Утес чайки

Сообщалось о состоянии тела, сильно затрудняющем опознание. Это могло значить, что Саския достаточно долго пролежала на болотах. Вопрос, все десять месяцев или все-таки меньше? В одной из газет был план местности, и все выглядело так, будто Саския лежала в подлеске возле туристической тропы, кое-как прикрытая ветками. Почему же ее не нашли раньше? Мимо проходили туристы, некоторые точно с собаками, и тело никто не заметил?

«Ее привезли туда позже, – сделала вывод Кейт. – По меньшей мере пару месяцев назад. В таких местах трупы разлагаются быстро, тем более при относительно теплой погоде. Где-то она была раньше, мертвая или живая, но, скорее всего, живая».

Кейт продолжила чтение. «Нельзя исключать связи с делом Ханны Касуэлл из Стейнтондейла, пропавшей в ноябре 2013 года, но доказательств тому пока нет», – заявил шеф-инспектор Калеб Хейл из криминальной полиции Скарборо.

Кейт вздрогнула. Калеб Хейл – он, стало быть, до сих пор оставался на своем высоком посту… Линвилл знала о его проблемах с алкоголем и не только. Когда-то они вместе раскрыли убийство ее отца. Точнее, раскрыла Кейт. Калеб Хейл пошел по ложному следу и совершал одну ошибку за другой, а когда понял это, снова запил, хотя до того был уверен, что навсегда победил в себе эту пагубную страсть.

Несмотря на это, Калеб Хейл – хороший полицейский, вот только смог ли он после этого снова в себя поверить? По крайней мере, не ушел с работы, и одно это о многом говорит. Кейт было больно видеть в газете его имя, даже теперь, три года спустя. Она была влюблена в Калеба, и он не отвечал взаимностью. Удивляться, наверное, нечему. У Кейт всегда выходило так с мужчинами, но привыкнуть не получалось.

Она заставила себя сосредоточиться на деле. Итак, несколько лет тому назад – не так давно, чтобы исключать связь с сегодняшними событиями, – исчезла еще одна девушка, Ханна Касуэлл. Кейт ввела ее имя в поисковую строку. Тревожное чувство внутри нее крепло. Линвилл все еще почти не сомневалась, что упрямая и озлобленная Амели где-то прячется от родителей, и тот факт, что в тот же день было найдено тело другой девушки, считала скорее зловещим совпадением. Возможно, плохим предзнаменованием в глазах родителей, но не имеющим к Амели никакого отношения.

И все-таки внутри уже проснулось неприятное гложущее чувство. Еще не панический страх, но Кейт уже не была такой спокойной, как вначале.

О Ханне Касуэлл писали много, этот случай взбудоражил весь округ. Кейт смутно припоминала, что об этом говорили и в коридорах полицейского управления. В отличие от Саскии Моррис, Ханна никогда больше не объявлялась – ни живой, ни мертвой. Подозреваемых двое: молодой человек, который, по его собственным словам, подвез девочку до вокзала в Скарборо из Кингстон-апон-Халла, и Райан Касуэлл, отец Ханны, мать которой за десять лет до того оставила семью и эмигрировала в Австралию.

В том, что заподозрили отца, ничего необычного не было. В таких случаях подозрение падало на родителей почти всегда. Но версия с Райаном Касуэллом зашла в тупик. У него не было алиби на те решающие несколько часов, когда исчезла Ханна. По его словам, Касуэлл сидел в своей машине, неподалеку от моря. Свидетелей тому не нашлось. На допросе он признался, что злился на дочь. Она опоздала на поезд в Халле, и ему пришлось ждать почти два часа, чтобы забрать ее со следующего. Но Ханна не приехала и следующим, потому что в Халле ее подобрал их сосед из Стейнтондейла, девятнадцатилетний Кевин Бент, на своей машине.

Кевина Бента даже заключили под стражу, но в итоге и против него не нашлось никаких улик. То, что он высадил Ханну на вокзале в Скарборо, подтверждалось показаниями подруги Ханны Шейлы Льюис. Ханна звонила Шейле с вокзала и рассказала о поездке с Кевином и о том, что он пригласил ее на праздник.

После этого Ханна несколько раз пыталась связаться с отцом, но Касуэлл сидел в машине на берегу моря, где не было приема. Звонки прослеживались на его мобильный и стационарный домашний телефон и стали последней весточкой от Ханны.

