РОКЕР: черное и белое

– Спасибо.

– В смысле? – опешила Арс. – За что?

– За то, что я круто играю. – Иван улыбнулся. – Я стараюсь, правда. А что касается твоей вины, то ты не кипятись. Велеев очень сложный человек, он многим жизнь попортил, даже тем, кто не вступал с ним в открытую конфронтацию, как ты. Арсения, ты пойми, без твоих текстов, музыки, твоего особенного тембра, да и темперамента, что уж там, не было бы «Бликов». Поэтому перестань себя корить и давай лучше подумаем, как быть дальше.

– И как же нам быть? – Арс вытащила из коробки салфетку и шумно высморкалась. Это было неприлично, но ей было наплевать.

Ивана ничуть не смутило трубное сморкание, он еще раз отхлебнул из чашки – куда уж Арсениному носу тягаться с теми звуками, которые издавал барабанщик, когда потягивал из чашки кофе.

– Никак, – ответил барабанщик, и Арсения сникла, – против Артура идти словно бороться с ураганом, находясь в его эпицентре. Ты вымотаешься, устанешь, но все равно он тебя победит. Или отпустит, но только если захочет сам. Поэтому предлагаю сосредоточиться на творчестве, ведь все, что ты делаешь, не ради того, чтобы победить Велеева?

Арсения яростно помотала головой.

– Вот и забудь про него! Слушай, а ты не хочешь между вторым и третьим куплетом в «Свой-чужой» убрать бридж4? Мне кажется, что он там только мешает. Его надо либо совсем выкинуть, либо поставить перед последним припевом.

Арс опешила от такого неожиданного перехода. Она отложила грязную салфетку, прочистила горло и только тогда поинтересовалась:

– А чем это тебе не угодил мой бридж?

Она придумывала его долго, аккорды не ложились на переход, ей все время казалось, что чего-то не хватает, не цепляет. Этот вариант, как она считала, был лучшим из всего, что тогда пришло ей в голову. Недавно она презентовала песню группе, и ребятам материал понравился. Только Ивану вечно все не так. Может, именно поэтому ей так сложно с ним сработаться?

В это время снова ожил домофон, и удивленная Арс отправилась посмотреть, кого еще принесло в такое время. Нехорошее предчувствие ее не обмануло, и, открывая дверь, она мысленно содрогнулась. Трудно представить, что сейчас будет.

– Котенок, привет! – Мирон вручил Арс громоздкий бумажный пакет с продуктами и по-хозяйски впился в ее губы долгим, но будто дежурным поцелуем. – Я так и думал, что ты дома. Ты знаешь, что у тебя отключен телефон?

– Мирош, – Светлова отстранилась от любовника и кивком показала ему на кухню, – тут такое дело…

– Ты что, не одна? – Мирон скинул туфли и буквально ворвался в кухню. Арс, держа пакет обеими руками, проследовала за ним.

– А что здесь происходит? – Мирон злобно посмотрел на Ивана. – Ты что, решил меня не только за установкой сменить, но и в постели?

– Мирош, не кипятись, – примирительно проговорила Арсения. – Мы просто разговариваем. Иван мне новости принес не очень хорошие, вот пытаюсь их переварить.

– Что случилось? – насторожился Мирон.

– Я тебе сейчас расскажу. А Ивану уже пора.

Она посмотрела на нового барабанщика прямо, без стеснения и злости. Должен же он понять, что его визит затянулся.

– Да, я как раз уже собирался уходить. Мироша, – Иван не удержался и напоследок решил поддеть соперника, – ты только не волнуйся, я везде справлюсь. И тут, и там.

Арсения закрыла глаза, выдохнула, сдерживая смешок. Нет, конечно, она не должна так веселиться, ведь Мирон при всех своих недостатках не плохой человек. Но ей почему-то было забавно наблюдать, как бесится от подначек Ивана Мирон. А еще ей почему-то показалось, что Ивану совсем не хотелось уходить. И от этого тоже почему-то стало весело.

На следующий день встали рано – обоим предстоял насыщенный день, на который необходимо было настроиться. Мирон приготовил завтрак, попытался принести его в постель, но Арс отправила любовника с подносом обратно – Светлова никогда не была поклонником крошек на простыне – и завтракали они на кухне.

