Капитан

– Значит, я тоже могу увидеть деда? Или пращура, – задумался капитан. – Забавно.

– Можешь конечно, – согласился Тукан. – Только не ешь сразу много. Можно сойти с ума. Пунерианцы едят тукайю маленькими кусочками и одного плода хватает надолго.

– Не надоедает им общаться с духами? – усмехнулся капитан.

– Тукайя в малых количествах действует как обычный наркотик, – пояснил Тукан. – И при этом не вызывает пагубного пристрастия. За это её тоже кое-кто не любит. Но как ты надеюсь, понял, это не самый страшный её грех. Увидеть историю своего народа и возможно, найти ошибки, которые были совершены – вот главный грех и опасность тукайи. Поэтому никогда и ни с кем не говори об этом. Тебя могут убить только за то, что ты знаешь об этом.

Капитан уходил от Тукана со смешанным чувством досады и недоверия. Он будет лежать на запретном плоде, так и не вкусив его и в то же время, никак не мог поверить в бредни старого Тукана. Порой галлюцинации так реальны, что оставляют в памяти неизгладимый след. Он скорей был готов поверить, что плоды тукайи скрывают из-за их безвредности, чем из-за каких-то исторических глюков. Кому нужен наркотик который не вызывает зависимости? На таком не разбогатеешь. Это очевидно. И всё же, ещё больше он жалел, что не решился напрямую спросить у Тукана, с какого склада отправляют этот экзотический фрукт. Слишком большой риск. Капитан так разнервничался, что неожиданно для себя задумчиво перед уходом бросил:

– Значит, на рынке в Хиро, тукайю не купишь.

Нет, не купишь, – подтвердил Тукан. – Никто чужаку не продаст, даже если и будет. А что, хочется попробовать? – лукаво улыбнулся он.

– Да как ты рассказываешь, аж слюнки потекли, – встрепенулся капитан от неожиданного поворота.

– Есть один способ, – заговорщицки понизил голос Тукан. – Только не скажу, – откровенно предупредил он. – Догадаешься сам – попробуешь. Тукайю только с шестьдесят седьмого склада отправляют. Там все условия для её хранения созданы. Она капризная очень. Холод не любит и без кислорода долго не живёт. С виду не портится, а половину свойств своих теряет. Помни об этом. Где попало не храни, если раздобудешь. Понаблюдай за погрузкой и сам всё поймешь.

– Понял, – довольно осклабился капитан. – Считай, что я у тебя в неоплатном долгу. Спасибо.

И безумно радостный поскакал к себе домой. На такую удачу он даже не надеялся.

Дома он ещё раз прокрутил в голове все детали разговора и посетовал, что совсем забыл упомянуть о полигоне. Глядишь, так бы и дату прибытия грузохода уже знал. Но это было не к спеху. Капитан и не надеялся, что успеет подготовиться за такой короткий срок. По его расчётам, грузовой корабль вот-вот должен прибыть и по всей видимости, ждать придется ещё полгода.

Часть 7

Шестьдесят седьмое хранилище располагалось в соседней зоне и путь туда был неблизкий. Капитан долго размышлял, пытаясь придумать уважительную причину, если вдруг охрана к нему придерётся, но ничего путного в голову так и не пришло. И лишь как-то вечером, прогуливаясь после купания, он увидел веритинога и его осенило. Пожалуй, это то, что надо.

Эта вредная и зубастая тварь, похожая на собаку, постоянно носилась по кустам в поисках добычи и безутешные хозяева носились вслед за ней, чтобы не потерять из виду. Воспитать их было довольно трудно, поскольку требовалось приложить немало терпения и сил, но упёртые гаймальцы надежды не теряли. Зато с какой помпой они ходили потом в сопровождении веритиногов. Словами этого не передать.

Щенки росли быстро и через шесть месяцев, если их не ублажать ласками и не щекотать за ушками, могли превратиться в злобную зверюгу, ростом с азиатскую овчарку. Довольно опасная забава. Но если приложить терпение и во всю прыть скакать за ним по кустам, то лучшего друга и защитника не найти. Порвёт любого как грелку.