Что касается Кевина Бента, он совершил большую ошибку, вначале солгав полиции, причем настолько неуклюже, что был немедленно разоблачен. Бент утверждал, что поехал к друзьям в Кроптон и провел у них остаток вечера. Но друзья, привлеченные к допросу одновременно с ним, так, что он не мог с ними договориться, уверяли, что Кевин позвонил и отменил встречу.

Уличенный во лжи, парень изменил показания. Сказал, что вернулся на вокзал, где искал Ханну, чтобы отвезти ее в Стейнтондейл.

– У меня возникло какое-то глупое предчувствие, – говорил он. – Ханна стояла перед зданием вокзала, такая потерянная, и я не знал, дозвонится ли она до отца, доедет ли до него. Я волновался – и, поскольку действительно устал и хотел домой, решил заехать на вокзал и забрать Ханну.

Но на вокзале Ханны не оказалось. Кевин Бент остановился там ненадолго, огляделся и, не увидев ее, поехал домой один. Свою ложь он объяснил мгновениями панического страха.

– Она сидела в моей машине. Я последний, кто ее видел. Я знал, что меня будут подозревать, и не хотел говорить, что вернулся, чтобы не усугублять своего положения. Конечно, это была глупость с моей стороны.

Кейт вздохнула. Конечно, глупость… У некоторых людей талант к усложнению и без того деликатных ситуаций, и Кевин Бент, похоже, один из них.

Сержант встала и подошла к окну. По сторонам мощеной дорожки у входной двери покачивались ветви деревьев, все еще густо покрытые листвой. Искусственное освещение придавало им серо-желтый цвет, но Кейт знала, что на самом деле они огненно-красные и цвета червонного золота. Красивый дом, и чудесно расположен на краю плато… Дебора рассказывала, как хотела его купить, и в этом Кейт ее понимала. «Ну, а потом мне пришла идея открыть этот отель, “постель и завтрак”», – добавила Дебора, сияя лицом.

Линвилл привыкла не принимать все, что ей говорили люди, за чистую монету, но редко сталкивалась с таким откровенным, до неуклюжести, актерством. Дебора Голдсби была несчастной женщиной, Кейт чувствовала это. Хотя пока, за недостатком информации, не могла точно сказать, в чем состояло ее несчастье. Гостиничный бизнес, конечно, не был ее призванием – скорее, временным решением проблем. Большой дом, да еще в таком месте… Нетрудно догадаться, что Голдсби переоценили свои финансовые возможности. Зарплаты Джейсона явно недостаточно на покрытие выплат с процентами и расходов на жизнь. Вот почему Деборе пришла идея сдать три комнаты постояльцам.

То, что Джейсон не в восторге от этого, Кейт поняла уже вчера, как только приехала. Он спросил, не нужна ли помощь с багажом. Сделал это вежливо, но рот его сжался в красноречивую напряженную линию. Вокруг него все время незнакомые люди, и это ему не нравится. Он постоянно сталкивается с ними – на кухне, лестнице, в гостиной… Для Деборы эти люди – лучики света в беспросветном мраке одиночества, но Джейсон воспринимает все иначе.

Доктор Джейсон Голдсби, отец пропавшей девочки… Как полицейский Кейт не могла исключить того, что родители как-то причастны к исчезновению дочери. При этом ни на минуту не забывала, во‑первых, о школьной поездке, которой Амели, возможно, стремилась избежать любыми средствами, и во‑вторых, что все это, по большому счету, не ее, Кейт, дело. Она приехала сюда, чтобы привести в порядок дом и окончательно решить, что с ним делать. Между тем времени на это у нее почти не оставалось.

Тем не менее Линвилл поневоле анализировала ситуацию. Дебора приехала в супермаркет с дочерью и не нашла ее, вернувшись к машине. Это ее слова, которые подтверждаются только сообщением, которое Амели отправила подруге в «Вотсаппе». В «Теско» тоже, конечно, найдутся свидетели. Хотя бы менеджер магазина, который должен подтвердить ее отчаянные поиски.

Джейсона в решающий момент не оказалось дома. Кейт не заметила, как он уходил, но Джейсон сам говорил о прогулке по побережью, с которой вернулся домой одновременно с Деборой. Свидетелей тому нет. С тем же успехом Джейсон мог пойти в противоположном направлении. Несмотря на риск быть замеченным соседями?

Конечно, Амели пошла бы с ним, если б Джейсон Голдсби вдруг появился рядом с машиной. Но он должен был знать наверняка, что жена с дочерью уже там. Амели могла отправить сообщение и ему, но зачем отцу похищать собственную дочь? Куда он мог ее увезти за такой короткий промежуток времени? Но главное все-таки – зачем?

Слишком много нестыковок. Хотя за годы работы в полиции Кейт твердо усвоила: нет ничего невозможного. Все бывает – самые безумные мотивы, причудливые сценарии, невероятные совпадения. И человек, не способный, казалось бы, нанести вред даже мухе, совершает жестокое убийство. Вечная любовь вдруг оборачивается ненавистью. Люди выстраивают цепочки событий, чтобы обеспечить себе алиби, и малейшее неверное звено переворачивает всю картину. На практике Кейт приходилось сталкиваться как с предсказуемостью, до банальности, разгадки, так и с чистым безумством. Поэтому она не стала бы исключать заранее ни один вариант, каким бы абсурдным он ни казался.

И все-таки Кейт еще не окончательно рассталась с надеждой, что все эти соображения излишни в случае Амели Голдсби. Потому что ничего страшного пока не произошло, и девочка может объявиться в любой момент.

За окном сгустилась непроглядная ночь. Где же Амели и как она это выдерживает? В ее годы Кейт до смерти боялась темноты, тем более если не была дома. Конечно, ей кто-то помогает. Но Дебора и Джейсон обзвонили всех, кого можно. Все подруги Амели с родителями и без их ведома, конечно, не смогут спрятать Амели у себя дома.

Кейт отвернулась от окна и принялась беспокойно ходить по комнате. С каждой минутой ситуация накалялась все больше.

Воскресенье, 15 октября

1

Солнечный день. Воздух быстро прогрелся после прохладных часов раннего утра. День, которым грех не воспользоваться. Метеорологи прогнозировали на следующей неделе дождь, туман и значительное понижение температуры.

Меган Тёрнер нравилось, что погода не спешит меняться и на редкость долгое лето никак не может окончательно перейти в осень. По крайней мере, не в эти выходные. Меган решила поделиться своими соображениями с мужем Эдвардом:

– Будет солнце, что толку сидеть дома? Давай куда-нибудь выберемся.

Но Эдвард не был так легок на подъем, как его жена:

– Ну вот, непременно надо срываться с места… Почему нельзя просто остаться дома, поспать подольше, посмотреть телевизор, поесть, отдохнуть?

– Отоспишься на следующих выходных. Будет сыро и холодно, тогда уж точно не высунем носа за дверь. Так что давай, шевелись.

В конце концов Эдвард сдался. Он не хотел ставить заранее ставить никаких целей, как сам объяснил. Можно просто покататься где-нибудь в районе горных болот. Там такие идиллические полянки, залитые солнцем плато и редколесье в чудном осеннем убранстве… Можно прогуляться, а потом устроить небольшой пикник.

Меган встала рано и приготовила пакет с продуктами – яйца вкрутую, бутерброды, слойки с паштетом, шоколадное печенье и минеральная вода. Пиво для Эдварда, это поднимет ему настроение. На обратном пути за руль сядет Меган.

Они ехали около сорока пяти минут, пока не остановились на неприметной парковке, вполне как будто подходившей как в качестве отправной точки прогулки, так и места для пикника. Помимо прочего, Меган просто устала сидеть в машине.

Они свернули с проселочной дороги, где уже четверть часа не видели ни одной машины. Супруги заехали хорошо в глубь территории, называемой горными болотами, которая, хоть и считалась популярным туристическим местом, была настолько обширна, что выглядела совершенно безлюдной. Можно было бродить весь день и не встретить ни единой живой души.

Вот почему Эдварду предстоящая экскурсия представлялась скучной. Лучше сидеть дома перед телевизором. Солнце – это прекрасно, но что еще? Бесконечные луга, вдали – узкая полоска леса… Ладно, пусть хоть у жены будет хорошее воскресенье. Семейная жизнь требует жертв. Не говоря о вкусностях, которые Меган захватила с собой.

На самом деле парковка представляла собой небольшую площадку, отгороженную от трассы узкой полоской потрепанных ветром кустов. Места от силы на три машины. С краю площадки несколько пней, отполированных, чтобы было удобно сидеть. Рядом доска с информацией о флоре и фауне. Больше ничего.

– Предлагаю прогуляться, а потом вернуться сюда и устроить пикник.

Эдвард вздохнул. По правде говоря, он предпочел бы наоборот. Или даже поесть и вообще никуда не идти. Хотя объемный, несмотря на юный возраст, живот и навевал мысли о пользе движения.

Они шли и шли. Меган впереди, Эдвард, тяжеловесный и задыхающийся, за ней. День прекрасный, он не мог этого не признать: тепло, солнечно и сухо. Растительность здесь, наверху, скудная, но яркие осенние краски так и играют в лучах солнца – огненно-красные листья стелющегося по земле кустарника, теплое золото в редких кронах деревьев, темно-бордовые ягоды колючей живой изгороди…

– Мне здесь нравится, – примирительно заметил Эдвард спустя некоторое время.

Меган остановилась и обернулась, вся сияющая:

– Правда? Все лучше, чем сидеть дома, ведь так?

– Так-то оно так, но… – Эдвард тоже остановился и вытер пот со лба; физическая форма действительно оставляла желать много лучшего. – Может, вернемся сейчас? Я устал и проголодался.

Меган была готова шагать хоть до самого вечера, но согласилась. Терпение мужа не беспредельно. Он и так многим пожертвовал ради нее, согласившись на эту поездку.

Обратно шли молча, наслаждаясь дорогой. На парковке Меган занялась едой, а Эдвард удалился в кусты по естественной надобности.

В высокой траве мелькнуло что-то блестящее. Оказалось – женская косметичка. Эдвард поднял ее с земли.

– Странно, – пробормотал он. – Кто мог ее здесь потерять?

– Что случилось? – спросила Меган.

– Да вот, нашел в траве… – Эдвард вышел из кустов на парковку. – Помада, тушь, все такое…

Меган посмотрела на розовую дешевую косметичку:

– Похоже, какой-нибудь молодой девушки.

– Как молодая девушка могла оказаться в таком месте?

Меган пожала плечами:

– Поехала прогуляться с родителями.

– И потеряла косметичку в кустах?

– Может, зашла туда за тем же, что и ты… А косметичка выпала у нее из рюкзака, или что у нее там было. Возьмем с собой, сдадим в бюро находок.

– Хм, – хмыкнул Эдвард, которого ситуация почему-то насторожила. – Пойду посмотрю, нет ли там чего-нибудь еще.

Он обошел куст, внимательно вглядываясь в траву под ногами. В общем, Эдвард не особенно рассчитывал еще что-нибудь найти, потому что вряд ли человек способен потерять несколько вещей сразу и не заметить. Но тут в стороне мелькнуло что-то, что в первый момент выглядело как камень. Камни редко бывают такими пронзительно-розовыми, поэтому Эдвард подошел ближе. Розовая сумочка, а в ней… кошелек с несколькими фунтами в купюрах, проездной на автобус и ученический билет.

«Амели Голдсби, – прочитал Эдвард. – Родилась 2 июля 2003 года, школа в Скарборо. Фотография четырнадцатилетней девочки – большие голубые глаза, длинные светлые волосы. Очень симпатичная девочка, хотя какая-то угрюмая…»

– Нет, это в самом деле удивительно, – пробормотал Эдвард. – Эй, Меган, иди сюда!

Меган подошла:

– Что там?

Эдвард показал ей сумочку:

– Вот, лежала в траве. В ней ученический билет. А там я нашел косметичку. Сразу две вещи на расстоянии меньше двух метров одна от другой. Как получилось, что она их потеряла?

– Да, это действительно странно… – Теперь и Меган выглядела озадаченной.

– Мне кажется, их выбросили намеренно. Главное – с глаз долой.

– Кто выбрасывает косметичку и кошелек с деньгами?

– С деньгами и действующим проездным… Это выглядит даже… – Эдвард подыскивал подходящее слово. – Как-то зловеще, что ли…

Меган вздрогнула:

– Да, пожалуй. На чье имя билет?

– Амели Голдсби.

– Ни о чем не говорит.

– Мне тоже, но, судя по всему, эти вещи не могли быть здесь долго. Самое большее со вчерашнего дня. Если с этой Амели что-то случилось, это пока не попало в газеты.

– Почему с ней непременно должно что-то случиться? – спросила Меган.

– Предчувствие, не более того.

– Мы возьмем всё с собой, – сказала Меган. – И нужно запомнить эту парковку.

– Конечно, – согласился Эдвард. – Но мы не пойдем в бюро находок. Сразу в полицию.

2

Главный детектив-инспектор Калеб Хейл прибыл в дом Голдсби уже во второй половине дня и выглядел встревоженным, несмотря на все усилия сохранять внешнее спокойствие.

Супругам сообщили о молодой паре, которая нашла вещи их дочери во время пикника на отдаленной парковке на территории Национального парка. Дело приобретало совершенно другой уровень взрывоопасности. Версия с озлобленным, мстительным подростком, решившим, не задумываясь о последствиях своих действий, любой ценой избежать нежелательной поездки, стремительно терпела крах. Судя по всему, дело обстояло гораздо хуже.

Амели Голдсби не могла добраться в одиночку до места, где были найдены вещи. Кто-то отвез ее туда на машине. Кто-то выбросил косметичку и сумочку в совершенно безлюдном месте… Калеб вздрогнул при мысли о мобильнике Саскии Моррис, найденном на обочине проселочной дороги вскоре после исчезновения девочки.

Сейчас полицейские прочесывают территорию вокруг парковки. Причем вещи Амели находились не так далеко от того места, где найдено тело Саскии, – еще одна мысль, способная лишить сна. Почти пятнадцать миль – не такое уж большое расстояние по меркам Национального парка. Теперь все выглядело совсем скверно.

В доме семьи Голдсби, удачно расположенном в самом конце улицы, с видом на море, царила паника. Доктор Джейсон Голдсби в гостиной, с ноутбуком на коленях, просматривал в Сети информацию о Саскии Моррис. Он тоже умел сложить два и два.

Дебора сидела на диване, смертельно бледная, с растрепанными волосами, и прерывисто дышала, словно всхлипывала. Судя по дрожащим рукам и взмокшему от пота лбу, у нее случилась паническая атака. Сотрудница полиции, занимавшаяся психологической поддержкой жертв преступления, успокаивающе держала Дебору за руку.

В комнате были еще две женщины, представившиеся Калебу как соседки. Ночью они участвовали в поисках и выражали готовность помогать в дальнейшем. Обе выглядели совершенно обессилившими.

– Я хотел бы поговорить с родителями наедине, – сказал Калеб.

Сотрудница-психолог и обе соседки вышли из комнаты. Детектив-сержант Роберт Стюард уже поджидал их за дверью. Он не мог упустить возможности побеседовать с соседями Голдсби. Что думают они об этой семье? Какие отношения у родителей Амели друг с другом и с дочерью? Не заметили ли чего-нибудь странного вчера утром?

Калеб закрыл дверь. Джейсон отложил ноутбук и подошел к нему.

– Саския Моррис, – без лишних предисловий начал он. – Вы думаете о том же, что и я?

– А о чем вы думаете? – в свою очередь спросил Калеб, хотя давно обо всем догадался.

– Ну…

Джейсон неуверенно оглянулся на жену, но Дебора тут же встала и подошла к мужчинам. Калеб подумал, что никогда прежде не видел такого бескровного лица.

– Ты можешь говорить об этом прямо, – сказала Дебора. – Все мы боимся, что Амели попала в руки того же человека, что и Саския Моррис.

– Мобильник Саскии был найден вскоре после ее исчезновения, – заметил Джейсон. – А сама Саския… Я смотрел на карте в «Гугле». Ее нашли неподалеку от того места, где лежали вещи Амели.

– Все верно, – согласился Калеб. – Но делать из этого далеко идущие выводы, на мой взгляд, преждевременно.

– Кое-какие выводы мы все же можем сделать.

– Давайте сядем, – предложил Калеб. – Я предлагаю еще раз спокойно пройтись по всем пунктам.

Они устроились в углу дивана. Калеб был в курсе всех подробностей пропажи Амели. Парковка перед «Теско». Девочка в плохом настроении и ее отношение к предстоящей поездке. «Зависть» к Саскии Моррис, которой больше не придется участвовать в школьных экскурсиях.

Именно эта фраза вселяла не надежду даже, а тень надежды, что Амели просто скрылась. Исчезла – как когда-то сама Саския, только добровольно. Но эта единственная обнадеживающая зацепка с каждым часом становилась все более эфемерной.

– Едва ли существует какое-нибудь утешительное объяснение тому, как сумочка моей дочери оказалась на болотах, – сказал Джейсон. – Амели не могла одна привезти ее туда.

– Нет, конечно. Но что, если сумочку украли? А потом преступник выбросил ее за ненадобностью…

– Думаете, такое возможно? – с сомнением спросила Дебора.

Калеб вздохнул. Родители в таких ситуациях реагируют по-разному. Одни всячески успокаивают себя, цепляясь за самые абсурдные теории, хотят слышать от следователей, что те сделают все возможное, хотя, в сущности, не видят никакой опасности. Другие предпочитают смотреть правде в глаза, какой бы жестокой та ни была, потому что их все равно ничто не может успокоить.

Голдсби явно принадлежали ко второй группе. Даже Дебора, с трясущимися руками и бледным как мел лицом. Она хотела знать, что действительно думает Калеб Хейл.

Это было то, что Калеб особенно не любил в своей работе – беседовать с родителями пропавших детей. Готовить их к худшему.

– Признаюсь, вероятность этого невелика, – ответил Калеб на вопрос Деборы. – Мне жаль, но на данный момент ситуация действительно выглядит не лучшим образом. Поначалу были указания на то, что ваша дочь просто сбежала. Но тот факт, что ее вещи найдены в безлюдном месте, почти в сорока пяти минутах езды от Скарборо, делает эту версию весьма сомнительной.

– Кто-то подвез ее на машине, – предположила Дебора.

Калеб ободряюще посмотрел на нее:

– Такое возможно, и это задает новое направление расследованию. Среди бела дня, на оживленной парковке… есть все основания полагать, что Амели села в машину добровольно. Это может означать только, что она знала человека за рулем.

– Амели могла доехать туда автостопом, – предположила Дебора.

– Она часто это делала?

Родители, переглянувшись, покачали головами.

– Никогда, – ответил Джейсон. – Мы предупреждали, что это опасно, но, похоже, не особенно ее запугали. Конечно, я не стал бы совершенно исключать такой вариант, один из худших.

– Мы и не будем ничего исключать, – сказал Калеб, – но все-таки попробуем для начала держаться наиболее вероятных версий. Итак, кто-то из знакомых. У кого из друзей Амели есть водительские права?

– Друзьям Амели столько же лет, сколько ей, – ответила Дебора. – Самое большее пятнадцать. Никто из них не водит машину.

– А с более старшими ребятами она не контактирует? Может, занимается в театральной студии, ходит в спортивную секцию… не обязательно при школе?

– Она занимается плаванием два раза в неделю, в группе, но там все ее ровесники. Кроме тренера – ему шестнадцать.

– Мы обязательно поговорим с ним. Что-то еще?

– Не могу вспомнить ничего конкретного, – сказал Джейсон. – Конечно, бывают школьные праздники, мероприятия… В них участвуют и старшие ученики тоже. Разумеется, Амели как-то с ними контактирует.

– Имена? Может, кого-то из них она упоминала особенно часто?

– Нет. К сожалению, Амели всегда была скрытной девочкой.

– Мы поговорим со всеми ее друзьями, – пообещал Калеб. – Иногда друзьям известно больше, чем родителям. В ее возрасте это совершенно нормально. Вынужден попросить у вас ноутбук Амели. Нельзя исключать, что она…

– Встретила кого-то в чате, – догадался Джейсон. – Да, это и мне приходило в голову. Разумеется, вы можете забрать ее ноутбук с собой.

– Он у нее в комнате? Могу я взглянуть на ее комнату?

– Конечно.

Дебора вскочила. Она казалась более собранной, чем несколько минут назад. Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки. Речь зашла о ноутбуке. Ужас ситуации прояснился, но, по крайней мере, полиция перешла к конкретным действиям.

– Кейт тоже говорила, что нужно посмотреть ее ноутбук. Но он защищен паролем.

– Наши эксперты с этим справятся, – заверил Калеб и тоже поднялся с дивана. – А кто такая Кейт? У вас есть еще одна дочь?

– Кейт – наша постоялица. Она здесь с пятницы. Кейт Линвилл, из Лондона. Представьте, ваша коллега, сержант Скотланд-Ярда… Она точно сможет нам помочь.

– Кейт Линвилл, – озадаченно повторил Калеб. – Это невероятно!

– Вы знакомы? – спросил Джейсон.

– Возможно, возможно…

3

Они стояли в комнате Амели, и Калеб думал, что Кейт почти не изменилась за эти три года. Оставалась верна себе в своей непритязательной внешности, нестареющая, но не в том смысле, как того хочется большинству женщин. В ее случае это скорее отсутствие возраста, связанное с неприметностью. Если некто неуловим для вас как личность, вы не можете осознать происходящих с ним изменений, не только возрастных. В любых, самых драматических ситуациях она всегда оставалась закрытой. Что бы ни происходило внутри нее – а Калеб знал, что она не была лишенным сочувствия манекеном, – это не просачивалось наружу, не отражалось в ее чертах и не меняло выражения лица. Человек, в совершенстве овладевший искусством замыкаться в себе, потому что привык подвергать сомнению все приходящее извне.