Арсения налила себе кофе и, обняв чашку двумя руками, уселась за стол. Мирон поставил на стол прозрачный чайник со свежезаваренным чаем. Рядом с вазочкой с медиаторами примостилось блюдо с тостами и ее любимым пахучим сыром, тарелка с голубикой и клубникой. Арс наслаждалась запахом и вкусом утра и любовалась своим мужчиной. Он был красив. Крепкий, накачанный торс, сильные руки – ее слабость. Белая футболка на загорелом теле – меньше месяца назад он вернулся с какого-то курорта, куда отправился сразу, как только она сообщила ему, что больше не хочет видеть его в качестве барабанщика в «Лунных бликах».

Вчера после того, как ушел Иван, Мирон сделал все, чтобы Арсения почувствовала себя лучше. Он приготовил ей горячую ванну с морской солью и душистыми маслами. Заварил потрясающий ароматный чай, который в числе прочих покупок оказался в его пакете, сделал расслабляющий массаж. Они допили «Шериданс», не разбавляя его кофе. Арсения подозревала, что Мирон ожидал романтического продолжения, но после чая и массажа у Арс стали так слипаться глаза, что она чуть не уснула прямо на диване. Мирон перенес ее на кровать, и девушка сразу отключилась. Сквозь сон она слышала, как любовник с кем-то говорит по телефону, но уловить смысл разговора не смогла, да и не стремилась.

– Мы сегодня встретимся? – спросил Мирон, отпивая из чашки свежезаваренный чай. Почему-то он не любил кофе, и от этого Арс всегда чувствовала себя немного виноватой. Словно это она не смогла найти нужных слов, чтобы убедить его влюбиться в этот напиток.

– Не знаю, Мирош. Я сегодня столько всего должна сделать, поэтому что со мной будет к вечеру, понятия не имею. Может, лучше завтра?

– Завтра так завтра, – согласился он и запихнул целиком в рот самую большую красную ягоду. – Ты только напиши мне, как с «Форматом» поговоришь, хорошо? Интересно, что они скажут.

– Я и так знаю, что скажут, я ведь это уже проходила, и не раз. Они принесут извинения, а потом озвучат одну из стандартных причин для отказа – например, что билеты никто не покупает или у них внезапно сломалась аппаратура. Могут, конечно, придумать и что-то более оригинальное, но итог будет один – концерт они отменят. Я им, конечно, позвоню, но, уверена, толку от этого не будет.

Да, ситуация повторялась. Еще тогда, несколько лет назад, когда Арс повздорила с Артуром, он начал действовать незамедлительно. Концерты срывались один за другим, ей отказывали как проверенные, так и новые площадки. Каждый раз они находили веский предлог, чтобы разорвать отношения. Кто-то даже платил неустойку, но эти деньги нисколько не компенсировали ни моральные, ни финансовые потери, которые несли «Блики».

Видимо, на какое-то время Велееву надоело ее прессовать, он чуть ослабил тиски, поэтому Островскому и удалось организовать «Лунным бликам» несколько приличных концертов. Однако продюсера не стало, да и Арс снова вспылила и наговорила Велееву дерзостей, поэтому он решил возобновить атаки.

Хватило бы у Эдуарда Островского связей и сил, чтобы противостоять Артуру? Не стало ли его влияние ущемлять не только самолюбие Велеева, но и деловые интересы? Если да, то смерть продюсера выглядит действительно очень подозрительной.

– Эй! – Мирон больно ущипнул Арсению за попу, и она вскрикнула. – Давай вылезай из своих мыслей и иди в душ, а я пока посудомойку загружу.

Арсения послушно встала, залпом допила кофе и отправилась в ванную. Мирон ворвался к ней, когда Арс уже забралась в кабинку и намылила голову. Сначала через шум воды ей почему-то показалось, что Мирон что-то болтает ей о посудомойке – ведь он только что собирался ее загружать. И никак не могла понять, почему он так взволнован. Оказалось, что речь про ее автомобиль.

– Горит?! – прокричала она, выскакивая из душевой. – Как это моя машина горит?!

Мирон собрался первым. Пока Арс в исступлении носилась по квартире, он успел натянуть на себя одежду, найти и сунуть ей в руки спортивные штаны, футболку и куртку. Арсения кое-как оделась, и они с Мироном выбежали на улицу. Первое, что увидела Арс, был дым. Много дыма. Он валил из автоматических ворот въезда на парковку, окутывал пространство вокруг, а потом, не доходя до толпы, рассеивался в утреннем небе. Дом был оцеплен, пожарные натянули бело-красную ленту, чтобы зеваки не мешали им работать, и сами сновали туда-сюда. Толпа людей возле дома с любопытством заглядывала за ленту, но подходить ближе все боялись.