Капитан приобрёл щеночка и горестно вздохнув, принялся воспитывать своё чадо. Другого способа приблизиться к хранилищу он не видел. Теперь каждый вечер он был вынужден идти «гулять» с питомцем, неустанно следя за ним. Намордник и поводок здесь не помогали. Если надеть намордник, то веритиног будет скулить и биться в истерике, пытаясь снять его. Та же история была и с поводком. Их нельзя было приучить к этим вещам, за исключением ошейника, о котором веритиног довольно быстро забывал. Если веритинога посадить на цепь или оставить в наморднике, то через пару дней он просто сдохнет, заставив вас ещё и угрызениями совести мучиться. Так что выбирать вам. Или веритиног с вами, но свободный, или вы живёте один. Третьего не дано.

Через месяц щеночек подрос и капитан стал приучать его, чтобы он всегда ходил в «правильную» сторону. Для этого он покупал разную живность, которую веритиноги поедали в неимоверном количестве и словно добрый сеятель, забрасывал её подальше вперед. Тобик, как окрестил капитан своего любимца, за иссиня-черную шерсть и белые, печальные круги под глазами, довольно быстро понял, что от него требуется и быстро забежав вперёд, терпеливо поджидал угощение. Правда потом он мог ломануться куда угодно и капитану конечно, доставалось. Приходилось бежать за ним, проклиная тупую зверюгу, ведь неровен час, щенок мог и заблудиться. И тогда пришлось бы начинать всё сначала. Но со временем Тобик понял, что хозяину нужен только один маршрут и старался не откланяться сильно в сторону. За это капитан был весьма благодарен своему другу и щедро награждал его ласками. Дело потихоньку продвигалось вперед.

На ближайшем от хранилища холмике капитан соорудил наблюдательный пункт и теперь мог подолгу наблюдать в бинокль за приёмным ангаром. Пока ничего примечательного обнаружить не удалось, да и вообще, капитана стали одолевать сомнения. Даже если он и увидит что-то, то как подобраться к площадке незамеченным. Вокруг ни одного деревца или хотя бы оврага, чтобы подползти к зданию поближе. Охрана постоянно курсирует по периметру и даже если они его не заметят, то засекут видеокамеры. Кругом засада. А ведь ему ещё надо увидеть сам процесс погрузки, чтобы понять нечто такое, о чём Тукан умолчал. А потом ещё и нагло подойти и забрать плод. Фантастика! Надо быть ниндзя, терминатором или ещё каким-то крутым отморозком, чтобы сотворить такое. Или хотя бы иметь плащ-невидимку. В противном случае тебя просто убьют.

Пришлось идти к Тукану, чтобы выведать хоть какой-то намёк на то, как он всё это должен проделать.

Покалякав о том и о сём, капитан исподволь начал атаку.

– Не придётся мне видно вкусить запретного плодика, – горестно вздохнул он. – Уж не знаю, как ты подобрался к ангару, но мне и на сто шагов не удалось подойти. Охраны больно много.

Но Тукан, как бы сожалея о неудаче, повёл, соболезнуя, кистью руки и сменил тему.

– Я вот всё спросить хочу. Для чего ты носишь эти железки?

Капитан посмотрел на свои браслеты и неопределённо мотнул головой.

– Это память.

– Там записана какая-то информация? – спросил Тукан.

– Нет. Это память такая… – стушевался капитан не найдя сразу подходящего слова. – Напоминание о родине. Родных и близких. В общем, частичка моего мира.

– Понятно, – кивнул Тукан. – А я думал, что это какие-то приборы, – словно сожалея, обронил он.

– Это и есть приборы. Это вот, – выставил капитан левую руку, – Передатчик. Типа телефона. Часы там и ещё куча всякой фигни напихано. А вот это, – выставил он другую руку, – мой доктор. Электронный врач.

– И работают? – с интересом поинтересовался Тукан.

– Да, конечно, – подтвердил капитан. – Что им сделается. Я же у них в качестве батарейки. Так что пока я не сдохну и они будут жить. Симбиоз, так сказать.

– По телефону с кем-нибудь разговариваешь? – улыбнулся Тукан, намекая на шутку.

– Да с кем тут поговоришь, – разочарованно вздохнул капитан. – Приёмник только волну какую-то ловит, но я не понимаю ни черта.

– Ловит, говоришь? – удивился Тукан. – Ну-ка включи.

– Допотопная какая-то станция, – бухтел капитан, пока искал волну. – На коротких волнах, да ещё аналоговая. Я думал, таких уже не бывает. – Вот, – обрадовано доложил он.

В эфире зазвучала музыка, а потом заговорил диктор.

– Похож на ваш, – сказал капитан. – Но так быстро я не понимаю.

Глаза у Тукана подёрнулись грустной дымкой и блаженно улыбаясь, он вслушался в родные звуки.

– Это наш язык, – подтвердил он после непродолжительной паузы. – Радиостанция «Путь домой». Работает ещё, – восхитился он, в тоже время годясь этим.

– Это повстанцы что ли? – спросил капитан, приняв название за призыв.

– Да нет. Обычная радиостанция. Ещё со времён президента Камолы. В цифровом диапазоне нам не дают вещать, а эти не трогают.

– Ну и что там говорят? – поинтересовался капитан.

– Да так, о всяком. О жизни. О любви. О дороге. Раньше эта радиостанция для тех, кто в пути была. Теперь больше о жизни говорят. Тебе надо выучить наш язык, – предложил Тукан. – Будешь передачи слушать.

– С ума сошёл, – усмехнулся капитан. – Я в Тикме за год всего десяток слов выучил. А здесь и вовсе разговаривать не с кем. С тобой разве только.

– Зачем так учить, – удивился Тукан. – Нимбелис тебе программу загрузит и будешь как родной знать. Да и другие языки понимать начнёшь. Пригодится, – по-житейски рассудил он.

– Я что, робот что ли? – усмехнувшись, возразил капитан. – Словарь, наверное. Это я ещё понимаю.

– Разве на вашей планете до сих пор языки учат? – удивился Тукан.

Капитан даже опешил от такого вопроса.

– А чёрт его знает, – смутился он. – Я как-то этим вопросом не задавался. Я любого человека на Земле понимаю. С любых краёв. Может и у меня такая программа стоит?.. – заклинило его. – Вот блин, – вконец расстроился капитан. – Ну я же не робот?!

– Может, одна ваша нация и осталась, – предположил Тукан. – Один язык тогда.

Капитан на минуту погрузился в глубины своей памяти и вспомнив, радостно вскликнул:

– Да нет. Я вспомнил. В фильмах часто непонятные названия попадались, а я их я перевести не мог.

И осознав вдруг свою убогость, безрадостно заключил:

– Значит, я всё-таки робот.

– Робот не робот, – меланхолично заметил Тукан, – Какая разница. Ты когда ногу переставляешь, разве думаешь куда поставить? А свой язык понимать тебя мама с папой учили? Нет. Они лишь тебе слова говорили, а до всего ты сам доходить учился. Все мы роботы, только думаем, что это не так, – заключил он. – И программа у нас у всех одна. Так что иди, ставь программу. Это не больно и не долго. Пять минут и ты свободен.

– И куда мне идти? – обречённо, словно идя на эшафот, спросил капитан.

– Да тут совсем рядом. В доме, котором ты живёшь, – пояснил Тукан. – С другой стороны видел, наверное, охранники иногда стоят? Вот. Возьми какой-нибудь плод и скажи охраннику, что Нимбелис велел этот плод принести. Только ему этот плод не отдавай, – предупредил Тукан. – Скажи, если кто-то коснётся его, то тебе придётся новый принести. Свойства изменятся.

– А если этот Нимбелис расскажет кому-нибудь. Что я тогда делать буду? – встревожился капитан. Такое желание вряд ли оставят без внимания, подумал он. Здесь общий для всех язык – пунерианский, а другие знать необязательно.

– Не расскажет, – успокоил капитана Тукан. – Это очень умный робот. Ему нравится жить в этом мире и болтать он не будет. Себе дороже.

– Ему-то какая выгода, – упорствовал капитан. – Был бы человек, я бы ещё понял. Деньги там или ещё что. А этому что надо дать?

– Ничего не надо. Скажи, что тебя Тукан прислал. Программу УОС поставить. Он будет рад помочь мне. Всё сделает без лишних слов. Иди.

– Что-то просто всё, – продолжал сомневаться капитан. – Взял с улицы камушек и прошёл. Для чего тогда охрана стоит?

– Какой ты дотошный, – улыбнулся Тукан. – Охрана стоит, потому что под землёй находится большая лаборатория. Даже я не знаю сколько там этажей. Ничего секретного там нет, но просто так положено. Понятно? Так полагается, – ещё раз пояснил он. – Кстати, если вдруг заблудишься, не стесняйся кого-нибудь спросить. Нимбелис так часто делает: просит кого-нибудь принести овощи или фрукты для опытов. Так что никто удивится. Иди.

На следующий день после работы, капитан заглянул за угол здания и никого не увидев, сорвал с ближайшего дерева плод покрупнее и направился к входу лаборатории. Охрана сидела внутри.

– Куда? – равнодушно возвестил охранник.

– Нимбелис просил, – учтиво отозвался капитан. – С Батайских лесов, – гордо пояснил он, показывая фрукт. – Еле донёс.

– Оставь, – лениво бросил охранник, кивнув на лоток возле него. – Я передам.

– Ладно, – пожал плечами капитан. – Пойду выброшу. Зря только мучился, – посетовал он.

Охранник вперил в него подозрительный взгляд и немного помыслив, буркнул:

– Проходи.

Сразу за проходом находилась кабина подъёмника и капитан, ступив на платформу, озадаченно почесал свою тыковку. Перед ним возникла виртуальная клавиатура, но он не знал на какую кнопку надо нажать.

– Нимбелис, – рискнул он, четко произнеся имя.

Платформа сдвинулась с места и капитан облегчённо вздохнул, кося настороженным взглядом на охранников. Неосторожный жест мог вызвать подозрение.

Платформа вынесла его на нужный этаж и капитан всё же замешкался при выходе из кабины. Он не ожидал, что здесь будет так много народа. С десяток, а может и больше, гаймальцев шествовали по просторному коридору по своим делам.

«Да тут жизнь бьёт ключом» – удивился он.

Капитан пробежался взглядом по табличкам на дверях и не увидев нужной, двинулся дальше. Далеко идти не пришлось. Пройдя совсем немного, он увидел табличку «Нимбелис» и постучался в дверь. На стук никто не отозвался и капитан, немного помявшись, вошёл.

Посреди большого зала, заставленного какой-то аппаратурой и бесконечными стеллажами со склянками, пробирками и прочей утварью, стоял робот. Самый обыкновенный робот. С угловатой, почти квадратной головой, большими линзами вместо глаз и четырьмя руками-манипуляторами.

– Присаживайся чужестранец, – взмахнул он клешнёй, указывая на единственное в этом зале кресло, подозрительно смахивающее на хирургическое. С кучей каких-то примочек и приспособлений.

– Что привело тебя сюда, мой друг? – поинтересовался он.

– Жажда знаний, – присаживаясь в кресло, буркнул капитан, зябко поёживаясь от нагонявших жуть нависших над ним приборов. – Как бы тут последние не оставить, – сумрачно выдохнул он, с опаской поглядывая по сторонам. Эти штучки могут запросто отнять не только знания, но и разум.

– Похвальное влечение, – заметил робот. – На учёного вы не похожи и значит, вам требуется что-нибудь легкоусвояемое. ОУС, например.

– Угадали, – буркнул капитан, ещё не освоившись в кресле. Зловещий отблеск приборов действовал на него удручающе. – Вам привет от Тукана.

Позади кресла что-то зажужжало, но капитан не успел обернуться, чтобы рассмотреть, что это там зудит. Страшная усталость сковала тело и капитан провалился в глубокий сон.

– Ну вот и всё мой друг, – услышал капитан и открыл глаза.

Робот всё так же стоял посреди зала и неестественно большими линзами глаз наблюдал за ним.

– Прощайте мой друг, – продолжил робот. – Передайте привет Тукану от меня. Я рад, что он жив и здоров. Долгих лет жизни ему.

– Непременно, – кивнул капитан. – Я могу идти? Всё сделано?

– Да, – подтвердил робот. – Скоро вы научитесь понимать даже шелест листьев. Если вы поэт, конечно.

По всей видимости, это была шутка и капитан любезно улыбнулся в ответ.

– До свидания, – взмахнул он рукой и направился к выходу.

Часть 8

Дома капитан потрепал Тобика за холку и улыбнувшись, попросил:

– Ну-ка, тявкни что-нибудь. Вдруг я и твой язык понимать начну.

Тобик дружелюбно вильнул хвостом и выжидающе уставился на хозяина.

– Гулять хочешь, – понял его капитан. – Это я и без переводчика пойму. Ладно, пойдём, – согласился он.

Тобик довольно заурчал и рванулся к двери.

– Подожди, – спохватился капитан. – Дай хоть бутерброд проглотить.

Но Тобик уже зацепил лапой ручку двери и выскользнул на улицу.

– Вот паразит, – вздохнул капитан. – И поесть не даст.

Он выщелкнул на табло пару бутербродов и как только они вывалились в приёмный лоток, запихал в карман. Придётся есть по дороге. Тобик хоть и не тронет никого, но напугать без хозяина может. Зубы-то у него не для красоты.

По пути капитан включил радио, но пока оттуда неслась тарабарщина. Видимо, процесс «установки» ОУС будет не такой быстрый, как обещали. Ну да ладно. Нам торопиться некуда, подумал капитан и побрёл искать Тобика. За его потерю уже можно было не беспокоиться, но присматривать за ним до конца жизни придётся. Мысли о Тобике унесли его куда-то вдаль и капитан вспомнил о предстоящих испытаниях. Скоро наступит ещё один неприятный момент в их совместной жизни и надо будет как-то достойно встретить его. Этого капитан боялся больше всего. Не то что бы он боялся этой зверюги, ростом уже чуть ли не с полугодовалого теленка – он боялся неправильно повести себя в нужный момент. К концу первого года веритиноги начинали выяснять, кто в этой «стае» действительно хозяин. Вожак. Это проявлялось в злобном рычании, отказом выполнять команды и ещё куче мелких уловок, о которых капитан ничего не знал. У всех это происходило по-разному и конкретного совета дать никто не мог. Если не уделить этому моменту должного внимания, то жизнь владельца веритинога превращалась в кошмар. Веритиног мог сбить хозяина с ног, обваляв его в пыли и даже порвать одежду, наказывая таким образом за «непослушание». В чём оно заключалось, одному богу было известно и «сюрприза» можно было ждать когда угодно и где угодно. Зубы веритиноги никогда в ход не пускали, но тем не менее, их приходилось усыплять. Такого «зверского» отношения к себе мало кто выдерживал. А вернуть себе роль вожака было практически невозможно.

И вдруг он остановился как вкопанный, вспомнив свой диалог с охранником. А ведь действительно. Просто так положено. Капитан давно уже понял, что этому виду не грозит глобальная роботизация. Чтобы не было недовольных – все должны работать. Это было видно даже невооружённым взглядом. И даже если ты можешь махать только одной рукой, то у тебя будет свой кусок хлеба. Инвалидов здесь, капитан пока не встречал и этот вопрос оставался открытым. Впрочем, об этом можно было и не догадаться. Протез от настоящей части тела не отличишь.

Это поначалу охрана сканировала его пропуск, убеждаясь в его допуске, а сейчас он стал забывать как он и выглядит. Пару раз даже дома забывал. Да и что таскать его, если из тридцати подъёмников под охраной было всего три. На остальных присутствовал только безучастный ко всему робот-уборщик. А ведь у инспекторов охрана вообще никогда пропуск не спрашивает, припомнил капитан. По крайней мере, он этого ни разу не видел. Да и что его спрашивать, если жетон на шее болтается. За все эти годы привыкли давно. Жетон висит, значит инспектор. Чего ещё надо?

Безопасность превыше всего и инспектор приходил каждый день проверять очередной подъёмник. Из всего механизма лифта его интересовали лишь две вещи. Целостность кабины и надёжность клиновых ловителей. Остальное его не интересовало, поскольку ломаться там было практически нечему. Ни тросов, ни питающего шлейфа, ни даже машинного отделения, роль которого выполняла вместительная коробка, громко именуемая пультом управления. Ничего. Кабина лифта скользила по направляющим на магнитной подушке и ни трения, ни износа не испытывала. Повредить её могли только при погрузке или разгрузке товара. Единственная проблема для сопровождающих могла возникнуть, если вдруг исчезнет электроэнергия. Случай из ряда вон выходящий, но всё же и такое могло случиться. Кабина рухнет вниз и если это будет даже второй или третий этаж, считая снизу, то мало не покажется. Для этого и существовали клиновые ловители, которые срабатывали при некотором ускорении кабины и в источнике питания не нуждались. Вся процедура занимала около получаса. Инспектор осматривал кабину, а потом просил проверить ловители. Капитан тупо отключал электроэнергию, поскольку другого варианта просто не существовало и кабина, глухо ухая, намертво стопорилась стальными клиньями за направляющие. Инспектор ставил галочку в своём планшете и все расходились довольные результатом. Жизнь гаймалийцев в безопасности.

Инспектора довольно часто менялись и капитан поначалу даже подозревал, что текучесть кадров в этом секторе почему-то была весьма высокая. Но вскоре выяснилось, что причина весьма банальная. Время от времени инспекторов отправляли на новый участок, чтобы проверки были всегда на должном уровне. На новом месте инспектор не мог быть уверен, что всё работает как надо и не отлынивал от своих обязанностей. Но сейчас капитан вспомнил о другом. Каждый раз инспектор тыкал пальцем в свой жетон, уведомляя о своих полномочиях и капитан непроизвольно хмыкнул, досадуя, что так ни разу и не удосужился проверить его. Надо будет посмотреть, что он хоть из себя представляет. На жетоне только условный код и без сканера его не прочитаешь.

Дерзкий план созрел быстро. Капитан даже сходу придумал из чего сделать жетон. Для этого идеально подходила ложка. Если ручку обрезать и немного подшаманить, то выйдет замечательный жетон. От настоящего не отличишь. Оставалась найти только шнурок золотистого цвета. У всех инспекторов был именно такой.

Два часа капитан тыркался в сети по магазинам, но золотистого найти не удалось. Любой расцветки. Любой гаммы. Но именно такого не было. Капитан несколько расстроился, но не унывал. Чем-нибудь покрасит. Можно было, конечно и заказать шнурок с нужным цветом, но капитан побоялся это делать. Если такого цвета нет, то это неспроста.

Весь вечер он провозился с куском алюминия от ложки, придавая ему нужную форма, а на следующий день ошарашил инспектора, потащив его к сканеру.

Но то, что капитан увидел, ошарашило его куда больше.

На дисплее высветилась убийственная надпись:

«Нет данных»

Капитан удивлённо посмотрел на инспектора, но тот как ни в чём небывало заверил:

– Не парься. Не успели загрузить в базу как всегда. Такое часто бывает. Пошли работать.

– Разве тут не централизованная база данных? – не поверил капитан.

– Централизованная, – подтвердил инспектор. – Только я изначально был приписан к сто семнадцатому сектору, а меня уже сто пятьдесят раз перебрасывали с места на место. Там тоже люди сидят и не будут зря в кнопочки тыкать, если я всё равно скоро вернусь на место. Соображаешь?.. Ну, тогда пошли работать.

– Пошли, – сдался капитан. Против человеческого фактора не попрёшь. Да и на душе сразу как-то легко стало. Свалился тяжкий груз переживаний и ложных страхов.

Две недели капитан тщательно готовился и как только механик появился на шестьдесят седьмом складе, при полном параде двинулся в путь. Он достаточно хорошо изучил привычки местного инспектора и накладок быть не должно. Настоящий инспектор придёт только вечером и конечно страшно удивится, что до него уже кто-то побывал, но спишет всё на бестолковых операторов, которые конечно, что-то напутали. Вряд ли он поднимет кипеж. Судя по недавнему диалогу со своим инспектором, они все давно привыкли к подобным казусам.

Путь был неблизкий и в конце пути капитана стало основательно трясти от переживаний. Он пытался себя успокоить, но это мало помогало. Всё-таки, на кону была его жизнь.

Охрану капитан прошёл, еле передвигая одеревеневшие ноги. Хотелось плюнуть на всё и бежать, куда глаза глядят. Но на него даже не обратили внимания. Охрана сосредоточилась на выгрузке контейнеров, которые двое рабочих доставили наверх.

Где-то вверху зашумел экранолёт и механик, приветственно кивнув, сожалея развёл руками. Придётся подождать.

Капитан отошёл в сторонку, чтобы никому не мешать и даже был рад этой заминке. Можно было прийти в себя и отдышаться. Рассеянным взглядом, словно ему до этого не было дела, он стал следить за разгрузкой.

Рабочие довольно быстро перекинули громадный контейнер на транспортную платформу и если бы не механик, который что-то заметив, стал ругаться с ними, то давно бы уже выкатили платформу из ангара.

Вид у этих работяг был отвратный и капитан сам лично бы не решился с ними ругаться. Таких гуманоидов он ещё не встречал. Суровые, словно высеченные из камня физиономии не сулили ничего хорошего. Вдобавок они сильно сутулились, словно стыдясь своего роста и речь их была похожа на отрывистый, хриплый лай собак. Правда, они не ругались, как можно было подумать со стороны, а лишь убеждали механика, что никаких повреждений нет. Но тот бесновался, размахивая руками и доказывал обратное.

Охрана в их спор не встревала и спокойно дождалась развязки. Когда всё утихло и контейнеры погрузили на экранолёт, капитан спросил механика: