий. Затем сели за стол, который был накрыт для взрослых в зале, а для подростков и детей стол на веранде.

Так как за одним столом в помещении мы не могли никак поместиться. На мою маму и тётю Надю, легла дополнительная нагрузка, им предстояло бегать между столами и следить за порядком.

Если, обычно, между взрослыми драка могла происходить после пьянки на улице с чужими мужиками, то за детским столом драка могла вспыхнуть в любое время и это не обязательно с чужими.

Мы сами между собой все часто дрались по любому поводу. Этот банкет, до моего ухода, обошёлся без драки. Когда собирался уходить домой, то мама сказала, что она с младшими одна добираться домой не будет.

Мы всей семье ушли с банкета. Мама с братьями пошли впереди. Плелся сзади, специально отставая от них, чтобы мама не заставляла меня постоянно растаскивать братьев в разные стороны, когда они тут затевали драку.

Особенно заводным был брат Юрка. Два дня, перед отъездом, занимался своими сборами и отдыхом. Собственно говоря, собирать мне было нечего. В тот день, когда получил письмо, мои вещи были уложены в сумку. Но никак не мог решить вопрос с верхней одеждой. Моя фирменная куртка, после ножа, совсем потеряла свой вид.

Пальто из джерси, купленное лет семь назад, совершенно не модно. Остальная одежда – либо вообще отсутствовала, либо была в одном экземпляре. Поэтому сгрёб все, что у меня, было, положил в свою кожаную сумку.

Мама знала, что не люблю проводов, поэтому в понедельник утром, когда собиралась на работу, сказала мне, чтобы не забыл сообщить, как устроюсь жить в Москве.

Когда мама ушла на работу, поднял братьев в школу и пошёл на вокзал. Надо купить в дорогу свежие газеты, чтобы в дальней дороге к Москве мне не было скучно, и мог, чем-то, заниматься? Ведь ехать до Москвы, почти двое суток. Это так много!

Фирменный скорый поезд "Осетия" Орджоникидзе-Москва, с междугородней местной линии Орджоникидзе-Беслан, перегнали на главную магистраль Баку-Москва и вскоре репродуктор посадку объявил.

У меня был восьмой вагон двадцатое место. Самый центр состава скорого поезда. Со свёртком своих работ, с газетами и с сумкой набитой моим гардеробом, прошёл в вагон.

Кроме меня, в тепле купе была пожилая пара иностранцев, которые слабо говорили по-русски. Обменявшись со мной приветствиями на своём языке.

Иностранцы заняли одну сторону купе. Расположился на нижней полке по ходу поезда, по купленным билетам. Положил под полку в ящик все свои вещи. Заказал себе чай, чтобы заняться, чем-то, в дороге?

Когда поезд набрал скорость, сел удобнее у окна и раскрыл свежую газету. На первой странице политические статьи, посвящённые праздничным событиям Великой Октябрьской революции.

Перевернул страницу. Сразу в поле моего зрения попала статья под заголовком "Трагедия в психушке". Меня словно по сердцу ножом полоснули. Стал жадно читать. В местной газете писали, что праздничные дни в Орджоникидзе были окрашены черным цветом.

Сумасшедший гермафродит по прозвищу Мамочка, воспользовался отсутствием основного персонала психиатрической больницы, печально известной в народе как "Камалова".

С помощью дымовых шашек, сделанных из пластика, Мамочка отравил угарным газом дежурных санитаров братьев Жлобиных. Затем разместил во все помещения и корпуса психиатрической больницы, горючие и легко воспламеняющиеся вещества.

После этого, заранее заготовленными ключами, сумел вскрыть хозяйственный склад больницы, в котором хранились горючие вещества и небольшой арсенал охраны больницы. Горючими и взрывоопасными веществами, соединил дорожками все помещения и корпуса психиатрической больницы.

Когда все было готово. Мамочка разбудила и вывел во двор больницы, в безопасное место, всех психически больных пациентов.

Ровно в полночь, с седьмого на восьмое ноября, когда вся наша столица отдыхала после праздничных банкетов, оглушительный взрыв нарушил тишину.

Зарево пожара осветило несколько кварталов города вокруг психиатрической больницы. За высоким забором психушки началась паника среди живых больных, которые смели ворота больницы вместе с вооружённой охраной.

Подоспевшим машинам пожарной охраны в психиатрической больнице нечего было тушить. На месте исторического памятника, охраняемого народом, к которому относится комплекс психиатрической больницы, остались обгоревшие остовы корпусов, в которых погибли ценнейшие экспонаты истории, лингвистики, научных работ и архитектуры. Подоспевшая скорая помощь обнаружила на пепелище психушки многочисленные обгоревшие трупы женщин, мужчин и детей.

Оставшиеся в живых психические больные разбежались по всему городу. Благодаря милиции, солдатам, дружинникам и местным жителям, к середине дня психические больные были пойманы и размещены в городской тюрьме.

Так как многие из них опасны населению. Среди пойманных больных не оказалось гермафродита Мамочка. К вечеру Мамочку обнаружили с карабином в руках по дороге в горы.

Этого больного пришлось пристрелить, так как Мамочка оказал вооружённое сопротивление, ранив в горах одного офицера милиции. Сейчас ведётся расследование этого происшествия.

Даже специалисты пиротехники и подрывники удивляются смекалке гермафродита, который, можно сказать, из ничего, создал адскую машину, взрыв которой было слышно по всему городу.

Есть предположение, что Мамочка в психушке, был не один. В народе говорят, что прошёл по городу слух, якобы до праздника там находился агент иностранной разведки, который скрывался от службы КГБ в больнице под видом больного.

Агент иностранной разведки был разоблачён и схвачен. Затем он бежал от служб КГБ. Но будучи в психушке, агент иностранной разведки успел завербовать и проинструктировать гермафродита Мамочку.

Пообещав ему выбраться из психушки за "бугор" под своим личным прикрытием. Гермафродит Мамочка, проведший всю свою "сознательную" жизнь в психушке, согласился с этим предложением и пошёл на этот рискованный шаг. Обманутый гермафродит Мамочка погиб. Службы разведки и милиция занимаются поиском иностранного агента.

Следствие разбирается в происшедших событиях в психушке. Агент иностранной разведки вскоре будет нами пойман и осуждён. Просмотрел все остальные местные газеты.

В каждой газете был по-разному описан случай пожара и взрыва в психиатрической больнице в Орджоникидзе.

Но все сходились к одному мнению, что это сделал гермафродит Мамочка, под руководством агента иностранной разведки. Все ясно, что сейчас агента иностранной разведки всюду ищут, то есть, ищут лично меня.

Если профессор запомнил мои данные паспорта, то милиции и службам разведки ничего не стоит сейчас меня найти здесь в купе скорого поезда. Мне стало до слез жалко мою маму и братьев, гермафродита Мамочку, себя самого, девчонок и друга Шурика с завода "ФЭУ".

Получается, что всех предал, в том числе и себя. Лучше бы остался в психушке и помог Мамочке совершить этот дерзкий поступок. Возможно, что тогда Мамочка была жива, мы вместе с ней смогли разоблачить великую тайну этой психушки?

Теперь, вот, Мамочки нет, она погибла из-за меня. Не выдержал внутреннего напряжения, уткнувшись в газеты, стал в голос рыдать. В это время дверь в купе открылась.

К нам вошли милиционер, гражданский и военный офицер. В гражданском сразу узнал сотрудника КГБ, который забирал меня из психушки в горы. Там в блиндаже он предлагал мне сотрудничать.

– "Вот, кончилась моя творческая жизнь." – подумал сам. – "Сейчас загребут меня, а после расстреляют."

– Граждане! Предъявите документы и билеты на проверку. – сказал милиционер. – Надо быстро показывать!

Пожилая пара, растерянно, протянула свои документы. Сотрудник КГБ взял документы, стал внимательно рассматривать. Затем сотрудник КГБ на немецком языке, что-то спросил у иностранцев о Кавказе.

Иностранцы в один голос стали расхваливать наши прекрасные места. Сотрудник КГБ вернул паре иностранцев билеты и документы. Извинился перед ними за беспокойство.

После чего, из моих дрожащих от страха рук, взял документы и билет на поезд. Подумал, что на этом моя жизнь кончилась. Меня просто убьют.

– Молодой человек, расскажи. Куда мы едем? О ком ревём? – строго, стал допытываться от меня, агент КГБ.

– У меня друг вчера умер. – ответил, переворачивая газеты с заметками о Мамочке. – Все остальное в моих документах и в письме написано. Еду в Москву на всесоюзную выставку. Больше вам сказать нечего.

– Похвально! – воскликнул, сотрудник КГБ. – Своей работой вы будете представлять нашу республику в Москве. Вот только свои эмоции научитесь хранить в себе, они вам пригодятся в дальнейшей жизни.

Сотрудник КГБ протянул мне документы, письмо и билет. Пожелал успехов. На этом моя история с пребыванием в психушке закончилась.

Часть-2. Голографическая жизнь.

1.«Нейроплазматрон».

Совсем не знаю, как объяснить. Но что-то таинственное и неизвестное влекло меня в середину кратера в миниатюре. Совершенно не соображая, зачем, делаю, встал в самую середину маленькой впадины на сером холме?

Опустил под ноги оба кейса и медленно стал поднимать свои руки к небу. В это самое время получил какое-то странное неземное блаженство и наслаждение духа, чего никогда и нигде не познавал, находясь вдали от своего родного дома.

Словно поплыл в пространстве куда-то туда, где нет меня. Но что-то неизвестное меня ждёт там постоянно. Как сказочная и таинственная загадка, которую мы никак не можем разгадать, хотя разгадка к этой загадки находится с нами рядом, нам надо только протянуть туда руку.

Коснуться в этой неизвестности своим неугомонным разумом к вековым тайнам происходящего в неизвестном пространстве. Познать то, что дано не каждому мыслящему человеку.