– Сочувствую. – Сосед из квартиры напротив, полный дядечка в очках с толстыми линзами, подошел к ним, кивнул Арсении, пожал Мирону руку. – У вас была хорошая машина.

– С чего вы взяли, что загорелась именно машина Арсении? – спросил у него Мирон.

– Я видел, – ответил сосед. – Как раз садился в свой «крузак» и услышал шум. А потом увидел, как из вашего автомобиля валит дым.

– Какой шум? – заинтересовался Мирон.

– Я так и не понял. Что-то словно хлопнуло, а потом в сторону выхода пронесся человек.

– Что за человек? – встрепенулась Арс, – вы его рассмотрели?

– Нет, конечно. Он больше походил на тень. Да и я, как вы понимаете, его не разглядывал, сам скоренько ринулся к выходу. Уже снаружи набрал 112, но там, оказывается, все уже знали, у нас какая-то система стоит, которая если что-то загорается, автоматически передает информацию.

– Датчики дыма и огня, – вмешался Мирон, – правильно, парковка-то подземная, если разгорится, то и дом может рухнуть.

Арсения поежилась.

– Ладно, соседи, – мужчина глянул на экран телефона и заторопился, – мне на работу пора, такси подъехало. А вы к пожарнику подойдите, он вас давно искал.

– Пожарник это жук, – громко, почти возле самого уха произнес чей-то голос. Человек в форме, оказалось, стоял прямо рядом с ними, Арсения его даже не заметила. – А мы пожарные. Вам нужно подойти к инспектору, видите, мужчина в черной куртке?

Пожарный указал пальцем на мужчину, который что-то сосредоточенно набирал в планшете. Арс поспешила к инспектору, в душе надеясь, что он поведает ей что-то утешительное. Мозг не хотел верить в случившееся. Оказалось, зря. Ее любимица, почти новая БМВ сгорела, от нее остался только обугленный корпус. «Пойдет в утиль», – так выразился инспектор. Он что-то долго выяснял, записывал, а потом дал Арс подписать протокол и отпустил их.

Дома Арсения распсиховалась. Она плакала, кричала, металась от одной стены до другой и заламывала руки.

– Арсик, угомонись. Ну купишь ты себе новую тачку. – Мирон в отличие от Арсении был совершенно спокоен. Он налил себе чаю в черную кружку – ту, из которой вчера пил Иван, и уселся за стол. – Это ведь всего лишь машина.

– Всего лишь! – возмутилась Арс. – Да ты можешь себе представить, сколько она стоит?!

– Да знаю я, сколько она стоит, – отмахнулся Мирон, – между прочим, я себе точно такую же хотел брать, только денег не хватило.

– Тем более, – уже более спокойно произнесла Арсения. – Дело в том, что и мне, как оказалось, эта машина уже не по карману. Если бы Островскому удалось помочь нам с раскруткой, я бы ее оставила. А поскольку надежды на это больше никакой, я хотела ее продать. Взамен купила бы себе что-то попроще, а остальное вложила в раскрутку – нам надо новый альбом записывать, с ним уже пробовать поездить по регионам, а на это немало денег нужно.

– Тебе страховая оплатит большую часть этой машины, вот и купишь новую, да и на раскрутку останется.

– Да нет у меня никакой страховки! – снова заорала Арс, на этот раз так, что Мирон дернулся и пролил на стол чай. – Из-за убийства Островского я пропустила все сроки, сегодня должна была ехать продлевать ее.

Арс схватилась за голову. Вчера вместо того, чтобы ехать в страховую, она отправилась к Велееву. Мало того, что там глупостей наделала, так еще и с машиной сама себя подставила.

– Ну ты даешь! – Мирон даже перестал водить губкой по столу, остатки разлитого чая тонкой струйкой полились на пол. – Кто ж на страховку забивает с такой тачкой! Ее ведь даже онлайн сделать можно было, они бы тебе сами привезли все бумаги.

Арсения бросилась в комнату, с размаху шлепнулась на кровать и завыла в подушку. Мирон тихо прошел следом и сел рядом.

– Ну все, все, милая моя. Успокойся, ничего не вернешь. Значит, надо просто жить дальше.

Он аккуратно погладил ее по голове.

– Мне пора ехать. Ты ведь справишься без меня? Будешь хорошей девочкой?

Арс подняла от подушки заплаканное лицо и угрюмо кивнула.

Пока Мирон собирался, она так и сидела, забившись в угол дивана и опустив подбородок в шерстяной колючий плед. Наконец хлопнула дверь, и в квартире стало тихо. Плакать больше не хотелось. Она дотянулась до столика, на котором с вечера стояла чашка с так и недопитым кофе и отхлебнула из нее. Еще вчера она бы не стала утром употреблять даже небольшое количество алкоголя – все же в кофе был ликер, но теперь, когда она не за рулем, ей было все равно.

Часы отсчитали десять утра, и Арс нехотя поднялась и отправилась одеваться. Спортивные штаны она сменила на черные джинсы, а бесформенную домашнюю футболку на узкую рубашку с рукавами три четверти и воротником-стойкой. Следы слез на лице пришлось замазать толстым слоем концертного грима. В обычной жизни Арс старалась пользоваться косметикой по минимуму, но сегодня, посмотрев на себя в зеркало, она поняла, что без макияжа ей не обойтись. Очень было бы некстати увидеть собственную физиономию на каком-нибудь «желтом» сайте с завлекающими заголовками о ее скорой или, как вариант, уже свершившейся кончине.

Леонид уже ждал Арсению за столиком возле окна. Полицейский окликнул ее и поднялся, чтобы помочь усесться. За соседними столиками расположилась парочка студентов и одинокая женщина с ноутбуком. За барной стойкой не было никого, в том числе и сотрудников.

– Где же официант? – оглядываясь, поинтересовалась Арсения. В метро оказалось душно, Светлова вспотела и очень хотела пить.

– Закажите через приложение, – Леонид указал на планшет на столе. – Там и меню, и терминал для оплаты.

Арс заказала себе бутылку минеральной воды с газом и наконец-то выдохнула.

– Простите за суету, у меня сегодня был непростой день.

– День только начался, – заметил полицейский. – Но вообще-то по вам заметно. Ощущение, что вы вырвались из ада.

– И у меня такое же ощущение, – подтвердила Арсения, принимая у официанта, появившегося из ниоткуда, бутылку ледяной воды и стакан.

Леонид дождался, пока официант отойдет, а потом спросил:

– Так что у вас случилось?

– Моя машина сегодня утром сгорела, – сказала Арс и грохнула стаканом о столешницу. – А еще мне отменили концерт, на который мы почти продали все билеты. Это уже случалось и раньше – после нашей первой ссоры с Артуром все мои концерты отменили именно так, с извинениями. А еще с заверениями, что они во всем разберутся и мне позвонят. Как вы понимаете, за все эти годы мне не перезвонил никто.

– Вы думаете, что Артур Велеев поджег ваш автомобиль?

– Леонид, я не знаю. Эти события произошли очень… некстати. И все они сложились в картинку, которую можно назвать: «Слишком». Отмена концерта это одно, я это уже проходила, но вот убийство и то, что случилось с машиной, – это что-то новенькое, и это, как вы понимаете, уже слишком.

– Мне тоже так кажется, но, думаю, есть способы это проверить. Я вам помогу, но вы должны понимать, что это будет стоить…

Полицейский взял многозначительную паузу.

– Я все понимаю, я готова заплатить. Леонид, понимаете, у меня отняли не только рыбу, но и удочку, которой я могла бы поймать новую. И… – Телефон издал трель. – Подождите. Алло!

Звонила Нинель. Ее хриплый голос в трубке звучал обеспокоенно.

– Сеня, нам на почту пришло письмо. Официальное, от «Роккка». Они просят неустойку за сорванный концерт.

– Не мы же его сорвали, какого лешего они с нас неустойку просят?! И какая сумма?

– Большая, Сень, очень большая. А еще звонил менеджер из «Легенды», сказал, что им какой-то нотариус прислал бумагу о том, что песни, которые мы планировали у них исполнять, принадлежат не тебе, а какому-то другому чуваку по фамилии Вольф.

– Какому Вольфу, что за чушь? Все песни, которые я пою, мои! И слова, и музыка – я все придумала сама, и я бы никогда не передала на них права!

– Не знаю, он мне ничего не стал объяснять, сказал, что пришлет на почту какое-то то ли уведомление, то ли заявление. Как придет, я тебе его перекину.

– Ладно, – вздохнула Арсения, – будем разбираться. Я как освобожусь, сразу в студию, ты тоже приезжай, хорошо?

Арс кинула телефон на столешницу, не дождавшись, пока Нинель ей ответит, с силой откинулась на спинку стула и прикрыла глаза.

– Случилось что-то еще? – полюбопытствовал Леонид.

– Случилось кое-что, да, – с горечью произнесла она и обхватила голову двумя руками. – Похоже, кто-то хочет уничтожить мою жизнь.

Глава 5. Я больше тебе не верю

К середине дня стало по-настоящему жарко. Арс взмокла, рубашка намертво прилипла к спине, а на лбу ощущались капли, которые противно сползали по вискам.

Добираться до студии, где она назначила общий сбор, пришлось на метро. На входе Арсения долго разбиралась с билетами – на общественном транспорте в последний раз она ездила очень давно. К тому же по неопытности Арс выскочила из подземки в другой, дальний от ее студии выход. Пришлось отмотать лишние полкилометра, что внесло в ее настроение немалую толику раздражения.

В машине ее спасал кондиционер, но сегодня и автомобиль, и кондиционер сгорели. Конечно же именно сегодня Арсения забыла утром зарядить телефон, и теперь он жалобно попискивал, уведомляя о скором отключении. Зарядное устройство, кстати, тоже осталось там, в машине.

Светлова ворвалась в офис в надежде, что в кипе проводов завалялась лишняя зарядка и ей не придется ехать домой без связи. Дверь была приоткрыта, Арс резко толкнула ее и замерла на пороге. В комнате, которую они называли офисом, царил настоящий разгром. Бумаги валялись по всему кабинету, дверцы шкафа были распахнуты, большая часть вещей оттуда вывалилась на пол. Посреди этого безобразия сидел Иван и раскладывал то, что некогда лежало на столе.

– Привет, – поздоровался Иван. – Ты рано.

– Что это? – тут же накинулась на него Арс. – Это ты раскидал?

– Не-а, – меланхолично ответил барабанщик. – Когда я пришел, здесь уже был бардак. Там, – он указал на репетиционную, – кстати, все на месте.

Арс резко повернулась и ушла в соседнюю комнату, где хранилась аппаратура. Там действительно все было в порядке, техника и мебель стояли как обычно. Она вернулась в кабинет, отодвинула к стене стул и в смятении уселась на него. Иван как ни в чем не бывало продолжил подбирать раскиданные бумаги и стопкой укладывать их на стол.

– Да, и дверь была открыта. Тебе нужно проверить, что пропало.

– Я ничего не понимаю. Если это воры, то почему они не позарились на действительно дорогие вещи. В соседней комнате у нас техники на несколько миллионов, а они копаются в бумажках. Нет здесь ничего по-настоящему ценного, только документы и личные вещи.

Она подошла к шкафу и подняла валяющиеся возле открытой дверцы вещи – ее брюки и пару футболок. Концертное платье. Юбку, в которой она ходила к Велееву. Несколько нарядов Нины. Какие-то мужские футболки – чьи, она толком не разобрала. Она неаккуратно запихнула все это на бесцеремонно освобожденную кем-то полку и захлопнула дверь.

– Денег здесь не было?

Арс только покачала головой. Она иногда оставляла Нине деньги на общие нужды, например, если нужно было пополнить запасы чая или кофе или приобрести туалетную бумагу – небольшие, но необходимые траты. Это были явно не те суммы, ради которых стоило взламывать хитрые замки ее студии.

– Значит, дело в бумагах.

– Но кому они могли понадобиться? Здесь ведь ничего особенного, обычная бухгалтерия. Счета, договоры, налоговые отчеты. Кому оно нужно?

– Не знаю, – пожал плечами Иван. – И все же здесь разгром. Присоединишься ко мне?

– Я и сама могу убраться, – огрызнулась Арс, однако встала и тоже принялась за уборку. Иван ее гневный выпад будто бы не заметил.

Они подняли все с пола, бумаги сложили в стопки на столе, вещи разложили по полочкам. Раскиданные чайные пакетики и печенье без упаковки отправились в мусорку. Конфеты в фантиках и банку растворимого кофе поместили на прежнее место.

Теперь Иван, сидя на стуле у стены, искоса поглядывал на Арс, угрюмо смотрящую в одну точку где-то в середине стопки собранных документов, и периодически отбивал указательными пальцами по краю стула замысловатый ритм. Каждый новый заход этого немного нервного постукивания отличался от предыдущего, и Светлова, хоть и злилась на Ивана (интересно только, за что) с интересом ждала, какой ритмический рисунок выйдет у барабанщика в следующий раз.

Арсения устроилась поудобнее за столом и принялась методично перебирать документы – доставала по одному листу из стопки, рассматривала его и аккуратно укладывала в специальный лоток. Когда стопка закончилась, Арс подперла кулаком подбородок и вздохнула.

– Ну? Что не так?

– Не знаю, – призналась она. – Если что-то и пропало, то я этого не вижу. Надо будет позвать девушку, которая нашими налогами занимается, пусть она разберется в том, чего не хватает. У меня сейчас проблемы посерьезнее, чем бардак в студии.

– У тебя или у «Лунных Бликов»? – прищурив глаза, спросил Иван.

– А это не одно и то же?

– Для тебя, возможно, но не для ребят. Твои личные проблемы касаются только тебя, а группу только те, что связаны с «Бликами».

Арсения зло посмотрела на Ивана. Конечно, она воспринимала все, что обрушилось и на нее, и на группу, как звенья одной цепи. Именно потому, что не разделяла свои интересы и интересы коллектива. Как оказалось, со стороны все выглядело по-другому. Мухи отдельно – котлеты отдельно. Она, Арсения Светлова, и ее проблемы на одном берегу, проблемы «Лунных бликов» – на другом. Хотя решать и те и другие все равно придется Арсении, поэтому для нее разницы действительно никакой.

Светлова как раз собиралась сообщить об этом Ивану, но в студию начали подтягиваться музыканты.

Глядя на их беззаботный вид и слушая беспечные разговоры, Арсения подумала, что, возможно, на этот раз Иван оказался прав. Ее проблемы, проблемы «вождя», если переиначивать цитату из старого фильма, «индейцев» не очень-то и волновали.

Последней, постукивая тонкими каблучками по темному ламинату, в студию вбежала Нина.

– Все в сборе, – провозгласила Арсения. – Ребят, двигайтесь поближе, есть разговор.

– У нас разве не репетиция? – удивился Гари. – Зачем здесь Нинель?

Нина обиженно посмотрела на гитариста, а потом картинно закатила глаза. Арсения знала, что Гарик давно, когда еще только Нина пришла к ним работать, попытался ухаживать за ней. Нинель его ухаживаний не приняла и отношения с тех пор у них не заладились – гитарист не смог простить ей отказа. Смотреть на их постоянные перепалки было неприятно, но сделать Светлова ничего не могла. Пару раз она затевала разговор то с Гари, то с Нинель, но каких-либо положительных результатов не добилась – Гарик продолжал подначивать Нинель, а та надменно игнорировала все его выходки.

– Не репетиция, – отрезала Арс. – У нас собрание, и мне нужно, чтобы присутствовали все, а Нина тем более.

Нина смешно сморщила нос и, улыбнувшись Арсении, наконец уселась на свободный стул, предварительно установив его подальше от Рыбакова. Гарик презрительно хмыкнул и отвернулся.

– Давай уже, колись, зачем ты нас собрала. Не томи. – Голос у Рената Айдарова был резким, интонации вызывающими, отчего все, что он говорил, казалось как минимум претензией, а как максимум ругательством. Поначалу Арсения напрягалась, даже принимала его высказывания на свой счет, а потом привыкла.

Арс оглядела команду. Взгляды ребят, кроме разве что Гари, были направлены на нее. Все утро она пыталась собраться с мыслями, чтобы рассказать о том, что произошло, мягко, не сгущая красок, оказаться благоразумной и мудрой начальницей, но, как обычно, у нее ничего не получилось.

– А собрала я вас здесь, чтобы сообщить: мы в глубокой заднице.

Все, кроме басиста, заржали, заполняя небольшое помещение гулким хохотом. Арсении показалось, что на похоронах заиграла полька. Естественно, они подумали, что Арс шутит. Арсения, подождав, пока неуместный смех стихнет, поведала команде о своем вчерашнем визите к Велееву и его последствиях. Пока она говорила, благодушный, веселый и беспечный настрой находящихся в комнате улетучивался прямо на глазах.

После рассказа ненадолго в комнате стало тихо, а потом заговорили почти все. Только Иван сидел молча. И Валерик тихо вздыхал и почесывал подбородок. Когда же все успокоились, басист тихо произнес:

– Что же, мы опять без гонораров.

– Да, дорогой, похоже на то. Что думаешь?

– Думаю, что ты права. Ну, то, что Велеев козел и все такое. – Арсения благодарно посмотрела на него, но Лера продолжал: